полная версия

Александр Данилович Надеждин
Север – Юг. Заметки русского канадца о провинциальной Америке

Полная версия

Тут настиг меня второй шок: ни один из них, включая пожилого физика, не знал, кто такая Марлена Дитрих! Напрасно я им показывал кадры из «Голубого Ангела» на экранчике Айфона и порывался расспросить виновницу моего восторга о ее родственных связях. Она ничего не знала и, возможно, была даже раздосадована моим приставанием, а один из молодых моих спутников вполголоса заметил, что лучше оставить ее в покое, а то ее бой-фрэнд может запросто решить меня застрелить (смотри выше).

Хочу сразу оговориться, что за все время моих визитов в разное время года и на разные интервалы времени, мне лично не встретилось ни одного случая откровенной агрессии между людьми на улице или, даже вечером в заполненных пьющей публикой ресторанах, хотя однажды, когда один из столичных визитеров из нашей компании попытался перебивать своими дурацкими выкриками местное ток-шоу, хозяин подошел к столу и попросил его удалиться во избежание неприятностей. В итоге всей нашей группе пришлось сняться с места и перейти в соседнее заведение, так как директор завода, пригласивший нас вместе поужинать, счел поведение хозяина недостаточно уважительным. Все происходило без каких-либо искаженных гневом лиц и угрожающего бормотания себе под нос…

Как-то мне попалась на глаза заметка о том, что неандертальцы, будучи то ли предками, то ли ответвлением человекообразных на пути к нашей разновидности, не исчезли бесследно с лица земли, уступив место «сапиенсам», а ухитрились, с одной стороны научить их выживанию в холодном климате после теплой Африки, а, с другой даже добавить им своих генов через межвидовые «браки», да так, что у большинства людей на земле есть гены от неандертальцев. Причем доля этих генов (разная в разных местах на Земле) оказалась повышенной у белого населения штата Миссисипи⁵⁶. То-то раздолье тем, кто верит в Йети⁵⁷, все еще бродящего по непроходимым чащам национальных парков. Думайте, что хотите, но я таки встретил настоящего неандертальца, работающего завлабом на заводе в Гантауне. Он, как и описывается в околонаучной литературе – мужик с большой головой, глухим, как из бочки, голосом и добродушным (скорее меланхолическим) нравом. Наибольшим для меня доказательством явилось описание того, как он ловит сомов в прудах, выкопанных для их разведения во многих южных штатах. Мой друг опускает руку в пруд, сомик подходящего размера просто заглатывает его здоровенную кисть и, благодаря своим остреньким, но мелким зубкам удерживается на руке пока его тащат из воды. Все это, конечно, шутка, не верю я ни в существование Йети, ни в неандертальскую «национальность» мистера Роднея Холловела, но уж очень велик соблазн приписать этим местам и людям мистический смысл, как символ, если хотите, моего недостаточного понимания Америки, что, впрочем, не мешает мне ею восхищаться и описывать какие-то крохи на ее поверхности. Кстати, вкуснее жареной рыбки, чем эта, вы не едали! Причем не всякий сом, конечно, хорош, а только свежевытащенный и поджаренный на свежем⁵⁸ кукурузном масле, как, например по пятницам на бензозаправочной станции в Гантауне, владелец которой держит в двух шагах от нее водоем для разведения сомов.

В других местах, особенно в городах побольше, тот же сом проходит стадии панировки, заморозки, разморозки и разогрева в микроволновке, после которых его может есть только «настоящий» американец, то есть человек, унаследовавший от суровых английских, шотландских или немецких⁵⁹ предков неприхотливость в еде и вообще неблагоприятным для выживания бытовым условиям, сделав исключение для кондиционера, который обычно включают на полную мощность, так что в комнате или офисе приходится с непривычки тепло одеваться в середине безумно жаркого лета.

Мне пару раз приходилось заниматься специальными измерениями (в основном, чтобы подстраховать моих молодых коллег) на крыше работающего реактора при температурах выше 45 градусов Цельсия. Для того чтобы выдержать эту температуру, обычно надевается специальный жилет с замороженными вставками, которые, размораживаясь в течение примерно двадцати минут, охлаждают находящиеся под ними легкие, а через них и циркулирующую по телу кровь, что позволяет не только выжить, но и сделать что-то полезное в этот короткий интервал времени. Итак, выйдя из кондиционированного конференц-зала, где практически весь день сидели заводские инженеры, и готовые забраться на крышу реактора, мы ни сном ни духом не знали о существовании таких жилетов, и только работяга, сидевший перед пультом управления в своей кондиционированной каморке, предложил нам ими воспользоваться. Что это было – неприязнь со стороны местной «интеллигенции» к столичным визитерам, равнодушие к судьбе ближнего, или своеобразная деликатность, обычай не вмешиваться в чужие дела без прямой просьбы, не берусь судить. В этой стране, где бродят призраки когда-то обитавших здесь бизонов и индейцев, где чередой проходят большие и малые ураганы / торнадо, способные в секунду сорвать крышу с заводского здания, где пистолеты без предохранителя на подлокотнике водительского кресла в любое время готовы к действию, поневоле смотришь на жизнь фаталистически…

Стена завода снаружи и его крыша после урагана

Nacogdoches etc, TX

Техас – единственный штат, где мне доводилось водить со скоростью в 100 миль в час⁶⁰, причем по обыкновенной дороге и сравнительно легкий внедорожник. Быстрее я ездил только в Германии, но не слишком часто, так как больших расстояний мне там покрывать почти не пришлось. Ну, во-первых, Техас везде, за исключением отдельных районов на границе с Мексикой да пары небольших возвышенностей – плоский, как стол, так что там естественно строить прямые дороги с неглубоким кюветом. Во-вторых, Техас очень большой и его более-менее крупные населенные пункты связывают, как-правило, двухрядные дороги, и в случае затора на дороге приходится стоять часами, поэтому едешь, пока получается, как можно быстрее и как можно дальше. В-третьих, полиция в Техасе, по моему опыту менее склонна останавливать за превышение скорости, чем в соседних штатах, например, в Алабаме. Вышесказанное не относится к окрестностям городов-гигантов, Далласа и Хьюстона, но там я и не пытался сознательно превышать разрешенный предел скорости. Кстати, этот предел весьма либерален по сравнению с остальными местами при аж 85 милях в час⁶¹ на одной из основных дорог.

Америка, расселившаяся по всему континенту с Юга на Север и с Востока на Запад, предлагает ездить и летать из конца в конец регулярно или хотя бы периодически по делу или для посещения близких, так как привязанность к какому-либо месту в случае выбора работы или учебы, у обычных граждан проблем не создает. Но это касается людей с интересом делать карьеру. Остальные же, в таких местах, как Техас, находят себе применение на месте. Здесь люди живут независимым образом, если нет денег на мясо/рыбу – охотятся, удят, держат лошадь не для работы, а чтобы на ней скакать вместо того, чтобы смотреть телевизор. И хотя на этой огромной территории⁶², насколько я понимаю, вся земля кому-нибудь да принадлежит, места хватает всем. Белые и черные (последних привезли в качестве невольников работать на хлопковых полях) американцы поселились здесь всего около 200 лет назад, так что связи с почвой, как в других частях восточной части Америки, у техасцев нет. Недаром, лозунгом техасцев, упоминаемым с частотой рекламного послания, стало высказывание Джона Стейнбека: «Техас – это образ мыслей…тем не менее, Техас – страна в полном смысле этого слова». На мой взгляд, здесь наблюдается удивительная гибкость людской психики, которая предоставляет человеку возможность почувствовать свою принадлежность к группе любым, даже весьма эфемерным способом. Честно говоря, мне данный тип единства симпатичнее, чем традиционный, в котором у людей, живущих на одной скудной территории бок о бок с конкурирующей группой⁶³, возникает деление на наших и не наших даже в пределах одного села, если не одного дома⁶⁴.

Несмотря на весьма краткую историю Техаса, как штата перед началом гражданской войны (каких-нибудь 20 лет), свободное население почти единодушно присоединилось к Конфедерации Южных Штатов, с самого начала видя в этом шанс защитить право на рабовладельческий уклад жизни. С поражением южан экономика, основанная на торговле хлопком «сдулась», и масса освобожденных черных граждан уехала искать себе доли в другом месте, потому что оставшиеся ковбойские хозяйства (разведение крупного рогатого скота) и только что открытые нефтяные запасы не требовали большого количества рабочей силы. Что же касается земледелия, то в Западной части, поближе к Далласу, огромные орошаемые поля часами тянутся вдоль скоростных дорог практически без единой живой души на них в знойный день.

Предприятия, которые мне по долгу службы приходилось посещать, расположены в заросшем густыми, в основном хвойными лесами, районе Техаса вдоль богатой водой границы с Луизианой. Таким образом зеленый цвет вдоль скоростных дорог никогда не исчезает совсем, и только весной, густое цветение японского плюща-паразита, кудзу⁶⁵ расцвечивает обочину лилово-розовым.

В этих местах я, наконец, столкнулся нос к носу с настоящим торнадо, но не днем, как показывают в документальных кадрах, а ночью, когда его очертания видны были только благодаря огненной сердцевине, состоявшей из практически непрерывных разрядов молний, не выходивших за пределы вертикального цилиндра, диаметром в несколько метров. Этот огненный столп, перемещался вдоль края леса со скоростью 25 миль в час, судя по скорости моего пикапа, едущего в колонне автомашин параллельным курсом по «скоростной дороге» заливаемой потоками дождя, который впервые в моей сознательной жизни выглядел и ощущался «как из ведра». Я ехал в город Накогдочес из аэропорта Хьюстона.

Приземлившись за час до этого в летний, безветренный и поэтому душный вечер, я почему-то взял в аренду не обычный автомобиль, а так называемый «трак», по-нашему пикап, но со всеми удобствами хорошей легковой машины. Радио играло типичный для этих мест непрерывный⁶⁶ монолог консервативного диктора, которых много вещает во всех южных штатах. Их королем до недавнего времени по праву являлся покойный Раш Лимбо – защитник американской конституции и ее существенных для повседневной жизни американца-южанина, 1й, 2й и 5й поправок к конституции, от посягательств адептов социалистического образа мыслей из так называемых «голубых» штатов. «Цветное» прилагательное относится к голубому цвету-символу демократической партии, а не к сексуальной преференции обитателей тех штатов, хотя последние 20 лет эти две характеристики стали заметно сливаться в сознании многих американцев.

Темнота наступила внезапно, с ней раздалась сирена из включенного радио, прервав передачу, а экран на приборной доске засиял ярко-красными буквами – предупреждением о близком торнадо. Взглянув налево, я его увидел, и подумал, что даже моя тяжелая полуторка, запросто взлетит в воздух при столкновении с ним. Но машины впереди и сзади моей, так же продолжали свой бег, только снизив скорость из-за потоков воды на дороге, делающих быструю езду похожей на скольжение по льду.

Так продолжалось минут тридцать, а потом я приехал в заказанный мотель на краю городка. Ночной дежурный, вежливо поинтересовавшись, не видел ли я торнадо, двигавшееся в том же направлении, не стал слушать моего восторженного ответа, потому что, как я потом понял, его воображение было занято еще более замечательным небесным событием, произошедшим всего неделю назад – взрывом и дезинтеграцией космического корабля при входе в атмосферу над городом Накогдочес!⁶⁷ Мой собеседник заметил, что из-за 3000 федеральных агентов, приехавших в город собирать осколки, ни одного свободного места в мотелях не было еще предыдущей ночью.

А утром на являвшемся целью моего путешествия заводе, на крышу которого неделю назад тоже упали небольшие куски развалившегося в воздухе корабля, уже никто не вспоминал об этом. Да, техасцы немногословны, как финны⁶⁸ в русских анекдотах. Их манера разговаривать, которую со знаньем дела переняли голливудские звезды от Клинта⁶⁹ до Брэда Пита, задает неспешный ритм всему общению, поддерживая атмосферу взаимного уважения, независимо от того, что собеседники на самом деле думают друг о друге. Ковбойские фильмы используют ту же манеру говорить для других целей, а именно, предоставить участникам шанс обдумать последствия их высказываний в ситуации, когда выхватить револьвер и нажать на спусковой крючок занимает всего долю секунды. Насколько этот жанр отражает реальность, мне, практически не бывавшему в ситуациях открытого конфликта, судить трудно. Скажу лишь, что читал где-то, по-видимому, окрашенный ксенофобией анализ «ковбойского» жанра в свете опыта его создателей и промоутеров, которые, как правило, были еврейскими иммигрантами из приграничных районов Российской империи, перенесшими свои впечатления от местечковых погромов на благодатно девственную почву потребителей американской кинопродукции.

В этих местах меня не покидало ощущение, что вместо Американской общности, которую дважды иностранец вроде меня⁷⁰ легко замечает и в довольно развязной манере поведения, и в неожиданной толерантности к чужому мнению, в Техасе существует какая-то своя общность, заключенная в ярко выраженном чувстве собственного достоинства и своеобразном использовании юмора для прикрытия нехватки знаний (часто невежества) в деловом разговоре. Со временем другая особенность вышла для меня на первый план – удивительное разнообразие легко угадываемых этнических истоков техасцев: немцы и индейцы, ирландцы и русские, которые проявляются в знакомых стереотипах поведения, и даже во внешности. Так двоих заводских механиков я сразу отличил и запомнил, как сошедших со старинных фотографий Ивана Бунина и Великого Князя Николая Николаевича. Звали их, разумеется, на местный манер Дарреллом Брутоном и Ли Браннаном. Как и в других городках Южных Штатов, здесь можно услышать периодические ссылки на былое процветание этих мест, и, в частности, на то, что здесь, мол жили десятки тысяч выходцев из индустриальной Европы, которые и были основной причиной успешных промышленности и торговли. В городе работали церкви всех конфессий и синагоги, и даже сейчас некоторые рассказчики с видимым удовольствием упоминают свое предполагаемое еврейское происхождение, от первых поселенцев времен экономического бума в середине XIX века. Это полу мифическое благоденствие теперь – в далеком прошлом, надолго переместившись в Северные Штаты вскоре после разгрома мятежных южан с сопутствующей волной разрушений и уничтожения местной элиты.

Но, как я выяснил из разговоров с местными жителями и кое-какого чтения, упадок Юга имел и другие причины. Интересна история Джефферсона, городка со старинными зданиями бывшего банка, двухэтажного почтового офиса и пары отелей XIX века, в которых теперь помещаются магазинчики для сувениров и ресторанчики с незамысловатой, но хорошей местной кухней. Волею судеб Джефферсон, где все еще стоят памятники времен Гражданской войны теперь – городок с населением от силы в 3000 человек, а был он в веке XIX одним из коммерческих центров Южных штатов с населением в 100 и более тысяч. Дело в том, что в те времена Джефферсон стоял на берегу судоходной реки, а затем, уже через двадцать лет после окончания Гражданской войны, река буквально исчезла. Это произошло в результате затеянных государственными структурами улучшений русла вниз по течению, в результате которых, неожиданно для авторов проекта, река обмелела и переместилась миль на двадцать к югу, превратившись в водоем для рыболовов и любителей поглазеть на аллигаторов в их натуральной среде обитания, где деревья живописно образуют так называемые «мангровые заросли» опираясь на могучие сплетения корней, торчащих прямо из воды.

Таким образом промышленность и прогресс ушли отсюда из-за потери необходимых во все времена транспортных средств. Случай не уникальный в известной нам истории. Так погиб процветавший еще во времена походов Александра Македонского Эфес⁷¹, так же закатилась относительно недолгая история Равенны в качестве столицы Западной Римской Империи – в обоих случаях несчастья, принесенные не прекращавшимися войнами за передел мира были усилены природными катастрофами отступившей границы воды⁷².

Теоретически экономику Джефферсона еще можно было спасти воспользовавшись железной дорогой, а затем и автомобильными шоссе, проложенными через всю страну в последующие десятилетия, но отставание, начавшееся с окончанием войны, могло только увеличиваться из-за ультра-подвижной экономической географии Соединенных Штатов, где число открывавшихся возможностей (благодаря, на мой взгляд, небольшому по сравнению с европейскими странами, государственному контролю над инициативой частных лиц) до недавнего времени намного опережало число людей, имевших талант и средства, чтобы эти возможности использовать. Остается лишь печально развести руками: – «Умер-шмумер, лишь бы был здоров!»

Отток населения происходил вплоть до первой половины XX века, зато теперь происходит обратная миграция квалифицированных молодых людей, благодаря новым экономическим возможностям – умеренным налогам и атмосфере свободного предпринимательства, поддерживаемой в Техасе ее гражданами, вопреки их политическим антиподам, пришедшим к власти в Вашингтоне

Но прежде, чем стать краем ковбоев, рабовладельцев и, наконец, производителей «черного золота», Техас в его южном окончании, образующим берег Мексиканского Залива служил пристанищем пиратов и коммерческих мореплавателей, авантюристов и солдат сразу нескольких государств: французов, англичан и испанцев, и главным выходом к морю стал укрепленный порт, а ныне маленький курортный городок Галвестон, оказавшийся фактически дачным пригородом г. Хьюстона, куда я и направил стопы с тем, чтобы там провести остаток недели перед полетом домой. Это довольно типичный приморский городишко, каких много рассыпано вдоль берегов Атлантического и Тихого океанов, с длинными и широкими полосами песка и не ограниченным частной собственностью, свободным подходом к воде, как принято в Соединенных Штатах.

Так даже в Нэйплес, весьма дорогом и богатом городе на берегу Тихого океана, где выстроившиеся вдоль водной границы дома, это буквально перенесенные сюда итальянские виллы, их владельцы не имеют права перекрыть подход к воде, и песчаная полоска берега принадлежит всем желающим.

Бродя по пляжу перед обедом, я заметил, что в море почти нет купальщиков, несмотря на жаркое солнце над головой, а полоса песка шириной метра в два между краем воды и остальным пляжем – другого, коричневатого оттенка. Морские водоросли, которые мягкий прибой оставлял на песке, перед тем как сморщиться и засохнуть, радовали глаз радужной окраской – ба, да это же тончайшая пленка нефти, дошедшей сюда от едва различимых на горизонте нефтедобывающих платформ!⁷³ Впрочем, нормальные курортники в Америке, как правило, предпочитают купание в бассейнах.

Разобравшись с купанием и едой с мексиканским колоритом в приморском кафе, я пошел бродить по горячему асфальту под сенью пальм, кедров, олеандров, и невероятно раскидистых «живых дубов» («live oaks»), как их здесь называют. Я застал их, на свое счастье, перед тем как значительная часть их была разнесена в щепки налетевшим ураганом 2008 года.

Заходя периодически в расставленные вдоль дороги магазины сувениров и другой пластмассовой продукции для отдыхающих (в основном – их детей), я окунался в морозную атмосферу, создаваемую мощными кондиционерами с тем, чтобы, получив свою порцию зимы, вернуться в закатное, но все еще такое горячее лето! Я думал о том, что при всем моем интересе к Америке, и американцам: коллегам, и так, знакомым, мой опыт общения вне работы и рабочих проблем, оказался весьма мал, даже в случае многолетних приятельских отношений. Здесь нужно сказать, что американский этикет требует начинать разговор «за жизнь», с футбола-бейсбола-баскетбола на локальном, штатном или национальном уровне, с канадцем же, вроде меня, конечно, заговаривают о хоккее, а я, как назло, был на хоккее один раз в своей жизни и даже не помню кто играл и какой был счет. Да мало ли у них интересов: гонки автомашин, охота, рыбалка, семейные праздники, улучшение и увеличение дома, участие в местной благотворительности, короче все, чем может заниматься не слишком пьющий человек среднего достатка. И все же…

Но тут быстро стемнело, и улицы оживились за счет вылезших из-под кондиционеров отдыхающих или служащих. Уличных фонарей было почти не видно из-за густой листвы над головой, их заменял свет вывесок и витрин. Пора было подумать о техасском стэйке и напитке «олд фашион», к которому меня приобщили по соседству в Атланте. Этот, по-моему, достаточно крепкий напиток, основанный на виски с пряностями, превосходно сочетается с ледяной водой – непременным спутником любого публичного принятия пищи и даже без нее.

Бар под названием «23-d Street Station», оказался оазисом, вернувшим меня к жизни с помощью еды и питья в добавок к оживленной и не слишком шумной импровизации на фортепиано в дальнем от меня углу этого помещения, с низкими потолками, белоснежными стенами и парой формально одетых официантов с черными бабочками. Мой оказался темнокожим молодым человеком с тонкими чертами лица и внимательным взглядом миндалевидных глаз. В его речи отсутствовали южный акцент (southern drawl) и типично техасские словосочетания, и, после некоторого обмена словами касаемо заказа, я решился спросить его, откуда он. Он оказался моим соотечественником из Восточной Канады, студентом театрального факультета, подрядившимся на три месяца каникул играть в поддерживаемом муниципалитетом Галвестона театре под открытым небом, которых столько появляется по всей Америке и Канаде на летний сезон: «Shakespeare in the Park». Играл он не Отелло, как можно было предположить, а загадочного принца Просперо в «Буре».

Напоследок скажу лишь: Америка – для американцев, и при всей их простоте и безыскусственности поведения, иностранцу туда лучше ездить в компании, чтобы хоть иногда было с кем слово сказать о знакомых тебе предметах жизни, поделиться наблюдениями и облегченно вздохнуть при пересечении границы на обратном пути в машине, в автобусе, в поезде или на самолете…

ЭПИЛОГ: американцы глазами русского канадца

Когда я приехал в Канаду, одна из первых, услышанных мною шуток была о том, как определить разницу между канадцами и американцами? – «если сказать канадцу и американцу, что между ними нет никакой разницы, тот, кто обидится – канадец». Иными словами, канадцы считали себя… более передовыми, что ли? Но я особых отличий не видел в течение многих лет.

Время моего появления в Северной Америке было эпохой открытых границ, улыбающихся прохожих, дешевого бензина, и довольно однородного по составу и поведению населения, то есть еще до того, как в результате объявленной правительством политики мультикультурализма в Канаде внезапно возникли воинственно обособленные религиозные общины иммигрантов, например людей, приехавших из Индии и Ближнего Востока. О Штатах мне труднее судить, но, похоже было, что в ту эпоху изначальные достижения десегрегации, опираясь на идеологию Мартина-Лютера Кинга, создали ощущение единения с темнокожими собратьями, и как я тогда увидел, произвели на свет массу смешанных пар: то есть, пока в Канаде сходились друг с другом ирландцы и поляки, в Америке жили вместе белые и черные, ставшие впоследствии называться афроамериканцами. Окружала меня тогда университетская публика: аспиранты, пост-доки, новоиспечённые профессора, люди, несказанно меня удивившие своими лево либеральными взглядами. Они были сторонниками социалистических идеалов, покуривали марихуану, и даже запекали ее в пироги. Уйдя, через пару лет работать в промышленность, я столкнулся с более значительным социально-имущественным разделением, и близким моему сердцу идеологическим сдвигом вправо по обе стороны границы длиною в континент. Но большой разницы между знакомыми мне жителями двух стран не ощущал. В то время мой американский опыт не простирался дальше поездок в Бостон или Нью-Джерси, в шести-семи часах в автомобиле на юг от Монреаля.