Александр Черевков
Страницы нашей жизни том-6
– Мне тоже надо в дорогу освежится. – согласился, выбираясь из кабины в одних трусах.
Мы побежали к речке. Сразу полез в холодную воду реки. Водитель пошёл к своему грузовому автомобилю. Стал там ковыряться под капотом машины приготавливая её к движению.
Прежде чем сесть в кабину нашей машины решил немного побегать по территории посёлка геологов. Надо было размять свои мышцы за время продолжительного сна в кабине машины.
– Смотри! Геологи у себя на столе оставили свежую газету. – сказал, Антону, садясь в кабину машины. – Сейчас почитаем, что пишут. «Вечерний Будённовск». Во па! Портреты наших героев. Так сильно разбиты рожи, что сразу не узнаешь. Сейчас почитаем, что о них пишут. «На дорогах Ставрополья у естественных водоёмов орудовала банда из двух человек. По кличке Механик и Слесарь. На своём старом мотоцикле, собранном из запчастей разной техники. Они ездили по местам рыбной ловли. Искали рыбаков одиночек. Забирали у них транспорт и всё то, что имело ценность. Кто оказывал им сопротивление, бандиты их жестоко избивали. Сегодня днём на трассе «Ставрополь-Будённовск», были подобраны милицией и скорой помощью, избитые до неузнаваемости Механик и Слесарь. Видимо они не на того напоролись.
Память у них отсутствует. Говорить не могут, так как им говорить нечем. У обоих челюсть раздроблена. Медики оказывают им посильную помощь.
Жить будут. Сидеть тоже будут за прошлые преступления. Только изуродованные лица восстановить не придётся. Как говориться всё у них на лицо.»
– Хорошо, что мы там не отмечены. – впервые спокойно сказал водитель. – Дальше без проблем.
Грузовой автомобиль словно оживился, рванул вперёд, в объезд Будённовска. К этому времени золотые лучи восходящего солнца стали окрашивать горизонт, на фоне которого вдоль дороги у казачьих станиц.
Словно миражи, появились красные и белые, плакаты и транспаранты, с призывом досрочно убрать урожай хлеба без потерь. Выглядело красиво и празднично.
– Мы с тобой словно на трассе кинозвёзд победителей! – торжественно, воскликнул Антон.
– Да уж. Есть на что посмотреть. – уныло, сказал. – Если б кто знал, с каким трудом достаётся…
– Так это что, всё твоя работа? – растерянно, спросил водила. – Представляю, какие деньги…
– Да ни каких денег здесь нет. – с ухмылкой, ответил. – Ты забыл, что солдат. Всё даром.
Дальше до Нефтекумска мы ехали молча. В этих местах был так давно, что уже не помню в каком это году? Где-то после рождения моих братьев близнецов. До отъезда жить на Кубань.
Мы с отцом поехали прощаться с родственниками. Так как уезжали очень далеко и могли больше не встретиться. Колесили летом по многим станицам и городам Кавказа почти целый месяц.
– Всё! Мы приехали! – прервал мои мысли водитель. – В этом здании вся наша районная власть.
– До начала рабочего дня, почти два часа. Что будем делать? – поинтересовался, разглядывая трёхэтажны дом, который никак не был похож на административные здания районного центра.
– Давай поедем к нам. – предложил Антон Жуков. – Мы здесь недалеко хутором живём с родственниками в несколько домов. Познакомлю тебя с нашими общими родственниками.
– Мне конечно нравится твоё предложение, но ты забыл о чём тебя предупреждал. – напомнил, Антону. – Тут же начнётся цепная реакция, как от взрыва атомной бомбы. Вскоре многочисленные родственник будут знать о моём приезде и моих подвигах в пути следования сюда. Без пьянки никак не обойдётся. Закончится всё тем, что меня за все мои проделки посадят на зону.
– Вообще-то ты прав. – согласился Жуков с моим определением. – Придётся ждать начальство.
4. Всюду родственники.
Сидеть в кабине грузового автомобиля мне никак не хотелось. Почти целые сутки сидел без разминки. Все части тела отекли без движения. Надо побегать вокруг этого здания. Думаю, что меня не примут за придурка в армейской форме?
Вообще-то стоило мне переодеться в спортивную форму. Тогда меня примут за олимпийского спортсмена. Тоже буду тут ни к месту.
– Александр! Наша власть прибыла! – окликнул меня, Антон, когда бежал уже десятым кругом.
Немного отдышавшись от длительного бега, посмотрел в сторону парадной лестницы у административного здания. Там собралось огромное количество транспорта и людей в час пик. Люди прибывали со всех сторон пешком и на разных видах транспорта. Один мужик прибыл на лошади и «припарковал» её на привязи среди городского транспорта к электрическому столбу.
– Познакомьтесь! Это художник Александр Черевков. – представил меня, Антон Жуков, тучному мужчине лет пятидесяти. – Он приехал к нам из Ставрополя оформлять наглядную агитацию.
– Редькин Глеб Фёдорович! Секретарь горкома партии. – назвал себя представитель местной власти. – Мы в курсе вашего приезда. Михаил Сергеевич Горбачёв поставил нас в известность.
– Давайте сразу перейдём к делу – пожимая руку секретарю горкома партии, по-деловому, сказал. – Мне дали совсем мало времени на работу, а горкомов и райкомов партии в Ставрополье много. Мне надо уложиться в отведённое время работы по наглядной агитации.
– Пройдите в актовый зал на место вашей работы. – показывая мне, впереди себя, сказал Глеб Фёдорович. – Здесь вы будете работать и жить в полевых условиях. Так распорядился Горбачёв. Постель вам приготовили в гримёрке. Завтрак, обед и ужин по расписанию привезу сюда. Стенд, планшет и необходимые материалы к ним в зале. Всё готовое мы разместим сами. Сейчас к вам направлю двоих парней, которые помогут разгрузить машину с наглядной агитацией. Всё будет быстро и хорошо.
– Нам не нужна помощь со стороны. – пытался возразить Антон. – Мы сами можем разгрузить. Всего несколько ящиков с инструментом и художественными красками.
– Ты бы лучше домой сходил. Пока машину разгружают. – по-родственному, заметил Глеб Фёдорович. – Двое суток дома не был. На трассе «Ставрополь-Будённовск» полный беспредел. Родители и жена в панике. Никаких известий от тебя. Может быть, бандиты тебя избили?
– Да с нами всё в полном порядке. – почти проговорился водила. – Ни на того они нарвались.
– Тебе откуда это всё подробно известно? – с подозрением поинтересовался Глеб Фёдорович.
– Да мы эти все подробности прочитали в газете «Вечерний Будённовск». – выкрутился Антон.
Редькин больше ни стал задавать вопросов своему родственнику. Просто с подозрением посмотрел на мои кисти рук, сбитые до крови об зубы бандитов.
Осмотрел меня с головы до ног. Только сейчас заметил, что мой правый ботинок в крови от разбитой челюсти бандитов.
Дальше Глеб Фёдорович осмотрел задний борт машины, заляпанный кровью битого Слесаря.
– Надо следить за своей машиной, когда перевозишь туши животных. – строго сказал Редькин, показывая на кровь на заднем борту машины. – Вам тоже, Александр, надо быть внимательным.
Мы ничего ни стали говорить на замечание секретаря райкома партии. Без того всё было ясно. Улики против нас были на лицо. Если бы на месте нашего родственника был бы мент, то нам свободы не видать.
Вообще по-родственному, как бывало в казачьих станицах, нам стоило устроить публичную порку среди родственников. Сейчас мы просто отделались малым испугом.
Когда Редькин ушёл к себе наверх. Антон взял тряпку из бардачка в кабине своей машины.
Побежал с тряпкой к крану-колонки у цветочной клумбы. Хорошо намочил тряпку под струёй холодной воды.
Мокрой тряпкой принялся отмывать кровь на заднем борту машины. Мне тоже пришлось последовать примеру Жукова. Отмывать водой кровь со своих солдатских ботинок.
Вскоре к нам на помощь, разгружать машину, пришли двое парней. Антон захлопнул дверь в кабину машины и тут же покинул нас.
Очевидно побежал на свой хутор оправдываться перед женой и перед родителями за отсутствие связи с ним в течении двух суток. Тем временем мы втроём быстро разгрузили машину. Всё своё имущество разместил удобнее к своей работе.
– Спасибо за помощь! – поблагодарил парней. – Вы свободны. Дальше сам здесь разберусь.
Как только помощники ушли, тут же принялся планировать свою работу. Ведь мне с учётом переездов и короткого сна надо было за месяц выполнить работу по наглядной агитации, как минимум, в десяти райкомах партии.
То есть, за два-три дня в каждом райкоме партии. График работы, конечно, очень плотный. Хотя мне не впервой работать в темпе как перед праздниками.
– Александр! Вам завтрак принесли. – вдруг, услышал голос за спиной. – Куда всё поставить?
– Спасибо! Поставьте завтрак на столе в гримёрке. – не оборачиваясь на голос., распорядился.
Хорошо, что на месте моей работы в актовом зале кроме гримёрки была ещё большая кладовка без окон. Здесь можно работать с эпидиаскопом. Размер планшета и стенда вполне поместится в кладовке.
После завтрака отсюда выкину весь хлам и сразу приступлю к работе. Сегодня надо выполнить наброски рисунков на стенде и планшете, а завтра закончить работу.
– Саша! Ты хоть знаешь, кто нам Глеб Фёдорович? – влетая в гримёрку, спросил меня, Антон.
– Прекрасно знаю! – доедая свой завтрак, ответил. – Наш общий родственник. Вот только по какой линии не знаю. Редькиных много, как тараканов в каждом населённом пункте Кавказа.
– Глеб Фёдорович, это родной брат моей мамы! – торжественно сообщил мне, Антон Жуков.
– Очень приятно слышать от тебя. – убирая остатки пищи со стола, как-то между прочим, сказал, Антону. – Но мы с тобой договорились, что не будем разглашать нашего родства среди жителей Нефтекумска. Мне отвели всего два дня на наглядную агитацию в каждом райкоме.
– Всё! До свидания! – обиженно, попрощался со мной, Жуков. – Больше беспокоить тебя не буду.
Как только родственник покинул место моей работы, тут же отправился в кладовку. Выбросил из неё в актовый зал весь хлам, который накопился за годы существования этого помещения. Поставил на стулья у стены кладовки большой стенд, покрашенный белой водоэмульсионной краской. Напротив, стенда на столике установил эпидиаскоп. Всё было готово к работе.
– Александр! Вам обед принесли. – услышал знакомый голос за спиной. – Поставлю в гримёрке. Кушайте на здоровье! Пока горячий. Посуду с завтрака заберу. Ужин будет в семь вечера.
– Большое вам спасибо за завтрак и обед. – поблагодарил сотрудницу местного общепита.
Мне, конечно, было приятно, что меня так хорошо обслуживают с питанием. Но от меня, пока, нулевой результат в работе. После обеда надо будет ускорить работу.
За семь часов до ужина можно свободно сделать карандашные наброски на стенде и на планшете. Раскрашивать можно сразу после ужина, где-то до полуночи. Затем надо хорошо выспаться до шести утра.
Обед был намного сытнее лёгкого завтрака. Холодная окрошка с мясо и с овощами была в самый раз в жаркий день лета. Котлеты из баранины с жареной картошкой и свежей зеленью салата. Свежий домашний хлеб прямо из русской печки.
Холодный компот из свежих фруктов. С таким обедом можно подумать, что нахожусь в гостях у родных, а не на службе в армии.
На тему сельского хозяйства у меня было много рисунков и эскизов, которые приготовил в Батуми в штабе дивизии, когда начальник политотдела подполковник Карпухин сообщил, что на всё лето отправляет меня на уборку урожая.
Поэтому мне надо подготовить много рисунков и эскизов на все возможные работы по наглядной агитации в условиях сельского хозяйства.
– Как ты быстро работаешь. – сказал Глеб Фёдорович, который заглянул ко мне в конце дня.
– Михаил Сергеевич Горбачёв дал мне всего два-три дня на оформление наглядной агитации в каждом райкоме партии. Где проблема с наглядной агитацией. – доложил секретарю горкома. – Завтра к концу дня у вас в горкоме всё будет готово. Сообщите в следующий райком партии…
– В следующий райком партии мы сообщим. – с хитрой усмешкой, ответил Глеб Фёдорович. – Но ты никуда не поедешь. Завтра суббота, а в воскресенье никто не работает. Благодаря солдат досрочно закончилась уборочная страда. Все будут на заслуженном отдыхе. Солдаты тоже. Ты будешь у нас в гостях. Рано утром в понедельник Антон отвезёт тебя в Будённовск. Надеюсь, что вы больше ни в какие истории больше не влепитесь. Надо же было додуматься до такого?!
– Всё-таки Антон проболтался! – возмутился, на такое известие. – Солдат не может быть в гостях. Тем более вы прекрасно знаете, что без пьянки не обойдётся. Не хочу нарушать устав. У меня такой принцип, что целина для меня, тоже служба в армии. Должен быть во всём уставной порядок. Дисциплина в работе и в быту.
– Никто тебя спаивать не собирается. – серьёзно, сказал Глеб Фёдорович. – Михаил Сергеевич Горбачёв и твои командиры, с решения Политбюро ЦК КПСС, с самого начала нарушили армейский устав. Отправили тебя к нам агитировать солдат и гражданских на уборочную страду.
Мне больше нечего было сказать своему родственнику и командиру в данной ситуации. Молчание – знак согласия. Редькин Глеб Фёдорович уехал к себе домой. Мне пришлось до ужина работать в более усиленном темпе. Теперь ответственный за свою работу вдвойне, перед армией и перед своими родственниками, не должен ударить в грязь лицо. Работать в темпе.
– Александр! Вам ужин на столе в гримёрной. – услышал всё тот же голос за своей спиной.
– Спасибо! По вас можно часы сверять. – повернувшись на голос кормилицы, радостно, сказал. – Хотел бы с вами познакомиться. Хотя могу сам назвать ваше имя и фамилию. Насчёт фамилии очень просто – Редькина. С именем будет сложнее. Ваше имя звать Мария или Татьяна.
– Вы угадали всё с первого раза! – с удивлением, воскликнула девушка. – Меня зовут Редькина Мария. Мы с вами раньше никогда не были знакомы. Откуда тогда вам всё так точно известно.
– Разве не заметно, что агент КГБ, переодетый в солдатскую форму. – с иронией в голосе и с сожалением, ответил. – Ну, а если серьёзно, то только родственников так хорошо кормят. До приезда в Нефтекумск мне было известно, что здесь у меня много родственников.
Большая часть родственников по фамилии Редькины. Это по линии моего отца. По линии моей мамы другие фамилии. У родственников по всем фамилиям чаще всего встречаются имена – Мария и Татьяна. Мою маму зовут Мария. Как жаль, что мы родственники. Хотел было сделать тебе предложение. Увы! У родственников не принято создавать близкие брачные узы.
– У меня тоже была мысль, при знакомстве, сразу дать согласие на брачную связь. – с хитрой ухмылкой, поддержала меня, Редькина Мария. – Но! Увы! Тоже против близких родственных связей. Ведь не зря говорят в народе, что от родственников рождаются больные и уроды.
Мария собрала грязную посуду после обеда и ушла в общепит или к себе домой. Продолжил свою работу. Надо было закончить оформление стенда сегодня. Так как на нём больший объём работы.
Планшет по размеру не уступает стенду. Но на планшете только рисунок фона, на котором будут размещать в рамках объявления и графики работы отделов райкома партии.
К полуночи стенд у меня был полностью готов. Выставил стенд на общее обозрение у стены в актовом зале. На место стенда в кладовке у стены на стулья поставил планшет.
Приготовил краски к работе. Но у меня не было никаких сил работать. Глаза сами по себе слипались. Ужас как хотелось спать. Едва добрался до раскладушки в гримёрке. Завёл будильник на шесть утра.
Проснулся от трескотни своего будильника. Тут же поспешил приводить себя в норму. Начисто брился и чистил зубы. В одних трусах мылся под краном-колонки у цветочной клумбы так тщательно, словно готовился предстать перед Всевышним в первозданной чистоте.
Идущие рядом на работу люди с недоумением смотрели на меня. Но не обращал на них внимание.
– Александр! Тебе завтрак принесли. – услышал грубый женский голос. – Куда поставить еду?
– Спасибо! Поставьте на стол в гримёрке. – сказал с удивлением разглядывая грубиянку с видом доярки из коровника. – Почему сегодня с завтраком нет Марии? С ней что-то случалось?
– Недожжёшься! Маша в порядке. – зло, ответила женщина. – Чего это у тебя к ней интерес?
– Просто впервые с детства вчера увидел сестрёнку. – ответил уныло. – Вот забеспокоился.
– Так, вы, что действительно родственник? – с удивлением, другим голосом спросила женщина.
– Самые настоящие родственники по линии моего отца. – серьёзным тоном, ответил.
– Вот старая дура! Вдолбила себе в голову, что солдат нашу невестку к себе перетянул. – радостно, сказала женщина. – Ты уж извини меня за грубость. Хотела Марию проверить, что она тебя братом называет. Прямо с утренней дойки решила наведаться к тебе со своим завтраком.
– Надеюсь, что завтрак без яда? – поинтересовался как бы всерьёз. – Всякое в жизни бывает.
– Да ты что милок! Упаси Бог от таких мыслей. – растерянно отмахнувшись рукой, сказала доярка. – Молочко парное. Пампушечки прямо из печки. Медок из пасеки. Кушай всё на здоровье.
– Вы можете хотя бы имя своё сказать, моей прекрасной кормилицы. – хитро поинтересовался.
– Да вы что! Доярка – красавица? – мило смущаясь, ответила женщина. – Клара Фисюкова.
– Почему доярки не могут быть красотками? – с удивлением, воскликнул. – Благодаря дояркам от парного молока вырастают красавцы, такие как. К тому же доярка Клара Фисюкова тоже доводится мне родственница. Фисюков Фёдор по материнской линии старший брат моей мамы.
– Как тесен мир! – удивилась доярка Клара. – Фисюков Фёдор двоюродный брат моего мужа Ивана Фисюкова. К сожалению, в конце войны с фашистами, мы узнали, что Фёдор погиб.
– Ничего подобного! – возразил на такое сообщение. – Фисюков Фёдор жив и вполне здоров. Женат. У него двое детей, мальчик и девочка. Между прочим, он живёт где-то в Ставрополье.
Наши воспоминания могли тянуться до бесконечности. Но намекнул вновь объявившейся родственницы, что солдат и должен выполнять задание армии.
Клара тоже вспомнила, что она доярка и без её участия в коровнике может упасть удой. Мы договорились, что ещё встретимся хотя бы во время обеденного перерыва. Сейчас мы должны работать во славу страны.
Свою работу по наглядной агитации в райкоме партии Нефтекумска закончил до обеда. Выставил своё работу в актовом зале. Затем принялся наводить порядок после своей работы. Обратно занёс в кладовку весь хлам, который до работы выставил из кладовки в актовый зал. Стал собирать рядом с гримёркой свой инвентарь по наглядной агитации и свои личные вещи.
– Так ты, что всё закончил? – удивлённо, поинтересовался Глеб Фёдорович, заглядывая в зал.
– Вы сами вчера сказали, что суббота короткий день. – шутя, ответил. – Вот уложился к обеду.
– Молодец! Ты достойно заслужил гонорар за свою работу. – торжественно, сказал секретарь райкома партии. – Примерно, через час поднимись ко мне в кабинет. Получи свою зарплату.
Редькин Глеб Фёдорович ушёл куда-то по своим служебным делам. Минут через десять в актовый зал пришли те двое парней, которых выделяли мне в помощники.
Мы вынесли стенд и планшет в фойе при входе на первый этаж этого административного здания.
Стали определять где будут находиться стенд и планшет по наглядной агитации райкома партии Нефтекумска.
– Стенд, как лицо по наглядной агитации райкома партии, должен быть на виду у всех. – тоном знатока, распорядился. – Поэтому стенд разместим напротив входа в фойе этого здания.
Пока принимал участие в установке своей работы по наглядной агитации, в это время в актовом зале расставляли столы и стулья. Очевидно будет какое-то торжественное мероприятие по случаю дня завершения уборочной страды.
Наверно будет массовая пьянка? Так как женщины расставляют на столах посуду, угощения и напитки. Вот ещё меня там за столом не хватает!
– Александр Черевков! Поднимитесь, пожалуйста, на третий этаж. – услышал женский голос по селекторной связи. – Вас приглашает к себе на собеседование секретарь райкома партии.
Конечно знал на какое собеседование вызывает меня Редькин Глеб Фёдорович. Лучше бы сразу сказал, что деньги за работу по наглядной агитации получишь в кассе. Хотя откуда касса в райкоме партии? Ведь это не производство, а социальная, общественная, точнее, партийная служба, которая ничего не создаёт. Существует за счёт партийных взносов коммунистов.
– Александр! Проходи к столу. – торжественно, сказал Глеб Фёдорович, как только заглянул в его кабинет. – Распишись в ведомости. Получи причитающийся гонорар за отличную работу.
– Вы ошиблись в сумме. – с удивлением, сказал, вынимая деньги из фирменного конверта райкома партии. – Мне положено за работу сто рублей. Здесь в конверте сто пятьдесят рублей.
– Спасибо за честность. Но тут ошибки нет. – серьёзно, сказал Глеб Фёдорович. – Это родственники решили так отблагодарить тебя за спасение от банды Антона Жуков по дороге домой.
– Ну, это уже слишком! – со злостью, сказал сам. – Когда на нас напали грабители, то, в первую очередь спасал свою жизнь. Кроме того, солдат. Просто обязан защищать мирных граждан. К тому же, вы прекрасно, что на Кавказе не берут деньги в награду от своих родственников.
– Вообще-то ты прав. – как-то виновато, согласился с моими выводами Глеб Фёдорович. – Но как теперь поступать мне с деньгами? Не раздавать же обратном деньги по пятаку нашим родственникам. Они затаят обиду на нас обоих. К тому же мне неизвестно кто собирал эти деньги.
– У меня есть одна идея, как ни сорить родственников. – серьёзно размышляя, сказал. – Если все наши родственники знают, что случилось с Антоном в пути к дому, то, так думаю, будет не трудно собрать наших дам всех возрастов на пол часа в актовом зале. На эти пятьдесят рублей купить цветы. Дальше по кругу мы вдвоём с Антоном, молча раздадим нашим дамам эти цветы.
– Отличная идея! – с удивлением, воскликнул Редькин Глеб Фёдорович. – К тому же собирать никого не надо. Все наши дамы и передовики производства сегодня будут в актовом зале. Антон помогал нашим дамам накрывать на стол. Так что ты можешь с ним ехать за цветами.
– Всё получается прекрасно! – как бы ехидно, заметил сам. – Но вы все, своей любовью ко мне, подготовили мне наручники после праздника и зону лет на десять. Ведь меня сейчас ищут по всему Ставрополью. Тут же в Нефтекумске устроили праздник в честь разборки с бандитами.
– Далеко всё ни так, как ты думаешь. – как бы оправдываясь, стал уточнять Глеб Фёдорович. – Начнём с того, что ты отшиб бандитам память и дар речи.
Ты сам читал это в газете. К тому же бандитам нет смысла брать на себя ещё одно уголовное дело и получать дополнительный срок. Кроме того, если вдруг всплывёт уголовное дело, с твоим именем и фамилией. Тогда в твою защиту поднимутся все наши родственники и друзья в Ставрополье. Нас и тебя не тронут!
– Хорошо! Убедили. – согласился с выводами Редькина. – Сейчас поеду с Антоном за цветами.
Когда спустился с третьего этажа в актовый зал, то Антон там помогал мужчинам и женщинам расставлять дополнительные столы и стулья, которые видимо привёз сюда на своей машине Антон. Как ни в чём не бывало, тоже принял участие в расстановке столов и стульев.
– Быстро садись в кабину! – скомандовал, когда вытащил Антона за рукав из актового зала к его машине. – Глеб Фёдорович в курсе дела. Едем за свежими цветами. Вопросов не задавай.
Водила хотел было что-то сказать против меня. Мне пришлось его тут же усмирить. Показал ему под нос свой ободранный в драке кулак. Машина тут же завелась, словно ей показал свой ободранный кулак. Как бы без ведома водителя машина быстро петляла по знакомым улицам горда. Соблюдая все правила уличного движения. Пока за городом остановилась у теплиц.
Теплицы были прикрыты сверху от знойного летнего солнца огромной жароустойчивой крышей. Цветов не было видно сквозь мягких матовых стен из нейлона. Однако аромат цветов просачивался сквозь синтетические покрытия. Пахло заманчиво, как от женщины в дорогом платье из нейлона, пропитанного дорогими французским духами. Как раз эти цветы хотелось купить.
– Солдат! Тебе что нужно у нас в оранжерее? – спросил пожилой мужчина, с винтовкой в руке.
– Хочу купить аромат этих цветов. – шутя, ответил. – Но если в серьёз, то мне надо цветы.
– Эти цветы продаются только с разрешения райкома партии. – сразу пресёк меня мужчина.
– Тебе от Редькина Глеба Фёдоровича нужно письменное разрешение или его личное присутствие? – убедительно, спросил. – Можно и то и другое. Всё зависит от вашего желания.
– Вообще-то солдату могу отдать букет бесплатно. – неуверенно, ответил хозяин цветов.
– Договорились! Солдату букет цветов бесплатно. – хитро, согласился. – Десять букетов цветов за деньги, со скидкой солдату. Антон езжай за письмом в горком партии. Пока выбираем цветы.
Машина быстро завелась и через секунды скрылась за поворотом в сторону города.
Станислав Петрович, так звали директора оранжереи цветов, пригласил меня пройти в теплицу, из которой так заманчиво пахло ароматом цветов.
Конечно мне и раньше доводилось видеть много цветов. Но все они были одного вида. Тут же каждая длинная полоса другой вид цветов.
– Мне трудно из такого изобилия выбрать лучшие цветы. – растерянно, сказал. – К тому же женщин много, а нас двое. Мы ни знаем какие цветы любят женщины. Поэтому выбираем цветы ни по рядам, а поперёк рядов, то есть по одному цветку туда и обратно до последнего рубля.
– Александр! Уважаю таких уверенных людей как ты. – с недоверием, сказал Станислав Петрович. – Но цветы дорого стоят. Каждый цветок десять копеек. У тебя имеются такие деньги?
У нас до банкета не было времени на разговоры с директором оранжереи цветов. Поэтому сам просто показал Станиславу Петровичу конверт из райкома партии с деньгами. На этом проблемы закончились.
Мы быстро стали готовить огромные букеты из разных цветов и складывать их в картонные коробки. Вообще-то срезал цветы Петрович. Только укладывал букеты в коробки.
– Со скидкой на пятьдесят рублей мы уже срезали. – вопросительно, доложил мне, цветовод.
– Откровенно говоря мне неизвестно сколько будет женщин. – задумчиво, размышлял. – Не хочу обижать женщин. Ко всем женщинам отношусь одинаково. Они по природе нам матери.
– Сегодня вроде не Женский день 8-го Марта. – поинтересовался Станислав Петрович. – С какого это бодуна такой праздник для женщин с цветами? Может быть, что-то пропустил сегодня?
– Мне неизвестно, что ты пропустил сегодня. – серьёзно, ответил ему. – Но сами женщины своим присутствием рядом с нами праздник каждый. Давай срежем цветов ещё на пятьдесят рублей.
Пока мы приступили срезать цветы по второму кругу. С письмом из райкома партии приехал Антон Жуков. Станислав Петрович ни стал читать письмо с райкома партии. Просто положил письмо у двери в теплицу и продолжил срезать цветы. Тем временем Антон складывал коробки с цветами в кузов своей машины. В конце нашей работы был полный кузов коробок цветов.
– Станислав Петрович! Большое вам спасибо за такой благородный труд. – рассчитываясь за цветы, поблагодарил цветовода. – Если бы у меня были большие деньги, то купил бы у вас все цветы для женщин без скидки. Ведь для меня женщины, это моя жизнь. Хотя не женат.
– Если б цветы были моей собственностью. – взаимно, ответил Станислав Петрович. – То отдал бы тебе цветы бесплатно, чтобы ты раздавал цветы всем первым встречным женщинам.
Когда садился в кабину машины, то посмотрел на часы. Было обеденное время. Солдату пора на обед. Хотя скоро будет банкет. Партия требует вначале слово, а после пища.
Сколько будет говорить ведущий ни знает никто. После прения из зала. Так можно и ужин прозевать. Деньги в кармане есть. Может быть во время выступления сбегать куда-то в кафе.
– Всё! Приехали! Что дальше? – прервал Антон мои размышления. – Что делать с цветами?
– Слушай меня внимательно. – принялся сам разъяснять своему напарнику наши дальнейшие действия с цветами. – Двоих моих помощников отправляем в кузов машины. Мы берём от них коробки с цветами и расставляем вдоль стены. Ты с право, а мы с лева. Когда все цветы в коробках будут в зале. Тогда каждый из нас берёт по букету цветов и навстречу друг другу мы раздаём по одному цветку нашим дамам. Всё равно кто они, грудной ребёнок или старушка. Почему именно так раздаём цветы, чтобы у женщин были одинаковые по размеру букеты цветов.
Когда мы вошли в актовый зал, то сразу поняли, что моя задумка неуместна. Выступление ведущего закончились. Зал приходил к прениям. Затем будут награждения победителей.
После чего банкет в честь досрочного сезона уборочных. Тут мы со своими цветами, которых хватит раздавать двоим по одному цветку каждой женщины до ужина. Нам нужны наши помощники.
– Благодаря солдатам нашей доблестной армии. Мы закончили уборочную досрочно. – услышал сам с трибуны голос ведущего, когда мы закончили раздавать дамам цветы. – Мы не могли пригласить весь авто батальон сюда в актовый зал. Поэтому награждения солдат прошли в полевых условиях. Однако, среди нас находится тот солдат, без наглядной агитации которого не могла иметь успеха вся уборочная в Ставрополье. Художник-оформитель, художник-дизайнер – просто прекрасный человек Александр Сергеевич Черевков. Просим пройти к нам на трибуну.
Откровенно говоря, знал, что это всё так закончится. Однако мне лично, за время службы в армии это всё так надоело, что даже не знаю, как себя вести в данных обстоятельствах.
Каждый праздник или какие-то торжественные мероприятия в армии и городе оформленные мной досрочно, поощряются грамотами, дипломами, подарками и отпусками домой на Родину.
Дома просто всё завалено красивыми бумажками. Во время отпуска домой хоть на улицу не выходи. Мои земляки-сослуживцы ни одного раза не были дома в отпуске. Меня их родители видят дома каждый праздник.
В народе про меня болтают всякие небылицы, чего в природе во время службы в армии не может быть. Даже мои подарки родители сослуживцев не принимают.
Вот и сейчас, под аплодисменты из зала, вешают на меня какие-то бутафорные награды. Вручают местные дипломы и почётные грамоты. В очередной раз наградили фотоаппаратом.
Почему-то думают, что художник и фотограф, одно и тоже. Мой отец за свою работу фотографом не мог купить хороший фотоаппарат. За службу в армии мне часто дарят фотоаппараты.
Как только торжественная часть собрания закончилась все присутствующие обратили своё внимание к столам, на которых было множество напитков и закуски к ним.
Большинство присутствующих вкалывали всю уборочную без выходных и сегодня работали полдня. В том числе и мне уборочная досталась по полной программе. Надо было отдохнуть по полной программе. Очнулся где-то на сеновале совершенно голый.
Рядом со мной незнакомая девушка, тоже в чём мама родила. Примерно, моя ровесница, с огромными сиськами и бёдрами, как у молодой тёлки. Вся промежность у неё в крови.
Видно тоже девственницей была или сейчас у неё и месячные. По любому не надо было трогать её. Вдруг она родственница или чья-то невеста. Наверно вчера до свинства напился, что сегодня ничего не помню, а голова ужас как сильно болит?
