Александр Черевков
Страницы нашей жизни том-6
– Вера Ивановна сказала, что буду кормить вас на ужин. – сказала полная брюнетка моих лет.
– Кормить меня будете с ложечки или с рук? – как бы стесняя, скромно поинтересовался.
– Хотелось бы кормить вас ложечкой с рук. – мило улыбаясь, ответила брюнетка. – Но у нас на раздаче не хватает девчат, а посетителей много. Меня зовут Настя. Сейчас накрою вам стол.
Несмотря на свою полноту Настя двигалась быстро. Минут через пять стол был накрыт. В это раз были молочные продукты. Молочный суп с лапшой, какао с молоком и кусочек торта.
Вообще-то для меня слишком лёгкий ужин. На таком питании мускулатуру не накачаешь. Мне надо хорошо питаться, чтобы быть в форме даже здесь в полевых условиях на уборке урожая.
– Александр! Вам добавки принести? – словно читая мои мысли, поинтересовалась Анастасия.
– Конечно! С удовольствием повторю. – радостно, согласился. – Такой лёгкий ужин не по мне.
Девушка радостно помчалась обратно на кухню и оттуда вернулась с мясными продуктами. В этот раз пожалел, что согласился на добавку. Даже мне, любителю покушать, этого было много.
Оставить не тронутой добавку или недоесть, это всё равно, что обидеть общепит и Настю. Так что мне пришлось, не спеша кушать добавку, чтобы всё поместилось в моём желудке.
– Огромное тебе спасибо! – тяжело поднимаясь из-за стола, поблагодарил Настю. – Теперь мне этого хватит переваривать до самого утра. На завтрак не пойду и работать завтра не буду.
– С такой мускулатурой, как у вас, за пару часов всё переварится. – утешила меня Анастасия.
Настенные часы в служебном помещении столовой показывали, что у меня есть много времени до сна. Можно перед сном размять мускулатуру и освободить свой желудок от лишнего веса.
Но, прежде всего, надо познакомиться со сторожем общежития пединститута, чтобы знать до которого времени можно заниматься разминкой перед сном, чтобы не ночевать на улице.
– Да по мне хоть сколько! – выпучив глаза, ответил на мой вопрос, сторож дед Игнат. – Клавдия дала тебе такой ключ, который подходит ко всем замкам. Приходи в любое время. Всё равно так крепко сплю, что ничего не слышу. Баб не води. Клавдия шибко ругает и мне будет завидно.
Больше от сторожа ничего не надо. Открыл своим ключом все входные двери. Тщательно вытер подошву обуви об мокрую и сухую половые тряпки. Прошёл по длинному коридору в свою комнату.
Перед тем как уезжать на уборку урожая в Ставрополье. В спортивном магазине в Батуми купил «олимпийский спортивный костюм» подпольного производства. Мне в самый раз. Ставрополь не Батуми. Вечером прохладно. Зато зелени в этом городе намного больше чем в южном городе Аджарии. Лёгкие как меха на гармошке вдыхают свежий воздух.
Душа поёт и наслаждается запахами природы. Совсем близко городской парк, где можно побегать и размять свою мускулатуру. В глубине городского парка народу мало. Меньше смотрят на мою разминку.
Вернулся в общежитие через пару часов. Сторож спит в кресле на своём рабочем месте в фойе. На меня ноль внимания. Хоть табун девок приводи. В своей комнате открываю настежь окно.
Завожу на шесть часов утра свой туристический складной будильник, который купил в Батуми специально для того, чтобы во время целины мне не проспать уборку урожая. Шутка.
Просыпаюсь, как всегда, раньше будильника. В семь часов утра открывается столовая. У меня завтрак. В восемь часов начало рабочего дня. Всё рядом. Везде успею.
Надо принять душ. Освежиться после сна. Побриться и хорошо почистить зубы. Все услуги самообслуживания рядом с моей комнатой. Вот колонку с тёплым душем не чем включать. У меня нет спичек. Приходится по спартанскому принимать холодный душ.
Первые дни июня месяца. По старой традиции между друзьями у нас плавательный сезон начинается в Женский день 8-го Марта. При любой погоде. На любой территории земного шара. Традицию нарушать нельзя. Можно считать, что купался на природе в естественной среде, а не освежился под холодным душем.
– По тебе можно часы проверять. – радостно, сказала Лариса, в семь часов утра открывая дверь в столовую. – Вера Ивановна сказала нам кормить тебя без очереди в служебном помещении.
– Всё прекрасно! Вы вперёд. Мы завами. – снимая перед дамой армейскую шляпу, поклонился.
– Мерси! Спасибо! Очень приятно. – кланяясь, ответила дама, проходя в служебное помещение.
Работники общепита дружно зааплодировали нам и тут же приготовились обслуживать меня как первого и почётного посетителя столовой общепита.
Мне вообще-то было приятно и в тоже время всё равно, как меня принимают в столовой. Давно привык везде к такому вниманию. Знаю прекрасно, что у меня профессия номер один в СССР, которая стоит денег и внимания. После завтрака в столовой отправился на работу в Дом культуры. Двери в Дом культуры открыты. Однако служащие только стали подъезжать. До начала работы пятнадцать минут.
На парковке у здания всего три автомобиля. Две машины гражданские и одна армейская. Захожу в актовый зал и начинаю готовить планшеты к работе. Сегодня у меня первый рабочий день.
– Ты чего это устроил темноту в актовом зале? – спросил капитан Уваров, заглядывая в зал.
– Товарищ командир! Готовлю тёмную наглядной агитации. – вскакивая с места, пошутил. – Буду через эпидиаскоп проектировать на планшеты свои эскизы. Так быстрее идёт работа.
– Всё понятно! – сказал капитан. – Когда будет готова работа, чтобы мы могли приехать за ней?
– Плакаты и лозунги с поезда можно забрать сейчас. – ответил. – Всё остальное каждый день.
– Хорошо! Солдаты будут сейчас. – согласился капитан Уваров. – Остальное берём каждый день.
Мне пришлось включить свет в затемнённом актовом зале, чтобы не поднимать тяжёлые тёмные шторы. Солдаты пришли быстро. Видимо где-то близко стояли армейские грузов машины. Наших армейских водителей знал плохо. Только по армейской форме мог угадать, что это наши. Говорить с ними нечего и некогда.
Просто помог им вынести готовые плакаты и лозунги. Как только солдаты уехали, так сам сразу приступил к работе. До обеда надо было изготовить пару плакатов. Дальше будет видно.
Если столяр привезёт до обеда пару готовых планшетов и пару подрамником с полотном, тогда будет что увозить на объекты из предметов по наглядной агитации. В таком темпе придётся работать как в штабе дивизии перед каждым праздником.
– Ты что будешь делать вечером после ужина? – на «ты», после обеда спросила меня Лариса.
– Завтра утром после завтрака всё расскажу тебе. – под общий смех присутствующих, ответил.
У неё сразу началась истерика после моего ответа. Мне пришлось поторопиться с уходом из столовой, чтобы не накликать себе на голову предмет из пищеблока.
Хорошо, что в это время у неё в руках кроме мокрой тряпки больше ничего не было. Так что сам отделался лёгким испугом, когда мокрая тряпка просвистела над моей головой и прилипла к голове пришедшего парня.
После обеда работа у меня увеличилась в несколько раз. Столяр из Художественного Фонда привёз так много заготовок, что мне пришлось вкалывать в поте лица до самого ужина.
Даже на завтрашнее утро будет чем заниматься. В таких темпах работы по наглядной агитации мне можно претендовать на место в Книге Гиннесса. Если только там мне место по праву найдётся.
Мой ужин в этот раз не был молочным. Анастасия кормила меня мясными продуктами так, словно после ужина собиралась меня отправлять разгружать вагоны с углём.
Закончил сам сытный ужин с таким трудом, что едва выбрался из-за стола. Совсем не хотел заниматься разминкой после такой сытной пищи. Но устоявшаяся привычка вытолкнула на пробежку в парке.
– Ты где это так долго был? – спросила меня Настя, когда из парка пришёл к общежитию.
Мне нечего было ей говорить. Открыл входную две и повёл её мимо спящего сторожа к себе в комнату на второй этаж.
Едва только мы зашли в комнату, как тут же стали быстро раздевать друг друга. Совершенно обезумевшие терзали друг друга как голодные хищники готовые на всё ради того, чтобы сполна насладиться своей страстью, не думая о последствиях после секса.
– Всё! Хватит! – сказал партнёрше по сексу. – Мне завтра рано вставать. Дорогу найдёшь.
Настя быстро оделась. Поцеловала мой предмет нашего общего наслаждения. Потихоньку прикрыла дверь моей комнаты. Чуть слышно пошла по коридору на выход из общежития.
Как только всё вокруг утихло в тот же момент отключился от усталости и наслаждения. Словно целые сутки разгружал вагоны с углём. У меня не было никаких сил оценить своё состояние.
В этот раз проснулся в то время, когда мой туристический будильник должен был давным-давно прозвонить. Но его проста забыл завести. На часах было ровно семь часов утра.
Завтрак проспал. Надо хотя бы привести себя в порядок и успеть вовремя на работу. Представляю, что будет. Если сорву армейское задание. Ведь меня могут отправить в дисбат на пару лет.
– Солдат! Не могу запретит тебе приводить сюда баб. – останавливая меня на выходе из общежития, серьёзно сказал сторож. – Научи их хотя бы ноги вытирать об мокрую тряпку. Если Клавдия увидит следы, то меня могут выгнать с работы и тебе по службе может влететь.
– Отец! Больше этого не будет. – чисто сердечно, покаялся. – Больше тебя не подведу.
Дед одобрительно похлопал меня по плечу и подтолкнул на выход из общежития. понял, что во время обхода утром своего рабочего места он увидел наши следы в коридоре на втором этаже.
Сразу сторож понял, чем мы ночью занимались. Чтобы не накликать беды на себя и на меня тоже. Он протёр коридор мокрой тряпкой до прихода коменданта на работу в общежитие.
Едва пришёл в актовый зал Дома культуры, как следом за мной пришли двое солдат за моей работай по наглядной агитации. Мне некогда было с ними разговаривать.
Много работы. Отдал им лозунги и плакаты, которые сделал вчера. Тут же начал выполнять новую работу.
Примерно, за час до обеда, приехал Виктор Стефанович, привёз мне новую заготовку к работе.
– Мы сейчас работаем как на конвейере. – сказал столяру принимая от него столярную работу.
– Наши художники то же самое сказали, что у нас с тобой не творческая работа, а конвейер. – смеясь, подтвердил Виктор Стефанович мои выводы. – Художественный фонд меньше делает.
– Зато он больше получает. – с иронией, сказал. – Им платят за творческую работу, а нам за поток. Скажите спасибо своим художникам за эпидиаскоп. Ведь с их подачи быстро работаю.
После отъезда столяра сам ускорил работу. Едва не забыл про обед. Желудок напомнил мне, что со времени страстной ночи ничего ни ел. Наверно «разгрузил пару вагонов угля» на пару с Настей.
Потерял много калорий. Надо восстановить пробел. Иначе так долго не протяну. Впереди у меня много творческой работы. На время надо с девками закругляться на целине.
Во время обеда в столовой меня встретили без восторга. Лариса вообще ни стала меня обслуживать. Вероятно, обиделась за вчерашнюю шутку после обеда? Возможно, что Настя растрезвонила среди своих подруг о страстном сексе со мной?
По любому в обед отнеслись ко мне как к бомжу, который пришёл к ним на халяву пожрать. Поставили мне есть что-то вчерашнее. Во время такого отношения ко мне в столовой даже пища в рот не лезла.
Ел через силу, чтобы не быть голодным. С обеда ушёл, не прощаясь с девчатами. Работа тоже не шла так, как надо. Пришлось дважды настраивать эпидиаскоп, чтобы контуры эскизов не были размазаны.
До ужина вместо четырёх плакатов нарисовал только три. Лозунги вообще ни стал писать. Ужин в столовой выглядел празднично против траурного обеда. Девчата мне улыбались. Анастасия порхала вокруг меня, как бабочка вокруг огня.
Совсем не опасаясь, что может сгореть в пламени страсти. Ужин был по истине праздничный. На столе ваза с цветами. Шашлык прямо с мангала. Вместо чая или компота Бакал сухого вина. Кушал с аппетитом, но настороженно.
– Больше у нас встречи не будет. – тихо, сказал Насте, в конце ужина. – На службе в армии.
– Мне достаточно одного раза с тобой. – радостно, ответила Анастасия. – У меня есть жених, который всё время говорил мне, что никому не нужна. Если до сих пор девочка. Сейчас женщина. Спасибо тебе, что ты был первым у меня. Теперь по любому выйду замуж…
Её признание словно молотом ударило мне по голове. Едва сдерживая себя неизвестно от чего. Поблагодарил Настю за прекрасный ужин. Не спеша вышел из столовой и стрелой рванул через улицу к общежитию.
Едва не угодил под колесо городского автобуса. Мне надо было срочно убрать с кровати улики преступления. Меня могут судить по статье военного трибунала. Пулей влетел в открытые двери общежития.
Чуть не сбил с ног сторожа. Не вытер обувь об мокрую и сухую тряпки. Открыл дверь в свою комнату и обомлел от увиденного. Кровать заправлена чистой постелью.
В комнате порядок. Нет никаких признаков моего ночного разврата. Вообще никто не присутствовал в этой комнате. Словно мне всё приснилось прошлой ночью.
В коридоре возле двери в мою комнату стоит швабра с мокрой тряпкой. Как намёк на то, что сам должен сейчас сделать, то есть, вытереть свои следы в коридоре.
Мне не до выяснения, кто это поставил швабру с мокрой тряпкой. Всё правильно. Где живёшь, там должен следить за чистотой своих поступков. Пол в коридоре и мысли должны быть чисты, перед законом и совестью.
– Улики стираешь! – ехидно, прикололся сторож. – Надо думать прежде чем допускать ошибки.
Мне нечего было сказать старику. Добросовестно вытер пол в коридоре мокрой тряпкой. Поставил швабру с тряпкой там, где взял. Пошёл в умывальнике помыл с мылом руки и лицо.
Тщательно вытер лицо и руки махровым полотенцем. Вернулся в свою комнату. Переоделся в спортивный костюм. Вышел на улицу, чтобы перед сном в парке размять свои отёкшие мышцы.
В этот вечер в парке было многолюдно. Гуляли семьями и большими группами. Вроде праздников нет и день был рабочий. Наверно прекрасная погода позвала людей на природу.
Вот и мне полезно после напряжённого дня сбросить с себя лишнюю тяжесть. Надо хорошо подумать о своих безумных поступках, которые допустил за три дня нахождения в этом городе.
– Солдат! Ты почему испортил мою Настюху? – преграждая путь, обратился ко мне заморыш.
– Просто помог тебе. – ответил, догадываясь кто передо мной. – Ведь ты на это не способен.
Не успел сообразить, как дальше поступать с заморышем и его такими же друзьями, так сразу неожиданно для себя пропустил удар в правый глаз. Меня никто никогда не бил первым.
Тат как меня с детства приучили, что если угрожают, то бей первым. После разберутся, кто прав, а кто виноват. Тут же никто не угрожал и в результате пропустил удар в правый глаз.
Вдруг, во мне закипела такая злость, что совсем перестал соображать. Схватил своего обидчика за грудки обеими руками и врезал ему в челюсть своей головой так, что его зубы врезались в кожу у меня на лбу. Бросил отключённого заморыша на землю и со всего маха врезал кулаком в голову нападающего на меня второму заморышу. Третий просто удрал с места драки. Когда драка закончилась, то сообразил, что обратно совершил плохой поступок. Не надо было драться с теми, кто уступает по весовой категории. Однако они первые напали на меня.
Причём их было трое на одного. С моей стороны чистая самооборон. Но они без сознания!
– Вы арестованы! – сказал мне лейтенант милиции, когда пытался парней привести в чувства.
На меня надели наручники и повели в милицейскую машину. В это время санитары на носилках уносили пострадавших в автомобили скорой помощи. Вокруг этих событий собралось много свидетелей и любопытных.
Было слышно, как они обсуждают мой поступок. Из-за сплошного потока речи было непонятно, кто поддерживает мою сторону, а кто выступает против меня.
– Ваши документы. – сказал дежурный милиционер, когда меня привезли в отделение милиции.
– Мои документы в общежитии пединститута. – ответил ему. – Солдат-художник на уборке урожая.
– Он говорит правду. – поддержал меня лейтенант милиции, который привёз меня в отделение милиции. – Во время дежурства на своём участке видел этого парня в необычной армейской форме возле Дома культуры, возле общежития пединститута, а также выходящего из столовой.
– Вы что делали в спортивной форме в парке? – продолжал допрос дежурный милиционер.
– Вы только что ответили на свой вопрос. – серьёзно, ответил ему. – Вечером занимаюсь спортом.
– Многочисленные свидетели говорят, что эти трое напали на него. – опять встал на мою защиту лейтенант милиции. – Мы эту тройку уже пару раз задерживали за драку в городском парке.
– По любому мы не имеем право задерживать солдата. – сказал дежурный милиционер. – Мы должны его передать в военную комендатуру или просто отпустить на все четыре стороны.
– Товарищ капитан! Все живы. У него была чистая самооборона. – обратился лейтенант к дежурному милиционеру. – лично отвезу его в общежитие, а этих посадим на пятнадцать суток.
– Согласен с тобой. Хорошо! Отвези его в общежитие. – согласился капитан милиции со своим коллегой. – На всякий случай проверь у него документы, чтобы не было у нас прокола в работе.
Лейтенант милиции снял с меня наручники и уважительным жестом пригласил пройти в его служебный автомобиль. В это время к отделению милиции приехала другая служебная машина милиции с решётками на окнах.
Из этой машины вывели тех троих пацанов, которые в парке напали на меня. У двоих пострадавших головы перевязаны.
Третий в испуге смотрит на меня. От отделения милиции до общежития пединститута ехать на машине всего два квартала. Но на улице Лермонтовская пробка. Самосвал нарушил правила движения. Отчего создал неудобную ситуацию на проезд встречного транспорта. Пришлось ждать пару минут пока машина ГАИ разведёт транспорт в нужном направлении. Наш автомобиль милиции проехал в общем потоке.
– Надеюсь, что ты в безопасности. – останавливая автомобиль, сказал мне лейтенант милиции.
– Капитан сказал, чтобы ты проверил в общежитии мои документы. – напомнил милиционеру.
– Игнат Петрович надёжный документ. – показывая на сторожа, сказал лейтенант милиции.
– Тогда хотя бы запомни мои инициалы. Александр Сергеевич Черевков. – настаивал сам. – Вдруг, капитан спросит. Спасибо тебе, что ты был на моей стороне. Мне в армии проблемы не нужны.
– Лейтенант Виктор Степашин рад служить! – сам отдавая честь под козырёк, сказал милиционер.
– За трое суток так продвинулся. – сказал дед Игнат, показывая машину милиции и на мой синяк под глазом. – Милиция до дома провожает и фонарь под глазом дорогу освещает. Где это ты?
– Да так, пустяк. Споткнулся во время пробежки. – трогая синяк под глазом, оправдался.
– Ну, ладно. Не буду тебя допрашивать. – сказал сторож, пропуская меня в фойе. – Иди отдыхай.
Спать было неуютно с синяком под глазом. Приходилось пару раз промывать слезившийся глаз. Заснул где-то к часу ночи. Проснулся перед рассветом. В зеркале что-то ужасное отражается от меня.
В детстве это гордость среди друзей. Сейчас позор. Солдат-защитник не мог сам себя защитить. На улице к людям с таким видом стыдно выходить. Однако, мне кушать хочется. В столовой вопросов мне никто не задавал. Смотрели на меня с сочувствием.
Кормили как всех из общей раздачи пища. Лариса под каким-то предлогом зашла в служебное помещение, где завтракал. Без эмоций посмотрела на мой подбитый глаз и тут же вышла на кухню.
Мне самому было не комфортно с синяком под глазом находится на завтраке в городской столовой. Работа, обед и ужин прошли в напряжении. В столовой Настя вопросов мне не задавала.
Но была в курсе моей драки с её женихом. Даже наверно она гордилась, что парни в парке подрались из-за неё. Весь день старался под тенью армейской шляпы скрыть синяк под глазом. Не всегда это получалось. Но надо было мне к этому как-то привыкнуть, пока рассосётся синяк.
2. Ночная рыбалка.
Первая неделя в Ставрополье на уборке урожая прошла в напряжении разных событий. Дальше города меня не пускали. Каждый день одно и тоже. Завтрак, работа, обед, работа, ужин, пробежка в городском парке, сон в общежитии. Вокруг меня только те, кто привязан к уборке урожая. Рядом нет никого из родственников и друзей. Мне стало скучно быть одному.
– У тебя какие планы на выходной день? – поинтересовался столяр из Художественного Фонда.
– Виктор Стефанович! Какие могут быть планы у солдата в выходной день? – с удивлением, воскликнул сам. – Главное – не умереть с голоду. Общепит, наверно, в входной не работает. Затем стирка личного белья. Просушка мокрого белья утюгом. Надо мне ещё утюг где-то достать.
– Ты несёшь какой-то бред. – с усмешкой, прервал мою речь Виктор Стефанович. – Словно ты прибыл к нам из другой планеты. В уборочную работает всё без выходных, как в обычный день.
В общежитии пединститута имеется прачечная. Где ты можешь сам всё постирать, высушить и погладить. Но совсем о другом. По выходным дням в хорошую погоду у нас всегда рыбалка.
– Рыбалка – моя страсть! – радостно, воскликнул сам. – Всегда готов быть на рыбалке где угодно.
– Вот и прекрасно! Договорились! – сказал коллега по работе. – Завтра в четыре дня будь готов. От тебя к рыбалке только твоё присутствие. Всё остальное у нас имеется. Рыбалка тут рядом.
На этом мой рабочий день в пятницу закончился. Надо сегодня до вечера заняться стиркой своего личного белья. У меня имеется три комплекта новой армейской формы.
Три комплекта спортивной формы. Если даже что-то из одежды будет мокрой, мне всё равно будет что одеть. Суббота короткий день. Все дни работал сверхурочно. Могу отдохнуть. Воскресенье выходной.
– Виктор Васильевич! Всю неделю работал сверхурочно. – сказал сам директору Дома культуры в пятницу в конце рабочего дня. – Завтра у меня стирка и банный день. На работу не выйду…
– У тебя есть командир. Ему всё докладывай. – сказал Виктор Васильевич. – Другие тебе никто.
– Мой командир на уборочной. – напомнил директору Дома культуры. – Вам говорю затем, чтобы в моё отсутствие не был без присмотра актовый зал. Вы можете подумать, что работаю.
– У нас на все времена имеется сторож. – напомнил мне, Виктор Васильевич. – Он отвечает за всё в нерабочее время дня. Могу ему только сказать, что надо в субботу закрыть актовый зал.
Целую неделю прожил в общежитии пединститута и не обратил внимание на то, что на первом этаже в хозяйстве части здания имеется прачечная для студентов, которые в любое время могут постирать своё личное бельё.
Там же под руководством коменданта общежития служащие стирают постельное бельё студентов. Здесь всё так просто, раньше ничего этого не знал.
– Тебе говорил, что ключ от твоей комнаты подходит к любому замку. – сказал мне, сторож общежития, открывая моим ключом прачечную. – Вообще-то твоя комната, это кабинет коменданта общежития. Клавдия Юрьевна, на время ремонта общежития и на время уборочной, сказала строителям оборудовать свой кабинет под жилую комнату для художника оформителя. Так что ты фактически хозяин общежития на время уборочной страды. Пользуйся доверием к тебе.
Игнат Петрович ушёл куда-то по своим делам. Мне осталось принести в прачечную ворох своего грязного белья. По списку инструкции на щите аппарата заправил стиральную машину всем необходимым.
Загрузил ёмкость машины грязным бельём. Закрыл плотно круглую дверь аппарата. Открыл кран с водой. Поставил время стирки на час. Нажал на зелёную кнопку пуска. Всё закрутилось внутри машины. Постоял пару минут у аппарата. Убедился, что всё работает. После чего поднялся к себе в комнату. Переоделся в спортивную одежду и впервые за неделю отправился на ужин не в армейской, а в спортивной форме.
Мне уже не надо было рисоваться в столовой в необычной армейской форме. Меня уже знали в общепите в лицо.
– Тебе идёт прекрасно спортивная форма, также как армейская. – заметила Вера Ивановна.
– Это не форма любая мне подходит, а подхожу к любой одежде. – с иронией, ответил.
– Браво! Браво! Ты прав так рассуждать о себе. – аплодируя, сказала заведующая общепита.
После сытного ужина, не заходя в общежитие, отправился бегать по тропинкам городского парка. У входа в парк из дежурного автомобиля сигналом машины и взмахом руки приветствует меня дежурный милиционер, лейтенант Виктор Степашин.
Тоже приветствую его словом и жестом руки. Дежурный автомобиль милиции продолжает работать. Продолжаю свой бег. Вернувшись из парка в общежитие сразу иду в прачечную.
Моё бельё постирано. Метод сушилки прост. Большая скорость вращения барабана с плюсовой температурой вентилятора. В течении одного часа вся влага из мокрого белья выветривается через отверстия в барабане.
Остаётся вынуть бельё из барабана и прогладить на доске массивным утюгом. Всё готово. В субботу после завтрака сплю до самого обеда. После обеда от нечего делать мою пол в коридоре на втором этаже и у себя в комнате.
Ремонт общежития закончили в четверг. Везде чисто. Но оттого, что мою полы хуже не будет. Это вроде дневной разминки мышц после обеда перед поездкой на рыбалку. После мытья полов одевая спортивный костюм и выхожу на улицу.
– По тебе можно часы проверять. – говорит Виктор Стефанович из подъехавшего автомобиля.
– Вы тоже, точны как московские куранты. – говорю, поглядывая на часы в фойе общежития.
В легковом автомобиле «Волга», кроме Виктора Стефановича за рулём, рядом с ним худощавый парень лет тридцати по имени Дмитрий. На заднем сидении плотного телосложения Николай.
Все трое сотрудники Художественного фонда. Одеты все трое в обычную домашнюю одежду. Среди них выгляжу в своей одежде как спортсмен приехавший с олимпийских игр.
– Однако, столяр живёт лучше художников. – говорю, разглядывая изнутри новый автомобиль.
– Так это уже старая традиция. – напоминает Дмитрий. – Художники умирают нищими, а столяра, которые делают рамки к картинам, живут богато и долго. Один только папа Карло пример тому.
– Вы, коллега, забываете, что столяр один, а художников много. – как бы оправдываясь, говорит Виктора Стефановича. – Вы получаете розовый гонорар за своё произведение, а у меня зарплата за каждую рамку, сделанную к будущим произведениям художников. Отсюда моё богатство. Конечно художникам со мной не сравнится. У них работа ценится со временем. В то время как моя работа ценится по штучно. Чем больше художников, тем больше у меня работы. Поэтому у меня сдельная работа. Хотя без работы могу получать стабильную зарплату.
Водитель встречной машины на перекрёстке за городом пропускает наш автомобиль в сторону леса. Мы моментально окунаемся в ароматные запахи дикой природы.
Примерно час петляем по лесной дороге вдоль небольшой речки, которую можно переехать вброд на легковом автомобиле.
Художники внимательно выбирают на берегу предстоящее место нашей рыбалки.
– Последний раз мы были здесь. – говорит Виктор Стефанович, разворачивая свою машину на лесной полянке у самого берега речки. – Здесь был клёв хороший и озеро близко отсюда.
Коллеги соглашаются с ним и тут же выходят из машины на лужайку у берега речки. Мне тоже нравится это место. Отсюда на повороте русла речки видно небольшое озеро, куда впадает речка.
Место безлюдное, а тишина такая, что слышно, как где-то в озере плещется рыбы. Слышно вдали шорохи леса. Словно какие-то птицы чистят в кустах гнёзда своим птенцам.
Сразу, как только мы определил место нашей рыбалки, Виктор Стефанович стал разводить костёр, над которым будет вариться уха. Мы стали приготавливать рыболовные снасти к предстоящей рыбалки.
Багажник автомобиля был буквально забит складными удочками, спиннингами, садками под рыбу и другими рыболовными снастями. Там же было ружьё с патронташем.
– Мы приехали на рыбалку, а не на охоту. – с досадой, сказал. – Зачем нам на рыбалке ружьё?
– Ты что, противник охоты, или вегетарианец, мясо ни ешь? – с удивлением, спросил Дмитрий.
– Могу поспорить с тобой, что стреляю лучше вас всех. – со злостью, ответил. – У меня есть грамота и диплом за отличную стрельбу. Просто не люблю, когда диких животных убивают. Мой отец охотник. Много раз видел выражение его лица во время охоты. После войны с немцами отец смотрит на дичь, как на врага. Это не охота на дичь, а убийство братьев наших меньших.
– Здесь никто никого не собирается убивать. – пытаясь охладить мою ярость, сказал Виктор Стефанович, показывая мне патронташ с холостыми патронами. – В этом лесу много хищников. Иногда они при людях выходят из леса на водопой к речке или на запах пищи. Так поэтому сам беру с собой ружьё, чтобы отпугнуть хищников от рыбаков. Иначе они могут скушать нас.
– Извините! Погорячился. – обратился сам к компаньонам по рыбалке. – Больше так не будет.
Рыбаки одобрительно кивнули мне в знак примирения. Мы тут же стали расстанавливать рыболовные снасти по берегу речки вплоть до берега озера. В первую очередь с колокольчиками поставили закидки с насадкой мяса на хищную рыбу. Затем каждый взял спиннинг и удочку. Мне больше нравится ловить рыбу на удочку с поплавком. Уважаю классическую рыбалку. Тут же отправился к заводи с камышами.
Там плавали дикие утки и гуси. С детства знал, что где в природе на море или возле речки у воды есть водоплавающая птица, то там всегда будет рыба. Ведь водоплавающая птица в природе питается рыбой и рачками, которые водятся в воде. Так, может быть, и здесь, где дикие утки и гуси, может быть много разной большой рыбы? Пока мы готовились ловить рыбу, незаметно наступил вечер. Сумерки, это нейтральное время суток между ночью и днём. Когда никак не поймёшь, толи ночь толи день. Хорошо, что рыбаки прихватили с собой фонарики.
Мне тоже достался фонарик. Можно в сумерках вечера при свете фонарика выбрать удобное место рыбалки среди камышей при заводи возле речки.
Вот уже минут десять сижу с удочкой в камышах. Кормлю комаров своей кровью. Шлёпаю комаров так, что дикие утки и гуси вблизи заводи шарахаются в сторону от моих шлепков по лицу.
Может быть, поэтому большая рыба не клюёт? Боится шума от моей охоты на комаров. Ловятся только мелкая краснопёрка и пескари. Меньше ладони рыбу не беру. Отпускаю обратно в воду.
Прошло полчаса рыбалки. Со стороны лужайки, где костёр, ароматный запах ухи. Кто-то уже поймал рыбу на уху. У меня в садке всего один сазан на полкило.
Больше ничего нет. Хорошо, что поплавок намазан фосфором. На лунной дорожке видно, что прыгает на воде что-то жёлтое как светлячок. Когда светлячка не видно. Значить что-то клюнуло. Подсекаю удочку на себя.
– Саша! Уха готова. Иди к костру. – окликает меня за спиной Николай. – Удочку вынь из воды.
– Конечно выну. Вдруг, поймается акула или кит. Утащат мою удочку. – в шутку, говорю.
Какая прелесть отдыхать на природе! Свежий воздух. Аромат трав и луговых цветов. Рядом таинственные ночные шорохи леса и плеск в воде не пойманной рыбы. Где-то далеко на озере перекликаются дикие гуси и утки. Рядом в кустах тявкает лисица. Просится к нам на запах ухи.
