Александр Бурлаков
Кьяроскуро для Снайперстиля
3
Данилыч сидел в плетёном кресле-качалке с закрытыми глазами, дыша свежим воздухом, пытался забыть о больном сердце. Его жена вынесла поднос, на котором дымились две маленькие чашечки с чаем.
– Дорогой, ты бы пледом укрылся, прохладно ведь!
– Ничего, ничего, самое страшное позади, а вот самое сложное…
Данилыч, вопреки зароку ни о чём не думать, а отдыхать и набираться сил, опять возвращался к пропаже ребёнка.
«…Что-то Стас не звонит, что у них там?.. Я стреляный воробей, мог бы помочь, но эта молодёжь такая самоуверенная…»
Жена вновь прервала его раздумья.
– Все готово. К столу, – присаживаясь напротив, мягко произнесла она и с улыбкой добавила:
– Как хорошо, Яша, что ты дома! И дети скоро приедут погостить… Я просто счастлива! Хоть какое-то время побудем все вместе!
– Ничего себе!
– Не обижайся, дорогой, но если б не твоё сердце, когда б ты ещё побыл дома?
Впервые за долгое время Данилыч внимательно рассматривал жену.
Он до сих пор был в неё влюблён, хотя эмоциональность, свойственную юности, уже не проявлял. Раньше бывало всякое: от причуд ревности до жгучего обожания; теперь же его чувство больше напоминало ровный нежный морской прибой. Он по-прежнему находил ей самой красивой. Действительно, она сохранила и фигуру, и осанку, и поистине величавую походку, а еще – голубые глаза, которые казались Данилычу по-настоящему родными. Но более всего, он ценил способность жены никогда никуда не торопиться и всё успевать.
«Какая она у меня молодец! Сколько выпало на её долю! Ан, нет! Выглядит ещё ой, ой!» – удовлетворённо заключил про себя Данилыч и, улыбнувшись жене, наигранно прорычал;
– Ох, как же я проголодался!
От чаепития и бутербродов их оторвал телефонный звонок, раздавшийся из прихожей. Жена втайне пожалела, что не закрыла входную дверь.
– Это Стас звонит, я жду его звонка. Если тебе не трудно, дорогая, подними трубку и скажи, что я сейчас подойду.
Женщина направилась к телефону, старший следователь сполз с кресла и, немного согнувшись, поплёлся вслед за нею, держась за грудь…
Лиза проснулась рано, с мыслью о том, что в 10.30 её ожидают в следственном отделе. Она подошла к зеркалу и, вглядываясь в отражение, отметила: выглядит неважно. После душа она повеселела и за завтраком, не ощущая вкус кофе, опять обдумывала предстоящий визит к следователю.
«Я им предложу свою помощь. Мне это по силам. Пусть им предложение покажется странным, но я должна… нет, даже обязана сделать так, чтобы они поверили. Иначе? Иначе, хуже всего будет даже не мне, хотя и мне тоже, хуже всего будет малышу. Я найду его! И, возможно, спасу от гибели!» Ее желание помочь следствию поддерживало уверенность, и, одеваясь перед зеркалом, Лиза едва себя узнавала: на неё смотрели уже не бесцветные, а горящие серые глаза и лицо, покрытое возбуждённым румянцем.
«С Богом», – подумала она и шагнула за порог.
После утреннего телефонного разговора с патроном Шубин был особенно загружен. Отовсюду к нему стекалась информация. Он едва успевал освоить её, и чуть не забыл о назначенной встрече.
«Странная особа! Ничего конкретного… Интересно, что она преподнесёт? …» – мелькнуло в голове. Он уселся в кресле поудобнее; взглянул на наручные часы10.25…
Дверь кабинета приоткрылась и появившаяся там Инна объявила:
– Стас, к тебе девушка, притом очень интересная, жаль, вот, не знаю по какому вопросу…– конец фразы прозвучал игриво вызывающе.
– Я жду. Пусть заходит, – ответил Стас просто.
В кабинет тихо вошла девушка: на вид лет двадцать пять, среднего роста; в строгом костюме кремового цвета, который, несмотря на строгость, подчеркивал изящество или даже некоторую хрупкость стройной фигуры; длинные тёмно-русые волосы гладко зачёсаны и собраны на затылке в тугой узел. Глаза. Стас отметил, что глаза у неё какие-то особенные, не просто красивые, а излучающие спокойный, ровный, и в то же время неповторимый свет. Может, именно так светится женское достоинство? Возникшая пауза длилась секунду, во время которой они оценивали друг друга.
– Вы несколько не о том, – прервал паузу мягкий голос Лизы. Она смотрела Стасу в глаза без тени кокетства.
– Пожалуйста, присядьте… Здравствуйте, меня зовут Стас, – очнувшись, проговорил следователь, задаваясь вопросом: «Как это понимать? Она прочла мои мысли…»
– Меня, Лиза –Сошева. Я хочу помочь вам… Видите ли, у меня дар – экстрасенсорный…
После этих слов следователь был готов сразу же ей отказать, мол, к помощи экстрасенсов он не прибегает, но то, что она сказала потом, побудило его не делать этого.
– Мой дар дал о себе знать после того, как у меня похитили сына, голос Лизы дрогнул, и она, помолчав, продолжила, – пять лет назад. Вы, возможно, знаете об этом деле… Убийца так и не найден. – Она опять затихла, а Стасу захотелось сейчас же приблизиться к молодой женщине и хоть как-то утешить: может, подержать её руку в своей; может даже обнять, чтобы она, положив голову на его плечо, могла отдохнуть от своей боли. Но сдержал свой порыв, а вот внутреннего изумления сдержать не смог. «Как она проста! И как располагает к себе!»
– Мне очень жаль, – проронил он, – продолжайте.
– Я прочла в криминальной хронике о пропаже мальчика, и уверена, это дело рук одного и того же преступника, и постараюсь вам это доказать.
В ответ на недоверчивый взгляд следователя она с жаром произнесла:
– Позвольте мне помочь вам! Для этого мне всего-то и нужно, какую-нибудь вещь или фотографию малыша!
Тут Шубин увидел перед собой совсем иную женщину – так неожиданно она изменилась! Перед ним сидела горюющая мать, которая просила позволения броситься на розыски чужого мальчика, как своего собственного сына! И он произнёс:
– Ну что ж, договорились, завтра всё необходимое для вас будет у меня. Приходите в это же время.
Сошева просияла, а он, кивнув на прощание, взглядом препроводил её из кабинета.
Выйдя на улицу, Лиза по иному увидела светящийся солнечный диск; по иному услышала шелестящий листвой ветер; и совсем по-иному виделись ей лица прохожих. Да, она чувствовала: возмездие близко.
Молодая женщина неспешно шествовала по улице – именно шествовала, а не шла, останавливалась у витрин магазинов, подолгу разглядывая предлагаемый ими товар, и, то оставалась довольна, то нет, тем, что было представлено её взору. Вдруг, совсем рядом, прозвучал знакомый голос:
– Лиза, привет. Ты откуда здесь?!
Это была Надя Котова. На фоне осеннего дня она выглядела ещё ярче: длинные волнистые каштановые волосы отливали медью; зелёные миндалевидные глаза выражали удивление и радость, а лёгкий тёмный плащ, полы которого развевались на ветру, невольно привлекая внимание к её стройным ногам.
– Привет! Ты располагаешь временем, чтобы пойти вон в то кафе на углу и выпить по чашечке кофе?! Тогда пошли. У меня есть что рассказать. Мы так давно не виделись! Целых пять дней!
И Лиза, не дожидаясь ответа, взяла подругу за руку и повела за собой.
«Что это значит? Эта возбуждённость? Этот блеск в глазах? Влюбилась, что ли?» – задавалась Надя вопросами, пока они, весе¬ло болтая о всякой женской чепухе, не вошли в кафе.
Кафе казалось уютным несмотря на огромные окна. Создавалось впечатление – посетители отдыхают прямо на тротуаре, но девушкам это нравилось, и они сели за свободный ажурный столик, ожидая исполнения заказа и продолжая разговор. Принесённые официантом кофе и мороженое некоторое время оставались без внимания. Надя отметила, что Лиза сегодня особенно разговорчива. Но поняла: иначе и быть не могло, потому что развивающиеся события связывали её подругу с тем временем, о котором Надя имела не стороннее представление. Лиза умолкла после того, как рассказала подруге всё.
– Лиза, я знаю, как это для тебя важно. Не волнуйся, ты обязательно сделаешь это, и сделаешь, как надо! – И вдруг, неожиданно даже для себя, она спросила: – А он симпатичный?
Лиза сразу не догадалась, о ком речь, и только по улыбке подруги и игривому взгляду предположила:
– Следователь?
– Ну да.
– Над, я тебе о серьёзном, а ты…
В душе Соевой шевельнулась горечь, но мечтательный взор подруги навел её на мысль: «Живой – о живом.»
– А я тебе не о серьёзном, что ли? проговорила Надя, и обе рассмеялись.
– В общем-то, да. Такой большой, сильный…
– И это всё?
– Нет не всё. Смуглый такой.., кареглазый.., а голос, Над, просто бархатный.
– Ой, ой!
– Степенный, серьёзный.
– Всё. Больше ничего о нём не говори, а то придётся познакомиться.
Сидя за своим столом, Макс Чудаков не мог приступить к работе. Вчерашнее любовное приключение – тому виной. Он, как мог, пытался разобраться в новых впечатлениях. «Жаль, Стас слишком занят, – думал он, – «Поделиться б с другом своей победой. Или поражением?.. Как она хороша была в постели!» Перед ним проплывали сцены сексуальной близости. «Ах, как же она была хороша!..»
Сотрудники, окружающие его, переглядывались. В их глазах он выглядел забавно. Коллеги знали: таким он бывает после активной ночи. Эту слабость ему прощали, ибо лишний раз могли над ним подшутить.
– Эй, мечтатель, очнись! – детектив услышал над ухом голос Инны, и, пристально взглянув на неё, тут же отметил: «А вот эта – крепкий орешек, но ничего, пусть останется на десерт».
– Дуй к шефу, ждёт. Жаждет, так сказать, видеть, – улыбнувшись, девушка сверкнула зубами, на миг ослепив Макса.
– Намёк понял, – шутливо отозвался он и, поднявшись со стула, двинулся к шефу своей ленивой походкой, несколько сутулясь из-за долговязости.
Войдя к начальнику в кабинет, Чудаков встал у стола.
– Присядь, торчишь, как свечка, – с досадой обронил шеф,– Что-то твой дружок не спешит с отчётом, видать зашился, назначаю тебя в помощники, только потом не хнычьте, что и этого недостаточно. Высшие инстанции с утра бомбят! Общественность взбудоражена! Ох уж эта пресса! В общем, иди к Шубину, и чтоб через полчаса, максимум, час, отчёт лежал у меня.
Чудаков счел бесполезным ответить шефу что-либо, лениво встал и вышел из кабинета.
– Здорово. Хочешь, не – хочешь, а я к тебе на подмогу. Только что от шефа. Отчёт готов? А то, судя по его настроению…
Стас отвлеченно глянул на друга, потом перевел взгляд на бумаги, разложенные на столе, и после недолгой паузы произнес:
– Отчёт-то почти готов, а толку.., ещё эта особа… А, была ни была!
Помощнику показалось, что он подслушал чужой разговор, и ему стало неловко. Заметив это, Стас улыбнулся и проговорил:
– Как ты мне надоел! Ну, слушай. Ситуация, скажу тебе…
Чудаков уселся на стул у стола и приготовился выслушать длинный монолог друга. Предположение оказалось верным: Шубин говорил долго, не желая упустить ни единой детали.
– Так вот. Вечером мне звонит женщина, говорит, имею сведения, я назначил ей встречу. Сегодня она явилась, и каково же было моё удивление. Она тоже пострадала, и таким же образом! Ее сын был по¬хищен! Давно. Мальчика нашли, но поздно, он был мертв, а убийца так и не найден. Нужно бы поднять это дело… Она меня как загипнотизировала, и я дал добро на её, скажем прямо, неординарный метод помощи следствию. Она с экстрасенсорным даром.
Чудаков недоумевающе взглянул на друга, а тот продолжал:
– Вот и моя реакция была точно такой же. Но, Макс, чёрт возьми, у нас пока никаких зацепок! Пусть попробует. Завтра она подойдёт. А ты сделай вот что: позвони родителям малыша и спроси у них какую-нибудь его вещицу или фото, идёт?
– Идет, – лениво отозвался Макс. Он и не предполагал, что друга может заинтересовать подобное. – Только, чур, ты меня не подписывай, я имею в виду, эксперимент с этой особой, мне ни к чему…
– А зря, – загадочно обронил Стас, – ты еще не видел её… она… в общем, не хочешь, не надо, твоё дело. Займись тогда отработкой информации… А сейчас, время поджимает, допишу отчёт и к шефу.
Подруги вышли из кафе под вечер. Попрощались.
Котова решила не брать такси, а немного пройтись. Она медленно, шла и размышляла над тем, о чем поведала ей подруга. «Бывает же такое: Если Лиза и впрямь составит портрет преступника – ему конец! … Вот ведь, кругом люди, как люди, живут себе кто семьёй, кто карьерой, а заведётся какая-нибудь дрянь; и прощай покой, счастье! Что за удовольствие детей похищать?»
Девушке стало как-то отвратительно до тошноты. «Урод самый настоящий! Извращенец!»
