Александр Алексеевич Богданов
Остров Мессалины
Посреди острова был возведен сводчатый с белыми колоннами храм. Талантливая Петрония – скульптор – поставила в нем изваянную из мрамора статую, розовопеструю девственницу-богиню Ниобею, поднявшуюся на крыльях к небу и зачарованную тем счастьем, которое она открыла там.
А весь город был окружен высокой каменной стеной, чтоб за нее не мог проникнуть тайно никто из мужчин, которые смотрят вожделенно на женщину. И к стене была прибита медная доска, на которой на пяти языках мира было написано золотыми буквами, что «всякий из мужчин, осмелившийся самовольно вторгнуться в царство женщин, – все равно – простой он человек, или избранник неба, будет предан смертной казни».
* * *
Случилось однажды, что к берегам острова причалила лодка. В ней сидел незнакомец с красивыми вьющимися кольцами каштановых волос и с мужественным благородством в тонких чертах лица. Он привязал лодку к столетнему дубу, куда по вечерам приходили женщины, чтобы любоваться, как заря гасит свои розовые лучи в хрусталях воды, а сам отправился в город.
Толпа весело смеющихся женщин встретила его у входа, и сразу смятение испуга и гнева пробежало среди них:
– Кто ты, дерзкий, осмелившийся ворваться к нам?..
– Я – Гермес, – простой рыбак… – спокойно ответил юноша с каштановыми волосами. – Мой отец занимался тем же промыслом и в наследство завещал мне любовь к морю и несколько песен, от которых у девушек вырастают крылья любви… Хотите, я спою вам одну из них, – лучшей вы никогда и ни от кого не услышите в жизни?..
– Несчастный!.. Разве ты не знаешь, что ожидает всякого, кто осмелится ступить ногой на этот зачарованный остров?.. Или, может быть, ты один из тех отчаявшихся, которые уже ничего не хотят от судьбы, кроме могильного мрака…
– О, нет, зачем же?.. Я очень люблю жизнь и её радости… – ответил юноша… – И уже потому не хотел бы умереть, что у меня есть невеста Урания, – девушка, которая своей красотой затмила бы всех женщин вашего острова. С нею я был счастлив так, что нам завидовали даже боги. Но Урания послала меня к вам посмотреть, правда ли, что у вас тот обетованный рай, о котором и во сне и наяву грезят женщины. Если это так, то она покинет землю и прибудет сюда. Если же нет, то я надеюсь вернуться к ней и дать ей то счастье, которого вы, к сожалению, не могли найти на земле… Не так ли, девушки?..
– Безумный!.. Ты более не вернешься на землю!..
– Значит, у вас нет счастья!.. – твердо ответил рыбак и обвел глазами окружающих его. – Значит, у вас нет свободы и справедливости!.. Я так и знал… И когда я уезжал с земли, то сказал Урании: «Единственная моя!.. Если я не вернусь обратно, то знай, что нет на острове женщин волшебного рая… Все, что доносится к нам волнующими слухами о их жизни, – есть лживый бред… Недаром же они так боятся, чтоб правда о них не достигла земли!.. Разве скрывают, когда хорошее?..».
От укоризны краска обиды выступила на щеках женщин. Но они засмеялись надменным смехом и сказали:
– Неправда!.. С тех пор, как мы покинули землю, счастье витает с нами даже во сне… За злые же слова свои ты будешь наказан тем, что умрешь…
Вечером был созван суд, на котором участь незнакомца должна была решить сама королева.
Мессалина взглянула на Гермеса долгим испытующим взглядом, как умела смотреть только она одна, и сказала:
– Рыбак!.. Так ли твердо ты любишь Уранию, что готов умереть за нее?
– Да… – ясно и радостно ответил юноша.
– Хорошо… – раздумчиво согласилась Мессалина. – Согласен ли ты умереть даже в том случае, если одна из нас вернется на землю, чтоб передать Урании, твоей возлюбленной, будто ты коварно изменил ей и остался на острове? Что женщины – опутали тебя своими сетями? Что ты пресмыкаешься среди них и ползаешь – как жалкий раб любви, а мы злорадно мстим в твоем лице всем мужчинам за те унижения, которые испытали на земле? Что у тебя нет даже сил достойно умереть?..
Тень страдания мелькнула на лице Гермеса. Но он пересилил себя и ответил:
– Да, даже в таком случае я встречу спокойно смерть…
– Сестры!.. – кротко улыбаясь Гермесу, сказала Мессалина. – Этот человек выдержал труднейшее из испытаний любви… Благородство его необыкновенно. Пусть же он возвратится на землю и передаст, что мы, действительно, достигли высшего счастья и что свобода научила нас также быть и справедливыми…
– Да будет так!.. – подтвердили женщины…
Только хранительница королевских покоев Кассандра, недовольная решением, заметила:
– Не пришлось бы нам, королева, раскаиваться в своем поступке. Если Гермес вернется к Урании, и на земле окажется хотя одна счастливая женщина, то могут ли остальные из нас оставаться спокойными?.. И не захотят ли вернуться к прежним очагам?.. Великое горе предвещает нам приход этого рыбака!..
* * *
Урания, прибытия которой с нетерпением ожидали на острове, и о которой уже сложили таинственные легенды, явилась не одна, а в сопровождены пяти женщин, беззаветно ее чтящих.
Торжественное празднество было устроено в честь них. На берегу залива возвели каменную площадку для танцев с белыми колоннами по углам. Для королевы и Урании были устроены в скале два полукруглых возвышения – вроде тронов.
В тихий вечер, когда погасли последние лучи зари и кроткие звезды наполнили голубым мерцанием вселенную, величественное шествие направилось к морю. Хор девушек в белых туниках с распущенными волосами и факелами в руках пел гимн девственнице Ниобее. А на берегу было разложено десять громадных костров по числу хилий, и каждая хилия должна была приветствовать Уранию.
Празднество открылось символическим обрядом сжигания одежд, в которых прибыли женщины.
И каждый раз, когда пламя, рассеивая золотые гаснущие искры, поднималось вверх, главная жрица острова, старая девственница Веста, громко возвещала:
– Так да погибнет в очистительном пламени все, что напоминало бы о лживой суете земли, где рабство и страдание были уделом женщин!
