Александр Белов
Твое последнее лето
Саша уже хотел извиниться и выйти из машины. Не умел он утешать людей. Да и какие слова могут быть уместны в такой ситуации?
Водитель не дал ему времени ретироваться. Продолжил, глядя прямо перед собой:
– Мы поссорились, две недели порознь жили. Живем, – быстро поправил он себя и продолжил: – Вот теща позвонила, говорит, пятый день, как домой не возвращается. Знаю, о чем думаешь, друг, только она не такая. Мы двадцать лет душа в душу, никогда даже не ругались всерьез. А тут черт попутал. Она к тем уродам на поля колхозные собралась. Проблемы по женским делам начались, врачи руками разводят, говорят, нормально все, а у нее болит. Я уж куда ее только не возил, все без толку. Вот и зашел разговор, если врачи не помогают, так эти помогут, они уже много кого вылечили. Только не принято у нас в городке о таком болтать, местные-то к статуям ни ногой, знают, чем платить придется.
– Что вы имеете в виду? – Саша напрягся.
– А то и имею, что никто из исцелившихся больше полугода не прожил. Да и не умер, если честно. Пропадают люди, как ластиком их стирают. Был и нет человека.
– Может, совпадение?
– Может, и совпадение, только я лично знал четверых, кто бошки уродливые лобызал, а теперь пропали. Нету их. Понимаешь?
– Все обойдется, вы не переживайте, – Саша все же попытался найти слова поддержки.
– Нет, друг, так не может продолжаться. Я этих тварей сожгу и дело с концом. Хрен с ними, с учеными и туристами. Там же целые паломничества, друг. Люди бога забыли, адским созданиям поклоны бьют. Не иначе конец времен наступает.
В вопросы теософии Саша лезть не собирался. Сам он не был религиозным, хотя крестик носил, но в церковь никогда не ходил. Зря, наверное.
– Ты вот что, друг. – Водитель развернулся к нему всем корпусом. – Если к уродам собрался, мне лучше не говори. Но если вызывать такси будешь и меня увидишь, отменяй.
– Я к тому месту на пушечный выстрел не приближусь, – честно ответил Саша.
Водитель протянул широкую ладонь, Саша ее пожал и вышел из машины.
Духота навалилась тяжелым ватным одеялом, дышать стало тяжело. Во что они с Костиком ввязались? Он-то думал, что смог отстраниться, спрятаться. Ошибся. Неужели его ждет такая же участь?
Саша рассуждал, спорил сам с собой, убеждал, что прошло много лет, а он до сих пор жив, здоров и никуда не исчез. Только ведь и статистику никто не вел. На каждого проклятое место может действовать по-разному.
В бабушкину квартиру ему все же пришлось наведаться. Процесс продажи затянулся, агент постоянно находил новые ошибки, недочеты и прочие мелочи, мешающие продвижению сделки. Саша уже пожалел, что приехал сам, а не отправил кого-то с доверенностью. Хотя у него и мысли такой не возникало. Соскучился по малой родине, или же место не отпускает его?
В очередной раз отругав себя за мракобесные мысли, набрал номер агента. Долго слушал длинные гудки, пока сонный голос не отозвался коротким «слушаю».
Агент снова говорил что-то о задержках, длинных очередях и прочей ерунде, не интересовавшей Сашу, он всего лишь хотел продать чертову квартиру и уехать. Крючок ностальгии затупился, не смог удержать глупую рыбешку, заплывшую в знакомый омут. Отчий дом стал для Саши чужим не потому,что прошло много времени, не из-за новых привязанностей и обязательств. Просто место, куда он хотел вернуться, перестало существовать в тот самый момент, когда он навсегда с ним попрощался. Город, представший перед ним, какой угодно, только не его.
– Александр, вы меня слышите? Есть еще один моментик. Мы его с вами обговаривали, вы настаивали на удаленном показе квартирки. – Агент замолчал, словно израсходовал весь воздух в легких, вдохнул и вновь затараторил: – Есть покупатель с наличкой, готов выйти на сделку, но хочет видеть хозяина жилья.
– Не проблема, созвонимся по видеосвязи.
Саша опустился на стул.
– Александр, он настаивает на личной встрече в квартире. Я пытался убедить его в честности сделки, он ни в какую. Если откажем сейчас, следующий появится нескоро. Все хотят купить квадратные метры ближе к… Ну вы понимаете.
– Кто у вас пропал после посещения того места?
– Сестра.
Ответ короткий, как выстрел. И такой же болезненный.
– Простите.
Разумеется, Саша не пытался задеть агента, он вообще говорил наугад. Тот самый случай, когда очень хотелось ошибиться.
– Она не хотела туда идти, ее подружки позвали. Все живы, а вот ее больше нет.
– Постойте, вы хотите сказать…
Саша никак не мог подобрать слов, повисла пауза, которую прервал сам агент.
– Александр, вы обедали?
– Нет.
– Давайте встретимся через полчаса в кафе напротив вашей гостиницы. – Лебезяще-просительная манера сделалась жестче, перешла в повелительный тон.
У каждого своя реакция на триггеры, Саша решил не заострять внимания на моменте, тем более что агент уже положил трубку.
– Александр, рад видеть!
Агент бежал ему навстречу, выбравшись из-за стола, где уже стояла начатая чашка кофе и лежал на тарелочке надкусанный пирожок.
– Извините, с утра ничего не ел, вот не удержался, – засуетился мужчина, проследив за Сашиным взглядом. – Пройдемте, я выбрал для нас лучшее место.
Место и в самом деле было удачным. Панорамное окно выходило на солнечную сторону, но прямые лучи не слепили глаза, сам столик находился в отдалении от других, хотя посетителей особо и не было.
Они немного поговорили о погоде, обсудили меню кафе и, закончив наконец светские расшаркивания, перешли к делу.
Гораздо важнее вопросов квартиры Сашу интересовала история сестры агента. Нечто зацепило его в телефонном разговоре, и он не сразу понял, что именно. Теперь догадался.
– Простите, могу я спросить о вашей сестре?
– Она умерла, Александр. Больше мне добавить нечего.
– Но ведь с ней это произошло после посещения того места?
Агент кивнул.
– Вы не сказали «пропала», а именно «умерла». Почему?
– Потому-что ее тело нашли. – В голосе мужчины сквозило брезгливостью, даже отвращением.
Саша молчал. Рассказ явно имел продолжение.
– В теле не было ни единой косточки. Будто скелет решил снять с себя костюм из мяса и кожи. Можете себе такое представить, Александр?
Агент сорвался на истеричный визг. Одним глотком выпил остывший кофе, бухнул чашку об стол.
– Могу, – тихо ответил Саша, вспомнив являющегося ему Костика. – Я потерял друга много лет назад. Тогда еще не было паломничества к нечестивому месту. Мы сами не знали, куда шли.
– Александр, я никому не рассказывал еще об одном. Когда сестру нашли спустя почти десять лет, ее кожа и все внутренние органы были целы, будто ее убили только вчера. Только вот кости отсутствовали полностью. Точнее, почти полностью. Вместо ступней у моей сестренки были копыта.
– Как такое возможно?
– Думаете, я не спрашивал? Не умолял объяснить, какое чудовище способно сотворить подобное с человеком?
Агент смял бумажную салфетку и под неодобрительным взглядом официанта швырнул в тарелку с недоеденным пирожком.
– Моя сестра первая из тех, чьи тела обнаружили спустя много лет. Были и другие, их мало, но у всех одна картина, кто-то удалял жертвам все кости, а после добавлял части животных. Надеюсь, бедняжка умерла до того, как с ней все это сотворили.
Саша невольно вздрогнул. Ни одному человеку не под силу сделать ничего подобного. Он понимал эту простую и страшную истину, понимал ее и сидящий напротив немолодой мужчина, вытирающий испарину с высокого лба. Но никто из них не хотел признавать существование того, что невозможно объяснить.
Невольно на ум пришло сравнение с фермами, на которых животных выращивают на убой. Саша очень ярко представил, как он стоит на коленях в грязном загоне, прикованный к стене цепью. Вытягивает шею, выглядывает в длинный, темный проход, где видит таких же несчастных, как он сам, мужчин и женщин, молодых, старых и совсем еще детей.
Картинка оказалась настолько реальной, что в нос ударил запах нечистот, гнилого сена и помоев, а до слуха донесся нестройный хор стонов боли.
– Почему никто не сровняет то место с землей? – спросил Саша, не особо рассчитывая на ответ. Но неожиданно получил его.
– Пытались. Ничем хорошим не закончилось. Самое безобидное из последствий – заглохшая техника. Да что далеко ходить? Был у нас один смельчак, хотел сжечь идолища, так огонь на него же и перекинулся. Этим хоть бы хны, а человек до конца жизни обгоревшая головешка. Слепой, глухой, говорить не может, только мычит. Девяносто процентов тела ожоги, а он живой. Врачи руками разводят. По мне так лучше сдохнуть, чем такая жизнь.
В памяти всплыло улыбчивое лицо водителя, подвозившего его от станции. Неужели тот самый?
Саша еще о многом хотел расспросить, но агент вдруг свернул тему разговора к рабочим моментам.
– Я все же рекомендую вам пойти навстречу покупателю, Александр. Если хотите, позвоню прямо сейчас, назначу встречу.
– Хочу, – кивнул Саша.
Все происходит не случайно. Значит, ему нужно отправиться в бабушкину квартиру. Кто-то или что-то ведет его. Остается надеяться лишь на добрые побуждения того самого некто.
В покупателе Саша не узнал никого, с кем был бы знаком, как ни старался всматриваться. Значит, ошибся и никакой это не знак? Обычный дядька немного за сорок в деловом костюме, галстуке-удавке, с глубокими залысинами и уставшим, даже потухшим взглядом. Почти брат-близнец агента, расхваливающего старую квартиру на все лады так, что Саше в какой-то момент захотелось отказаться от сделки и остаться здесь жить самому.
– Мне нужно подумать, – бросил дядька напоследок. Крепко пожал руку сначала Саше, потом агенту и ушел.
Саша даже расстроился. Нельзя сказать, что он ждал мистических совпадений, отнюдь, боялся проявления сверхъестественного в любом проявлении. И все равно ощущение некоей недоказанности повисло в воздухе.
Он попросил агента оставить его одного. Смог. Не струсил.
В квартире ничего не изменилось. Она была точно такой, как Саша ее запомнил. Только выцвела немного, как старое фото.
Оставшись в звенящей тишине один на один со стенами, хранящими память, он прошел по комнатам, вышел на балкон, набитый хламом и летней жарой, вернулся на кухню. Здесь они с бабушкой проводили больше всего времени. Она что-то стряпала, а маленький Сашка наблюдал за ловкими движениями бабушкиных рук, рождающими блюда, вкуснее которых он не пробовал ни до, ни после.
На некогда ярко-оранжевом, а теперь пыльно-буром стуле он сидел, забравшись с ногами, обхватывал руками колени и смотрел. Бабушка поворачивалась, улыбалась, гладила Сашку по вихрастой голове. Он жмурился и льнул к ней, как котенок.
Бабушки давно нет, а ему все казалось, вот-вот она войдет, скажет ласково…
– Сашенька, здравствуй.
От неожиданности Саша подскочил на месте. Резко развернулся на голос.
Бабушка стояла в метре от него. Домашний халат, седые волосы собраны в аккуратный пучок, на морщинистом лице улыбка.
Сердце, мгновение назад готовое выпрыгнуть из груди, постепенно сбавляло темп, выравнивая удары. Бабушка не могла причинить ему зла. Даже теперь, когда она …неживая.
– Надо же, как ты вырос, внучек. – Бабушка говорила, а он не верил, что все происходит наяву. – Я уж и не ждала тебя, думала, обойдется все.
– Бабушка…
Так много слов скопилось в груди, встало комом. И сказать невозможно, и молчать нет никаких сил.
– Я все знаю. Времени у нас мало. Нельзя живому с мертвым долго, сама не захочу, а силы потяну из тебя. Такова уж теперь моя природа.
Он молчал, а горячие слезы текли по небритым щекам, выжигая болезненные дорожки на коже.
