Александр Архипов
Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева
– Было дело…
Фира Самойловна ещё раз отхлебнула из ложки и со словами:
– Ничего не понимаю… Два раза посолила, что ли? – исчезла за дверью своей квартиры.
Услышав мой голос, встречать меня выбежали наши животные. Я безвольно присел на пуфик в прихожей и уже через несколько секунд был залюблен, зализан и замурлыкай. А брюки и светлая ветровка обильно покрылись шерстью рыже-бело-чёрных оттенков. Хотелось есть, но спать хотелось ещё больше.
* * *
Дневной сон, он какой-то особенный. Я, когда получается днём поспать, чувствую себя виноватым перед самим собой же. Прям неудобно как-то. Будто сам у себя время краду… А если ещё и сон приснится…
Снится мне, будто прихожу я со службы, а сам голодный, аж собственной слюной захлёбываюсь. Захожу в квартиру, а там тишина, и только из кухни какой-то хруст доносится. Открываю дверь и вижу… На столе стоит самая большая наша кастрюля, возле неё в поварском фартуке и с половником в руках прапорщик Сомова, а к ней очередь выстроилась с тарелками в руках и зубах. А за столом уже соседка наша Фира Самойловна сидит и со счастливым лицом хрустит чем-то. Присмотрелся… а это Сомова моему семейству из кастрюльки солёные сухарики насыпает. Ужин у нас сегодня такой, значит. А последней в очереди Женька с пустой тарелкой стоит и так серьёзно мне:
– Па! Тебя где носит? Я уже за добавкой стою… Степан Блэкович свою порцию рыбкам аквариумным отдал. Слышишь, как скалярии с меченосцами хрустят?
* * *
Проснулся от тёплого дыхания и шёпота на ухо:
– Андрей… Андрюша… просыпайся, а то ночью спать не будешь…
А потом вдруг Женькин смех и крик:
– Мама… мам, смотри, он от нас убегает!
Как потом оказалось, услышав во сне, что меня кто-то куда-то зовёт, я начал от них убегать, инстинктивно дёргая ногами и руками. Кому-то было смешно… а человек не выспался.
– Па, а мы сегодня с мамой такую кучу дел переделали! – забравшись на меня верхом, сообщила Женька.
– Да ты что! – удивился я, понимая, что вот прямо сейчас вся эта «куча» на меня и рухнет.
– Серьёзно! – подключилась к нашему разговору Ксения. – Мы сегодня согласовали аренду банкетного зала в ресторане «Кольцо». Я уже и задаток внесла. Андрюш, как думаешь, мы меню когда будем готовы утвердить?
– Ну, знаете, девушки… меню – это дело серьёзное, – потянувшись, сделал заключение я. – Мы ещё с вами точный список приглашённых не утвердили. Предлагаю совещание по этому поводу перенести ближе к холодильнику, – попытался настоять я и, взяв под мышку Женьку, пошёл на кухню.
– А водки нету… – голосом оракула произнесла шестилетняя диверсантка.
– В смысле… Ксюша? – обратился я к её матери, удивившись проницательности и осведомлённости ребёнка.
– А что – Ксюша? Вы позавчера…
– С дядькой Васькой Мишиным за День пограничника… – напомнила причину застолья Женька.
– Хорошо… давай «на сухую» считать приглашённых, хотя это и не по правилам. И сколько с вашей стороны? – с иронией в голосе задал я вопрос, на всякий случай открывая дверцу хранилища прохладительных напитков.
– Пятнадцать…
– Что пятнадцать, Ксюш? – замерев с открытой дверцей холодильника в руке, спросил я.
– С моей стороны пятнадцать человек, Андрей. Что здесь непонятного?
– Ксюша, а ты про Сашку Архипова не забыла? – громким шёпотом спросила маму Женька.
– Подожди, Жень…
– А непонятно то, что мы с тобой договаривались, что от каждого будет человек по двенадцать, плюс один непредвиденный. Итого: двадцать пять. Плюс нас трое…
– Четверо! Ты про моего братика забыл, – легонько похлопав свою мамашу по животику, вступила в полемику взрослых Женька.
– Ксюш, откуда у тебя столько? Ты же говорила, что из родственников, с кем ты общаешься, у тебя никого… Это всё твои друзья-спортсмены, что ли? А я их знаю? – возмущённо подтянув повыше трусы, спросил я.
– Некоторых знаешь. Просто я как-то выпустила из внимания двух подруг из Ярославля, а они замужем. Вот и считай… А у тебя? Все менты? После какой рюмки вы петь начнёте эту вашу… «Значит, надо нам вести незримый бой… Служба днём и ночью…» Хорошая у нас свадебка получается… менты и спортсмены. Очень много общих тем для общения! – с грохотом расставляя тарелки для ужина, психовала Ксюха.
– И что ты предлагаешь? – не глядя, нарезая огромными ломтями хлеб, мрачно спросил я.
– А ничего… – отвернувшись к окну, пискнула Ксюша, начав гладить себя по животу, успокаивая «сообщника».
И тут в случайно случившейся паузе мы услышали всё громче и громче тиранивший наши уши вой… Выла, глядя на яркую лампочку торшера, Женька, сидя на полу и прижав к себе слизывающего у неё с лица слёзы Тимошку. Наш бигль ляпал по щёчкам Женьки своим шершавым языком, тревожно поскуливал и сурово поглядывал на нас с Ксюшей.
– Здрасьте… а ты-то чего? По какому поводу вой? Духов вызываешь? Жень… – попробовал пошутить я, садясь на пол рядом с хитрой девочкой.
– А вы чего? Кто с твоей стороны? Кто с моей стороны? А про мою сторону почему никто не спрашивает? Думаете, у меня её нет? Да? Или ваша свадьба меня не касается? – забрасывал нас ребёнок логичными вопросами, сморкаясь в широкое рыжее ухо бигля.
– Ну всё… Не могу я больше так. Вы оба в курсе, что мне волноваться нельзя? Хотите, чтобы я вам хулигана родила? Дождётесь! – психанула Ксюха, со звоном бросив на стол вилки-ложки.
– А что у нас на ужин? – понимая, что нужно уходить от свадебной темы, спросил я, отщипнув корочку хлеба.
– Голубцы! – уже другим тоном объявила хозяйка, с улыбкой наблюдая за нашей реакцией.
– Чур, мне три! – убегая в ванную мыть руки, крикнул я.
– И мне, чур… три! – шмыгнув носиком, весело пискнула Женька, вскакивая с пола.
– Не съешь…
– Кто? Я?
Вот так и закончилось наше очередное обсуждение, касающееся предстоящего торжества. Но до назначенной даты было ещё целых десять дней, поэтому и думалось, что в конце концов всё утрусится, уляжется, устаканится и согласуется.
* * *
Спалось ночью отвратительно. Приснилась свадьба… Моя, конечно. Будто стоим мы с Ксюшей такие торжественные у входа в ресторан, гостей встречаем. А прямо на нас толпа полицейских валит… видно, с дежурства только. Пэпээсники, дэпээсники, суровые мужики из «убойного», подозрительные парни из «собственной безопасности», девчонки из архива и бухгалтерии, «дознавалки» из следственного, повар Надя из нашей столовой… Но все не с пустыми руками, с подарочками. Принято у нас так, у настоящих полицейских. Кто проститутку посимпатичней под локоток ведёт, кто взяточника с толстым конвертом в руках, кто какую-то коробку со склада вещдоков тащит. Надюшка разнос с тефтельками столовскими, тёпленькими ещё, впереди себя прёт. И от запаха чесночка ноздри так…
– Андрюша, это всё твои? С твоей стороны, в смысле? – жалобным голосом спрашивает меня моя невеста, пряча выражение лица за свадебной фатой.
– Ну да… – без сомнения в голосе отвечаю я. – Правда, что-то никого из наркоконтроля и ОБЭПа не вижу. Ну, ничего, подойдут. У них подарки самые крутые. А твои приглашённые… спортсмены-то твои где, Ксюш?
– А нету, Андрюш… Мои твоих увидели и разбежались. Только подарки – банки с протеиновым питанием и коврик для тренировок у входа в ресторан оставили, – шёпотом ответила Ксюша, с ужасом глядя на красивую длинноногую проститутку в бикини с огромным подарочным бантом на шее.
Ну, ничего! В тесноте, как говорится, да не в обиде!
* * *
Совещание в кабинете у начальника криминальной полиции нашего Управления полковника Воронина закончилось его традиционной репликой:
– На этом всё. По рабочим местам, товарищи офицеры.
Пискнули колёсики под креслами товарищей офицеров, закрылись ноутбуки, застегнулись на тугие кнопочки деловые папки…
– Чапаев, а ты чего сидишь, яйца греешь? Выметайся, меня генерал вызывает, – двигая ящиками своего стола, поторопил меня Воронин.
– Вопрос у меня, Николай Петрович.
– Задавай.
– У меня отдел до сих пор не укомплектован людьми. Дознавателя заслали куда-то без объяснения причин, очень ценный оперативный сотрудник перевелась в «аналитику» с сегодняшнего дня. Я скоро сам собой буду командовать, Петрович… Не отдел, а кузница кадров какая-то. Готовим специалистов, а их потом разбирают, как горячие пирожки. А работы-то меньше не становится, – завёл я старую пластинку без надежды, что её дослушают до конца.
– Начал… начал он мне тут… А ты в отделе с утра был? Так ты сходи, сходи, Чапаев… Там тебя сотрудник новый дожидается, – улыбнувшись чему-то своему, ответил Воронин. И, посмотрев в какую-то бумагу, уточнил:
– Капитан полиции Зимин Сергей Михайлович. Прибыл к нам переводом из культурной столицы. Опытный сотрудник, между прочим. Отдал тебе, хотя у «убойщиков» тоже народу не хватает. Полищука после ранения комиссовали. Слышал? Такого опера лишились… А я тебе… ты ж в любимчиках. Ну, иди, Чапай, мне ещё подмыться надо перед генеральской поркой, – весело сообщил полковник Воронин, складывая в папку какие-то бумаги.
– А где служил-то этот капитан? – на всякий случай поинтересовался я уже на выходе.
– На таможне, Чапаев, на таможне. Контрабандистов ловил.
– Так его ушли или он сам сбежал? – попробовал уточнить я, понимая, что с таких хлебных мест просто так не уходят.
– Чапаев, иди уже, а! Хороший человек за него просил… – поморщившись, махнул в мою сторону полковник.
– А! Ну тогда другое дело… блатной, значит. Кстати, я бы ещё от пары оперов… от хорошего человека не отказался.
* * *
Спустившись к себе «в казематы», как говорил о нашем полуподвале помощник начальника по АХО подполковник Тарасенко, я решил сразу зайти в кабинет к своим операм. Уж очень хотелось посмотреть на «таможенника». В кабинете с чашками кофе в руках находились двое. Собственно, старший лейтенант Дроздов и второй… пока неопознанный. Моргнув незаметно Дроздову (что означало: «…помолчи и не вздумай…») и буркнув что-то типа: «Здорово, мужики…», я взял со стола свободную «гостевую» кружку и пошёл к чайнику.
Мужики тем временем продолжали знакомиться, веселя друг друга байками из «боевой юности».
– А меня сразу после армейки в ментовку взяли. Я старшим сержантом пришёл, вот меня после «курса молодого бойца» в ППС и определили. Мы тогда при дежурном в отделе были. Звонок ночью. Бабулька какая-то: «Сынок, у нас на детской площадке двое хулиганов русалку насилуют». Дежурный по отделу спрашивает: «Женщина, а вы ничего не путаете? Какую такую русалку? Вы случаем не кино по телевизору смотрите?» А бабка отвечает: «Я не слепая! Прямо у меня под окнами… Два пьяных мужика по очереди бедную девку насильничают». Дежурный, всё ещё надеясь, что бабушке показалось, пытается шутить: «Так девку или русалку, бабушка?» А та возмущаться уже стала, прямо кричит в трубку: «Девка, ирод ты такой… вон у неё груди голые и волосы фиолетовые. А эти… без трусов, прости Господи». Ну и нам дают команду на выезд. Приезжаем. И действительно, видим – на детской площадке лежит такая роскошная русалка с сиськами, хвостом и фиолетовыми волосами. А на ней верхом два бомжа со спущенными штанами водку хлещут и имитируют половой акт. Правда, русалка та деревянной оказалась… Скульптурная композиция такая.
«Смешно. Нескучный парень пришёл в коллектив…» – подумал я, пряча улыбку за какой-то бумагой со стола Шароева.
– А дальше что? – отсмеявшись, спросил Дрозд, одобрительно кивая мне.
– Да ты бы их видел этих притырков. Мы только тачку новую получили, салон «нулёвый», а они все грязные, вонючие… Половые гиганты, блин! Ну, попинали их для порядка и выгнали подальше от жилых домов. Оформили ложный вызов, – закончил свой рассказ «таможенник», с интересом посматривая в мою сторону.
Открылась дверь, и в кабинет вошёл Женя Шароев. Увидев у меня в руке протокол, взятый с его стола, тут же объяснил:
– Это по Габунии… Дохлый номер, Васильич, потом расскажу… – на ходу объяснил он.
Из-за стола, за которым когда-то работала лейтенант Лядова, вышел «таможенник» и, подойдя к Шароеву, протянул руку:
– Зимин Сергей. Направлен к вам в отдел.
– Капитан Шароев Евгений, заместитель начальника отдела, – представился Магомедыч.
– Сергей, – кивнув мне, представился новый сотрудник.
– Андрей, – ответил я, заметив, как хитро заулыбались мои опера, ожидая, что будет дальше.
– Как прошло дежурство, шеф? – буднично поинтересовался у меня Дрозд.
– Выспался? – попытался подколоть Шароев.
– Между прочим, коллеги, мы с Виолеттой Юрьевной убийство по «горячим» раскрыли. Палку толстую на отдел заработал. О, как! А вы мне тут: «дохлый номер… дохлый номер». Зимин, с бумагами ко мне в кабинет, – жёстко закончил я и вышел.
– Так это и есть тот самый Чапаев? Иван, что ж ты мне… А я, как дурак, про русалок… – услышал я за спиной сдавленный шёпот.
– Нормально, Серёга. Шефу понравилось… – улыбнулся Дрозд.
Ну вот. Я уже «тот самый»!
* * *
Я сидел, удобно разбросав своё могучее туловище по казённому кожаному креслу, не отрывая внимательного взгляда от монитора невключенного компьютера. У стола для совещаний стоял мой новый оперативный сотрудник капитан Зимин С. М. Чуть выше среднего, широкоплечий, коротко стриженный шатен. На вид «под» или слегка «за» тридцать. Из особых примет – чуть приплюснутый нос и заметный шрам на подбородке под нижней губой. Серый пиджак из недорогих, светлая рубашка, джинсы, мягкие туфли. Взгляд немного тревожный, но держится свободно, без напряга. Бегло и с интересом осматривает мой кабинет, удивившись, задержался на портрете Чапаева В. И. Запах… не настойчивый, но очень приличный. Ну постой, постой… Прочувствуй, так сказать.
– Давай, – спокойно произношу, поднимая глаза.
– Товарищ подполковник, – ровным голосом произносит «таможенник», глядя чуть выше моей макушки. – Капитан полиции Зимин. Представляюсь по случаю прибытия на место назначения.
– Чапаев, – представился я. – Документы давай и садись.
Зимин положил мне на стол файл со своими документами и сел на ближний стул. «Не комплексует. Обычно садятся на самый дальний…» – ухмыльнувшись, подумал я. Ну, что тут у нас? Санкт-Петербургский университет МВД. Бывший капитан таможенной службы Зимин Сергей Михайлович. Бывший начальник смены таможенного поста в морском порту Санкт-Петербурга… Бывший муж… разведён, значит. Есть сын, значит, алиментщик. Ну, что… в нашем полку прибыло, а то всё бывший, бывший… Возраст – тридцать один год. Сходится…
– А чё, плохо было на таможне? – спрашиваю, не поднимая головы.
– Да нормально.
– А чего ушёл? Или «ушли»? – уже глядя в глаза, спрашиваю у капитана Зимина.
– Не хотелось бы… личное, – не отводя взгляда, ответил теперь уже коллега. – В сопроводиловке, наверное, написано…
– Понял. В принципе, наша работа мало чем отличается от работы таможни. Ищем, ловим, разбираемся, сажаем. Тонкости поймёшь в процессе работы. Задавай продуманные вопросы, внимательно слушай развёрнутые ответы. Рабочее время ненормированное. Скулёж о недосыпе и усталости не терплю. Премии платят за раскрытие, а не за желание раскрыть. К товарищу поворачивайся спиной только тогда, когда хочешь его прикрыть. Как понял, Зима? Без обид? – протягивая Зимину руку, спросил я.
– Понял, – улыбнувшись, пожал мою руку Сергей. – Зимой с первого класса зовут. Привык.
– Меня Андреем зовут. Чапаем, будешь звать, когда разрешу. Добро пожаловать в эскадрон!
* * *
Зима вышел из кабинета осваивать своё новое рабочее место, а меня насторожил звонок. А такой звонок любого насторожит, звонила старший следователь по особо важным делам СК Корниенко Виолетта Юрьевна.
– Чёртова хохлушка, – по-доброму вырвалось у меня, но в трубу полетело: – О! Привет, Виолетта. Соскучилась?
– Ну не то чтобы… А ты где, Чапаев? – с некоторым недоумением спросила «важнячка».
– У себя, кофе пью. Заезжай, мне тут бутылку армянского подкатили… – расслабленно сообщил я.
– Э, паренёк! Быстренько к генералу поднимайся, тебя, видно, дежурный ещё не нашёл, – зашипела в трубку В.Ю.
– С каких это? Это не прикол, Корниенко? – спрашиваю подозрительно.
– Пулей! – рыкнула следачка и отключилась.
«Ну, если ты меня тролишь… месть будет жестокой!» – думал я, не спеша поднимаясь на последний этаж. Звонок телефона меня застал уже перед дверью в приёмную генерала.
– Подполковник Чапаев? Вас к генералу. Срочно! – кто-то впопыхах выдохнул в трубку и тут же отключился.
– Нет, ну не сволочь, а? – психанул я, чуть не плюнув на красивый дерматин обивки генеральской двери.
Ожидающих вызова в кабинет к генералу было трое. Одной из них была подполковник юстиции В. Ю. Корниенко. Она сидела в одиночестве на нешироком диванчике, положив на «вакантное» место рядом с собой свой пузатый портфель. Увидев меня, она сурово улыбнулась, перебросила портфель себе на колени и похлопала ладонью по освободившемуся месту. Больше свободных мест не было, я сел.
– С чего вдруг? Нас отдельно или вместе? – склонив голову к широкому плечу В. Ю., спросил я.
– Думаю, это по нашему прошлому дежурству, – почти не открывая рта, ответила «важнячка», – вроде всё чики-пуки, и шеф мой проверял… Ты во двор выгляни. Этот чёрный «мерс», прямо у входа, из Главка нашего Следкома. Чуйка у меня… по нашу душу. Видно, где-то мы с тобой, Чапай, накосячили. Депутат нажаловался… падла. А ты перед ним там на пуантах…
– Думаешь? Виолетта, я тебя хотел…
– Корниенко, Чапаев, проходите… – ровным голосом разрешил помощник генерала, с сочувствием посмотрев в нашу сторону.
– Серьёзно? – улыбаясь, успела шепнуть мне В. Ю. – Прямо хотел меня?
Конечно же, женщину я пропустил вперёд (на минное поле). Генерал сидел на своём месте, внимательно наблюдая, как вдоль стола для совещаний, заложив руки за спину, медленно прохаживается полковник юстиции. А у окна, помешивая ложечкой в кофейной чашке, сидел ещё один мужчина в тёмном костюме, с подозрительно медийной внешностью. Увидев нас, генерал кивнул головой, а полковник, подойдя ближе, протянул руку и спросил:
– Представляться нужно? – удивив красивым низким баритоном.
– Знакомы, Сергей Викторович, – чуть не сделав книксен, проворковала Виолетта Юрьевна. Пожав руку полковника, Корниенко без приглашения расположилась за столом для совещаний, налив себе стакан минеральной воды.
– Подполковник Чапаев, начальник отдела…
– Да, да… Андрей Васильевич, я знаю, кто вы. Вот и Степан Анатольевич о вас мне рассказал много интересного. Ну, а я – Антонов Сергей Викторович, заместитель руководителя Главного следственного управления Следственного комитета по городу Москве. Вы садитесь, пожалуйста, подполковник. Товарищ генерал-майор, начнёте?
– Пожалуй. Только вот Владимира Генриховича представлю… Владимир Генрихович, полковник ФСБ, наш куратор, – почти незаметно поморщившись в мою сторону, улыбнулся в сторону окна генерал.
Я видел, как напряглась внешне невозмутимая следователь по особо важным делам Корниенко. Заметил, как побелели костяшки её пальцев, сжимавшие запотевшую бутылку минералки. Как по её мгновенно вспотевшему носу заскользили к кончику очки в золотой оправе. Да оно и понятно. Ничего позитивного от такого окружения ожидать не приходилось. «Да мы не просто накосячили, – почему-то с тревогой подумал я. – Мы просто где-то обоср…». Но неожиданно, «стереотип пошатнул» товарищ из ФСБ. Почему-то глядя на нашего генерала, он довольно доброжелательно объяснил ситуацию:
– Мы проанализировали работу следственной группы, где вы, Виолетта Юрьевна, и вы, Андрей Васильевич, вели совместные расследования и следственные мероприятия. И, надо сказать, КПД вашей работы впечатляет. На основании результатов полученных выводов принято решение привлекать вас в дальнейшем к расследованиям уголовных дел под литерой «С», то есть «секретно». Как вы сами понимаете, результаты расследования этих дел не подлежат широкой огласке. И входят в компетенцию весьма ограниченного круга лиц. Необходимый ресурс и поддержка вам будут выделяться по мере их необходимости и целесообразности. Вашего согласия я не спрашиваю. Мы с вами люди государевы. А за сим разрешите откланяться, рад был знакомству. Мои реквизиты у Степана Анатольевича, – сказал на прощание куратор и, жёстко пожав мужчинам руки и сдержанно улыбнувшись Виолетте Юрьевне, вышел.
В кабинете генерала на несколько секунд повисла пауза. Можно было подумать, что все ждали, когда Владимир Генрихович отойдёт наконец от кабинета на безопасное для звукопроницаемости расстояние, чтобы наговорить ему вслед…
– Ну, как вам? – не ожидая ни от кого ответа, задал вопрос генерал, нажимая на кнопку селектора. – Распорядись, пусть нам четыре кофе сделают.
А пока кто-то распоряжался, чтобы нам кто-то там делал кофе, генерал доверительно спросил у меня:
– А ты знаешь, Чапаев, почему так получилось, что на тебя внимание обратили?
Я недоумённо пожал плечами и растерянно ответил:
– Ума не приложу, товарищ генерал… Фамилия?
– О! А помнишь свой косяк, когда с тебя должны были подполковничьи погоны содрать? Как тогда всё так красиво устроилось. Резонансное дело! Превышение полномочий! Нарушение должностных инструкций! Не место в наших стройных рядах! Показательную порку готовили… Эшафот уже «побелили – покрасили». А тут, бах! Подполковник Чапаев во внерабочее время, практически на общественных началах, рискуя собственной жизнью, спасает беременную женщину. Реально рискует своей жизнью и спасает жизни, по сути, двух человек. Вот тут нашему куратору, Владимиру Генриховичу, и поступила команда (и генерал чуть заметно склонил голову в сторону портрета министра МВД РФ): «Копья не ломать. Средства массовой информации не нервировать. Разобраться». Вот он и разобрался. Результат у тебя на погонах. Ну и фамилии, конечно, спасибо скажи!
– Интересно, товарищ генерал. Честно говоря, думал, что вмешались другие силы… – задумчиво ответил я.
– А я знала, Чапаев, – улыбнувшись, подмигнула мне В. Ю.
– Откуда?
Виолетта ничего не ответила, только постучала бесцветным ноготком по золотистой эмблеме щита с мечами на погонах.
– Ну, а теперь к делу, – возвращая всех к причине нашего необычного совещания, сказал полковник юстиции Антонов. – Первым вашим делом с грифом «С» вам придётся заняться на выезде. Буду говорить коротко, с подробностями ознакомитесь на месте. Есть такой городок небольшой, можно сказать уездный. Кремнев называется. Территориально он находится на границе Калужской и Смоленской областей. Хороший, крепкий старинный русский город. Мэром там Кольчев Михаил Георгиевич. Знаком с ним лично. Правильный профессиональный хозяйственник и перспективный руководитель-государственник. Но речь пока не о нём. Есть у него сын – Кольчев Станислав Михайлович. Парню двадцать лет, студент местного индустриально-педагогического института. Он и есть «виновник торжества». Буквально вчера этот юный маньяк за одну ночь и утро успел изнасиловать двух женщин, одна из них несовершеннолетняя. Утром следующего дня обе потерпевшие дружно подали заявления об изнасиловании в Отдел внутренних дел города Кремнев, указывая на Кольчева С. М. как на насильника, – объяснил нам суть дела полковник юстиции, сделав небольшую паузу для осмысления нами вышеизложенного. – Ну и, что характерно, случай немного схож с вашим крайним делом. Гостиница, зажравшийся представитель золотой молодёжи, замороченный государственными делами родитель и, как итог, преступление на сексуальной почве. Ну а преступление безголового отпрыска где прямо, а где косвенно влияет на карьеру государственного мужа, пустившего на самотёк воспитание собственного наследника.
– Очередной мажор зажравшийся. Что ж его так папашка – «крепкий хозяйственник», упустил? Пороть надо было чаще, – со знанием дела высказалась Виолетта Юрьевна.
– Я так понял, что 131-я статья УК РФ в этом деле ставится под сомнение? Наша задача? – задал вопрос я, понимая, что обвинения в двойном изнасиловании – это если не фантастический, то весьма весомый аргумент для вынесения довольно сурового наказания студенту Кольчеву со всеми вытекающими для его семьи последствиями.
– Я не зря оговорился, что знаком с Михаилом Георгиевичем лично. С его слов… Станислав, безусловно, не пример для подражания. Разболтанный, инфантильный, ленивый, но не идиот и не сволочь. Настораживает то, что уж больно всё у местных коллег красиво складывается. Следаки сшивают дело, аж дым из-под иголок… Потерпевшие и общественность дружно требуют крови, в свидетелях чуть ли не половина населения города. Если не свечку держали, то в глазок подглядывали и советы давали. Ворота дома главы Городского совета второй день от залпов брошенных яиц не просыхают. Активисты к зданию градоуправления, как на работу, с заранее заготовленными высокохудожественными плакатами приходят. Городские СМИ беснуются, уже листовки провокационного содержания на столбах появились. Улики, исследования судмедэкспертов уже не являются служебной тайной. Биологические следы студента Кольчева найдены буквально везде, чуть ли не на потолке… Правда, нужно отдать должное парню. Крутит дули следаку, психует, истерит, после каждого обеда объявляет голодовку и ни в чём не сознаётся. Мэр адвоката нанял. Вроде грамотный юрист из уважаемой и дорогой московской адвокатской конторы. Но с первого дня его начали гнобить наши коллеги из местного ОВД, установили за ним негласную слежку. Прямых угроз нет, но всё к этому идёт. В общем, осуществляется прессинг по всему полю, – продолжал излагать детали полковник Антонов.
– Официально вы являетесь комиссией по плановой проверке из Главка СК. Виолетта Юрьевна, вы, конечно, старшая. Но основная ваша задача – выяснить, действительно ли виновен гражданин Кольчев С. М. в двойном изнасиловании. А если нет, то вам нужно будет разобраться в причинах и выявить виновных такой грандиозной фальсификации. Найдите, откуда ноги растут, – закончил установку задачи генерал Верещук.
– Да, изначально просматривается другая цель… Тут мишень на папе нарисована, – сделала заключение особо важная «важнячка». – И когда нам выдвигаться?
– А вот сегодня можно уже оформлять командировочные документы и в четверг начинать движение в юго-западном направлении. На всё про всё вам неделя, – неожиданно для меня ответил генерал-майор полиции.
– А я не могу в четверг… – честно ответил я, ошарашенный таким поворотом событий. – У меня свадьба в субботу.
– В смысле – свадьба, Чапаев? Ты ж женат! – удивился Антонов, заглядывая себе в блокнот.
– Женат… гражданским браком. А теперь вот официально… ЗАГС, кольца, ресторан. А попозже нельзя как-то? – с надеждой в голосе спросил я, понимая, что домой с такой новостью можно уже не возвращаться.
– Нет, Чапаев! Ты ж понимаешь, этого пацана в СИЗО за это время на запчасти разберут. Это он первых два дня в одиночке ИВС, как на курорте. А потом, знаешь, как у нас случается. Нам тут перед вашим приходом Кольчев-старший звонил… Из парня вышибают «чистуху». Пока морально давят. Грозятся в общую камеру закинуть. Понимаешь, Чапаев, что это значит, когда на пацана такую статью вешают? А свадьбу… свадьбу сдвинь на пару недель, – с лёгким сердцем посоветовал Антонов.
– Да как «сдвинь», товарищ полковник? Ресторан заказан, аванс проплачен… Да меня Ксюха…
– Давай так! Ресторан я беру на себя. Какой? – спросил генерал.
– «Кольцо»… банкетный зал, – упавшим голосом промямлил я, растерянно глядя на злорадно улыбающуюся Корниенко.
– Так… «Кольцо»… – диктуя сам себе, записал у себя в блокноте Верещук. – ЗАГС наш, районный? Хорошо! Всё сделаем в лучшем виде, Чапаев! Ну и мой тебе подарок на свадьбу. Какая ж свадьба без свадебного генерала? Лично приду. По форме!
– Ну и я… Я с супругой приду. С удовольствием. Опять же после выполнения задания вам премия будет начислена в обязательном порядке. Так сказать, для восполнения семейного бюджета. После свадебных расходов очень кстати будет, – заверил полковник юстиции Антонов.
* * *
Мы с Корниенко медленно спускались по широкой лестнице на выход из управления. Каждый думал о своём.
– Интересно получилось, Чапаев. Свадьбу за тебя переносят, сами себя гостями назначают… Слушай, а что ты мне в приёмной у генерала сказать не успел? Что-то типа: «Виолетта, я тебя хотел…» Правда, что ли, Андрюша? – лукаво глядя мне в глаза, сказала, уперев в мой живот свою грудь четвёртого размера, Виолетта Юрьевна.
– Да ну тебя… Я хотел сказать: «Виолетта, я хотел тебя на свадьбу пригласить. Ты в эту субботу свободна?»
– А я бы тебе сказала: «Нет, Андрюша, занята. В эту субботу я буду выяснять на границе Калужской и Смоленской областей, в кого совал свой писюн один малолетний дебил из города Кремнев».
Спустились ко мне в отдел «пошептаться». Хотел было по привычке заглянуть к операм и, подмигнув Лядовой, спросить: «Барышня, я могу надеяться?» А она, как всегда кокетливо, ответила бы: «Ах, оставьте, офицер! Моё сердце занято, но на чашку кофе надеяться можете!» Но вовремя вспомнил, что оперативный сотрудник Лядова С. И. выбыла из штатного расписания отдела. Корниенко отказалась, а я себе наболтал кофейной жижи, пахнущей пережаренными семечками и пересохшим черносливом одновременно.
– Ехать будем раздельно, – предложила свой вариант Виолетта, – ты выезжай в первой половине дня на машине, а я ближе к обеду на поезде.
– К чему такая конспирация? – не понял я.
– Любую проверяющую комиссию, Андрей, на месте воспринимают как своих личных врагов и как единую команду. А мы с тобой приедем к ним чужими, случайно и наобум назначенными людьми. Сделаем вид, что мы «не контачим» и испытываем друг к другу антипатию. А раздрай в рядах врагов всегда плюс для противника. Посмотрим, к кому первому потянутся мздоимцы… – хитро улыбнувшись, подмигнула мне следачка. – Кстати, комиссий из двух человек не бывает. Проси у Ващука ещё одного. Возьми из своих оперов кого-нибудь.
Я согласился с Виолеттой и позвонил нашему генералу:
– Товарищ генерал, разрешите с собой одного опера взять. Мало ли… Подстраховка нужна будет в любом случае.
– Не возражаю, бери одного. Теперь о подстраховке. Завтра перед отъездом дам тебе контакт в Кремневе. Он о тебе будет в курсе. Это, скажем так, «на всякий боевой».
Я решил взять с собой капитана Зимина. Для него это будет первое задание, а для меня возможность оценить его оперские качества. Позвонил своим по внутреннему и услышал:
– Капитан Зимин, слушаю.
– Зайди, Зима.
Виолетте Зимин понравился. Она вообще любила таких… крепеньких, лобастых, сообразительных. Недаром ходили слухи, что группа захвата СОБРа… в полном составе платит ей алименты. Так как до сих пор не знают, кто отец её старшего сына, а сдавать анализ ДНК на отцовство считают не по-товарищески. Шутка!
Было принято решение Зимина отправить в Кремнев на следующий день после нашего отъезда. Поселиться он должен будет в той же гостинице, но, насколько это возможно долго, держать в тайне свою связь с проверяющими из Главка.
