Александр Андреевич Апосту
Призвание
Глава 2
Спина ужасно болит. Своим нытьем она мне не дает даже взглянуть на осточертевшую траву, напоминающую о работе. Я предпочитаю идти и смотреть на небо. Живу я совсем не далеко от работы, буквально в трех домах от той территории, которую я облагораживаю своей косилкой. Иногда меня раздражает повседневная скука района и однообразный маршрут. Какова черта я здесь поселился? Может до потери памяти я и работал где-нибудь в другом конце города и этот участок мне казался привлекательным. Вообще многое мне нравилось тогда, наверное. Или нет. Правильно Максим сказал – сейчас мне дана возможность заново полюбить мир вокруг, не подозревая о его невзаимности. Я не помню ни его враждебности, ни лжи. Меня даже не мучают демоны прошлого. Может, и я сам был далеко не хорошим человеком. Сейчас я по крайней мере стараюсь быть достойным примером детям. Порой страшно, что я где-то не преуспел, но бывают моменты гордости. Например, одним вечером после моего просветления моя дочка принесла мне чай в постель и села около меня. Я тогда уже чувствовал себя вполне здоровым, но жена настаивала, чтобы я был за неизвестной надобностью под одеялом.
– Как ты себя чувствуешь, папуль? – она мило улыбнулась, поглаживая лежащее на мне одеяло. Она была невообразимо прекрасна. Ее лицо озаряло согревающим светом. Как отец, я был счастлив за нее. Она красива, умна, добра. Я переживал лишь, что мир не умеет ценить и видеть такие качества. Красота в нем превращается в высокомерное тщеславие, ум в гнев и зависть, а добро в страдания. Жизнь может сломать и потушить исходящий внутренний свет. Мне хотелось уже рваться к ней на помощь.
– Хорошо, Настя. С вашей заботой и уходом даже мертвый пришел бы в себя, – она ухмыльнулась, а я отхлебнул ее чая.
– Не за что, – она взяла мою руку, сжала ее, – Пап…
– Да, – я внимательно посмотрел на нее.
Она отвернулась и опустила голову. Раздался тихий плач. Я сразу же вернул на тумбочку чашку и потянулся к ней.
– Ты чего, милая? Что случилось?
Я прижимал ее к себе, а она отрицательно махала головой, делая вид, что ничего не произошло.
– Скажи, пожалуйста. Я не могу смотреть, когда ты плачешь.
– Я не хочу, чтобы ты нас…, – эмоциональный приступ мешал ей говорить.
– Что не хочешь?
– Я не хочу, чтобы ты нас покидал, – глухим голосом выдавила Настя.
– Любимая, я больше никогда от вас не уйду.
Я посмотрел ей в глаза и продолжил:
– Не знаю кому там было нужно, чтобы я вас покинул, но уверен, что это больше не повторится. Иначе я найду этого злодея и ему не поздоровится.
Она улыбнулась и, вытирая слезы, сказала:
– Мы больше не переживем такого. Мы себе место не находили, только сидели вокруг тебя и молились. Я думала мама с собой что-нибудь сделает. Она постоянно плакала и держала твою руку. Я никогда не видела, чтобы человек так страдал. Она не могла ни спать, ни есть. Просто сидела и ждала тебя…
Я почувствовал на щеке горячие слезы. Это уже были мои.
– Мы так боялись, что ты не очнешься. Ты лежал без всяких движений, на это невыносимо было смотреть. Еще и Ваня под машину попал… Мне кажется, это все связано. Без тебя семья рушится. Нас по одному будут настигать несчастья и беды. Ты только нас покинул, и сразу авария. Мы не можем друг без друга. Мы не нужны жизни по отдельности.
Хлынул новый поток слез.
– Да это жестокая случайность, – заверил я, – теперь все будет хорошо. Ваню скоро выпишут из больницы и я приведу его в порядок. Мы поможем друг другу встать на ноги. И мы начнем жить вместе, как раньше… Нет! Даже лучш! Потому что в том, что было раньше я не уверен.
Не получилось ее развеселить. Она только больше заволновалась.
– Еще и твоя амнезия. Почему именно с тобой? У нас так было все замечательно. Тебя Бог лишил таких ярких воспоминаний. В мире полно людей, которые все ценное отдали, лишь бы забыть прошлое…
Я поразился до глубины души. Насколько для нее мое происшествие значительно. Как личная трагедия стала общей. Так было приятно иметь рядом родных людей. Я пообещал себе, что никогда их не покину.
– Я думаю, это не наказание, а дар. Возможность еще раз вас полюбить, – я поцеловал в макушку и погладил душистые волосы нежно ладонью, – если я даже умру, я вас никогда больше не забуду.
– Тогда и мы умрем тоже.
Я понял, что наша одежда будет полностью мокрой от слез.
– Ни за что. Я хочу быть с вами каждый мой день. Каждую подаренную мне жизнь я готов провести с вами.
– Я люблю тебя, папочка.
– И я тебя люблю, моя хорошая.
– Вот мы с тобой два хлюпика.
– И не говори…
Вот такой случай хранится у меня в сердце. Даже если бы моя дочка стала первым террористом в мире, то, наверное, я ее понял и принял бы. И ясное дело, что такого не может быть, потому что я в ней уверен. Да и вся планета не противостояла бы ее красоте. Но все равно моя поддержка ей всегда обеспечена. Уж слишком я люблю своих троих ангелов, что ради них готов стать демоном. И мир не заслуживает моей и малейшей защиты. Я, как родившейся утенок, который только увидел семью и уже готов переплыть за ней все реки. Они родные люди, которые спасли меня. Не представляю, что было, если бы я очнулся в одиночестве. Просто покинутый всеми. Без близких людей страшно жить. Я самый счастливый сорокопятилетний ребенок на свете. Но все равно хочется что-то вспомнить. Придать немного палитры белому пятну в моем сознании. До сих пор не верится, особенно смотря на себя в зеркало. Снаружи зрелый вид; лицо, повидавшее половину своих отведенных лет; а в голове двухмесячный коротенький отрывок.
Дом мой, как я говорил, находится совсем неподалеку. После работы я через минут 10 уже поднимаюсь по лестнице в сторону квартиры. Дом отличается от остальных близлежащих. Кирпичный трехэтажный прямоугольник. Возле подъездов высажены клумбы. Я решаю подождать Таню на лавочке. Я сосредотачиваюсь на ароматах цветов и те начинают произвольно общаться между собой через мою бурную фантазию:
"– Отличная музыка в этой клумбе, еще и ветерок качает. Неплохое заведение. Я, пожалуй, чаще сюда буду заглядывать, – оценивает обстановку Пион.
– Согласен с тобой. И фасон что надо, – надменно выкидывает Нарцисс, – сегодня буду главной звездой вечера!
– Ты совсем не меняешься, дружок, – хлопает приятеля Пион.
– Место вообще наицветочное! Почему мы сразу сюда не пошли, – пытается выговорить слова Гладиолус, – да, прячьте ваши пестики в соцветиях, крошки. Мы с друзьями идем на охоту!
Нарцисс с Пионом смеются.
– Снова этот пьяница чушь несет.
– Ты и дойти сможешь только до ближайшего бара.
– На себя посмотрите, клоуны! Мне сегодня сто пудово дадут! И я не пьяный, а веселый! Ууууу!
Гладиолус, шатаясь, пускается в пляс. Расталкивая всех и громка крича, он демонстрирует свой нелепый танец. Ему наплевать на окружающую критику, он не замечает никого и ничего.
– Успокойся ты, введешь себя как-будто в лесу вырос! – беспокоится за чужое мнение Пион.
– Отвали! Один раз цветем!
– Понятно все, этому болвану лучше не наливать больше, и вообще с собой не брать, – раздражается Нарцисс.
– Я тебе не возьму, – угрожает Гладиолус, – мы же с вами с первых саженцев вместе.
Двое друзей вздыхают:
– Что правда, то правда, к сожалению.
Гладиолус хохочет и продолжает балагурить. Остальные тоже присоединяются к нему, но более сдержанными и солидными движениями. Затем Нарцисс видит трех жертв за барной стойкой. Он сразу с усмешкой оповещает друзей:
– Смотрите какие цветочки нас ждут!
– Даа, – с отвисшей челюстью мямлит Гладиолус, – прямо с обложки журнала по садоводству.
– Сегодня кого-то мы жестко опылим, я чувствую, – заводится Пион.
– Пойдем, подойдем! – дает команду главный жеребец.
Три друга уверенной натренированной походкой подходят к девушкам.
– Здравствуйте, дамы! Почему такие красотки одни и их бокалы пусты? – атакует Пион.
Девушки, переглядываясь между собой, хихикают.
– Вас может угостить чем-нибудь, малышки? – подхватывает Нарцисс по отработанной схеме.
– Жил цветок одиноко в доме,
Готовил пыльцу весной и летом,
Познакомился с мадам в поле
И наутро проснулся с букетом.
Гладиолус любит внести свою лепту в стандартную схему. Но на этот раз импровизация оказалась удачной, даже девушки смеялись.
– Не обращайте на него внимания, – отмахивается Пион, – в нем всегда под алкоголем проявляются таланты поэта.
Пьяный цветок дурашливо показывает свою широкую улыбку.
– А вы чем занимаетесь, леди? Кроме того, что очаровываете весь мир.
Девушки снова кокетливо захихикали.
– Я, Маргаритка и Ромашка учимся в Покрытосемянном университете. Как говорится – учимся нравиться людям. А вы, мальчики? – берет на себя инициативу Роза.
– У вас прекрасные духи, дорогая, – делает комплимент Нарцисс.
– Спасибо, мне это многие говорят. Придется вам еще постараться, чтобы мне понравиться, дорогой!
– Я очень буду стараться, – подмигивает обольститель.
– Я занимаюсь прибыльным бизнесом, – заводит эффективную тему Пион, – меня опыляет в день десятки пчел. Не хочу хвастаться, но у меня куча клиентов и такая же куча денег.
– Хмм, – разом удивляются девушки.
– А у меня лучшее место в грядке с отличным видом на закат, – настойчиво притягивается Нарцисс к Розе. Он определился с сегодняшней целью.
– А я просто веселюсь и радуюсь жизни. Ну и за этими засранцами приглядываю, – бравирует своими качествами Гладиолус.
– Это кто еще за кем приглядывает!
Компания снова заливается смехом, но тут подружки Розы вступают в беседу.
– Извините, мальчики, нам надо отойти попудрить бутончик, – говорит Ромашка, берет подружки и отводит их в туалет. Позади уже слышится празднование успеха.
– Так все, пора сваливать! Вы видели этих нахалов? Прямо в открытую заявляют, что хотят с нами скреститься! – лишь переступив порог дамской комнаты, возмущается Ромашка.
– Успокойся, моя девочка. У них стебелек еще тонкий, чтобы с нами справиться, – усмехается Роза и проводит по губам помадой.
– А я не заметила ничего такого вообще, – глупым тоном признается Маргаритка, – только вот ну они смотрели на меня, прям, ну короче, не знаю как объяснить вообще…
– О господи, вот тупица, – не сдерживается Ромашка, – тебе надо было еще короче надеть лепесток!
– Ромашечка, не волнуйся ты так, если тебя ждут дома твои дети, то это твои проблемы, а у нас свободное плавание, – беспринципно ставит ее на место Роза.
– Ты тоже хороша фифа, выставила на показ свои шипы!
– Да ладно тебе, Ромах, че ты? – поддерживает подругу Маргаритка.
– Я чего? А ты не боишься, что твой Тюльпан со своими дружками узнает о твоих похождениях?
– Не. Он сейчас где-нибудь у лавочки удобрения курит со своей шайкой.
– Когда он уже поймет, что это навоз обычный, – огрызается Ромашка.
– Так подруга, подожди нас еще немного, я вытрясу из этих дурачков деньги, и затем поедем домой, согласна? – переходит на компромисс Роза.
– Ладно, согласна.
– Так какой у нас план то? – бежит за подругами Маргаритка.
– Оооой…
Девушки возвращаются тем же путем к стойке. Кавалеры на месте.
– А вот и мы!
– Ну наконец-то, мы уже соскучились. Почему так долго?
– А это наше девичье дело, – кокетничает Ромашка.
– Кто с нами разговаривать начал! Миссис Скромность! За это надо выпить, – восклицает Пион, – вам что заказать?
Тут раздается незнакомый трем товарищам мужской голос:
– Себе закажи! И знаешь что? Катафалк!
Объявляется Тюльпан с заряженными на драку дружками.
– Ты чего, шалава, разгуливаешь по клумбам? – обращается он грубо к Маргаритке.
– Пошел в задницу, козел! Что хочу, то и делаю!
– С тобой потом разберемся, сейчас вы, уроды! – шайка напрягает кулаки.
– Может быть, как-нибудь уладим? – пытается скрыть нарастающее волнение Нарцисс.
– Пошли выйдем, красотка!
– Давайте поговорим…
– Пошли выйдем!
– По-моему, вы не правы, мы…
– Че ты сказал?
С этими словами Тюльпан накидывается на трех друзей, его братки естественно следуют за ним…». Над домом скапливаются черные тучи. Ветер бьет цветы друг об друга и мои мысли следом.
– Здравствуйте, Алексей. А чего это вы тут сидите? – раздается вдруг шутливо-официальный голос моей Тани. Меня сразу покидают фантазии. Перехожу из выдуманной сказки в реальную. Это чудесная картина. Ее бархатная кожа, утонченные изгибы, кудрявые пряди, кукольное лицо, ослепительные глаза уносили меня в античный мир древнегреческих богинь. Во взгляде мелькали нотки кротости и игривости одновременно. На публике Таня старалась себя вести тихо и не навязчиво. Сидеть в сторонке и мило улыбаться. Подобная улыбка заменяла любое общение. Зато в семье женщина могла и командовать, и острить шутками. Вот такая она. Сегодня я просто обворожен ею. На фоне нависающих туч она выглядела настоящей необузданной стихией. Какие только метафоричные образы не посетят влюбленных до умопомрачения разум. И вроде находишь миллионы причин этой любви, а вроде и любишь ни за что. Любовь ослабляет и отупляет. Но счастье на то и счастье.
– Добрый вечер, моя дорогая, – подыгрываю я ей, – вас сижу жду. Мечтаю… Но, когда вы вторгаетесь так в мое пространство я понимаю, что совсем о другом мечтаю и буду мечтать каждый день.
– И о чем же, позвольте спросить? – хлопает ресницами она.
– Проводить с такой женщиной, как вы, все вечера до конца моей жизни, – я обнимаю ее двумя руками и прижимаю крепче к себе, – я по тебе очень соскучился.
– И я, любимый, – она меня еще несколько раз целует в щеку. Так мы можем простоять хоть до утра.
– Ты не представляешь, как после того скучного дня приятно чувствовать тебя рядом, – забираюсь носом в ее ароматные волосы.
– Ты не представляешь какое счастье приходить каждый день и ощущать себя любимой.
– Это я тебе на долгие годы гарантирую.
Она смеется. Эти звуки нужно записать и слушать вместо музыки.
– Будешь здесь меня всегда ждать? – проверяет меня, указывая на лавку.
– Да. Буду любоваться этими цветами, ведь они теперь ассоциируются с твоим приходом.
– Я тогда сама буду приходить их поливать.
– Хотя они себя плохо ведут.
– Цветы?
– Да. Прямо как люди.
– Тебе надо меньше мечтать, дорогой.
– Мечтать всегда необходимо, – уверено утверждаю я, – романтики всегда становятся отличными отцами и мужьями.
– Мне кажется, это судьба.
– Согласен. Нам она улыбается, – я беру ее пакет с книгами,– пойдем домой?
– Да, а то дети нам выговор сделают, что мы их не кормим.
Мы смеемся и направляемся домой. Живем мы на третьем этаже в просторной однокомнатной квартире. Если, конечно, к ней можно вообще подобрать эпитет "просторный". Это еще один повод нервничать и комплексовать из-за своей нищей должности на работе. Особенно, если учитывать, что нас там проживает четверо. Детям уже необходимы отдельные комнаты, а мы теснимся в одной. Нашим взаимоотношениям в семье подходит поговорка: "в тесноте, да не в обиде". Все мы понимаем наше положение и не жалуемся, а просто ждем благоприятных перемен. Соседей по площадке мы мало встречаем. Видимо, рабочие графики не совпадают. Но зато мы их часто слышим. Они любят ночью поскандалить, или весело поболтать, так что слышно на весь этаж. Бывает даже они затевают танцы по всей квартире. Однажды весельчаки праздновали день рождения, пели "Happy Bithday to you" и на каждую повторную фразу бросали об стены какую-то вещь. По звукам можно было заподозрить и стол, и затем чашки с тарелками. В общем, отметили на славу. И так довольно часто. Нам только и слышны их прыжки и радостные вопли. Если мы стараемся терпеть и дать молодежи нагуляться, то остальные соседи в последнее время сразу вызывают полицию. Мы предпочитаем в такие моменты закрываться и сидеть тихо в квартире. В общем, если закрыть глаза на некоторые формальности, то живу я со своими любимыми превосходно. Главное, что вместе.
По этажу разнесся аппетитный аромат приготовленной еды, как обычно бывает по вечерам. Я с полным ртом слюней надеюсь, что запах идет именно из нашей обители.
– Хоть бы дети там ничего не подпалили, – молится жена.
– А я прошу тем временем, чтобы этот ужин был именно нашим, – признаюсь я.
– Ну, значит твои пожелания услышаны, – она без сомнений открывает дверь.
Кажется, дочь решила свести всех с ума своим рецептом запеченной курицы.
– Привет, дети, а вот и мы!
– Да, кто идет встречать папку? – я жду в объятия неудержимую толпу.
– Мы ждали, папуль, – радостно бежит Настя с поваренной ложкой в одной руке и кухонным полотенцем в другой.
Я обхватываю ее своими медвежьими ручищами.
– Пап, я знаю, что ты по мне очень соскучился, но…
– Ты даже не представляешь как!
– Но ты же меня задушишь, – стонет она и наконец вырывается.
Я снимаю обувь и иду к сыну. Его кровать расположена в углу комнаты, чтобы солнечные лучи не беспокоили его. Вот кому не повезло, так это Ване. Лежит уже два месяца безвылазно. Вот недавно на необходимое время ему купили инвалидную коляску и начали гулять с ним по улице, а до этого находился взаперти в окружении библиотечных книг. Мне его очень жалко. С какой тоской и надеждой он смотрит в окно и делиться планами на будущее. Он хочет, как раньше бегать по утрам, играть в футбол, ходить в путешествия. Иногда меня раздирает изнутри ненависть к тому пьяному водителю, который сбил Ваню. Да что там иногда, каждый день, когда мне приходится видеть сына, прикованного к постели. А этот человек даже не остановился, сбил и дальше поехал. И никто его не нашел. Сто процентов, оказался разбалованным сыном какого-нибудь чиновника, которому все дозволено. Ему и эта наша трагедия с рук сошла. Я не знаю, чтобы с ним сделал, если бы он мне попался на глаза. Мы стараемся не думать о случившемся и помогать Ване оптимизмом.
– Привет, пап.
– Здравствуй, сынок, – я присаживаюсь на край кровати.
– Как дела на работе?
– Однообразно. Помираю со скуки. Ненавижу эту траву. Просто закрываю глаза и вижу в мечтах голые скалы или морской песок, где нет этой зеленой дряни.
Он смеется.
– У тебя как день прошел?
– Встал утром, сделал зарядку, побежал по лестнице во двор, поиграл с ребятами в "Выше ножки от земли", вернулся домой, попрыгал под музыку, как наши долбанные соседи, и потом прилег. Ноги что-то за день устали, – саркастично выдает он мне свою легенду.
– Шутим-это уже хорошо, – я по-дружески толкаю его кулаком в плечо.
– Мне только это и остается.
– Да не грусти, сынок. Все наладится. Когда поправишься, обещаю, пойдем на запад, и оббежим весь свет. Как Форрест Гамп, только Ваня.
– Ну да, несколько ошибок в имени.
– Это еще круче. Обойдем весь земной шар с тобой. Будем останавливаться на ночлег с палатками в каких-нибудь красивых местах. Там будем фотографировать пейзажи, купаться, охотиться, смотреть на звезды около костра. А вернувшись новыми людьми, напишем, как все путешественники, мемуары о своих приключениях.
– Новыми людьми не помешало бы стать.
– В далекие земли и идет человек, чтобы найти себя настоящего и остаться таким навсегда.
– Я согласен с тобой, пап. Как только встану, сразу собираем вещи, берем Настю и маму и в путь, – кивком отзывается Ваня.
– Да, думаю, их тоже с нами придется взять, – я шутливо изображаю безысходность.
– Хоть они и женщины, но так уж и быть возьмем мы их. Все равно за нами потащатся, – подыгрывает сынок.
– Куда это вы без нас собрались, мальчики? – позади раздается недоумевающий голос Тани.
– Упс, – я тянусь к жене, чтобы загладить вину, – никуда мы не пойдем одни. Мы и дня без вас не сможем.
– Конечно, – разоблачает мою игру ее проницательность, – не подлизывайся, хитрый какой!
Все дружно заливаются добрым смехом.
– Пойдем те уже есть. На столе все стоит, остывает, – прерывает Настя нас своим приглашением.
– Точно. Я есть ужасно хочу. Отстань, женщина, – я отрываюсь от Тани и иду помогать Ване сесть в коляску.
– Ты у меня договоришься, муженек!
– И что будет? – поворачиваюсь я снова к ней с вызывающей улыбкой.
– Узнаешь. Меня тут каждый день с работы до дома поклонники напрашиваются проводить, один раз не устаю и все…
– У твоих поклонников любовный роман был раз в жизни и то "Анна Каренина"! Ха!
Таня отвешивает мне оплеуху за мой каламбур. Я убегаю от ее расправы на кухню.
– Как же вкусно пахнет!
– Все как ты любишь, пап, – Настя обходит сзади и обнимает меня. Я целую ее ладонь.
– Ты-золото, моя девочка. Пацаны без ума будут от твоей готовки. Как у тебя так вкусно получается? Научишь маму?
– Ты сейчас еще раз получишь! – Таня хватает с угрозой сковородку.
– Шучу, шучу, любимая!
– Смотри у меня!
Жена возвращает посуду на место. Настя, вытирая слезы от смеха, раскрывает секрет:
– Да ничего особенного, я даже не очень старалась. Само как-то выходит.
– Просто ты у меня волшебник! Творишь чудеса, не прикладывая и сил.
– Спасибо, – умиляется лести дочь.
Еда была распределена по тарелкам уже к нашему с Таней приходу. Вилка с ножом лежали аккуратно на своих местах. Вообще у нас обычно Таня готовит, а Настя иногда посматривает и что-то для себя запоминает. Но утром в последнее время именно дочка делает на всех завтрак, чтобы мама больше отдохнула. Теперь у Тани и вечером никаких дел. Потрудилась когда-то с воспитанием дочки, но сейчас вкушает плоды своей проделанной работы. Я подхватываю кусок курицы и отправляю его в рот. От наслаждения даже закрываются глаза.
– Это великолепно. Просто таит во рту! И специй в самый раз! Кажется, маме Тане можно на пенсию уходить.
– Да с превеликим удовольствием. Мне хватает компании с книгами. Но курочка, дочь, и в правду вкусная, – хвалит Таня и отрезает еще добавки.
– Конечно, зачем этой барышне семья, когда целые полки забиты книгами, – провоцирую я, на что Таня кивает одобрительно головой.
– А тебе как, Вань? – учтиво спрашивает у брата сестра.
– Как всегда замечательно. Соглашусь с папой. Лучше, чем он, нас никто не похвалит.
Я замечаю, что хоть Ваня и лежит дома почти без движений, но он сильно похудел. Высокий рост ему перешел от меня. Уже чуть выше. Белокурыми волосами скорее всего в Таню. Настя вообще получилась странная смесь. Оба ребенка для меня остаются самыми красивыми на свете и навсегда маленькими. Все бы отдал, чтобы вспомнить их детство. Самая непростительное похищение воспоминания. Как можно было забыть двух улыбающихся очаровательных младенцев. Наверное, я и привязан так прочно к ним потому, что для меня они как будто заново родились. Я не могу эти порывы чувств сдерживать в себе.
– Знаете, дети, в старости я буду в первую очередь жалеть, что не помню ваши ранние годы. Мне кажется вы были самыми послушными и незаурядными. Вернуть бы все назад…
Все прерываются от еды и смотрят на меня. Они не любят упоминаний о моей амнезии. Но когда тема все-таки затрагивается, они переступают свою внутреннюю боль и вступают в разговор. Знают, что меня это до сих пор сильно тревожит.
– Не переживай, пап. Через некоторое время память вернется, мы своей любовью поможем тебе, – гладит меня по плечу Настя.
– Это точно, – соглашается Таня. – А малышами они всегда были симпатичными и энергичными. Соседи в них души не чаяли, все время норовили потискать. Во дворе сверстники во всех играх их назначали лидерами за креативность. Про детский сад вообще молчу! Ваня приходил и чуть ли не плакал, что девочки к нему пристают и лезут целоваться. Что он хочет играть с мальчиками, а те ему мешают.
– А потом половина тех девочек со мной в школу пошли и там покоя не давали. Но потом я уже начал приставать, – добавляет Ваня.
Я громко и горделиво смеюсь.
– А Настя, – продолжает Таня, – в детский сад очень любила ярко наряжаться. Или мне подражала, или в телевизоре насмотрелась, не знаю. Но она надевала всегда все самые экстравагантные вещи. Из сада мне приходилось тащить домой ее многочисленные подарки от мальчиков: цветы из клумбы, конфеты, машинки, засушенных червяков.
– Да, это я помню, – хихикает дочка.
– На счет послушания я бы поспорила. Может только Ваня. Он всегда летал где-то в другом пространстве. Если он замечтался, то говорить с ним было бесполезно. А если занимался каким-то своим делом, то там вообще с сыном можно было попрощаться на время. Помню, в 6 лет он строил Колизей из моих книг, а в 7 их уже самостоятельно читал…
– Да я же говорю, он весь в тебя, – восклицаю я. Ваня смущенно улыбается.
– Я знаю, сынок, – она целует его в лоб, прижимая к себе, – а еще однажды построил из книг большую автостраду, чтобы устроить гонку. На это у него ушел день, за который к нему никто не мог достучаться. Просили его пойти прогуляться, поесть, поучить уроки, но оставался непреклонен и сосредоточен на деле. По итогу, у него получилась не автострада, а целый мегаполис с трассой, подсвеченной новогодними гирляндами; с жилыми домами из конструктора; и с человечками из пластилина. У свидетелей его творчества в тот вечер отвалились челюсти.
– А усердием он все-таки в меня, – нагло приплетаю я свои заслуги.
– Да уж прям! Ты шкаф не мог починить целый месяц, усердный ты наш! – под общий смех напоминает жена реальный факт.
– Я был занят и вспоминал как его надо чинить, – хитро выкручиваюсь я.
– Ага, ага. Сейчас снова сковородку возьму. Слушай лучше. Это была подноготная о Ване. Настя же была еще той капризной мадам. Всегда требовала, чтобы все было как она хочет. Начиная ее любимой едой и заканчивая расположением кукол на полке. Росла настоящая командирша. Это сейчас изменилась. А вот как-то давно мы собрались на пикник, и она начала реветь, что не желает ехать и останется одна дома. Я использовала психологический прием и наоборот запретила ей ехать с нами. "Мы тебя и не собирались брать " – соврала я ей. Королевна сразу же вскочила и начала наперекор надевать штаны, но при этом раз двести предупредила, что со мной больше не будет дружить и играть. Ребенку постоянно нужно было больше всего внимания и кому-то потрепать нервы.
– Кажется, я нашел в тебе материнское гены, – шутливо обращается к сестре Ваня.
– Таак, – грозно смотрит на юмориста мать.
– Просто надо было как-то папу поддержать, мам. Извини, мужская солидарность, – Ваня невиновно разводит руками.
– Спасибо, сынок, а то бы я дальше только один получал, – я пожимаю защитнику руку.
– Понятно, против мамы все…
– Мы тебя просто очень любим.
– Я вижу, – изображает обиду Таня.
– Правда, мам, – Ваня ее обнимает, и жена ретируется. Материнская любовь одерживает победу.
– Это слащавую нежность я готов наблюдать сутки наполет,– признаюсь я. – Кстати! У меня на работе родилась идея. Может семьей рванем на природу?
Компания пускается в раздумья, а я улыбаюсь собственной инициативе.
– На выходные возьмем палатку, шашлыка, фруктов и поедем на какое-нибудь озеро. Погода хорошая.
– Отличная идея, – поддерживает меня в очередной раз сынок, – мы с папой только недавно мечтали о путешествии. Вот у вас есть шанс доказать нам, что вы тоже одержимые странники! Начнем с малого, хотя бы половим рыбу…
– Я тоже согласна, – загорается идеей Настя, – «избалованной» барышне нужен загар, чтобы очаровывать мужчин.
Она пафосно откидывает назад волосы.
– Нет, ты не поедешь!
– Пап, это уже не работает.
Новая волна общего смеха.
– В принципе можно, – дает ключевое одобрение Таня, – и с работой удачно сходится и по дому никаких дел. Нужно только вещей теплых набрать, а то ночью прохладно.
– Этим и займемся, дорогая. Все решено. На выходные наша счастливая семья едет на природу.
– Да! – восклицают радостно все, предвкушая приятные хлопоты.
– Это будут лучшие деньки за всю мою жизнь, – уверенно заявляю я. – Как же я вас обожаю!
–И мы тебя.
Я подхожу к противоположной части стола и обнимаю разом родных людей. Я принимаю их к себе крепче, не желая ни на секунду их отпускать. В моменте чувствую, как жизнь течет во мне любовью и благодарностью. Эти три человека и есть мои счастье и безмерная любовь, а значит и вся моя жизнь. Без них я бы пропал. Если память не возвращается, то с любовью дело обстоит по-другому. Ей не нужно воспоминаний, потому что она живет не только в голове, но и в сердце, у которого своя информация.
– Может пойдем сыграем в одну классную игру? – неожиданно придумывает развлечение Настя. – Мы с друзьями в школе играем. Вы пока идите в комнату, а я уберу грязную посуду и потом объясню правила.
Я даже не заметил, как наши тарелки опустели.
– Давай помогу, трудяга…
– Нет, мам. Сегодня я за вами ухаживаю, а вы отдыхаете.
– Пойдем, милая. С этой домохозяйкой лучше не спорить, – иронизирую я.
Мы дружно направляемся в комнату.
