Александр Александрович Теущаков
Путь Черной молнии 2
Двенадцать лет строгого режима получил он за свое злодеяние. За подобные преступления в колонии к таким преступникам относились отрицательно, приравнивая их к статусу «опущенных». К ним «приклеивали» униженные и отвратительные клички, называя порой, «неотделанными петухами».
Прошло немного времени и вот, Александр через надежный источник получил от Брагиных четкие указания и небольшой пакетик с серо-коричневым порошком. Суть акции состояла в следующем: разрабатывая план по наказанию насильника и убийцы, братья решили, что «громко» устранять его не следует. Пусть он разделит участь убиенной им девочки. Порошком оказалась смесь галлюциногенных препаратов, растолченных частиц «священного кактуса Пейотля» и красного мухомора. Воробьеву надлежало незаметно растворить препарат в гомыре, которую употреблял убийца.
Заключенные, работающие в одной бригаде с Гомырщиком, совершенно не обращали внимания на его попойки, даже администрация в последнее время не особо наказывала его за подобное нарушение. С его помощью цех по изготовлению мебели постоянно вытягивал план. Работал он на проклейке поролона к сидениям стульев в три смены, не выходя из производственной зоны. На участке, в своем закутке ел и спал. Порой, напившись гомыры, он конкретно сходил с ума: ползал среди стульев, начинал хрюкать, словно свинья или внезапно его разбирал безудержный, идиотский смех.
В один из дней июля бригада вышла работать во вторую смену. Дело шло к вечеру, на улице быстро темнело. Гомырщик, изрядно нахлебавшись в очередной раз своего пойла, устроил на участке обтяжки бесплатный концерт, с обезумевшими глазами он ползал по проходу, веселя заключенных. Затем он разразился идиотским смехом и, отборно покрывая всех и вся матами, пополз в закуток. Не добравшись до места, его стошнило прямо на собственную куртку и штаны.
В таком виде и застал его Воробьев. Гомырщик находился на своем рабочем месте и сидя на полу, чертил руками в воздухе круги. Его глаза были совершенно пусты и безумны. На Александра он не обратил ни малейшего внимания. Воробьев подошел к нему вплотную и на ухо тихо произнес:
– За столярным цехом стоит угловая вышка, ты должен туда пойти. Для тебя будет открыт проход на свободу. Часовому разрешено пропустить тебя. Поспеши! Время ограничено – всего пять минут, потом проход будет закрыт, и ты уже не попадешь на свободу.
Слова Воробьева подействовали на туманное сознание Гомырщика, как приказ. Он сорвался с места и, выскочив из цеха, пустился бежать к вышке с часовым. Очутившись рядом с запретной полосой, огляделся, но никакого прохода не увидел. Тогда он уцепился руками за прутья металлического забора, и полез наверх. Спрыгнув с забора, подступил к запретной полосе, огороженной первым рядом колючей проволоки. Часовой на вышке, схватив телефонную трубку, стал консультироваться у начальника караула:
– Какой-то тип перепрыгнул через железный забор и, по всей видимости, хочет пересечь запретную полосу. Мне что, стрелять в него?
Получив однозначный ответ, часовой направил дуло автомата на двигающего человека и громко крикнул:
– Стой или буду стрелять!
Казалось, человек в форме заключенного не слышал грозного предостережения и, ухватившись за колючую проволоку, полез наверх. Противно заголосила сирена. Со стороны центральной вахты по тропе нарядов устремились вооруженные солдаты.
Часовой сделал два предупредительных выстрела поверх головы нарушителя и тщательно прицелился. Как только беглец оказался посредине запретной полосы и приготовился пересечь еще одно препятствие, прозвучала очередь из автомата. Метнувшийся в свете фонарей заключенный, вдруг замер и рухнул на землю.
Когда к месту происшествия подбежал начальник караула с солдатами, все было кончено. При свете фонарей они увидели лежавшего вниз лицом человека. По земле расползлось большое пятно крови. Караульная собака поначалу подняла лай, но обнюхав неподвижное тело, успокоилась и присела возле проводника. Картина была ужасная: голова неестественно откинута чуть в сторону, и соединяла ее с туловищем только окровавленная жила. Шея и грудь пострадавшего были сильно повреждены автоматной очередью. При виде окровавленного трупа, некоторых солдат стошнило. При осмотре одежды, в нагрудном кармане начальник караула обнаружил небольшой треугольный знак, которым отмечают объекты с напряжением тока опасного для жизни. Накрыв тело плащ-палаткой, начальник караула срочно доложил по телефону обстановку. Вскоре прибыло начальство из охранной роты и ДПНК с дежурным нарядом контролеров. После осмотра, вызвали начальство и сообщили о ночном инциденте дежурному по управлению. Возник вопрос, как перенести труп до вахты. Доставили носилки и два мешка. Начальник караула, оказавшись не брезгливым, как ни в чем не бывало, натянул мешки на мертвое тело и перевалил его на носилки,
Начальник оперчасти Цезарев, дежуривший на сутках, не видевший до этого подобных зрелищ, спросил командира охранной роты:
– Его что, собаки разорвали?
– Караульным солдатам выдают патроны, они оснащены пулями со смещенным центром тяжести. Получит беглец такую пилюлю, загнется наверняка.
Через некоторое время после проведенного следствия, у братьев Брагиных появилась возможность ознакомиться с актом экспертизы: «Учитывая повышенную степень пристрастия умершего заключенного к спиртосодержащим напиткам, напрашивается соответствующий вывод: на почве чрезмерного употребления сомнительного в происхождении алкогольного напитка, осужденный "такой-то", получил слуховые и зрительные галлюцинации, что и привело к неотвратимому роковому последствию, при попытке пересечь запретную полосу, он был застрелен часовым из автомата».
Эта кара убийцам и насильникам детей была четвертой по счету. Тайная организация «Черная молния» продолжала действовать.
Глава 9
Побег рецидивиста
Сергея Брагина еще несколько раз вызывали на допросы, но уже в качестве свидетеля, а не подозреваемого. Полковника Шилова в связи с побегом Ирощенко, после расследования признали виновным в должностном преступлении и должны были привлечь к суду. Дело, расследуемое в прокуратуре, поплавав какое-то время от следователя к следователю, непонятным образом оказалось в руках хорошего знакомого Шилова, и вскоре вопрос о суровом наказании был закрыт. Тем не менее, с погон полковника все же была снята одна звездочка и его перевели на менее ответственную работу. Теперь Шилов временно занимает должность заместителя начальника СИЗО по хозчасти в следственном изоляторе, где прежде был начальником.
Естественно, Сергея Брагина такой исход дела не устроил, он рассчитывал на более жесткое наказание своего бывшего начальника. Тем не менее, прекрасно понимал, что в системе существует круговая порука, и Шилов так легко отделался. Начальник оперчасти СИЗО-1 вместе с Шиловым, немного расслабились, посчитав, что гроза миновала. Но, буквально через месяц после понижения полковника в звании, начальнику управления ИТУ Новосибирской области Мамонтову поступила анонимная докладная, в которой указывалось, что в изоляторе функционирует черная касса. Держателем ее является начальник оперчасти СИЗО Григорян. Деньги вливаются в основной массе после тщательных обысков поступающих в тюрьму арестантов, а также камерных «шмонов», предоставления личных свиданий, неразрешенных во время следствия и многих других дел, запрещенных инструкциями. В управлении по приказу начальника в отношении Шилова и Григоряна началось служебное расследование.
Когда все «стрелки», касательно побега Ирощенко были переведены на капитана Ермолова, последний оказался в очень щекотливом положении. После того, как майор КГБ Шаронов получил информацию от Брагина, что Ермолов соприкасается с уголовниками, комитетчик обратился с просьбой к своему бывшему начальнику полковнику Шатуре. Тот поручил своему заместителю Кашапову «поработать» как следует с Ермоловым и к нему применили квалифицированные методы дознания. Шатура мог бы отказать в такой просьбе, но у него возник интерес к осужденному Ирощенко, который во время бунта в колонии помогал авторитетному лидеру Дронову. А, как известно, Дронов был на крючке не только в политуправлении но и в оперативном отделе КГБ по области. В ходе допросов капитан Ермолов сознался, что был завербован уголовными авторитетами, и довольно часто выполнял их поручения, естественно все происходило за материальное вознаграждение. Ермолов во многом сознался, а именно: как проносил арестантам запрещенные предметы, по разрешению начальника оперчасти устраивал личные свидания подследственных с родственниками в изоляторе. Наладил поставку арестантам наркотических средств. Ему даже приходилось приводить любовниц за крупное вознаграждение. Пожалуй, немаловажная информация поступила от Ермолова в том, что он способствовал побегу другого осужденного, сообщая уголовникам точное время и день его этапирования в колонию. Речь шла о неком Рыжкове, который при поддержке своих дружков, благополучно бежал из-под стражи во время пересадки из автомашины в спецвагон. Но Ермолов категорически отказывался от своего участия в побеге Ирощенко. Чувствуя, что его хотят пустить главным обвиняемым в этом деле, всячески сопротивлялся; настаивал на том, что произошедшее событие является стечением обстоятельств, и он строго выполнял приказы начальника СИЗО и дежурного по изолятору. Тем не менее, не отрицал, что перевел осужденного Воробьева в транзитную камеру. Для чего? Ермолов не знал, его попросили уголовники, а за деньги он пошел на соучастие в преступлении, хотя клялся, что ничего не знал о готовящемся убийстве осужденного.
Вскоре следствие по делу Ермолова закончилось. Сменив положение о подписке о невыезде, его арестовали и до суда поместили в изолятор уже в качестве обвиняемого. Ермолову инкриминировали получение взяток, пособничество опасным уголовным преступникам и естественно, после осуждения он не имел права служить в органах МВД и прочих подразделениях, связанных с оперативно-розыскной деятельностью.
Что касалось группы офицеров КГБ, посещаемых пятничные вечеринки, то начальство отнеслось к ним весьма благосклонно: в качестве наказания группу оперов действительно перевели в другой отдел. Кое-кому из них было поставлено на вид, но больше всего пострадал Михаил Брылов: за утерю мундира, служебного удостоверения и несоответствие со статусом офицера влиятельных органов, его разжаловали и перевели в другую структуру. В данной ситуации помочь ему товарищи не могли, их самих подвергли дисциплинарным взысканиям.
Следствие по таинственному исчезновению из изолятора Ирощенко продолжалось, но уже не так рьяно, как это бывает в делах подобного рода, и уголовное дело могло возыметь статус нераскрытого преступления. Сыщики надеялись на счастливый случай: может от тайных агентов они получат информацию о его местонахождении или кто-то непредвиденно встретит преступника и сообщит в милицию. А может в ходе оперативных мероприятий его случайно обнаружат в одном из притонов, или как часто случается, попадется на каком-нибудь преступлении.
Чтобы запутать следствие и пустить дознавателя по ложному следу, Брагин решил немного с ним поиграть. Сергей отправил в прокуратуру анонимное письмо, в котором сообщил о гражданине Лешакове, состоящего в крепкой связи с криминальными авторитетами, называемыми во внутренней системе – ворами в законе. И что самое важное, следователь получил информацию из компетентных органов от майора Шаронова, что гражданин Лешаков, в прошлом неоднократно судимый, действительно имеет прямое отношение к побегу преступника из мест лишения свободы. Брагин в свою очередь направил еще одну анонимку, в которой пояснял, что Лешаков приютил у себя преступника, но, к сожалению, фамилия его не указывалась. Был ли это Ирощенко, оставалось для дознавателя под вопросом. Инспекторы УГРО для проверки информации поспешили в квартиру Лешакова, где он был прописан. Допрос Лешего многое бы расставил по своим местам, но, к сожалению, найти его не удалось. Шло время. Ни розыскники, ни следователь положительного результата так и не получили, Лешаков в Новосибирске не появлялся, а без надлежащего основания объявлять его в розыск, не имело смысла.
Сергей Брагин не желал упускать возможность поквитаться с пресловутым вором, за которым тянулся шлейф опасных преступлений. Разобравшись в ситуации, он выдвинул основную версию, что именно Садовников мстит Воробьеву за неудачи в тайге после своего побега из Томской колонии. Лешаков – вот кто может привести Брагина к Аркану и не важно, что официально вор фигурирует в списке без вести пропавших. Для Сергея теперь не было секретом, что смерть Садовникова – это обыкновенная фикция, поскольку информация из надежных источников указывала на то, что он «подпольно» управляет криминальным сообществом в области.
Теперь у Брагина дела пошли быстрее, ибо к розыску Лешего подключились «союзники», прокуратура и КГБ. Получив от майора Шаронова кое-какие сведения, Брагин приступил к поиску Лешакова и, чтобы не спугнуть более крупного фигуранта в деле Воробьева, начал кропотливо собирать информацию на людей, находящихся в окружении Садовникова. Во время собственного расследования ему вспомнился разговор с Шароновым, как подручный Аркана Лешаков помог беглому преступнику скрыться от преследовавших его инспекторов УГРО. Подобные умозаключения привели Брагина к необыкновенной истории, приключившейся почти одновременно с потрясающим побегом Сергея Ирощенко из следственного изолятора. Но Брагин определенно знал, что два побега, совершенно не касающиеся друг друга, явились стечением обстоятельств. А дело обстояло именно так… В трехстах метрах от железнодорожного вокзала Новосибирск-главный, рядом с водонапорной башней, имевшей старинный архитектурный вид, располагался пункт по пересылке заключенных. Со следственного изолятора прибыла очередная спецмашина. Арестантов под усиленным конвоем планировалось переместить в «Столыпинский вагон», приспособленный для этапирования людей по железной дороге. Именно в этом автозаке находился особо-опасный преступник, направленный по этапу в колонию особого режима. Конечным пунктом назначения для осужденного был поселок Раисино в Убинском районе. Спецмашину-фургон, заполненную заключенными, направили в тупик. Обычно автозак подъезжал вплотную к спецвагону, стоявшему на первом пути, но на этот раз по вине железнодорожников вагон оказался на третьей ветке. Пришлось экстренно вызвать дополнительное отделение солдат внутренних войск из находящейся недалеко казармы. Создав живой коридор, офицеры и солдаты стали по одному переправлять заключенных из машины в открытую дверь спецвагона. Трое охранников с караульными собаками, непрерывно лающими на осужденных, заняли места по обеим сторонам живого коридора. Подгоняемые громкими командами охранников, заключенные быстро перебегали из одного места в другое. В дверях автозака показался парень в полосатой робе. В руке он держал громоздкий вещевой мешок и, как только прозвучала команда офицера: «Четвертый пошел», заключенный спрыгнул с подножки автозака и быстро побежал к вагону. Стрельнув глазами по сторонам, «Полосатик» моментом оценил обстановку. Поравнявшись с офицером караула, расположенного возле самой дверцы тамбура, заключенный внезапно приподнял увесистый мешок и, что есть силы, бросил в старшего лейтенанта Пономарева. Получив неожиданный удар, офицер потерял равновесие и повалился на спину. В тот же миг в нескольких местах прозвучали громкие хлопки, похожие на оружейные выстрелы и между автозаком и вагоном по земле поползли клубы плотного, белого дыма. Буквально следом прозвучали дополнительные хлопки, и охранники почувствовали, как удушливый, слезоточивый газ проникает в легкие и разъедает глаза. Но на этом «бомбардировка» не закончилась, под вагоном громыхнуло два взрыва, произведенных шумовыми петардами. Среди людей поднялась паника. Собаки, неистово лающие на заключенных, заскулили, беспокойно закрутились на поводках и, поджав хвосты, прижались к ногам проводников-солдат.
Заключенный в полосатой робе стремительно прыгнул под вагонзак и, оказавшись между путями, в растерянности остановился. Видимость была нолевая, все вокруг заволокло дымом. Резко вдохнув зараженный газами воздух, «Полосатик» зашелся в удушающем кашле и не в состоянии разглядеть что-либо перед собой, припал на корточки. Вдруг рядом возник человек, на голову которого был одет противогаз. Он схватил «полосатика» за рукав куртки и потащил вдоль путей. Сомнений не было, это был спаситель «полосатика». Помощь пришла вовремя. Пробежав несколько десятков метров, беглецы пересекли очередную железнодорожную ветку и бросились вдоль стоящего грузового состава. За спиной они услышали громкие возгласы охранников и резкие команды проводников, спустивших собак с поводков. Прозвучали запоздалые, короткие автоматные очереди.
Беглец и его спаситель, нырнули под стоявший состав, и оказались на следующем пути, но в этот миг на «Полосатика» прыгнула крупная восточно-европейская овчарка. Вцепившись зубами в рукав куртки, она злобно рычала и остервенело мотала головой. Но, в хорошо подготовленном побеге учитывался и такой вариант. В правой руке беглец сжимал острозаточенный пруток железа. Со всего размаха он всадил стальное жало собаке в нижнюю челюсть, проткнув горло и шею. Только после этого овчарка разомкнула челюсти и громко завизжала от боли. Беглецы нырнули под стоящий на соседней ветке состав. На расстоянии, растянувшись по путям, преследовали солдаты-охранники с собаками на поводках. Парни спешили изо всех сил, но бежать по крупному гравию, рассыпанного вдоль полотна, было нелегко. Они резко остановились. Впереди, грохоча колесами по рельсам и, быстро приближаясь, неслась дрезина. Машинист, просигналив гудком, сбавил ход. «Спаситель», ухватившись за поручни, запрыгнул на подножку и ловко поднялся на верхнюю площадку. «Полосатик» следовал за ним и, ухватившись за поручни обеими руками, сделал попытку вскочить на подножку. Машинист заметил бежавших вдоль линии солдат и прибавил газу. Рука «Полосатика» соскользнула. Какое-то расстояние он бежал рядом с дрезиной, уцепившись за поручень. Еще миг и пальцы разомкнутся. Он умоляюще взглянул на напарника и, задыхаясь от нехватки кислорода, прокричал:
– Помоги…
«Спаситель» спустился на пару ступенек ниже и, ухватив за запястье «Полосатика», стал втягивать на площадку. Но в этот миг, спущенная с поводка овчарка, поравнялась с дрезиной и успела ухватить беглеца за сапог. Чтобы высвободиться, «Полосатик» отчаянно задергал ногой. Соскользнувший сапог так и остался в пасти овчарки.
Старший лейтенант Пономарев одним из первых поравнялся с платформой. Дрезина быстро набирала скорость. Офицер на бегу поднял пистолет и на удачу, выстрелил по ногам преступников. Пуля прошла мимо. Прозвучал ответный выстрел и Пономарев почувствовал резкий удар в правое плечо. Выронив пистолет, он резко остановился и, упав на колени, с отчаяньем посмотрел вслед удаляющимся преступникам.
Крупная овчарка быстро настигла дрезину, и какое-то время бежала рядом. «Спаситель» смерил взглядом расстояние до отставших солдат, ухмыльнулся и, прицелившись в собаку, выстрелил два раза подряд. Громко взвизгнув, пес закувыркался по земле.
Дрезина сбавила ход и беглецы, спрыгнув на ходу, устремились к локомотивному депо. Пробежав мимо цеха, они завернули за угол и бросились по путям к тупику. Достигнув кленовых кустов, парни выскочили на пригорок и очутились на асфальтированной дороге, ведущей в густонаселенный частный сектор «Бурлинки». Недалеко с работающим двигателем и открытыми дверцами, стоял «Москвич» зеленого цвета. Рядом с машиной находился водитель и, заметив приближающихся парней, торопливо замахал рукой.
– Давай, давай братва, шустрее.
Они прыгнули на заднее сидение, и водитель резко нажал на газ. Взвизгнули колеса, надрывно зарычал движок и, понимая пыль, «Москвич» устремился к частным домам.
Несколько минут спустя, собака по следу привела солдат к дороге. Оседавшая пыль подсказывала, что отсюда только, что скрылась машина.
Водитель, проворно ведя «Москвич» по знакомым улочкам, глянул на парней в зеркало заднего вида и радостно сказал:
– Жека, с досрочным освобождением.
– Благодарю братва. Ох, и натерпелся же я. Когда на дрезине повис, думал мне крышка, но парняга спас, – улыбнувшись, ответил «Полосатик» и благодарно похлопал рукой сидящего рядом пассажира.
– На, вот, переоденься быстренько, – ответил напарник и протянул гражданскую одежду.
– Пацаны, ни хрена вы устроили кордебалет, менты в натуре перетрухнули. Я сам, и то подумал, что вы вместо хлопушек, натуральные гранаты взорвали.
– Учебные, но зато такого шороху навели, – с восторгом ответил «Спаситель».
– Куда сейчас, братва? – спросил «Полосатик».
– Едем к Лешему на съемную хату, нас там ждут. Вечерним поездом свалишь в другую область. Билеты уже на руках. Поедешь в отдельном купе вместе с нашим пацаном, а то с твоей «физой» опасно светиться на людях, приметы, больно у тебя запоминающиеся. Немного утрясется с твоим рывком, вернешься в Новосиб. Подтянем тебя к серьезным делам. Хватит бакланством заниматься, пора за серьезные дела браться. Помни Жека, кому ты обязан свободой. За Лешим такие люди стоят…
– Варежку прикрой, – резко одернул водителя «Спаситель» – время придет, сам все узнает.
Жека хищно прищурился, ему не понравилось, как парень отреагировал на слова водителя. Такое выражение лица не ускользнуло от цепкого взгляда «Спасителя». В этот миг физиономия Жеки действительно выглядела зловеще, благодаря нескольким шрамам, тянувшимся от бровей по щеке до нижней челюсти. Дело в том, что с некоторых пор, заключенные в тюрьме сменили Жеке кличку, если ранее он отзывался на Пархатого, то теперь он был «Меченным». После того, как судом было назначено суровое наказание и Рыжкову вменили статью, признав особо-опасным рецидивистом, до утверждения приговора он находился в трехместной камере, но потом его должны были перевести в подвал к особо-опасным. Будучи от природы наглым и дерзким, Рыжков крупно поссорился с сокамерником и в ходе перепалки схватил его за горло и, не рассчитав сил, передавил ему гортанный хрящ. За своего товарища вступился другой заключенный и набросился на Рыжкова. Меченный схватил его за грудки, с силой оттолкнул от себя, но, вероятно, не рассчитал силы. Заключенный ударился затылком об железный уголок шконки. От сильного удара у него лопнул череп. С тяжелой черепно-мозговой травмой его отправили в больницу. Рыжков при разбирательстве в оперчасти соврал, сказав, что парни передрались между собой и результат оказался на лицо: один погиб, а другой находится в коме. Опасаясь, что потерпевший придет в себя и даст против него показания, Рыжков послал на свободу записку своему давнему приятелю Лешему, попросив о помощи, ведь за убийство его могут приговорить к расстрелу. Вскоре Меченному посчастливилось, его внезапно отправили этапом в колонию.
Леший, зная, что Садовников кого попало не примет в свое окружение, однажды в разговоре предложил ему и Крутову, помочь Рыжкову.
– Леший, я твоего корешка не знаю и в глаза не видывал. Если ты считаешь, что он надежен и подходит нам, проверь его, – предложил Аркан.
– Как проверить? Аркань, ему вышак светит и к тому же он на особый режим идет. Я узнал, что во время бунта он месил ментов за милую душу. Может, подтянем его к себе, пригодится по любому.
– Ладно, есть у меня один должник, бывший военспец, Крым-Нарым прошел и в придачу Афган. Я прощу ему долг. Объяснишь ему ситуацию, он поможет раскидать этот рамс. А ты Серега, – обратился Аркан к Крутову, – помоги им в разработке побега.
Помогая Рыжкову, Садовников понимал, что надежнее кадра, чем человек, находящийся под «вышкой», трудно отыскать и потому пошел на риск, поручив своим людям высвободить Меченного по пути в зону. План был до крайности дерзок и в случае провала, Рыжкову, а также его «спасителю» грозила смерть и не то чтобы с отсрочкой, а прямо, не отходя от спецвагона.
Должник Садовникова хотя и имел специальную подготовку, но проконсультировался с бывшим служащим охранного подразделения, некогда конвоировавшего заключенных. Зная многие нюансы в работе, он дополнил ценными советами план побега. В ход решено было пустить шумовые петарды, дымовые шашки со слезоточивым газом и возможно, огнестрельное оружие, лучше всего пистолет. За определенную плату согласовали с железнодорожниками, чтобы первые два пути были заняты вагонами, а нужный состав поставили на третий путь. Подкупив машиниста дрезины – беспробудного пьяницу, согласовали с ним последующие действия. Перед отправкой в колонию Рыжков получил от инспектора оперчасти Ермолова инструкции, какие действия ему стоит проводить во время побега. Ермолов информировал Крутова, когда и во сколько отправят спецмашину в пункт пересылки осужденных. И вот, в назначенный день один человек остался в машине, остановив ее недалеко от Бурлинского переезда, а другой заранее подготовил взрывчатые вещества для поднятия переполоха среди конвоиров.
…Садовников, после того как узнал, что его план по устранению Воробьева в тюрьме провалился, разозлился не на шутку. Первым делом он обрушился с оскорблениями в адрес «Азиата-торпеды», который не смог довести задуманный план до конца. Но когда до него дошла новость, что был раскрыт завербованный инспектор оперчасти Ермолов, не разобравшись, Аркан переключился на Крутова и его близких подручных.
– Вы что, не могли вовремя расчухать ситуацию. Крутила, ты врубаешься, чего нам стоил этот опер и, какую информацию он нам сливал. Потерять такого ментовского агента. Да я вам бошки снесу, если на децалу18 окажетесь виноваты. Блин, как вы могли Ермолова проморгать? В тюрьме осталась одна шелуха, они Ермолову в подметки не годятся…
– Арканя, что ты на нас бочку катишь! Мы-то здесь причем? – перебил его Крутов, – Ермолова крутая «контора» взяла в оборот. Говорят, на него побег Карзубого хотят повесить.
– И ты этой шняге19 веришь?
– Верь не верь, а опер именно под такой замес попал.
– Кстати, что слыхать о Карзубом, где он сейчас может гаситься? – Садовников вопросительно уставился на Крутова.
– Тишина гробовая, никто ничего не слышал и не знает. Нужно время, чтобы разобраться в этой катавасии.
– Да, как только Леху Дрона грохнули мусора, вся наша цепочка во «Вторую зону» накрылась. Крутила, пробей Карзубого по надежным связям, где-нибудь среди братвы все равно на него вылезет информация. Ладно, об этом пока все, давай о хлебе насущном покумекаем. Мне подкинули подноготною о свеженьких цеховиках, фамилии, адреса, как и где воду мутят, займись ими и чтобы к концу месяца «доил» их по полной. – Аркан переключился на Лешакова, – что с твоим корешком Меченным, отсиживается?
– Пока в Камне-на-Оби, как только затихнет мусорской поиск, вернется в Новосиб.
– Леший, тут братва с «Первомайки» просит, чтобы мы двоих «отморозков» у себя пригрели, говорят эти Слон и Туз совсем безбашенные, под чем угодно подписаться могут. Промацай их на надежность и приобщи к делу, пусть подпольных цеховиков трясут.
– Таких кровью надо повязывать, чтобы была стопроцентная верочка20, вдруг лишнего ментам напоют, когда им ласты свяжут – деловито высказался Леший.
– Я сам разберусь, что лучше, а что хуже, – огрызнулся Аркан, – помоги Гвоздю докончить дело до конца, чтобы о Воробье я больше не слышал. Поняли меня?! – Садовников грозно посмотрел на Лешего и Гвоздя.
– Надо нового мокрушника в «Пятую зону» засылать, только так с Воробьем поквитаемся, – ответил Лешаков.
– Ладно, я подключу своего чека в погонах, он подготовит почву и подстрахует «торпеду» если возникнет что-то непредвиденное при устранении Воробья. От моего имени отправьте Волчонку маляву, пусть маракует, как лучше обстряпать дело с нашим воробышком, – язвительно произнес Аркан.
– А если Волчонок заартачится, ведь братва сообщила нам, что он с Воробьем в зоне пайку21 ломает.
– Куда он денется. Пусть отрабатывает и помнит, что я жизнь ему спас, а не отдал на съедение ворам, он перед ними косяк запорол. А ты, Серега, – обратился Садовников к Крутову, – проконтролируй этих раздолбаев и если на этот раз, хоть что-то сорвется, шкуры на ремни распущу. Я этими проколами сыт по горло и если у вас тямы22не хватает, как какого-то Воробья прихлопнуть, то я найду вам другое применение – на скотном дворе будете быкам хвосты крутить.
Крутов покосился на Аркана, пытаясь понять, относится ли эта угроза к нему, но уловив подмигивание кореша, успокоился. Оставшись наедине, Садовников поделился с Крутовым тайным письмом, полученным от Кузнецова до востребования.
– Кузнец жалуется на каких-то бесов, они попугать его решили. А дело вот в чем: попытался он Воробья прессануть немного, вроде все как по маслу пошло, он даже в БУР его загасил и при помощи зоновских вертухаев мялку устроил. И что ты думаешь? Через неделю Кузнецу кто-то прислал стремную маляву.
Садовников пересказал содержание текста.
– Во, блин, что за борзый объявился? – удивился Крутов, – похоже нас это тоже коснулось.
– Подпрягайся к делу, разузнай, что за тварь пытается слить нас мусорам. Если дело дойдет до прокурорских следаков и они начнут Кузнеца раскручивать, точняком выйдут на нашу компашку.
– Но легавые выйдут на Новикова, а не на тебя, – Крутов поспешил успокоить своего кореша.
– Подполковник мою физу срисовал. Я что, должен шкуру на лице каждый год перетягивать, или менять должность директора «Утильсырья» на профессию дворника, – скептически высказался Садовников.
– Арканя, он видел тебя один раз и то в темноте, когда мы ночью подсадили его в машину. Я думаю, Кузнец не разглядел тебя. А что касается наших общих дел, так мы решаем их через подставных лиц с применением подложных ксив. Да, что ни говори, а пассажир нарисовался интересный и еще Кузнеца попугивает. Надо бы отыскать этого борзого и разобраться.
– Чем скорее, тем лучше. Серега, как ты думаешь, Кузнеца хотят просто попугать из-за Воробья?
– Меня больше всего напрягает, как анонимщику попала подноготная о связях подполковника с нами?
– Кто-то под нас роет. Но в этом деле надо шустрее один вопрос закрыть – кончить Воробья, что-то часто он стал выскакивать на нашей дороге. Уберем его, два добрых дела провернем: Кузнецу поможем и, я буду спокоен, что за Костяна отомстил.
– Подожди Арканя, не надо спешить с Воробьем – он сейчас единственная ниточка, связывающая нас с анонимщиком. Убьем Воробья и не узнаем, кто все-таки Кузнеца шантажирует и к нам подбирается.