Александр Александрович Теущаков
Путь Черной молнии 2
– Крутила, это ты сейчас Воробья выгораживаешь или действительно считаешь, что за ним стоит кто-то круче нас?
– Просто я так подумал…
– Подумал, – подозрительно произнес Садовников, – тогда поторопи Гвоздя, пусть засылает «торпеду» в зону. Кончим Воробья, а там разберемся с другими. Если Волчонок до сих пор со мной, то поможет нам, а если нет…
Волкова сильно раздосадовал полученный от корешей Аркана подробный план по устранению Воробьева, ведь он должен встретить человека, который на днях придет этапом в зону.
«Вот зараза! Поставили меня перед выбором: Аркану помочь ли Сашке? Проверяют твари, крепко ли я к Аркану привязан. С одной стороны я должен Сашку предупредить… Ага, он такой кипиш поднимет, сразу же все испортит. Откроется имя «торпеды», тогда Аркановские чемергесы точно меня обвинят. Надо как-то лавировать, что-то придумать, иначе до Сашки доберутся».
Садовников, не послушав Крутова, поторопил своих архаровцев, предельно сжимая срок подготовки убийства Воробьева. Волков не стал предупреждать своего друга о грозящей опасности и решил самостоятельно принять контрмеры. Он обдумал два варианта, один из них взял себе на вооружение, а другой отправил Аркану. Садовников и Крутов остались довольны разработкой Волкова и дали «торпеде» зеленый свет для убийства Воробьева.
Прошло полмесяца. Работая в первую смену, Александр Воробьев со своей бригадой ожидал вечернего съема, но в этот момент к нему подошел Волков и тихо предупредил:
– Санек, сегодня оставайся во вторую смену. Через час к пятому цеху подъедет грузовая машина. Подойдешь к зэку водиле – это мой человечек, он машины23гоняет. Водила укажет тебе, где спрятан грев. Заберешь и жди съема с работы. Я сам не могу, буду занят в жилой зоне, сегодня в нашем проходе пойдет игра, каталы24 соберутся. С бугром и нарядчиком я договорился, твою карточку перекинут во вторую смену.
«Надо, так надо», – подумал Александр и, попрощавшись с Волковым, остался в промышленной зоне.
Ночью, перед съемом с работы второй смены, когда все заключенные крепко спали, в секцию, где размещалось спальное место Александра Воробьева, в мягкой обуви на войлочной подошве, осторожно прокрался мужчина. Подойдя к нужной кровати, он наклонился над парнем, лежащим на спине. Воробьев крепко спал. Ночной визитер встряхнул правую руку и в его ладони оказался острый, трехгранный стилет. Левой рукой он крепко зажал спящему заключенному рот, и умело вонзил лезвие прямо в сердце. Тело дернулось и через мгновение успокоилось. Воробьев был мертв. Убийца вынул из тела стилет. На одеяле расплывалось большое кровяное пятно. Перевернув убитого лицом вниз и, стараясь не нарушать сон осужденных, «торпеда» прокрался по проходу между кроватями и вышел из секции.
В просторном фойе должен был дежурить ночной дневальный из числа заключенных, но в тот момент на посту его не оказалось. Убийца спустился по лестнице на первый этаж и вышел на территорию корпуса. Пройдя к бане, он перепрыгнул невысокий забор и направился по внутренней тропе нарядов в промышленную зону.
В это время возле вахты столпились заключенные, ожидая съема с работы. Пройдя по карточке в жилую зону, Воробьев зашел в столовую и, забрав пайку хлеба, направился в свой барак. Тихо, чтобы не разбудить спящих, он прошел к своему спальному месту и, остановившись, оторопел. На его постели лежал человек.
В том же проходе на своей кровати спал Волков. «Странно, может Волоха кому-то разрешил отдохнуть на моей постели, ведь раньше такое случалось, когда к нему приходили поиграть в карты, а меня просили перелечь на другую шконку».
После того, как Воробьев доказал надзирателям, что способен постоять за себя, его уже не так тщательно и нагло проверяли по ночам. Завхоз подводил проверяющих к спальному месту и они, убедившись, что Воробьев на своем месте, уходили.
Александр, подойдя к Волкову, потормошил его за плечо. Владимир тут же проснулся и приподнялся в постели.
– Это кто? – спросил Воробьев.
Волков демонстративно протер глаза и, пожав плечами, спустил ноги на пол. Протянул руку и похлопал спящего по спине, но он продолжал спать как «убитый». Волков резко поднялся и, сдернув одеяло, схватил спящего за руку и резко повернул лицом вверх. Жуткая картина предстала перед глазами друзей: на постели расползлось большое кровавое пятно. Открытые глаза парня безжизненно уставились в одну точку. Вся его грудь была перепачкана кровью. Рот застыл в ужасном оскале. Друзья догадались, что этот человек мертв.
Волков шепотом посоветовал Воробьеву не поднимать шум и направился в каптерку к завхозу. Разбудив его, предупредил о происшествии и предложил вызвать контролеров.
Через пятнадцать минут Воробьев и Волков находились в надзорслужбе и давали первые объяснения по поводу ночного инцидента. У Воробьева имелась масса свидетелей, что он в это время был в промышленной зоне и совершенно не ведал о человеке забравшегося без разрешения в его постель.
Волков ничего существенного показать не смог, он, как и все заключенные в секции, крепко спал. Естественно он не видел и не слышал, как посторонний зашел в проход и, раздевшись, лег в постель Александра.
Воробьева и Волкова увели в изолятор и оставили до утра. Затем пришел дознаватель и, сняв с обоих показания, передал оперативникам колонии для дальнейшего расследования убийства.
В ходе оперативных мероприятий выяснилось, что погибшим оказался осужденный четвертого отряда. Как он оказался в другой локальной зоне, в чужом отряде и на кровати Воробьева, предстояло еще выяснить. Статья, по которой отбывал наказание потерпевший, оказалась идентичной, за двойное убийство. На свободе он вел аморальный образ жизни и не имел постоянного места жительства.
…Подполковник Кузнецов, получивший указания от Садовникова, накануне убийства встретил с этапа исполнителя-зэка и, переговорив, заверил, что со стороны различных служб к нему интереса не возникнет. Кузнецов в этом плане перестраховался и дал «зеленый свет» в устранении нежелательного элемента. В убийстве Воробьева он был заинтересован, как никто другой. После полученных угроз он был настроен решительно и плану, предложенному Садовниковым, даже обрадовался. Дело оставалось за исполнителем.
Утром, находясь с деловым визитом в управлении, подполковник случайно услышал, что в «Пятой» колонии произошло ЧП. Найден труп человека. Не откладывая, он первым делом поехал на работу и сразу же включился в «расследование», но провести его нужно грамотно, чтобы не возникло подозрения, что Кузнецов каким-то образом заинтересован в ликвидации Воробьева. Он высказал Цезареву свои соображения, что убийца, очевидно, пришел убивать именно Воробьева, а не того, кого пригвоздил. Кузнецов, заинтересованный в запутывании следствия, надоумил Цезарева, что отпускать Воробьева из ШИЗО нельзя, ведь убийца до сих пор не найден и, узнав, что убрал не того, кого нужно, попытается завершить дело. В отношении Волкова оперативники приняли другое решение: не получив от него убедительных объяснений, выпустили из изолятора в зону.
Начальник оперчасти Цезарев, разыскивая свидетелей ночного происшествия, предположил, что первым, кто мог хоть что-то видеть, должен оказаться ночной дежурный, которого на момент убийства на месте не оказалось.
В спальной секции, где случилось происшествие, контролеры провели обыск, перевернув верх дном постели и прикроватные тумбочки. Искали орудие убийства. Дело дошло и до допроса ночного дневального, который клялся и божился, что никто за время его дежурства мимо поста не проходил.
Майор Цезарев рассудил логично: «Если убийца не проходил мимо дежурного, значит, он находился в одной секции с остальными заключенными. Под подозрение попадают пятьдесят человек». Он не верил словам дежурного и, моргнув Кузнецову, чтобы поддержал его, принялся допрашивать осужденного. Если он виноват, то перекрестный допрос непременно даст результат и, запутавшись, заключенный вынужден будет дать правдивые показания. После изнурительного двух часового допроса, дежурный, окончательно упавший духом, сдался и решил признаться в своей вине.
– Еще раз повторяю вопрос, кто ночью прошел в спальную секцию? – настаивал Цезарев
– Вечером ко мне подошел один мужик, я его никогда не видел.
– Во что он был одет? – спросил Кузнецов.
– В робу зэковскую, а на голове «пидорка».
– Чего? – недоуменно спросил Цезарев.
– Ой, извиняюсь, гражданин начальник, по-нашему значит – фуражка. Мужик спросил, дежурю ли я ночью и, между прочим, дал заварку чая. Мне лично было по фиг, зачем он спросил. На меня с неба свалилась дармовая заварка.
– Рассказывай дальше без высказывания своих впечатлений, – потребовал Цезарев.
– Ну, перед съемом с работы второй смены, этот мужик снова подошел ко мне. Он сказал, чтобы я сходил в туалет и пробыл там минут десять. Я ему объяснил, что дежурю, и не могу отойти. Тогда он протянул мне целую плиту чая. Я опешил, но, конечно же, согласился.
– Он объяснил, для каких целей пришел ночью в чужой отряд? – спросил Кузнецов.
– Хотел срочно повидать своего знакомого.
– Ты точно его раньше не видел?
– Нет, не видел.
– Запомнил его, может, приметы, какие были? – спросил Цезарев.
– Лампочка от ночника такая тусклая, я его плохо разглядел, – лукавя, оправдывался дежурный.
– Ну, ты и шкура, – злобно проговорил Кузнецов, – благодаря твоему разгильдяйству убит человек. Тебя убийца купил за одну плитку чая.
– Я же не знал…
– Где чай?
– Нету, гражданин начальник, уже выпили.
– Что ты нам лапшу на уши вешаешь, – взбеленился Цезарев, – небось, спрятал где-нибудь. В общем, так, пойдешь по делу, как соучастник.
Не соглашаясь, дежурный замотал головой и, опустив глаза в пол, замкнулся в себе. Не добившись ни слова, заключенного под конвоем отправили в надзорное помещение, а затем препроводили в изолятор.
Чтобы снять с себя ответственность, Цезарев предложил начальнику колонии подать прошение в управление об этапировании Воробьева в другую область. Второе убийство в колонии недопустимо. Но следствие продолжалось и доказать, что покушение состоялось именно на Воробьева, пока не представляло возможным. Александра
продержали пять суток в ШИЗО и выпустили.
Кузнецов при встрече с Крутовым, словно взбесился, обвиняя команду Садовникова в не состоянии проведения подобных дел. Но Крутов быстро осадил его и, поставив на место, поручил оставить Воробьева в зоне и склонить начальство к подобному решению.
Убийцу уже отправили на этап в другую колонию и необходимо время, чтобы во все разобраться, но открывалась другая опасность: если Воробьев догадается, что на него целенаправленно совершено покушение, то начнется шантаж Кузнецова с последующим раскрытием опасных фактов, что приведет Кузнецова и команду Садовникова к необратимым последствиям. Крутов пообещал подполковнику, что уладит этот вопрос с Аркадием, который для всеобщего спокойствия отсрочит исполнение приговора Воробьева.
Александр после выхода из изолятора не ожидал, что его ждет неприятный разговор с Волковым и все, что случилось за последнюю неделю, было задумкой самого Владимира.
– Санек, мне нужно с тобой поделиться одной новостью, это касается недавнего убийства.
– Поймали мокрушника?!
– Нет. Я сожалею, что не сказал тебе сразу, но я не мог иначе…
– Волоха, не ходи вокруг да около, о чем ты сожалеешь?
– Все зашло слишком далеко. Понимаешь, Аркан одержим местью, он не простил тебе, смерть своего кореша Костяна. Он в натуре маньяк! Я понял, что он не отступится и потому решил тебя обезопасить…
– Блин, Волоха, что за загадки? Говори яснее.
– После неудачных покушений на тебя, Аркан разозлился, теперь он еще больше заинтересован в твоей смерти. Убитый на твоей шконке «пассажир» – это моя задумка.
– Твоя?! Ты в своем уме!
– Я спасал тебя от смерти.
– Получается, ты знал мокрушника.
– Я согласовывал с ним все действия.
– Ничего не понимаю, а погибший вместо меня, кто он?
– Мне пришлось уговорить одного «черта»25 за полулитру водки, чтобы ночью он лег спать на твою кровать. Санек, я ведь предупреждал, Аркан не оставит тебя в покое. Он попросил меня, чтобы я помог поквитаться с тобой.
– Ты все еще зависишь от него?
– Отчасти. Пойми, здесь другое важно, после неудачного покушения они снова подошлют мокрушника.
– Почему ты сразу не сказал мне о готовящемся убийстве?
– Ага, чтобы ты кипешь поднял. А после в обход меня, они все рано тебя завалят.
– Пожалуй, ты прав. Что мне делать, ждать, когда эта «торпеда» окончательно завалит меня?
– Нет, его уже отправили на этап. Хуже того, Аркан не станет мне больше доверять, – Волков тяжело вздохнул, – теперь уже не узнаем, когда прилетит от него очередная подляна.
– Так ты говоришь, его на этап отправили, а когда?
– Да какая теперь разница. А что спросил то?
– Да так, есть одна задумка, перехватить этого козла в тюрьме и выпытать, кто меня заказал?
– Как это кто? Конечно, Аркан.
– Волоха, нам надо подвести Аркану смачную фигу под нос, чтобы он понял, наконец, сколько «торпед» не зашлет, мы все равно их вычислим.
– Для этого нужны связи среди ментов.
– Скажи, как ты связался с мокрушником, как он попал в нашу зону?
– Неделю назад он пришел спецэтапом и разыскал меня в рабочке. Сказал, что Аркан его послал и маляву от него показал.
– Теперь я, кажется, догадываюсь, кто еще кроме тебя контактировал с мокрушником. Без ментовской помощи его бы к нам в зону не пригнали.
– У тебя есть наметки?
– Подозреваю только одного козла, который здесь, среди офицерья имеет значительный вес.
– Я понял, кого ты имеешь в виду – это Кузнецов?
– Волоха, и хлебом не корми, я думаю, что Кузнец помогает Аркану. Я кое-что об этом знаю.
– Этот след тянется с «Двойки»?
– Точно. Ну, Аркан, ну и крыса поганая, у него что, духу не хватает открыто предъявить и спросить с меня. Только исподтишка норовит укусить побольнее, – разгневанно произнес Александр, – достал уже меня. Я не посмотрю, что он в законе, доберусь и собственными руками задавлю.
– Вопрос, как дожить до того времени?
– Не переживай Волоха, я что-нибудь придумаю. А может, до него дурака дойдет, что месть – это не совсем верный путь, возврата уже не будет.
– Пустой номер, Сань, я просил его в маляве, призывал к справедливости, убеждал, что так не поступают. И тебя я не раз предупреждал – он мстительный. Не уважаю его больше. За годы он изменился, разменялся на филки. Его одно быдло окружает, и они чувствуют его власть над собой. Я не из этой породы, себя и тебя просто так сожрать не дам. Пусть попробует еще что-нибудь замутить, ответку получит.
– Ладно, Волоха, нам надо хорошенько подумать, что делать дальше. Кстати, благодарю тебя, уже два раза ты спасаешь меня от этого гада. Сдается мне, Аркан и тебе не простит такой осечки.
– Возможно, ты прав, – тяжело вздохнув, ответил Владимир.
Вот и настало время обратиться Воробьеву к Михаилу Мурашову, работающему в пожарной охране. Александр написал обстоятельное письмо братьям Брагиным и сообщил все подробности о не состоявшемся убийстве. Мурашов передал Сергею Брагину письмо и на словах добавил, что по всей вероятности Воробьева этапируют в другую колонию. Убийцу не нашли и угроза последующего покушения на Александра продолжает нервировать лагерное начальство.
Сергей и Анатолий тщательно проанализировали сложившуюся ситуацию, и пока она складывалась не в лучшую сторону для Александра. Братья понимали, если промедлить, то случится непоправимое – друга могут убить. Два покушения на Александра уже говорили сами за себя, третий раз может оказаться роковым. Сообщение от Воробьева, тому доказательство, пора начинать действовать решительно и быстро. Поэтому братья пришли к выводу, что присутствие в городе Сергея Ирощенко обязательно.
– Толя, готовим план по срочному освобождению Сашки.
– Может, будет лучше, если его сейчас этапируют в другую зону.
– И дать Аркану шанс – расправиться с ним в пересыльной тюрьме. Мы не можем больше ждать, Сашку нужно вытаскивать из колонии.
– Разве я против, но как это сделать? После побега Ирощенко из тюрьмы во всех закрытых учреждениях приняты беспрецедентные меры по проверке документов, вся пропускная система вывернута наизнанку. Рывок через контрольные полосы тоже ненадежен, слишком большой риск оказаться застреленным. Какие еще варианты?
– Времени на подготовку серьезного побега практически нет. Нужно придумать что-нибудь банальное, о чем начальство колонии даже и не помышляет.
– Как обстояло дело с побегом Сергея Ирощенко?
– Что-то в этом роде. Я налажу надежную связь с Сашкой, чтобы держать его в курсе всех наших шагов по его освобождению. Есть одна неплохая затея, если выгорит, то Сашка скоро будет на свободе.
– Кто бы сомневался в твоих способностях, – ухмыльнулся брат и следом серьезно добавил, – лишь бы нас не опередили.
Глава 10
Двое под крылом смерти
Между тем, дело приняло непредвиденный оборот. Аркан, узнав, что вторая попытка устранить Воробьева провалилась, был вне себя от ярости. За провал Гвоздю и Лешему досталось по полной. Садовников хоть и шуткой, но грозился отправить их в колхоз. Глядя на его физиономию, подручные не могли уловить в его угрозах доли шутки. Однако, имея скользкую натуру, Гвоздь мастерски перевел стрелки на Волкова, передавшего свой план по устранению Воробьева. Конечно, можно было отложить новое «мероприятие» на неопределенный срок, но объявившийся вновь Кузнецов не просил, а потребовал защиты. Дело в том, что анонимщик опять прислал письмо, предупредив последний раз, что за Воробьева подполковника живьем загонит в могилу.
– Слышь, Арканя, а почему они тянут и не сдают Кузнеца прокурорским? – спросил Крутов, – может, нет у них ничего, а все эти угрозы – дешевые понты.
– Но подноготная на Кузнеца у них имеется, значит, все-таки что-то есть. Мне кажется, они чего-то ждут. Я вот о чем подумал, если мы грохнем Воробья, то спровоцируем анонимщика на какие-нибудь действия, или он вплотную возьмется за Кузнеца, а может, как ты говорил, он нагоняет «вороний понт».
Крутов, знающий Воробьева не понаслышке, еще раз попытался отговорить Аркана от безумной идеи.
– Аркань, я бы на твоем месте плюнул на Воробья, придет еще наше время, мы его по-любому достанем.
– Ну, конечно, расплевался он тут… В печенке Воробей у меня сидит. Ни за что не спущу гаденышу, удавлю, как собаку.
– Мне просто интересно, кто же за ним стоит? Неужели Карзубый? Как не бросай карту, все одно на Серегу падает. Только он мог угрожать Кузнецу. Так что, Арканя, как не крути, а Воробей нам нужен живым.
– О Карзубом я как-то не подумал. А знаешь, твоя мысля заслуживает внимания, – заулыбался Садовников, – может и правда подобраться к Воробью со стороны Карзубого. А если мы Воробья из зоны вытащим и после этого расколем.
– Как ты его вытащишь? – округлил глаза Крутов.
– Есть у меня одна задумка.
Садовников и Крутов еще долго сидели в комнате одни и обсуждали свежий план, как им грамотно расправиться с Воробьем, а заодно выйти на след Карзубого. Под конец разговора Крутов одобряюще кивнул, ему понравилась мысль Аркана. Хитро улыбнувшись, он радостно произнес:
– Ну, что, я собираю братву и вперед.
– Хоть на этот раз не облажайтесь.
– Будь спок, сработаем без помарок, мы же на воле, а не в зоне.
Поздно вечером, когда начало смеркаться, в частный сектор по улице 1905 года, к воротам дома номер одиннадцать, подкатила легковая машина «Жигули». Это был дом, в котором проживал Николай Воробьев. Высадив пассажиров, водитель машины проехал до перекрестка.
Гвоздь давал последние наставления Слону и Тузу, прозванных «громилами» за крупные телосложения. На тенистой от тополей, кленов и черемухи улице, было тихо. Вокруг не единой души. Гвоздь повел своих архаровцев во двор дома. Подождав немного в небольшом, прилегающем к дому огороде, они огляделись, прислушались и только потом вошли внутрь дома. Очутившись в небольшой кухне, всей компанией направились в большую комнату, расположенную слева. На диване спал мертвецки пьяный Николай Воробьев. Получив от Гвоздя сигнал, бугаи вышли на улицу и быстро направились к калитке. Через минуту прибыл все тот же «Жигуль». Оглядываясь по сторонам, чтобы никто их не заметил, они открыли крышку багажника и вытащили скатанный в рулон ковер. Пока проносили свою ношу в сарай, расположенный рядом с домом, Гвоздь наблюдал за окружающей обстановкой. По соседству с домом все по-прежнему было тихо. Рядом через забор большой семьей жили цыгане, но и у них было все спокойно. Спрятавшись, кто где, компания уголовников стала кого-то поджидать.
Прошло полчаса. В сумеречной тишине скрипнула калитка. Во двор вошла молодая, стройная женщина и уверенно направилась в дом. Она вошла в комнату, где спал ее бывший муж и, увидев его спящим, осуждающе покачала головой. Екатерина Воробьева развернулась, чтобы выйти, как вдруг со спины ее кто-то сильно ударил по затылку. Теряя сознание, она вскрикнула и, опираясь на косяк, тихо сползла на пол. От крика пробудился Николай и, ничего не соображая, уставился на не прошеных гостей. Затем перевел пьяный взгляд на лежавшую в проходе женщину и узнал в ней бывшую жену Екатерину. Николай попытался встать с дивана, но мощный удар кулаком в челюсть уложил его на место.
– Так, орелики, быстро делаем, как было условлено, не забудьте надеть перчатки, – отдал распоряжение Гвоздь.
Бугаи подхватили потерявшую сознание женщину и понесли в сарайку. Через несколько минут оттуда вышел Слон с окровавленным топором в руках и направился обратно в дом. Он вложил в руки отключившегося Николая рукоятку топора и придавил его пальцы, чтобы остались отпечатки. Топор отбросил в угол кухни, затем в дверном проходе поставил табурет, заранее приложив к нему руки Николая, будто он сам поставил его на место. Вдвоем с Тузом взгромоздили на табурет Воробьева и накинули на его шею петлю из веревки. Над дверью в стене торчал массивный гвоздь, на нем и закрепили второй конец веревки. Подвесив, таким образом, не пришедшего в себя Николая, убийцы выбили у него из-под ног табурет и, дождавшись, пока он не прекратит дергаться в петле, вышли во двор. Гвоздь поторапливал напарников, стоя на атасе возле открытой калитки.
Туз со Слоном вытащили из сарая бесчувственную, окровавленную женщину и, завернув в старый ковер, здесь же в огородике, облили бензином и подожгли. Затем подхватили большой сверток, завернутый в одеяло и быстро, выскочили на улицу. Тишина… На другой стороне дороги, в доме напротив, кто-то хлопнул форточкой. Несколько секунд ждали, когда машина подъедет к воротам. Бугаи уложили большой сверток в багажник. «Жигуль» резво рванулся с места и, выскочив на улицу Вокзальную, понесся в сторону Бурлинки.
Недалеко от железнодорожного переезда, бугаи подобрали Крутова, и вместе направились к выезду из города. Доехав до главной развилки, машина помчалась в сторону дачного поселка «Сосновка», где уголовники временно расположились в одном из домов.
На пульт Железнодорожного РОВД поступил звонок от жительницы, проживающей в частном секторе по улице 1905 года. Взволнованный женский голос сообщил, что во дворе дома номер одиннадцать возник пожар.
– Гражданочка, а милиция здесь причем, вызывайте пожарную команду, – ответил дежурный.
–Но там, в доме человек повесился, – с тревогой произнесла женщина.
– Кто его обнаружил? Как Ваша фамилия?
– Приезжайте скорее: улица 1905 года, дом одиннадцать, – ответила женщина и повесила трубку.
На вызов к месту происшествия срочно выехала оперативная группа, в состав которой входили: следователь, эксперт, проводник с собакой, два работника милиции в гражданской одежде и дежуривший на сутках, молодой инспектор УГРО Валерий Морозов. После службы в армии он пошел работать в милицию и, окончив учебные курсы, получил звание младшего лейтенанта. Не так давно Валерий был зачислен в группу оперативных работников при райотделе.
Морозов знал, куда направляется группа, ведь это был адрес его близкого друга Саши Воробьева. Трясясь в «УАЗе», Валерий недоумевал: «Что там могло произойти? Сашка сидит в тюрьме, тетя Катя уже давно не живет с дядей Колей».
Прибыв на место, милиционеры первым делом выпроводили со двора любопытных соседей. Весь забор в огороде облепила цыганская ребятня. Залив водой угасающее пламя, милиционеры с трудом развернули тлеющий ковер и увидели полусгоревший человеческий труп. Со стороны соседей раздались ужасающие возгласы. Оперативникам пришлось согнать с забора любопытных ребятишек, чтобы не мешали расследованию. Вокруг распространялся невыносимый запах паленого мяса, действующий на людей тошнотворно. По форме тела и сохранившимся остаткам платья, можно было смело судить – это был труп женщины. Туловище и лицо обгорели до неузнаваемости.
Действительно, как сообщила по телефону гражданка, в доме был обнаружен висевший на веревке хозяин. Морозов узнал его сразу – это был Сашин отец, Николай Воробьев. А вот обгоревшая женщина… Валерий призадумался: «Наверное, сожительница дяди Коли или, заглянувшая к нему с вокзала какая-нибудь алкоголичка».
В ходе осмотра комнат в доме, специалисты обнаружили топор, валявшийся в углу кухни. На нем просматривались бурые пятна, возможно, это была кровь. Топор, как вещественное доказательство, приобщили к делу. Эксперт возился с табуретом и прочей мебелью, обследуя на предмет отпечатков пальцев. Следователь опрашивал живущих по соседству людей и при свете ночного фонарика делал короткие записи в блокноте. Соседи недоумевали, гибель Николая стала для них полной неожиданностью, а что касалось сгоревшего женского трупа, мнения были различные: Николай привечал у себя разных представительниц слабого пола, начиная от знакомых, не брезгующих опохмелиться за чужой счет и заканчивая женщин легкого поведения. На вопрос, контактировал ли Воробьев со своей бывшей женой, соседи отвечали однозначно: она уже давно не появлялась в этом доме.
Морозову, пока единственному из милиционеров, пришла в голову тревожная мысль. Зная хорошо, как выглядит Екатерина Михайловна, он с трепетом разглядывал обгоревший труп. Разве можно сейчас найти какое либо сходство и, потому версия, что погибла именно она, отошла на задний план. «Кошмар! Возможно, эксперты идентифицируют труп, и не дай бог это будет Екатерина Михайловна. Ох, хоть бы не она…» – мрачно подумал Морозов.
Валерий был знаком со многими жителями улицы, ведь они с Сашей Воробьевым, будучи мальчишками, знали в этом районе каждую подворотню. В первую очередь Морозов направился к собутыльнику погибшего Николая. Митяй – близкий дружок Воробьева, жил через три дома в двухэтажном, деревянном здании. Услышав от Валерия о гибели приятеля, он погоревал и поделился, как сегодня на пару с погибшим пили водку и ближе к обеду Митяй ушел. Как добрался до собственной квартиры, естественно не помнил. Слушая Митяя, Морозов заметил, что Николай не рассказывал дружку о Екатерине Михайловне, а тем более угрожал в ее адрес смертью.
Валерий вернулся к месту происшествия и внимательно осмотрел территорию, прилегающую к дому. Он посмотрел на окна дома, расположенного на противоположной стороне улицы, в некоторых из них горел свет. Колыхнулась занавеска, и Морозов, сообразив, что из данных окон хорошо видна входная калитка, направился на квартиру к бабе Лине. Его встретила пожилая женщина и, поздоровавшись, приветливо спросила:
– Валерик, что в гости не заглядываешь? Ох, как давно я тебя не видела. Не сидится тебе дома в такую темень, потерял, что ли кого?
– Баб Лин, здравствуйте. У меня теперь служба, иногда сутками дежурю. Вы случайно никого сегодня не видели около дома дяди Коли Воробьева?
– Как же, видела, Митяй у него с утра ошивался, – но заметив задумчивый взгляд Валеры, спросила, – что случилось, ты кого-то потерял?
– Дядя Коля Воробьев повесился.
– Да ты что! Он что, совсем от пьянки с ума спятил. А я смотрю люди толпятся, милиция приехала. Думала, Николай чего натворил. Ох, Коля-Коля, я так и говорила, что нормальной смертью не помрет, либо от пьянки сгорит, либо под трамвай попадет. А здесь вон чего удумал – повеситься. А когда, сегодня что ли?
– Да, сегодня. Баб Лин, а вы никого не видели возле дома Воробьевых, может, кроме Митяя еще кто-нибудь приходил?
– Да нет, никого не заметила. Хотя, подожди, машина подъезжала, остановилась возле его ворот.
– На обочине или прямо у ворот?
– Кажется, задом уперлась в ворота.
– Во сколько это было?
– Не знаю, не смотрела на часы, но уже темно было, я подумала, может к Николаю кто приехал, она еще фарами посветила.
– А что за машина была, цвет не заметили?
– Так темно ж было, но кажется, светлая, маленькая такая.
– Легковая.
– Я не разбираюсь, может и легковая.
Морозов поблагодарил старушку и направился пешком в райотдел, не дожидаясь возвращения остальных сотрудников группы. Все равно сегодня придется еще долго сидеть и согласовывать с операми поступившие новые данные о ночном происшествии.
Обеспокоенный долгим отсутствием жены, Симагин Александр Петрович поздно вечером пошел встречать ее с работы. Но Екатерины в библиотеке не оказалось. Вернувшись в квартиру, он прождал ее всю ночь. Смутная тревога закрадывалась в сердце, но Александр все время пытался отогнать дурные мысли, успокаивая себя, что Катя заночевала у кого-нибудь из знакомых и в любом случае придет домой. Едва дождавшись утра, он пошел к ней на работу, но дверь в библиотеку оказалась закрытой. Тогда он позвонил начальству, но и там сказали, что не видели Воробьеву со вчерашнего дня. Шальная мысль проскочила в голове: «Может, к Николаю пошла и у него заночевала». Но, вспомнив, как на самом деле обстояли дела между бывшими супругами, Симагин категорически отказался от такого вывода. Выход оставался один и Александр прямиком пошел в милицию. Из дежурной части его направили к следователю, который в деликатной форме попытался объяснить суть ночного, трагического происшествия. По версии следователя, на тот момент пока единственной, пьяный Николай Воробьев нанес своей бывшей жене удар топором по голове и, практически открыто сжег ее тело во дворе собственного дома, а затем повесился в доме. Следователь предложил Симагину съездить в патологоанатомический центр, чтобы опознать тело сгоревшей женщины. Страшная новость ввергла Александра Петровича в шок, он не принял этот вариант за основу и, чтобы окончательно развеять свои сомнения, согласился проехать в морг.
Морозов несколько раз встречался с Александром Петровичем у него на квартире, когда приходил к тете Кате, справиться о Саше. Валерий взялся сопровождать Симагина в морг. Всю дорогу он успокаивал тренера, стараясь хоть как-то подготовить к неприятному моменту предстоящего опознания.