Александр Александрович Теущаков
Путь Черной молнии 1. Новая версия
По успеваемости в школе Саша заметно «хромал» и, занявшись плотно боксом, из-за нехватки времени иногда не выполнял домашние задания. Порой приходилось оправдываться перед мамой за полученные неудовлетворительные оценки. Но в другом деле Саша преуспел и, находя время на встречи с друзьями, подтверждал лидерское положение среди сверстников. На своей территории он научился крепко держать мазу
, как выражалась молодежь о вожаке. Сашку уважали за дружелюбный характер, за старание справедливо решать дела и естественно за его силу, бесстрашие при разбирательстве между конфликтующими между собой пацанами.
По мнению некоторых людей, если в детстве подросток был подвергнут насилию, то страх неизбежно преследует его долгие годы, необходимо время и обстоятельства, для того, чтобы побороть в себе сильную боязнь. Но Воробьев уже начал забывать историю трехлетней давности: рубцы зажили, сгладились. Но порой при виде шумной толпы пацанов, в памяти всплывал неприятный эпизод. Натренированный, уверенный в своей силе, он быстро мобилизовался, подготавливаясь к новой схватке. Но пока он был далек от массовых драк и серьезных разбирательств между пацанами из граничивших между собой районов, там были жесткие правила и руководили «шпаной» взрослые, искушенные в коллективных потасовках парни. Стычки возникали между местными, дрались в юности многие, выставляя напоказ свой эгоизм, ведь каждому уважающему себя пацану хотелось, чтобы на него обращали внимание, чтобы его уважали и побаивались. Но слова мамы крепко засели в памяти Саши, он учился мастерству переговорщика. Может быть, все шло бы так, как учила его мать, но жизнь подбрасывает такие каверзные штучки, от которых меняется мировоззрение, а порой и характер молодого, еще неокрепшего духовно парня.
Шло время, Саше шел шестнадцатый год. Он перестал заниматься боксом, и на это были причины. Он часто сравнивал классическую борьбу с боксом и в силу своего характера отдавал предпочтение борьбе. В «классике» он подмечал больше приличия и этики, а бокс в его понимании разрушал эти качества и делал спортсмена агрессивным и жестким. Тренер, Александр Петрович с первых занятий объяснял ему важные вещи, нужно отделять спортивный бокс от уличной драки, умение махать кулаками, это еще не показатель, что ты готов сразиться по правилам, потому Воробьеву в первую очередь нужно было научиться держать себя в руках.
Как и в борьбе, Сашка был в боксе напористым, любил танцевать, или как выражался тренер «гарцевать» на ринге. Умело входил в ближний бой, подныривал под прямые и боковые удары. Любимый Сашкин удар – апперкот, правой рукой в нижнюю челюсть, после такого некоторые соперники валились с ног. Но и парню в поединках не всегда удавалось улавливать нюансы: разбитая бровь и припухший нос, боль в боку, все это не пугало Сашку. И все же, иногда он пренебрегал наставлениями тренера и, увлекаясь, забывал, что находится на ринге, стиснутый в определенных рамках. В такие моменты чувствовал, ему нужна свобода в движениях, хотелось пробить защиту и врезать сопернику так, чтобы он упал и не встал. Иногда Воробьев допускал в своих действиях такую агрессию, что соперник отказывался продолжать поединок. Тренер не раз предупреждал Сашку и даже удалял с ринга, бывало, грозился поставить вопрос об отчислении из группы.
Как-то раз вечером после очередной тренировки Саша пришел домой в плохом настроении и закрылся в своей комнате. Тихо постучав, мать вошла и присела на стул. Увидев насупившегося сына, спросила:
– Что случилось, с кем-то поссорился?
– Все нормально, мам, просто настроения нет.
Саше не хотелось рассказывать маме, что этому есть причина, а кроется она в сегодняшнем конфликте между тренером. Снова несдержанность Воробьева привела к очередной ошибке, игнорируя правила, применил в поединке запрещенный удар и когда тренер попытался растащить соперников, Сашка, не вполне соображая, что творит, грубо его оттолкнул.
Александр Петрович отстранил его от тренировок и предупредил, что в воскресенье придет к родителям Воробьева для разговора. Естественно, Саша очень переживал и, ему пришлось поделиться с мамой своими неприятностями. Выслушав, Екатерина сказала:
– Саша, я давно хотела с тобой поговорить, но все откладывала… Выходит, зря.
– О чем?
– Пойми, тебе нельзя заниматься боксом. По-моему, это агрессивный вид спорта и для твоей ранимой души, он совершенно не подходит. Ты еще молод и не поймешь, что с тобой происходит на самом деле.
– Мам, но я же не дурак.
– Неверное высказывание. Ты просто еще не научился собой владеть в полной мере. Вот смотри, в борьбе ты мог себя направлять и по мере сил, сдерживался, даже потерпев поражение, ты спокойно уходил с мата побежденным. В боксе ты не успеваешь совладать с агрессией, я считаю, что это ошибка тренера, к каждому воспитаннику нужен индивидуальный подход.
– Ты хочешь сказать, что я псих.
– Нет, Сашенька, это несдержанность и она есть в твоем характере. Пойми, не бокс выбирает людей, а наоборот. Бокс многих калечит и не только по внешним признакам, но и внутренним. Если тебе важно мое мнение, то бокс это не твое. Может, тебе лучше вернуться в борьбу?
– Я уже думал над этим, не знаю мам, я еще не решил.
– Хорошо, Саша, это твое личное дело, поверь, я не отговариваю тебя уйти из спорта, но для себя реши, что тебе важнее.
Екатерина замолчала и подумала: «Отец снова в тюрьме. Боюсь, что гены берут свое, ведь сын в чем-то похож на него. Порой такой же яростный, не сдержанный, неуступчивый. Он старается сдерживаться, но все равно срывается, порой ведет себя вызывающе, а ведь когда-нибудь это плохо кончится, я же знаю какой он в драке».
– Сашенька, сынок, прости меня, но я не хочу, чтобы в этом отношении ты походил на своего отца. Мне больно видеть, как порой ты разрываешься на части, я стараюсь учить тебя только добру и хочу, чтобы ты был хорошим, внимательным и чутким юношей, а не как твой отец, хулиганом и дебоширом.
Она говорила с нежностью и при этом поглаживала сына по руке. Слова матери наполняли сознание сына спокойствием, он слушал ее мягкий, ласковый голос и осознавал, как хорошо, что можно поделиться с ней любыми секретами, на которые у нее всегда находились ответы.
Душа Екатерины была наполнена любовью к сыну, видя в его характере справедливые и отзывчивые черты, понимала и верила, что пройдет сложный подростковый период и все наладится. Надеялась, что сын вырастет не пойдет по стопам своего отца. Беря в пример своего отца, и себя лично, Екатерина воспитывала в сыне высокие моральные качества, судя по поступкам, понимала, что в нем заложена сущность справедливого человека и чтобы сын стал личностью, не в пример своему отцу, необходимо очень постараться. Быть свободным – вот чему она учила его, невзирая на гнет или чей-нибудь диктат, прививала сыну ответственность за свои поступки, чтобы они были нравственными.
Нет, в беде она Сашу не бросит и, за счастье своего мальчика будет бороться до конца. Зная, через что пришлось пройти ее родному отцу Михаилу Коростылеву, Екатерина сравнивала, что сын в большей степени пошел по материнской линии, а не по отцовской. Она помнила рассказы своего папы, как он тоже пускал в ход кулаки, когда не удавалось с кем-нибудь договориться полюбовно. Екатерина так же помнила о наставлениях отца, чтобы была осторожнее в высказываниях, особенно в отношении власти и следила за сыном Сашей, чтобы он помалкивал о свободолюбивых взглядах матери. Иначе потом выговорами не отделаешься, а при строгом контроле со стороны комитета госбезопасности, можно легко угодить в лагерь. Михаил до сих пор состоит на учете в КГБ и когда в комитете стало известно, что его назначили лесником в заповеднике, запретили заниматься этой работой. Но кто-то из партаппарата Томска изменил ситуацию и взял под свой контроль Михаила Коростылева. Вот уже много лет он живет на своей заимке и охраняет вверенные ему угодья.
В воскресенье вечером, как и предупреждал, в дом к Воробьевым пришел тренер Саши, Александр Петрович. Екатерина уже виделась с ним два раза и запомнила этого вежливого и мягкого мужчину. К нескрываемому удивлению тренера, мать и сын приняли его радушно и, пригласив к столу, предложили обсудить вопрос за распитием чая.
– Я вот, по какому поводу пришел, – поздоровавшись и преодолевая смущение перед красивой женщиной, он начал разговор, – Екатерина Михайловна, Саша…
Екатерина, обратив внимание на смутившегося тренера, перебила его.
– Александр Петрович, Саша обо всем мне рассказал. Вы только не волнуйтесь, вашей вины здесь нет. В общем, мы с ним договорились, Саша решил, больше на бокс не ходить. Мы вам очень признательны и благодарны за ваш труд, терпение, за то, что пришли к нам, а не отмахнулись от Саши.
– Ой, Екатерина Михайловна. Да он прекрасный парень, мне право неудобно, что так вышло. Вы простите, может, мы попробуем договориться…
Щеки тренера слегка покрылись румянцем. Сашка разрядил обстановку и так как тренер позволял некоторым воспитанникам обращаться к себе по-простому, ответил:
– Дядь Саш, все хорошо, вы не переживайте, для меня будет лучше если я перестану заниматься боксом.
– Жаль, а я увидел в тебе хорошего бойца. Впрочем, может, вы с мамой правы. Отдохнешь немного, а после я поработаю с тобой индивидуально, верь, ты войдешь в норму, просто тебе немного нужно отвлечься от бокса. Саш, ты только не забывай, приходи, ребята всегда рады тебя видеть… И я тоже. Правда, не забывай нас.
Саша проводил тренера и маму до двери и в окно заметил, как они остановились во дворе перед калиткой и о чем-то говорили.
– Екатерина Михайловна, как человек, Саша мне действительно нравится, он интересный и способный парень, но у него своеобразный характер. Он ладит с ребятами, но если его кто-то обидит, такую ситуацию могут разрешить только взрослые. Мне иногда удается это делать, но за пределами спорткомплекса у него своя жизнь и, по-моему, Саша применяет кулаки, и заметьте, чешет он их не об забор. Вы видели ссадины на его казанках?
– Александр Петрович, не буду вас разубеждать. Вы правильно заметили, Саша иногда распускает руки. Я не стала говорить сыну, что первой причиной, по которой я отговаривала его бросить бокс, были уличные драки. Я пытаюсь до него достучаться, он должен это понять, что одной силой в жизни ничего не добьешься. Потому Саше нужно время, чтобы осмыслить свои поступки, но без участия в боксе.
– Я случайно услышал, у вашего мужа неприятности.
– Тюремный срок за избиение человека, это не просто неприятность, а целая трагедия и не только для потерпевшего, но и для семьи Николая Воробьева.
– Простите, я не знал о подробностях.
– Потому, Александр Петрович я очень переживаю за сына, как бы он не натворил чего-то ужасного, за что его отец расплачивается годами жизни.
– Вы хотите, чтобы я помог Саше?
– Конечно, я буду только рада, но чем? Как видите, пока одних моих разговоров недостаточно.
– Екатерина Михайловна, в «Динамо» у меня есть хороший друг, он тренер по вольной борьбе и работает с юношами и детьми, ему как раз требуется наставник для младшей группы. Я думаю, Саша справится с этим делом. Он ведь любит борьбу.
– Но Саша занимался классической, а вы говорите о вольной борьбе.
– Ничего, если будет желание, прямо по ходу переквалифицируется. Главное, чтобы он согласился. Екатерина Михайловна, по-моему, в этом есть смысл.
– И ваш друг согласится?
– Раз он ищет человека, значит, будет не против. Я вижу, Саша замечательный парень и за любое дело берется серьезно, начав работать с младшими ребятами, он станет более ответственным.
– Да, я заметила, сыну нравится лидерство, и ваше предложение как нельзя, кстати, пожалуй, ему подойдет роль наставника. Только я не пойму, Александр Петрович, вы всем своим ученикам стараетесь помочь или…
Тренер улыбнулся, поняв, на что намекает Екатерина.
– Вы не удивлены моим приходом?
Екатерина, слегка прищурившись, тоже улыбнулась и спросила:
– Я полагаю, вы пришли как друг…
– Екатерина Михайловна, вы правильно меня поняли, я хотел бы помочь вам с Сашей по-дружески… Простите меня, пожалуй, я пойду.
Слегка смутившись, тренер попрощался и открыл калитку. Екатерина проводила его взглядом и перед тем, как закрыть калитку, немного задержалась. Александр Петрович, перейдя на другую сторону дороги, оглянулся и, увидев, наблюдавшую за ним Екатерину, учтиво кивнул и быстро зашагал по тротуару.
Екатерина, пока шла до дверей дома, думала, что Александр Петрович действительно неравнодушен к Саше, и ей показалось, что не только к нему. Она неплохо разбиралась в людях и, перебрав в уме пикантные моменты во время их дружеской беседы, определила, что Александр Петрович приходил не только повидаться с сыном.
Глава 12
Вторая схватка с Рыжим
Вот и наступила юность, наполненная счастьем и осознанием того, что стоит больше обращать внимания на созревающих красавиц. Сначала взгляды украдкой, а затем при знакомстве стеснительные разговоры. Восьмой класс и приближающиеся экзамены. Сашка начал замечать, что в школе некоторые девушки незаметно от других поглядывают в его сторону. Среди своих сверстников юношей он заметно выделялся и, если сравнивать в физическом развитии, то, несомненно, он больше подходил к десятиклассникам.
Теперь и Сашка неожиданно испытал высокое чувство, которое среди людей называется любовью. Она ворвалась в его сердце внезапно, не спрашивая, хочет он этого или нет и, моментально изменила его представление о дружбе с девушками. Раньше он посмеивался над теми, кто уделял слишком много внимания и времени девчонкам и даже забывал обо всем на свете, в том числе и о друзьях. Но все резко изменилось, когда он почувствовал влечение к очаровательной ровеснице. Это была его первая, настоящая, школьная любовь. Да что там в школе, даже в районе, во всем Новосибирске он не встречал такой обворожительной девушки. «Наташа! Какое у нее красивое имя. Раньше я не замечал, вроде обычное, а теперь могу повторять не уставая: Наташа! Наташа! Наташа!»
Не так давно на спортивной площадке возле школы Саша с друзьями играл в футбол, и среди немногочисленных болельщиков увидел стройную, симпатичную девушку. Первая смена закончилась и некоторые девчонки, вместо того, чтобы идти домой, смотрели, как школьные ребята гоняют мяч с командой местных пацанов, живущих на соседних улицах.
Наташа задержалась со знакомыми девочками и увлеченно наблюдала за одним парнем, которым оказался Саша Воробьев.
В перерыве между периодами Сашка, увидев незнакомку, спросил Валерку Морозова.
– Не знаешь, что за девчонка, рядом с Маринкой Чевозеровой стоит. Раньше я ее не видел.
– Это Наташка Плотникова из параллельного класса, говорят, она с родителями переехала сюда из Ленинского района и теперь в нашей школе учится
– А где она живет?
– Да за углом, на Омской улице в пятиэтажке. Что Санек, ништяк девочка?
– Ничего, смазливая.
– А хочешь, наши девчонки познакомят тебя с ней, Наташка с ними в клуб ходит в танцевальный кружок. А что, Сань, познакомься, пока на нее кто-нибудь глаз не положил, – весело предложил Валерка.
– Успеется, потом как-нибудь подрулю, – ответил Сашка и еще раз взглянул на Наташу. В этот миг их взгляды пересекались. Сашка сделал вид, что это получилось случайно, и заторопил пацанов закончить последний период.
После футбола ребята гурьбой пошли в детский клуб «Романтик», расположенный в девятиэтажке недалеко от школы. К тому времени в биллиардной комнате взрослые парни репетировали. Инкин Сашка, по кличке «Енот», играл на гитаре со звукоснимателем, а пацаны дружно пели песню о лебедях. Вдруг Сашка Воробьев снова увидел Наташу, она стояла со сверстницами и, слушая песню, наблюдала за ним, как в такт мелодии, из-за отсутствия ударного инструмента, он стучал ладошками по ребру биллиардного стола. На душе стало приятно от ее присутствия и, не подавая виду, что немного смущен, он откинулся на спинку стула и подхватил песню.
В этот же вечер он узнал от Валерки, что Наташа подружилась с девочками из его класса и завтра у них будут занятия в танцевальном кружке в клубе Железнодорожников.
– Ну вот, Санек, есть повод познакомиться, – намекнул Валера, – завтра сходим в кино, а вечером после занятий проводим девчонок домой.
На следующий день Саша с близкими друзьями Морозовым и Заварзиным пришли на вечерний сеанс в кинотеатр. Когда фильм закончился, Сашка вышел с друзьями в фойе. На улице уже смеркалось. Из одной комнаты звучала танцевальная мелодия, и доносился зычный голос преподавателя. Дверь была открыта, в просторном помещении с высоким потолком занимались парни и девушки. Сашка заглянул и увидел одноклассниц, ответивших на его приветствие улыбками. Заметив Наташу в гимнастическом костюме, он смутился и отошел в сторонку.
– Саш, ты идешь? – нетерпеливо спросил Сережка Заварзин.
– Ему сейчас не до нас, – поддел Валерка, – он план разрабатывает, как лучше к Наташке подкатить.
– О, да здесь сурьезный роман разыгрывается, – шутливо подыграл Сережка.
Сашке было не до шуток, он исподлобья взглянул на друзей и деловито сказал:
– Шли бы вы домой, советчики, я как-нибудь без вас разберусь.
– Ладно, Санек, до завтра, – попрощавшись, друзья вышли на улицу, а Сашка стал прохаживаться по коридору, ожидая, когда закончатся занятия. Из дверей танцевального зала выскочили переодевшиеся девчонки. Удивленные одноклассницы, увидев Сашку, переглянулись.
– Ты еще не ушел? – спросила Люба Карандашова.
Поборов стеснение, Сашка ответил:
– Домой вас провожу, пацаны ушли, а мне торопиться некуда.
– Вот это кавалер, – весело заметила Марина Чевозерова и, поняв в чем дело, слегка подтолкнула подругу вперед, – Наташ, знакомься, это Саша.
Наташа первой протянула руку, и он слегка пожал теплую, маленькую ладошку.
– Саша. Приятно познакомиться.
– И мне, – с улыбкой ответила Наташа.
Когда вышли из клуба и не спеша побрели через вокзальную площадь к Омской улице, Люба вдруг предложила:
– Друзья, мы с Маринкой по Ленина пойдем, так ближе, а тебе Саш ответственное поручение, проводить Наталку до дома, а то вдруг в темноте еще кто-нибудь прицепится.
– У нас здесь спокойно, своих никто не трогает, – заверил Саша и, попрощавшись с одноклассницами, повел девушку домой.
– А в темноте разве кто-то будет разбираться, свой или чужой? – спросила Наташа.
– Если привяжутся, скажи, что ты с Бана.
– Бана?! – удивилась Наташа.
– Мы так район вокзала называем.
– Не думала, что здесь такие порядки заведены, неужели нужно объяснять, где я живу, кого знаю, в Ленинском районе я не замечала этого.
– Всякое бывает, Наташ, просто ты с этим не сталкивалась.
– Я думаю, такому как ты бояться некого.
– В смысле?
– Я слышала, ты занимался борьбой, а теперь на бокс ходишь.
– Бросил, уже не хожу. Теперь только мышцы качаю. Кстати, вот в этом доме, – идя по тротуару, Сашка указал пальцем на четырехэтажное здание.
– Здорово, вот бы взглянуть, как вы там занимаетесь.
– Если хочешь, свожу, когда тренировка будет.
– Конечно, хочу, только я с Любкой пойду, одной, как-то неловко.
Сашка улыбнулся и согласно кивнул. Шли, не торопясь, оттягивали время, ведь до Наташиного подъезда оставалось каких-нибудь двести метров. Благо, что четырехэтажный дом по левой стороне улицы тянулся так далеко и заметно отличался от остальных домов архитектурным стилем, видимо его построили в пятидесятые годы. Саша снял свою куртку и, бережно укрывая плечи девушки, слегка прикоснулся к ее телу. Поправляя куртку, Наташа с благодарностью дотронулась до его руки.
– Вот и пришли, за углом первый подъезд мой.
– А я недалеко живу в своем доме, на 1905 года.
– Знаю, девчонки уже доложили, – улыбнулась Наташа.
– Что еще обо мне доложили?
– Ну… Что ты драчун, но не задиристый, в общем, в драку первым не лезешь.
– Как интересно о себе слышать. А что еще говорили обо мне?
– Не скажу, – игриво сказала девушка, – хочу сравнить, правда ли ты такой, как о тебе говорят.
– Какой? Наташ, ну, какой?
– Придешь в следующий раз встречать, может быть, и скажу, – интриговала Наташа. Улыбаясь, сняла куртку и, протянув парню, добавила:
– Ну, пока, завтра в школе увидимся.
Сашка проводил ее до подъезда и в отличном настроении быстро зашагал к своему дому. Бесспорно, Наташа понравилась ему с первого взгляда. Теперь он припоминал, что и девушка с нескрываемым любопытством смотрела на него, видимо не зря интересовалась у подруг, кто этот парень и что собой представляет.
Сегодняшнее знакомство действительно было приятным и, оба понимали, что встреча была не случайной. От непринужденного разговора на душе было легко, прикосновения к друг другу казались волнительными, а ощущения от взаимной симпатии, приятными.
Сашка спешил домой по безлюдной улице, пробегая мимо горящих окон домов. Казалось особенно светила луна, дул легкий ветерок, играя молодой листвой и тихий майский вечер, еще больше поднимал настроение. Уже совсем стемнело, когда Саша вошел в дом и с порога спросил:
– Мам, что на ужин?
– К тебе Валерик забегал, не дождался, домой ушел. Мой руки и садись есть. – Екатерина глянула на сына и, слегка подтолкнув к умывальнику, сказала, – сварила суп с грибами, твой любимый. Саша, ты какой-то странный, как будто рассеянный, приключилось что-то?
Сын пожал плечами, сел за стол и, не выдержав, заулыбался. Мать присела напротив и продолжала на него смотреть.
– Мам, ты чего?
– Хм… Саша, перестань витать в облаках, спускайся уже на грешную землю. Может, я должна о чем-то догадаться?
– Не знаю… Может, и должна, – лицо Сашки зарделось румянцем. Он подумал, может, правда, поделиться с мамой впечатлениями от первой встречи с Наташей или пока ничего не говорить.
Но разве можно что-то скрыть от матери, когда она чувствует, что с ее ребенком что-то происходит. Конечно же, она догадалась и, погладив сына по руке, с улыбкой тихо спросила:
– Ты дружишь с девочкой?
– С чего ты взяла… – и после небольшой паузы, спросил, – что, Валерка проболтался?
– Ох, сынок, не умеешь ты скрывать свои счастливые эмоции, у тебя все на лице написано и Валерик здесь совсем не причем. Кто она, возмутительница твоего спокойствия?
Саша промолчал.
– А помнишь Нину Вагину? Вы были совсем еще детьми, когда познакомились.
– Мам, почему ты о ней вспомнила?
– Вы были очень дружны, со стороны заметно, как ты за ней ухаживал…
– Мам, – перебил ее сын, – просто сегодня я проводил ее до дома. Ничего такого нет.
– Ладно, ладно, разве я против, это так естественно, – улыбнулась мать, успокаивая сына, – я рада за тебя, нельзя же дружить только с мальчишками.
Саша промолчал, не зная, что ответить.
– А как ее зовут, вы вместе учитесь, где вы познакомились?
Сашка не рассказывал первым о своих секретах, но когда мама просила, а у нее это хорошо получалось, он делился. Сын рассказал, как первый раз увидел Наташу, как Валерка с Сережкой пригласили его в кино, заранее зная, что девушка ходит на занятия в танцевальный кружок, как потом проводил ее до самого дома.
Мама покачала головой и, улыбнувшись, ласково сказала:
– Да, сынок, время быстро летит, я не заметила, как ты сильно повзрослел.
Екатерина поднялась со стула, поцеловала сына в висок и больше ничего не сказала, ведь слова здесь были излишни.
Лежа в постели Сашка размечтался: «На каникулах поеду к деду в Михеевку, позову с собой Наташу. Покажу ей «Черное озеро», на утес свожу. Может дед проводит нас на болото к «Черному камню». Как все-таки здорово, что мы познакомились. Хочу, чтобы мы всегда были вместе».
Под хорошими впечатлениями о сегодняшнем вечере, он закрыл глаза и не заметил, как быстро уснул.
На следующий день Сашка на перемене проходил мимо класса, где находилась Наташа и, украдкой заглянул в открытую дверь. Девушка сидела в крайнем ряду около окна и, через стекло, обратив свой взор на школьный сад, о чем-то думала. Люба Карандашова, заскочившая на минутку в класс, окликнула подругу.
– Наташ, а к тебе гости.
Девушка резко повернула голову и увидела улыбающегося Сашку. Он приветливо помахал ей рукой. От внимания одноклассниц эта сцена не ускользнула. В следующий миг подошли друзья и Сережка Заварзин, распахнув куртку, демонстрировал носовые платки, расписанные вручную цветными стержнями, они были приколоты на подкладке. Он останавливал каждого ученика и как деловой коммерсант предлагал:
– Налетай, торопись, покупай живопись. По дешевке отдам, всего за рубь.
Друзья потянули Сашку на улицу, но он отмахнулся, ему нужно было увидеться с Наташей и договориться о встрече вечером. Дождавшись девушку, он условился увидеться с ней в восемь часов.
Вечером они встретились на углу школы.
– Куда пойдем? – спросила Наташа, – меня отпустили на два часа. Мама строжится, заставляет к экзаменам готовиться.
– Давай до цирка прогуляемся и обратно.
Наташа, взяв парня под руку, слегка прижалась.
– А мне нравится эта улица, тихая, вся в деревьях и машин совсем нет. У вас здесь, как в деревне, а там, где я жила, одни пятиэтажки стоят.
– Знаешь, как нашу улицу называли в начале века? Переселенческая. Видела на углу Вокзальной и 1905 года красивый резной дом, мой дед в нем бывал раньше.
– Когда это раньше? – спросила Наташа.
– В 1920 году.
– Ого! Это после революции. У него там знакомые жили?
Саша хранил одну тайну, о которой дед рассказывал маме, что в этом доме жил железнодорожник. Какое-то время после подавления большевиками Колыванского, крестьянского мятежа, прадед Егор и дед Миша, сочувствовавшие белогвардейцам, скрывались в этом доме.
– Ага, жили, мой дед иногда бывал в том доме, когда в гости из Михеевки приезжал.
– Что за Михеевка?
– Это деревня, там живет мой дед, она находится в Томской области, до нее по Оби на теплоходе можно добраться.
Проходя мимо старинного здания, которое на тот момент занимал филиал 137 школы, Сашка показал рукой и сказал:
– В 1915 году здесь мой дед учился.
– Так он в Новосибирске жил?
– Не, только когда учился, и не в Новосибирске, а в Ново-Николаевске.
– Здорово, ты вот о своем деде хоть что-то знаешь, а я о своем почти ничего.
Саша мог многое рассказать Наташе о деде Михаиле, но нельзя, мама строго предупредила, на людях даже о далеком прошлом их родственников лучше не упоминать, потому что политика советского государства до сих такова, что многие граждане отнесутся к ним как врагам. Через что пришел дед Михаил во времена Гражданской войны в России и перед Второй Мировой войной в советском обществе такая тема не для разговора. Потому Саша усвоил для себя твердо, чтобы не пострадали его родные, он должен держать язык за зубами.
Не спеша, дошли до цирка и, побродив по дорожкам, повернули обратно. Саша показал еще одно здание, в котором сейчас размещалась психиатрическая больница, а раньше, после установления большевиками советской власти, в нем располагалась тюрьма, а чуть позже следственный изолятор №1. Знакомых деда Михаила во времена массовых репрессий содержали в нем, и им пришлось испытать на себе ужасы и нечеловеческие пытки со стороны следователей-чекистов.
– А здесь что было? – Спросила Наташа, разглядывая мрачное, кирпичное здание.
– Тюрьма. Я слышал, здесь репрессированных расстреливали.
– Кого-кого?
– В 1937 году людей арестовывали и по рассказам старых людей, некоторых расстреляли в подвале. Потом при Хрущеве их реабилитировали.
– Что значит, реабилитировали?
– Мама говорила, что так возвращали людям добрые имена, но уже мертвым.
– Ужас! Откуда ты все это знаешь, дед рассказывал? Я, вот, к примеру, об этом не слышала.
– Если тебе будет интересно, в центральной библиотеке посмотри за те годы подборки газет, там кое-что об этом есть.
Саша не стал объяснять Наташе, что существуют секретные архивы, которые доступны историкам, освещавшим события советского государства под контролем КГБ. Об этом говорила мама. Везде и во всем существует строгая цензура. А маме каким-то образом удавалось добывать сведения о событиях прошлых лет, но и этой информацией она делилась с сыном с одним условием, чтобы он помалкивал. Но для себя Саша усвоил твердо, что в этой стране были, есть, и будут такие люди, которым небезразлично прошлое и они несут другую правду о советском строе, а не ту, о которой ежедневно рассказывают по радио, печатают в газетах и учат в школе. Потому что их семья хранит память о людях, незаконно репрессированных Советской властью.
Быстро надвигались сумерки. Парень с девушкой подошли к Наташиному дому. Они присели на лавочку возле подъезда. Расставаться совсем не хотелось. На третьем этаже открылась балконная дверь, показалась мама Наташи. Без слов стало ясно, что девушке пора домой. Мать ушла. Во дворе было так тихо, что можно было уловить дыхание. Вдруг Саша взял ее руку и прижал к своей щеке. Наташа не отдернула руку, ей был приятен этот жест, и тем более стало любопытно, что же будет дальше.
– Какая мягкая и теплая у тебя ладонь…
Саша прикоснулся к ней губами. Наташа почему-то встревожилась и, отдернув руку, робко произнесла:
– Мне пора.
– Подожди секунду. Помнишь, ты обещала в прошлый раз…
– Помню.
– Ну, и какой я?
Наташа заулыбалась и, окинув его озорным взглядом, ответила:
– Ты… Хм. Ты хороший, а дальше посмотрим, – она звонко рассмеялась. Он проводил ее до двери подъезда, и друзья попрощались, условившись встретиться завтра вечером в клубе Железнодорожников.
На следующий день вечером Сашка, перекусив по быстрому, побежал в клуб встречать Наташу. Люба с Мариной понимающе закивали и, объяснив, что спешат домой, удалились.
Возле дома Наташи он взял ее за руку и, не замечая ее глаз в темноте, прошептал:
– Можно, я провожу тебя до квартиры?
Девушка не ответила, но противиться не стала и, открыв дверь, они вошли в тамбур. Лампочка не горела. Саша привлек к себе девушку и почувствовал ее дыхание. Они коснулись друг друга губами и почувствовали нежность первого поцелуя. Затем, осмелев, он целовал ее непрерывно, чувствуя, как она тянется взаимно и при этом улыбается. Целуя уголки ее губ, он наслаждался и осознавал, что никогда поцелуи не были столь сладостными. Последний раз Наташа поддалась его нежному прикосновению и, прикрыв ладонью его губы, тихо произнесла:
– Не провожай меня дальше. До завтра, мой Санечка.
Оставшись один, он заспешил домой. Восторг переполнял его грудь, Сашка был без ума от счастья, ведь это были первые поцелуи, от которых чуточку кружилась голова. Завтра они снова встретятся.
Екатерина в какой-то мере успокоилась, после того как сын перестал заниматься боксом к нему вернулось душевное равновесие. Но сейчас ее волновало иное свойство в его характере, сможет ли он серьезно оценивать свое отношение к девушке. Сейчас он влюблен и, похоже, сильно, но любовь может быть скоротечной и к тому же, не взаимной, а ведь юноши порой принимают решение сгоряча. «Дай-то Бог, чтобы у них все получилось. А ведь может и другое случиться, как говорится – сердцу не прикажешь. Как сын отреагирует, если между ними не сложатся хорошие отношения? Я мать и должна ему хоть как-то помочь, объяснить, уберечь от неверных решений». И такие мысли закрадывались Екатерине в голову, когда со стороны смотрела на взрослеющего сына.