Алекс Вуд
Лили и Лилиан
2
– Итак, вы хотите работать в Марбл Хэйвен? – спросил Мэттью, задумчиво глядя на сидевшую перед ним девушку.
Скромное, застенчивое создание с хорошими манерами и кроткой улыбкой. Идеалистка и мечтательница, наверняка краснеющая из-за каждого бранного слова, сказанного в ее присутствии.
– Да, мистер Гленфилд, – кивнула она. – Мне кажется, я смогу быть вам полезной.
Невеселая усмешка тронула губы Мэттью. Эта хрупкая девушка слишком много на себя берет. Им скорее пригодился бы двухметровый громила с пудовыми кулаками, один вид которого наводил бы на всех страх. Хотя, конечно, она же не знает, что ожидает ее в Марбл Хэйвен…
– В Спринг-Бэй еще четыре школы. Почему вы решили прийти именно к нам?
– В остальных школах мне отказали, – призналась девушка и захлопала глазами. – Там сказали, что у меня недостаточно опыта.
Мэттью кивнул. Что ж, по крайней мере, честно. Он снова взял в руки ее диплом. Лилиан Монтегью, тридцать лет. Ни за что бы не дал ей тридцать, отметил он про себя. В своем сером костюмчике, с аккуратно причесанными короткими светлыми волосами она смотрелась совсем девчонкой, ненамного старше учениц школы. Высшие Педагогические Курсы Липпингхоля, Педагогическое отделение Чикагского Университета. Не особенно впечатляет. Неудивительно, что в других школах Спринг-Бэя ее встретили без энтузиазма. Но им в Марбл Хэйвен выбирать не приходилось – преподавателей катастрофически не хватало. Именно сейчас ем позарез нужен математик. Две недели назад от них со скандалом ушла Марион Карт, а ведь он предупреждал ее, что ее стиль преподавания до добра не доведет. Учебный год только начался, а полшколы сидит без математики. Очень кстати пришла к нему сегодня это девочка, очень кстати. Вот только по плечу ли ей будет эта ноша?
– Должен сразу сказать вам, мисс Монтегью, что работать в Марбл Хэйвен нелегко, – вздохнул Мэттью. – Многие наши ученики пришли к нам после того, как их выгнали из других школ города…
– Совсем как я, – негромко заметила девушка.
Мэттью рассмеялся. Хорошо, что она умеет шутить. Иначе здесь нельзя.
– Думаю, что вы наслушаетесь еще всяких страшных историй от других преподавателей. О том, как с этими детьми работать невозможно, о том, как они превращают каждый день в ад и…
– Но вы же работаете, – снова перебила его Лилиан.
В ее словах прозвучал явный вопрос – если здесь так трудно, почему ты до сих пор в Марбл Хэйвен?
– Я? Да… – Мэттью потрепал рукой свою пышную шевелюру. – Но я другое дело…
– Дайте мне шанс, мистер Гленфилд, – твердо сказала девушка. – Если я вам не понравлюсь, вы всегда сможете меня уволить.
Мэттью только рот раскрыл. Какая категоричность! Если я вам не понравлюсь! Проблема совсем не в том. Она ему как раз очень даже нравится. Но вот каково ей придется в Марбл Хэйвен…
– Отлично, мисс Монтегью. Считайте, что вы приняты. Чуть позднее познакомлю вас с нашим завхозом, она подскажет насчет жилья… Надеюсь, потом вы не будете сердиться на меня за то, что я не выгнал вас.
Лицо девушки просияло, отчего она сразу стала очень хорошенькой.
– Благодарю вас, мистер Гленфилд, – прошептала она, прижимая руки к груди. – Вы даже не представляете себе, как много это для меня значит.
Мэттью смущенно закашлялся.
– Не стоит благодарности, – пробормотал он, чувствуя, что на щеках заалели предательские пятна волнения. – Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, немедленно обращайтесь ко мне.
– Спасибо.
Мэттью проводил Лилиан до двери своего кабинета, а потом смотрел, как она неспеша идет по коридору к лестнице. Походка у нее была что надо – не вульгарное мотание бедрами и не жалкое шарканье ногами. Она шла с очень прямой спиной и высоко поднятой головой, и ее красивые стройные ноги словно рисовали на полу четкую прямую линию…
Тьфу, черт, этого еще не хватало, выругался про себя Мэттью, когда осознал, что несколько минут как завороженный пялится на ноги Лилиан Монтегью, которые, между прочим, были прикрыты весьма скромной юбкой ниже колена.
У Мэттью были все основания предупреждать Лилиан относительно Марбл Хэйвен. Эта школа издавна пользовалась в Спринг-Бэй дурной славой. С самого начала повелось так, что ее посещали все самые буйные и неуправляемые дети города. В обеспеченных семьях родители угрожали своим непослушным отпрыскам переводом в Марбл Хэйвен. Только люди с очень крепкими нервами могли работать там, и неудивительно, что учителя в этой школе менялись очень часто. Городской Совет неоднократно пытался сделать что-то с этим пятном на славной репутации Спринг-Бэй. Одно время думали даже о закрытии Марбл Хэйвен, но, в конце концов, хулиганам тоже надо где-то учиться, и школа получила право на существование.
Кое-что стало меняться, когда в Марбл Хэйвен пришел Мэттью Гленфилд. Мало кто в городе знал, откуда он взялся. Просто однажды в Спринг-Бэй въехал черный потрепанный «бьюик», за рулем которого сидел симпатичный молодой человек в ковбойской шляпе. Он подъехал сразу к зданию Городского Совета и прошел прямо в кабинет председателя. Через час он вышел оттуда директором средней школы Марбл Хэйвен, но нужно было подумать дважды, прежде чем торопиться с поздравлениями.
Появление Мэттью произвело настоящий фурор как в школе, так и в городе. В концу дня о нем знали все, что можно было выяснить, и эта отрывочная информация лишь подогрела интерес к его персоне. Гленфилд был специалистом в области американской и зарубежной литературы, много путешествовал и занимался научными исследованиями. Он закончил Гарвард с отличием (разве можно представить себе выпускника Гарварда в Спринг-Бэй? – ахали местные кумушки). Но самым главным и потрясающим известием стало то, что Мэттью Гленфилду тридцать два года, он холост и хорош собой.
В последнем обитатели Спринг-Бэй могли убедиться собственными глазами. Мэттью остановился в лучшей гостинице города, и рыжеволосая Пэгги Рональдс, которая регистрировала его прибытие, потом с придыханием рассказывала своим подругам:
– Он потрясающе красив! Высокий, широкоплечий, глаза голубые словно незабудки, а волосы как зрелая пшеница…
Пэгги, несомненно, отличалась поэтическим воображением. Но когда Мэттью позднее отправился знакомиться с городом и его окрестностями, все увидели, что он действительно высок и широкоплеч, с узкими бедрами и великолепно развитой мускулатурой. Его небольшие глаза, на самом деле ослепительно голубого цвета, с любопытством смотрели на все вокруг, а светлые кудри непослушно выбивались из-под ковбойской шляпы. Тип такого лица во всем мире принято называть американским – широкие скулы, небольшой прямой нос и твердая линия губ, мужественный подбородок и две продольные складки на щеках. Вроде бы ничего особенного. Но в Спринг-Бэй подобных мужчин не было, и местные дамы строили захватнические планы. Некоторые уже заранее жалели о том, что вскоре им придется расстаться с таким замечательным красавчиком, как Мэттью. Все были уверены, что в Марбл Хэйвен он долго не продержится. Впрочем, всегда была надежда на то, что ему так понравится в городе, что он решит остаться здесь, но сменить школу или вообще род занятий…
Однако они дважды ошиблись. Первый раз, когда предположили, что смогут взять Мэттью в оборот, а второй раз, когда предрекали ему скорое расставание с Марбл Хэйвен. Ни через месяц, ни через полгода, ни через год Мэттью не подал в Городской Совет заявления об увольнении, хотя все прекрасно знали, что ему приходится несладко. Мэттью работал как вол, и на второй год его пребывания в городе в Марбл Хэйвен начали происходить чудеса. Ему удалось оборудовать компьютерный класс, и оттуда не вынесли все оборудование в первый же день. Он закупил новые баскетбольные мячи для спортивного зала, и они все были в целости и сохранности. Мэттью даже затеял ремонт школы, и самым изумительным было то, что ему удалось привлечь к нему учеников. В Марбл Хэйвен стало значительно чище и спокойнее, и работавшие там учителя вздохнули с облегчением. Нового директора уважали, любили и боялись, а, главное, боялись его потерять.
Однако если Мэттью превзошел все ожидания Городского Совета в качестве директора школы, то, к сожалению, ожидания прекрасной половины Спринг-Бэй были им безжалостно обмануты. Он не только не торопился связать себя узами брака, но даже не желал завести себе подружку. Сколько симпатичных девушек по нему сохло – не сосчитать, да и многие замужние дамочки были бы не прочь скрасить его дни. Учителя в школе, ученицы Мэттью, их матери, сестры, подруги – все признавали, что стоит ему только захотеть, и любая упадет к его ногам. Но Мэттью был со всеми одинаково внимателен и дружелюбен и ловко избегал всех расставленных ловушек. Все это время он оставался желанной, но совершенно недоступной добычей, и тщетно первые красавицы города пытались привлечь его внимание…
Мэттью был слишком занят, чтобы крутить романы. Тем более, он дал себе зарок, что на работе точно не будет завязывать никаких отношений. Еще не хватало, чтобы вся школа следила за ним и какой-нибудь учительницей или, еще хуже, ученицей! И Мэттью мог служить образчиком истинного мужского равнодушия, оставаясь абсолютно холодным ко всем стандартным уловкам вроде мини-юбок или облегающих кофточек.
Этого еще не хватало! – с досадой подумал Мэттью, захлопывая дверь кабинета. Перед глазами у него по-прежнему стояла ладная фигурка Лилиан Монтегью. Не для того он два с лишнимгода приучал себя к воздержанию, чтобы сейчас пасть жертвой пары стройных ножек! Он здесь и не такого насмотрелся. Есть в Спринг-Бэй девушки покрасивее этой Лилиан.
Мэттью присел на край стола, достал из нагрудного кармана сигарету и закурил. В Марбл Хэйвен он безуспешно пытался избавиться от этой привычки. Иногда он мог неделями обходиться без сигарет, однако в минуты крайнего волнения ничего не мог с собой поделать. Как всегда, табачный дым немного успокоил его. Ничего, подумал Мэттью, вряд ли эта хорошенькая девочка долго тут продержится. Мои крокодилы заживо съедят ее. С такими наивными блестящими глазами от школ надо держаться подальше, а от Марбл Хэйвен в особенности. От ее энтузиазма не останется и следа, и она сбежит к маме и папе…
Нельзя сказать, что эта мысль очень обрадовала его.
Утром они въехали в Колорадо. Алан отлично выспался, его храп «развлекал» Лили всю дорогу. Ей тоже не помешал бы хороший отдых, но она знала, что Алану доверять нельзя. Особенно сейчас, когда на заднем сиденье лежит целое сокровище. Если бы он не заговорил вчера о том, чтобы надуть Сэма, может быть, она и позволила бы себе поспать немного, но теперь об этом думать нельзя. При удачном раскладе они доберутся до места только к вечеру, и до тех пор она не имеет права передохнуть. Сутки без сна… Что ж, к такому Лили было не привыкать, но все же она предпочла бы более надежного партнера, чем Алан Паркмен.
Он не замедлил утвердить ее подозрения.
– Лили, детка, ты же всю ночь за рулем, – с притворной заботой произнес он. – Ты не думаешь, что нам пора поменяться?
Так как Алан в жизни не думал ни о ком, кроме себя, он ни на секунду не обманул девушку.
– Я в норме, – сдержанно ответила она.
Алан облизнул губы. Тон Лили ясно сказал о том, что настаивать бесполезно.
– Но перекусить нам не помешает обоим. Я ужасно есть хочу. Останови где-нибудь на заправке.
В бардачке у Лили валялись заплесневелые бутерброды, но она знала, что этого недостаточно. Ей самой нужен был глоток крепкого черного кофе, чтобы не заснуть прямо за рулем. Предполагалось, что она с Аланом поедят в каком-нибудь придорожном кафе, поэтому она не стала брать с собой нормальную еду, но кто же знал, что ему взбредет в голову обмануть Сэма и любая остановка будет для них опасной!
Через пару-тройку километров они увидели небольшую заправочную станцию. Алан оживился.
– Ох, я бы сейчас быка съел. – Он выразительно похлопал себя по животу. – Машину тоже не помешает заправить.
Лили остановилась. На заправке больше никого не было, и невысокий паренек в замасленном синем комбинезоне бросился к ним.
– Не хочешь прогуляться, дорогая? – небрежно предложил Алан. – Я разберусь тут, а ты иди в кафе и закажи что-нибудь на свой вкус. Я к тебе присоединюсь.
– Машину нельзя отставлять, – тихо сказала Лили. Не то чтобы их мог кто-то слышать – просто она всегда предпочитала разговаривать вполголоса. Никогда не знаешь, чьи любопытные уши окажутся неподалеку.
– Да, точно, – погрустнел Алан. – Тогда принеси мне что-нибудь, ладно? Что-нибудь повкуснее…
Лили на секунду прикрыла глаза. Каков жук. Славно все устроил. Сейчас она выйдет из машины и оставит его наедине с аппетитной сумкой по меньшей мере минут на двадцать. Конечно, держи карман шире.
– Ты пойдешь в кафе, – произнесла она. – Принесешь мне яйца с беконом и два стакана черного кофе. Крепкого. Без сахара.
– Не доверяешь мне? – поморщился Алан. – Почему я должен доверять тебе?
Лили выразительно посмотрела на него.
– Ок, босс, как скажете, – с издевкой сказал он и вышел из машины.
Лили наблюдала за ним. Да, он способен провести кого угодно. Высокий спортивный парень в узких джинсах и темно-зеленой рубашке, расстегнутой на груди. Уверенная пружинящая походка, обаятельная улыбка, удачная шутка всегда наготове – никому и в голову не придет, что это беспринципный мелкий жулик, способный подставить ножку и чужим, и своим. Нет, Сэм сто раз прав – надо постепенно отстранять Алана от дела, иначе это чревато многими неприятностями…
Лили увидела, как из кафе вышла крупная женщина в цветастом платье. Она приложила руку ко лбу и разглядывала приближающегося Алана. Лили безошибочно почуяла интерес с ее стороны. Чутье никогда не подводило ее в подобных случаях – еще недавно она сама сходила с ума по этому парню и отлично знала, как на него реагируют женщины. Что ж, удачи ему…
– С вас пятнадцать монет, мэм, – сказал парень в комбинезоне, подходя к ней. – У вас под капотом что-то громыхает. Можете в любую минуту встать. Хотите, я посмотрю, в чем дело?
На его лицо крупными буквами было написано желание подзаработать. Но Лили разбиралась в машинах не хуже него. «Понтиак» был в прекрасном состоянии, и она не собиралась терять лишних десять минут на этой заправке.
– Спасибо, – мило улыбнулась она, – но это сущие пустяки. Подушка двигателя ослабла, отсюда и дребезжание. До Рино дотяну, а там разберусь.
Изумленная физиономия парня доказывала, что он не ожидал подобный ответ от того, кто выглядит, как Лили.
– В-вы механик, мэм? – пролепетал он.
– Что-то вроде того, – кивнула она и протянула парню еще пять долларов. – Это тебе.
– Спасибо, мэм, – пробормотал он и быстро спрятал купюру в карман.
При этом он боязливо оглянулся на кафе. Не волнуйся, захотелось сказать Лили, твоя хозяйка сейчас слишком занята, чтобы следить за тобой.
Парень отошел и принялся возиться с заправочными шлангами. Лили боролась с накатывающей дремотой и проклинала Алана. Наконец он появился в дверях кафе с небольшим подносом в руках. Где-то за его спиной маячило цветастое платье. Раньше одного намека на флирт со стороны Алана было достаточно, чтобы взбесить Лили, но сейчас ее интересовала только еда и кофе.
– Наконец, – сказала она, когда Паркмен протянул ей поднос.
Яичница была большой и аппетитной. Правда, бекон был жирноват, но Лили могла поедать любую пищу, поэтому она с жадностью накинулась на еду. Кофе был противный и отдавал паленой резиной, но Лили выпила оба стакана до дна. Алан со скучающим видом смотрел в окно.
– Как хозяйка? – спросила девушка, вытирая руки о салфетку. Она чувствовала себя насытившейся и немного отдохнувшей. Кофе неизменно бодрил ее.
– Очень милая женщина, – бархатно хохотнул Алан. – Пропадает на этой заправке…
Лили усмехнулась. В этом весь Алан. И там пококетничал, и здесь не упустил возможности заставить ее ревновать. Вот только эти штучки теперь с ней не проходят.
– Мы все где-нибудь пропадаем, – сказала она, заводя машину. – Помаши рукой своей подружке.
Алан хмыкнул, но Лили не сомневалась, что он задет. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что она больше не влюблена в него.
– Кстати, – вдруг сказал он, когда «понтиак» набрал скорость, – в кафе я видел утренний выпуск новостей, там говорилось об ограблении виллы Уэзерби.
– И что? – небрежно спросила Лили. У нее не было причин волноваться, и у Алана тоже.
– Пропала масса денег и драгоценностей, а также один из слуг. Старый Уэзерби очень влиятельный человек, все копы стоят на ушах. Естественно, подозревают слугу, говорят, что он направился на север.
– Что? – рассмеялась Лили. – Идиоты.
– В любом случае про нас ни слова, – самодовольно заключил Алан. – Ни про «понтиак», ни про тебя. Кажется, оба охранника мирно спали, когда мы с тобой через забор прыгали. Насколько я знаю Кэтрин Уэзерби, она их живьем съест…
Лили пожала плечами. Судьба охранников интересовала ее меньше всего.
– Видишь, я была права, они упомянули в новостях о деньгах, – назидательным тоном произнесла она. – Ой…
Глаза Лили внезапно застил туман. Она резко нажала на тормоз. Алан врезался лбом в стекло.
– Что ты делаешь? – закричал он сердито.
– Н-не знаю, – пробормотала Лили. – Со мной что-то происходит…
Она схватилась за голову. У нее все кружилось перед глазами, к горлу подступала тошнота.
– Я говорил, что тебе надо отдохнуть, – было последним, что Лили слышала перед тем, как потеряла сознание.
Очнулась она от того, что машину резко тряхнуло на ухабе. Лили с трудом разлепила веки. Голову страшно ломило, во рту была невероятная сухость. Она попыталась пошевелиться и не смогла. Она была надежно привязана ремнем безопасности к креслу пассажира. Алан рядом вел машину.
– Что происходит? – пролепетала она. Ее голос звучал хрипло, каждое слово причиняло боль.
– Очнулась наконец, – с ласковым упреком проговорил Алан. – Ты вырубилась, дорогуша, прямо посередине дороги, едва не угробив нас обоих. Я попытался привести тебя в порядок – бесполезно. Твой организм, видимо, решил как следует отдохнуть. Тогда я привязал тебя, чтобы ты не свалилась, и сам повел машину…
Звучало правдоподобно, но что-то не давало Лили покоя. Она отличалась прекрасным здоровьем и никогда не падала в обморок. Не спала всего лишь ночь, а ведь ей приходилось бодрствовать и больше. К тому же она выпила кофе, который всегда выручал в подобных случаях… В голове Лили словно что-то щелкнуло.
– Ты подсыпал мне в кофе какую-то гадость, – произнесла она. – Развяжи меня немедленно.
Алан сбавил скорость и осторожно отстегнул ремень безопасности. Девушка выпрямилась, потирая онемевшие руки. В висках стучало, но в целом она чувствовала себя намного лучше.
– Что ты мне подсыпал? – настаивала она.
– У тебя мания преследования, Лили, – вздохнул Алан.
Неубедительно вздохнул.
– Ты что-нибудь взял из сумки? – спросила Лили с угрозой.
Они были одни на дороге, вдвоем в машине, хрупкая девушка и крепкий сильный мужчина. Он в два счета мог справиться с ней. Но когда он ответил, в его голосе прозвучал испуг.
– Что ты выдумываешь, Лили? Вчера у тебя был тяжелый день, и ты переутомилась. Я заботился о тебе, а ты меня оскорбляешь…
Лили обернулась и посмотрела на сумку на заднем сиденье. Вроде бы все, как было. Проверять бесполезно. Во-первых, она не знает точного размера добычи, и если у Алана хватило ума не выгребать все, она не поймает его. А во-вторых, ей не хотелось лишний раз дразнить его видом всех этих купюр и коробок с драгоценностями. Алан был слишком слаб. Рисковать Лили не могла.
– Ладно, – нехотя пробормотала она. – Но если ты что-нибудь взял, ты покойник. Сэм не прощает такого. Лучше положи на место.
Алан напустил на себя вид оскорбленной добродетели. Лили не верила ему, но взывать к его совести и разуму было бесполезно. У Алана Паркмена не было ни того, ни другого. Если четыре года работы на Сэма Большую Руку ничему его не научили, он безнадежен.
– Я тебя предупреждала, – вяло сказала Лили, устраиваясь поудобнее.
Раз непоправимое уже произошло, нет смысла дальше истязать себя. Наверное, она должна быть ему благодарна за то, что он не отравил ее, а лишь на пару часов вывел из строя. В любом случае больше работать с ним в паре она не будет. Сэм поймет.
Лили закрыла глаза, и через минуту уже мирно спала, отложив решение всех проблем на потом, когда они прибудут в Уэст Пойнт Лок, к Сэму.
3
В тот день, когда Лилиан Монтегью давала свой первый урок, Мэттью места себе не находил. Собственно говоря, у него не было ни одного повода для волнения. Его задача заключалась лишь в том, чтобы официально представить Лилиан ученикам, а затем оставить ее с ними один на один. Мэттью хорошо представлял себе, какими гадостями встретят новенькую его питомцы. Многое ему удалось сделать в этой школе, однако превратить учеников Марбл Хэйвен в примерных послушных студентов было практически невозможно. Новый учитель, да еще такой молоденький и симпатичный, был их законной добычей. Лилиан придется выдержать не один бой, прежде чем они примут ее.
Если вообще примут.
Завхоз миссис Криджес устроила Лилиан в общежитии для учителей. Судя по всему, у девочки было негусто с деньгами, и Мэттью был рад, что может помочь ей хотя бы с жильем. На следующий день Лилиан пришла в школу, и он устроил для нее небольшую экскурсию. Насколько мог, Мэттью попытался скрасить действительность. Он провел ее по коридорам, когда дети сидели в классах. Он не показал ей туалеты с разбитыми мойками и изрисованными стенами. Он не повел ее на спортивную площадку, единственным достоянием которой было баскетбольное кольцо на щите. Но длинные узкие коридоры, унылые ряды металлических школьных шкафчиков, кабинет математики, где на каждой парте красовалось вырезанное ножом неприличное слово, скудный инвентарь – все это Мэттью пришлось показать. В этот день он смотрел на Марбл Хэйвен глазами Лилиан Монтегью и корчился от злости и разочарования. Сколько усилий и почти впустую! Лилиан не знает, через что ему пришлось пройти в этой школе, она не видела выбитые стекла и покосившиеся двери, поломанные стулья и парты, непригодные доски… По сравнению с тем, что было, школа сейчас просто красавица, но ведь Лилиан ничего этого не знает!
Но девушка отличалась хорошей выдержкой. Она не делала изумленные глаза и не вздрагивала в ужасе, а с интересом оглядывалась и внимательно слушала Мэттью. Лилиан Монтегью явно была не из пугливых, что с трудом можно было предположить, глядя на ее внешность.
Лилиан производила впечатление, что называется, милой девочки из хорошей семьи. Она была тихой, скромной, безукоризненно воспитанной. Говорила негромко и неспеша, улыбалась, смущенно опуская глаза. Сегодня на ней было недорогое коричневое платьице с широким кожаным поясом и туфельки на небольшом каблучке. Светлые волосы были аккуратно заколоты по бокам, косметики на лице Лилиан почти не было. Мэттью мог поклясться, что в ее сумочке лежит крохотный футлярчик с очками в тонкой оправе, и что она непременно будет заикаться от страха, когда ей в первый раз придется выступать перед классом.
Сердце его сжималось от жалости. Как эти люди не захотели взять ее в Спринг-Бэй Грамма Скул или в Три Хай Скул! Она бы отлично справилась с мальчиками в строгой школьной форме и примерными девочками с косичками. Подумаешь, она всего три года преподавала одиннадцати-двенадцатилетним детям! Как можно заработать приличный опыт, если они не дали ей шанса? Должно быть, ей позарез нужны деньги, раз она решила наняться в Марбл Хэйвен… Не может быть, чтобы ее как следует не предупредили в Городском Совете.
– Послушайте, Лилиан…, – вздохнул Мэттью. – Мне надо с вами поговорить.
Когда краткая экскурсия была закончена, Мэттью задержал девушку в своем кабинете. Он указал ей рукой на стул с высокой спинкой, она с готовностью присела. Мэттью подошел к окну. Кабинет директора был очень мал и завален всяким хламом вроде старых географических карт и порванных книг. Мэттью неоднократно собирался переехать в комнату поприличнее и попросторнее, но каждый раз что-то останавливало его. Он любил свой кабинет, большой стол с поцарапанной полированной поверхностью, стеллажи с книгами, мягкое кресло на скрипящих шарнирах, любил смотреть в окно и видеть ребят, играющих в баскетбол на школьной площадке. Одним словом, привязанность неизменно пересиливала все соображения статуса, и хотя завхоз миссис Криджес все время ворчала, что директору школы несолидно иметь такой кабинет, Мэттью никуда не переезжал.
– Надеюсь, вы составили себе представление о Марбл Хэйвен, – сказал он после небольшой паузы. – Что вы теперь думаете о работе здесь?
– Я еще здесь не работала и ничего не знаю, – спокойно ответила Лилиан и подняла голову. Ее серые глаза не дрогнув выдержали его взгляд.
– Вам придется нелегко.
– Вы меня пугаете, мистер Гленфилд? – Девушка чуть улыбнулась.
– Никаких мистеров, пожалуйста, в отсутствии учеников, – махнул он рукой.
Ее хладнокровие настораживало его. Неужели девочка до конца не понимает, во что она ввязывается? Если это так, то завтра, после ее первого урока, его ждет фонтан слез и роль утешителя.
– Мэттью, – поправилась девушка. – Я не могу ничего обещать вам. Я не знаю, справлюсь ли я или нет. Но я попробую. Мне очень нужна эта работа.
Голос Лилиан дрогнул. Он мог бы растопить и каменное сердце. Сердце Мэттью было вполне нормальным, и он капитулировал.
– Хорошо, Лилиан, я желаю вам успеха завтра. Не волнуйтесь, и помните, что они всего лишь дети. Если вы продержитесь первое время, то потом станет легче.
Она смотрела на него с благодарностью, и Мэттью поймал себя на мысли о том, что ему очень хочется, чтобы эта спокойная девушка осталась работать в Марбл Хэйвен. Если они подстроят ей какую-нибудь пакость, подумал он решительно, я их всех в порошок сотру.
Но вышло так, что Мэттью не смог представить Лилиан школьникам. После первого урока ему позвонили из полицейского участка и попросили срочно подъехать. Кажется, кого-то из учеников поймали на краже в магазине. Естественно, первый, кого им пришло в голову вызвать, был директор Марбл Хэйвен. Мэттью почти привык к подобным звонкам, но сегодня ему особенно важно было оставаться в школе… Он уехал в участок, даже не предупредив Лилиан. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что в его отсутствие защитить ее будет некому, но изменить что-либо был не в состоянии.
Математика была третьим уроком для Джимми Кольена. Компания Джимми по праву пользовалась репутацией самых отъявленных школьных хулиганов. С первого дня в Марбл Хэйвен они отвратительно учились, сквернословили, курили марихуану в туалете, срывали уроки, били стекла и доставляли массу других неприятностей как преподавателям, так и жителям города.
С приходом Мэттью Гленфилда ситуация постепенно начала меняться. Кое-то из старших ребят отправился в исправительную колонию, кто-то попробовал более серьезные наркотики и надолго угодил на больничную койку. Это помогло остальным опомниться. Мэттью пытался достучаться до их сердец, и хотя ему не удалось за два года превратить их в ягнят, он сумел добиться того, что они стали посещать все занятия и перестали хамить учителям в глаза. Джимми Кольен, признанный вожак, уважал Мэттью, и сейчас у него почти не было проблем с этим мальчишкой.
Однако это вовсе не означало, что Кольен точно так же относился к другим преподавателям. Его уважение еще нужно было заслужить, и Джимми не раз похвалялся своим близким дружкам, что не родился еще человек, который смог бы с ним справиться. Кроме, разве что, мистера Гленфилда.
О том, что у них будет новый учитель математики, ребята узнали утром. Сара Джигс, известная школьная сплетница, рассказывала стайке девчонок, что видела новую учительницу вместе с директором. Судя по словам Сары, она была тощенькой, бледненькой и плохо одетой, мало похожей на настоящую учительницу вроде длиннющей Люсинды Близард с крючковатым носом или Мелани Страут с необъятной талией и голосом церковного колокола.
Джимми ощутил приятный холодок предвкушения. Он не собирался издеваться над новенькой, ни в коем случае. С этим давно покончено. Мистеру Гленфилду явно придется не по вкусу, если он вздумает повторить свои старые шутки вроде обливания учителя краской или подкладывания крыс в сумку. Но показать характер и устроить ей пару-тройку испытаний он обязан. Пусть с самого начала поймет, кто такой Джимми Кольен…
Прозвенел звонок на третий урок, все ринулись к кабинету математики. Джимми неторопливо шел в конце. Он уже побывал тут и немного поэкспериментировал с дверным замком. Элементарный прием, доступный любому первокласснику. Удивительно, сколько учителей на памяти Джимми впадало в истерику, когда на их первом уроке дверь кабинета никак не желала открываться.
Ждать Джимми пришлось недолго. К группе подростков, галдящих возле закрытой двери, подошла незнакомая светловолосая молодая женщина. На ней была расклешенная клетчатая юбка и бледно-желтый свитер. Подмышкой она держала потрепанный кожаный портфель. Джимми даже чуть расстроился – вывести такую мышку из себя пара пустяков, никакого интереса.
Женщина подошла к двери, всунула ключ в замочную скважину и попыталась повернуть его. Безрезультатно. Она дернула за ручку, дверь только заскрипела. Джимми ухмыльнулся. Он мог точно предсказать, что будет дальше. Сейчас она вытащит ключ, повертит его в руках, снова вставит его, повернет в другую сторону. Затем она жалобно оглянется на хихикающих подростков и, может быть, попробует попросить их о помощи. Потом побежит за завхозом, если, конечно, уже успела узнать, где миссис Криджес можно застать сейчас. А когда кабинет наконец с невероятным трудом откроют, от урока останутся жалкие минутки. Один ноль в пользу Джимми Кольена.
Но прогнозу Джимми не суждено было сбыться. Лилиан Монтегью не стала вертеть ключ в руках или взывать к ним с просьбой о помощи. Она спокойно положила ключ в карман юбки, расстегнула портфель, достала оттуда тонкий металлический прутик длиной не больше четырех дюймов, поковырялась им в замке, загородив его своей спиной от чересчур любопытных взглядов, и, кряк, через пару секунд дверь как по волшебству отворилась.
– Прошу всех в класс, – сухо сказала она, и первая вошла в кабинет.
У Джимми отвисла челюсть. Все должно было пройти не так! Он поплелся на свое любимое место в конце кабинета, пиная ногой все стулья, которые попадались ему на пути. Кто бы мог подумать, что этой крошке так повезет с замком?
Наконец группа расселась, и все глаза с жадностью устремились на стройную фигурку Лилиан у доски. Семнадцать пар глаз с разнообразнейшими выражениями – от холодного изучающего презрения до откровенной ненависти. Принимать ее с распростертыми объятиями в этом классе не собирался никто. Они осознавали свою значимость, эти шестнадцатилетние демоны, и хотели в очередной раз продемонстрировать свое превосходство.
