Алекс Шум
Нейроцепь
Я располагаюсь в огромном черном кресле. Провода, датчики, присоски мгновенно впиваются в тело со всех сторон. Терпимо, но противно и холодно. На мне только трусы, стопка серой рабочей одежды ждёт в помещении для дезинфекции. Жетон с идентификационным номером остался в кармане штанов.
Если я вернусь после проверки, а не отправлюсь оттуда в последний путь.
Я игнорирую в голове все лишние ощущения и чувства, фокусируюсь на роли примитивного нумера. Нейросеть начинает тестирование.
– Назовите идентификационный номер.
– 125744.
– Место постоянного нахождения.
– Шестьсот восемнадцатый корпус, помещение десять.
– Место работы и номер рабочего удостоверения.
– Завод Пуск, конвейер 120, номер удостоверения 1652.
– В последнее время вы испытывали страх, гнев, любовь или другие сильные чувства?
Я понимаю, что отвечать "нет", пытаясь соврать – прямая дорога к самоуничтожению. После первой проверки на соответствие, я подслушал разговор Наблюдателей, пока одевался в комнате для дезинфекции. Они спустились в кабинет для тестирования, лично проверяли результаты.
– Это завершающая волна пробных тестов. При следующих испытаниях, в разделе о сильных чувствах, нумеры должны отвечать, что не поняли вопроса. Если реакция иная, изолируйте сразу. А дальше, на усмотрение Большого Совета, повторно модифициовать или сразу ликвидировать в спецсекторе.
Благодаря счастливому случаю, я до сих пор жив, отвечаю равнодушно и правильно:
– Вопроса не понял.
– Тоскуете ли вы по родным?
– Вопроса не понял.
– Производительность за день?
– 3421 деталь.
Я думаю, пункты про чувства скоро уберут из теста, ведь их у нумеров больше не осталось.
Где – то в уголке сознания, я представляю, как внезапно вскакиваю с кресла, радостно кричу, что мне удавалось ловко обманывать Большой Совет столько лет, а потом меня уводят на утилизацию, либо устраняют на месте. Я смиренно молчу, продолжая следовать плану, прохожу тест идеально. Двадцать вопросов и восемь заданий, система получает мои безропотные ответы, куче проводов, железных щупалец по всему телу не удается добраться до моего настоящего сознания. Повсюду мигают лампочки, работают измерительные приборы, реагируют сенсоры, наконец я слышу длинный сигнал.
Проверка завершена, дождитесь окончательных результатов в помещении для дезинфекции.
У меня есть минут десять до прихода комиссии по контролю результатов. Я покидаю ненавистное пространство, быстро одеваюсь, сажусь в угол, утыкаюсь головой в колени и тихонько напеваю. Про любовь, свободу и свет.
День настанет, я стану свободным,
Я выйду на свет.
Я скину оковы,
Я зажгу огонь, я выйду на свет.
Эту песню я слышал много лет назад, от такого же дефективного нумера, когда ждал своей очереди. Худого молодого человека уводили после проваленного теста, волокли по серому коридору, а парень пел, громко, надрывно. Он взглянул на меня, подмигнул, а после навсегда исчез в железной пасти ГМИКа. Его ожидала быстрая и беспощадная ликвидация в спецсекторе. Я в тот день держался как мог, изображая истукана, но внутри рыдал. Теперь очередей нет, я всегда один.
Я поднимаю голову, вижу в проёме двери высокую женщину в костюме подобным моему, только силуэт с изгибами и формами. Волнистые огненные волосы, безумно голубые глаза. Она из Наблюдателей и всё слышала, я мысленно готовлюсь к смерти, но женщина прикладывает указательный палец ко рту – "молчи" Возвращается к компьютеру в комнате тестирования, слышу, как заходят другие члены комиссии.
– Отчет номер двести семьдесят пять. Все параметры соответствуют норме, – докладывает женский голос, – ни малейшего отклонения. Производительность хорошая, ещё пару десятков лет сможет работать.
Я, как прописано в инструкции, стою в углу ожидая команды, внутри всё сжимается, хорошо, что здесь нет датчиков и камер. В проеме опять появляется ОНА.
Ровным безразличным тоном сообщает:
– 125744, вы успешно прошли тест, можете продолжать работу.
Я знаю, что по правилам должен немедленно развернуться направо к выходу, затем час на процедуру питания- насыщение тадмием через систему, конвейер, душ и сон. Я смотрю ей прямо в глаза, а она смотрит на меня. В её взгляде пожар.
Я в полном недоумении покидаю ГМИК, а полностью Главный Модификационный Исследовательский Корпус – ледяное свинцовое сердце корпорации ЗАСЛОН, уходящий ввысь небоскреб с острым шпилем.
ЗАСЛОН еще до введения контроля Нейросети и Наблюдателей являлся гигантом среди компаний, создающих инновационные решения.
В детстве нас водили на экскурсию во ГМИК, мы с восторгом рассматривали экспонаты, пытались потрогать робота-экскурсовода, мерили самую первую модель концептуального модификационного шлема, нам даже разрешили побыть в нем около пяти минут, подключившись к Нейросети.
Я с восхищением бродил среди ярких информационных плакатов, разглядывал иллюстрации, голограммы и надписи.
Меня поражало разнообразие изобретений и разработок ЗАСЛОНА. Они были представлены на стендах с подробным описанием и изображениями.
Электромеханические приводы и системы управления
Средства объективного контроля
Модули цифровой обработки сигналов
Нейросеть, как надежный помощник в обработке информации и выполнении целого ряда задач
Я бываю только в одном секторе, страшно подумать, что может происходить в остальной части такого огромного здания. Как всегда, отработанным шагом, ухожу, избегая подозрений. Миную единственную оставшуюся с моей юности часть вывески – “Приют Х”, я помню, что полное название “Приют Художника”.
Я тогда пытался сочинять стихи и рисовать, даже приходил сюда с огромной сумкой, напичканной картинами. Показывал консультанту свои работы, она хвалила и советовала обратиться в городскую галерею. Но одно полотно все же забрала – портрет старшего брата, на его лице после падения в овраг появился шрам, он придавал портрету свою историю, наверно поэтому картина привлекла её. Спустя время “Приют Художника” закрыли, сверху начали поступать рекомендации отказаться от творчества, а потом и вовсе запретили любые хобби и проявления фантазии.
Повсюду вывесили огромные плакаты с призывами минимализировать внутренний мир.
Искусство – напрасная трата времени, все физические и умственные ресурсы должны использоваться во благо страны, а именно осуществление рабочих процессов
Каждый индивид – часть системы, а система часть идеального мира. Пропустил модификацию – предал страну