Алекс Мара
Бесстыжий
События, герои и некоторые места являются выдумкой автора. Любые совпадения являются случайностью. Суждения героев не отражают мнения автора, а их поведение не является примером для подражания.
1
Самый счастливый день моей жизни становится самым кошмарным.
«Где жених? Он опаздывает на целый час. Может, вообще не явится?»
Гости шепчутся, сплетничают, то и дело поглядывают на меня. Мужчины во фраках, женщины в изысканных платьях, сшитых по сегодняшней, а то и завтрашней моде. Их взгляды, как наждачная бумага, царапают, ранят кожу.
Брошенная невеста.
Ненужная. Невостребованная.
Как назло, на мне кокетливое платье в пол, с розочками на корсете и декольте в форме сердечка. Что еще хуже, с игривым бантом на талии. Будущая свекровь сказала, что это платье подчеркивает мою невинность и лучше всего подойдет для счастливого события.
Счастливого? Я в такой ярости, что способна взглядом крошить кирпич. Горю стыдом, всей кожей излучаю отчаяние, но не позволю эмоциям отразиться на лице.
Меня всю жизнь готовили стать разменной монетой в играх мужчин. Мне положено держать лицо, даже если душа плачет.
– Не волнуйся, Нари, он наверняка застрял по пути. От Корстона до Олимпии далеко…
От сочувственных улыбок только хуже. Да, от Корстона далеко, особенно если жених не спешит и вообще не хочет ехать к невесте.
– А сегодня летная погода?
Не знаю, кто из подруг задает этот дурацкий вопрос. Погода не имеет значения, если жених не хочет лететь туда, где его ждут три сотни самых важных людей синдиката1 и невеста, наряженная, как кукла, и полная несбыточных надежд.
Подруги искренне пытаются меня поддержать, и я не хочу вымещать на них раздражение и отчаяние, но еле держу себя в руках.
– Орсон пожалеет, что опоздал, вот увидишь! Глянет на тебя и обалдеет. В этом платье ты как фея! – неутомимо щебечет Мия.
Если бы я была феей, наколдовала бы себе тыкву на колесах и скрылась от позора. Опоздание жениха на празднование помолвки – это оскорбление не только невесты и ее семьи, но и, в данном случае, всего синдиката.
Как песчинки в песочных часах, гости перетекают из одной части зала в другую. Протискиваются в окружение Дона Агати, главы северной ветви синдиката, потом подходят к моему брату, Сальво Рунелли. Делают ставки и там, и там. Дон Агати самый влиятельный человек на северо-западе, однако это его сын и наследник хамски опаздывает на празднование собственной помолвки. А Сальво хотя всего лишь солдат Дона, но приближенный, и, как брату оскорбленной невесты, жемчужины синдиката, ему причитается компенсация.
Мне, увы, ничего не причитается, хотя я и есть та самая жемчужина, обученная в элитной женской академии по образу и подобию самых полезных и покладистых жен.
Дон Агати захотел, чтобы его блудный сын вернулся домой и обзавелся семьей, и сам выбрал для сына подходящую невесту, – меня. Он сделал моему брату предложение, от которого не отказываются, если хотят остаться в живых. Сальво пришлось согласиться выдать меня за Орсона Агати.
И вот мы празднуем помолвку.
Без жениха.
Что бы ни случилось, я справлюсь. Все выдержу. Если, конечно, праздник не закончится кровавой бойней.
Бальный зал знаменитого дворца Олимпии сияет в свете венецианских люстр. Лучи отражаются в отполированном до блеска паркете и серебряных блюдах в руках официантов.
Я задыхаюсь посреди этой красоты.
2
А ведь я знала, какой он, Орсон Агати. Предчувствовала, что он не обрадуется навязанному браку и не подчинится отцу, от которого сбежал десять лет назад.
Бабник, прожигатель жизни, избалованный, грубый, своевольный, эгоистичный, циничный… Вот какой он, Орсон Агати.
Дон Агати заверил нас с братом, что Орсон изменил отношение к жизни. Дескать, сын рад браку с жемчужиной синдиката и готов принять наследие отца и служить своим людям как будущий Дон. Не скрою, у меня оставались сомнения, потому что Орсон не приехал официально со мной познакомиться и отказался разговаривать по телефону. Однако Дон и его жена окружили меня заботой, передавали подарки якобы от Орсона и рассказывали, как сын занят, заканчивая дела в Корстоне, и как с нетерпением ждет возвращения домой и встречи с невестой.
Да и потом, раз помолвка состоялась, значит Орсон подписал договор?
Может, погода и вправду нелетная?
Оркестр, расположенный на небольшом возвышении, играет ненавязчивую музыку. Дон Агати отделяется от толпы и приглашает меня на танец. У него ледяные руки, а взгляд и того холоднее, но его арктический гнев направлен не на меня, а на блудного сына. Перед тем, как повести меня в танце, он говорит нарочито громко.
– Орсон очень сожалеет, что задерживается. Случилось нечто непредвиденное и весьма серьезное.
Он лжет на публику.
В тот момент жестокий и властный Дон кажется мне всего лишь печальным пожилым мужчиной, которому не справиться с собственным сыном и наследником.
Я была одной из лучших танцовщиц академии, но сейчас двигаюсь, как будто проглотила кол. На лице вынужденная улыбка, однако сердце полно печали.
– Ты молодец, девочка! – говорит Дон, опустив голову, чтобы гости не прочитали его слова по губам. – Твой отец был моим самым преданным капо, и он бы тобой гордился. Держишься как настоящая жемчужина, невозмутимая и мудрая. Подари моему сыну много сыновей, Нария! – просит с сильными эмоциями в голосе и сжимает мою ладонь.
Потупив взгляд, улыбаюсь, как и положено жемчужине, хотя с губ норовят сорваться не самые вежливые слова. Будет непросто подарить Орсону детей, если этот хам не явится на помолвку.
Однако, похоже, Дон уверен, что Орсон появится, иначе не объявил бы о непредвиденной задержке.
Танец заканчивается. Дон отводит меня к брату, они обмениваются рукопожатиями и улыбками полными пороха, еще немного и рванет. Взгляд Сальво обещает жестокую расправу над Орсоном, если тот срочно не явится и не объяснит опоздание сверхуважительной причиной.
Брат обнимает меня за плечи. Я слышу его частое, гневное дыхание. Зол он, прежде всего, на самого себя, потому что заставил меня выйти замуж.
В этот момент из коридора доносятся вскрики, цокот каблуков как барабанная дробь. Дверь распахивается, и две женщины вливаются в толпу, жестикулируя и восклицая. Судя по всему, по пути из дамской комнаты они увидели нечто интересное.
Дурное предчувствие обхватывает меня за горло и медленно сжимает.
3
В зал заходит Орсон Агати, мой жених, в полурасстегнутой рубашке с пиджаком в руке. Он пьян. Шатается, на ходу поправляет ширинку. Ударившись о дверной косяк, громко матерится.
Следом за ним появляется хихикающая девица в помятом платье. В руке она держит разорванный чулок и босоножку.
Орсон пытается взять ее за руку, и это ему удается. Со второй попытки.
– Пойдемте, девочки, я познакомлю вас с папочкой! – ухмыляется.
В зал заходит вторая «девочка». Полуодетая. Обнимает Орсона за пояс, и все трое направляются к Дону Агати. Тот бледен как снег, только глаза пылают яростью.
Итак, мой жених прибыл и привел с собой две «уважительные» причины его опоздания.
Паника накатывает приливной волной. Все остальные эмоции исчезают, остается только страх за брата. Сальво в ярости. В каждой руке по пистолету, в глазах бешенство и готовность убить Орсона.
Вокруг нас замыкается цепь охраны.
У меня доли секунды, чтобы остановить кровопролитие.
Повисаю на брате, удерживаю мертвой хваткой.
– Нет, Сальво! Нет! Ради всего, что тебе дорого! Если любишь меня, не делай этого! – кричу, давясь слезами и словами.
Дон рассержен на Орсона, но не допустит, чтобы сыну причинили вред. При попытке напасть на него Сальво убьют на месте.
Схожу с ума, кричу, плачу…
Сальво глух к моим мольбам, слеп к присутствию вооруженной охраны. Волоча меня за собой, направляется к Орсону. Его тело напряжено и настроено на убийство.
– Нет! – кричу, изо всех сил пытаясь остановить брата. – Умоляю тебя, нет! Ради всего святого!..
Сальво вдруг оборачивается и смотрит на меня, будто только сейчас заметил, что я болтаюсь на его шее. Оружие не убрал, но больше не целится в Орсона. Перед ним невозможный выбор. Согласно кодексу синдиката, он обязан защитить мою честь, однако, делая это, погубит нас обоих.
– Умоляю, остановись! Ради памяти мамы!..
Мне плевать на гостей, на репутацию и на все остальное. Важен только Сальво. Если с ним что-нибудь случится, я этого не переживу.
На раздумья у Сальво уходит несколько секунд. За это время я умираю и рождаюсь несколько раз.
И тут в тишине раздается тихий смех. Орсон стоит, обняв своих спутниц, и насмешливо смотрит на нас. Его забавляют моя агония и нерешительность Сальво. Он провоцирует брата на убийство.
Сальво с силой сжимает челюсти. Его глаза мечут молнии, тело пышет угрозой.
Зажмурившись, я жду конца света.
Выдыхаю только когда оказываюсь в объятиях брата.
Мы уезжаем.
Мое имя покрыто позором, я невостребованная невеста, которую жених променял на двух потаскушек, однако мне все равно. На глазах слезы облегчения и радости. Мой брат жив и невредим. Мне удалось его остановить, предотвратить его казнь.
А остальное… Что тут можно сказать?
К списку слов, которые описывают Орсона Агати, добавлю еще одно.
Бесстыжий.
4
У кованых ворот резиденции Дона Агати два поста охраны и несколько камер наблюдения.
Лицо Сальво искажается от гнева, он сжимает кулаки.
– Убью скота! Перережу глотку! Голыми руками задушу…
К счастью, за рулем Нино, лучший друг Сальво, и ему можно доверять. Он останавливает машину неподалеку от въезда, давая брату возможность остыть.
Усталость давит на мои веки, сутулит спину, однако я должна быть сильной ради брата. У нас с ним больше никого нет.
– Прошу тебя, Сальво, успокойся…
– Прекрати разговаривать со мной как с ребенком! Я старше тебя.
– Всего на три года старше.
Брат хватает меня за плечо и трясет.
– Зачем ты меня остановила?! Я бы убил Орсона, и не было бы никакой помолвки. Это дело чести! Посмотри на себя, cara mia, ты же красавица! Богиня! И характер как у ангела. Ты должна была стать женой великого Дона, а этот щенок посмел… – Смысл фразы тонет в потоке брани.
Нино закатывает глаза, ему надоели истерики Сальво на эту тему. Своих сестер Нино давно выдал замуж, не дав им права голоса.
Пытаюсь обнять брата, но мне не удается, он слишком взвинчен. Сейчас не время напоминать ему, что Орсону, которого он назвал щенком, за тридцать, в то время как ему самому всего двадцать четыре.
Сальво молод и горяч. Отец готовил его к должности капо, воспитывал в нем самоуверенность и жажду власти. Увы, он не научил брата проигрывать.
Меня воспитывали по-другому. Женщины нашего мира умеют жить в тени и при этом прокладывать себе путь. Находить решения в ситуациях, в которых, казалось бы, нет выхода. А если выхода действительно нет, как сейчас, то мы смотрим правде в глаза и приспосабливаемся к новым обстоятельствам.
– Нари, почему ты позволила мне так с тобой поступить? Я обещал не принуждать тебя к замужеству, но не сдержал клятву, надавил на тебя. Зачем ты согласилась на брак?
Глажу его по руке, успокаиваю. Мы уже обсуждали это раз двести. Да, я согласилась выйти замуж за Орсона Агати, но только потому, что другого выхода не было.
Мы с Сальво выросли в хорошей семье, если, конечно, не считать опасности, жестокости, коррупции и сопутствующих проблем синдиката. Отец работал на Дона Агати. Родители относились друг к другу тепло и с уважением. Страсти в их договорном браке не было, но их объединяла любовь к детям. Отец содержал любовниц в пригороде и не допускал скандалов. Мама не возражала против развлечений отца и была благодарна, что тот держит их в тайне. Без любви нет и ревности. Может, кому-то такая семейная жизнь покажется неадекватной, но я видела слишком много издевательств над женами, физических и моральных. Да и многие браки, заключенные по так называемой любви, со временем превращаются в кошмар. Поэтому родительский брак до сих пор кажется лучшим, на что я могу надеяться. И что ищу.
Два года назад родители погибли, когда переговоры с мексиканской группировкой закончились кровавым месивом. Теперь Сальво решает мою судьбу. Брат знакомил меня с мужчинами верхушки синдиката, даже с самим Доменико Романи2, Доном центральной ветви, но клялся, что позволит самой выбрать мужа. Однако жизнь внесла коррективы. Сальво давно жаждал повышения по службе, даже собирался переметнуться к Дону Романи, но неожиданно Дон Агати предложил брак между мной и Орсоном в обмен на должность капо для Сальво.
От таких «предложений» отказываются только самоубийцы.
5
Отдам брату должное, он оставил выбор за мной. Не приказывал, хотя мой отказ сулил ворох проблем, а согласие гарантировало ему должность капо и вход в семью Дона. Я обожаю брата за эту смелость, граничащую с безрассудством.
Дону не отказывают, однако я притворилась, что это не так, и согласилась выйти замуж. Даже если не прониклась симпатией к Орсону при давней встрече. Даже если подозревала, что Дон Агати солгал насчет того, что Орсон якобы захотел вернуться домой, стать примерным семьянином и принять бразды правления отцовской империей.
Сбежав от отца десять лет назад, Орсон работал на Дона Романи. Тот безоговорочно ему доверяет, даже назначил консильери, однако это не гарантирует, что Орсон станет хорошим мужем. Он неисправимый бабник, не гнушается разрушать чужие семьи и ни к чему не относится серьезно.
Увы, выбора у меня нет.
Я не думала, что начало нашего брака будет легким, но не ожидала такой бесстыжей выходки. Привести любовниц на празднование помолвки? У Орсона с Доном Агати давние счеты, но я не заслужила такого отношения.
Однако это ничего не меняет.
– Об Орсоне говорят много плохого, но он не жесток с женщинами. Это обнадеживает, а с остальным я справлюсь.
– Нари, детка, тебя должны носить на руках! Придурок, который не может удержать член в штанах, тебя недостоин.
– Его член волнует меня меньше всего, так что пусть сует его куда угодно, лишь бы не в меня.
Жемчужины синдиката не сквернословят, однако мне не до хороших манер.
Брат вздыхает, смотрит на меня покрасневшими глазами. Провожу ладонью по его щеке и улыбаюсь, пряча за улыбкой гнев, отчаяние и бесконечную боль.
После нашего ухода с празднования помолвки Дон Агати позвонил Сальво и сказал, что поведение Орсона ничего не меняет и свадьба состоится. Очевидно, что у него есть рычаг воздействия на сына, который гарантирует его согласие, но не приличное поведение.
После звонка Дона брат впал в дикую ярость, наотрез отказался подчиниться и спрятал меня в доме знакомых на побережье. Однако на следующий день Дон повторил свои требования и добавил к ним угрозы, и нам пришлось вернуться в Олимпию.
– Я выйду за Орсона, другого выхода нет, – повторяю в который раз. – Если ты выступишь против Дона, мы погибнем…
– Я увезу тебя в Европу.
– Будем прятаться как преступники? От Дона Агати не сбежишь, у него репутация злопамятного человека. Прошу тебя, смирись, как это сделала я.
– Как я такое допустил? Отец бы меня убил.
– Отец поступил бы точно так же.
– Как ты будешь жить с этим бесстыжим, разгульным…
– Хватит! – Не могу больше сдерживаться. Моя душа ранена, кровоточит от происходящего и от мысли о будущем, а при этом еще приходится нянчиться с Сальво. – Однажды ты станешь капо Орсона. После свадьбы мы будем одной семьей. Если ты любишь меня, то поклянись, что запрешь эмоции в кулак и будешь вести себя как сильный и невозмутимый капо, коим вот-вот станешь.
С другими Сальво безжалостный и бесстрастный, а со мной… Я его слабость. Мы обожаем друг друга с детства.
Брат качает головой.
– Нари, а как же… любовь? Я помню, ты в детстве мечтала…
– То было в детстве.
Даю знак Нино ехать к воротам. Он поджимает губы, хмурится. Винит меня во всем происходящем.
В нашем мире любовь – недопустимая слабость.
После досмотра нас пропускают в ворота резиденции Дона Агати.
Сейчас Дон потребует, чтобы, несмотря на случившееся во время помолвки, я вышла замуж за его бесстыжего сына и стала примерной женой.
Я слишком сильно люблю жизнь, чтобы не подчиниться.
6
Ухоженная подъездная аллея ведет к вилле, построенной в традиционном итальянском стиле с куполообразной крышей, обширной верандой и обилием балконов. Нас проводят в кабинет Дона Агати. По пути бросаю на брата умоляющий взгляд. Он кивает, обещая сдерживаться. Нино напряжен, собран, даже побледнел от волнения. Поскольку речь идет о свадьбе, нам с Сальво дозволяется привести с собой членов семьи. У нас никого нет, поэтому брат пригласил лучшего друга. Я только рада этому. Если Сальво заведется, одной мне с ним не справиться.
Огромный кабинет Дона оформлен в стиле классических фильмов о мафии. Красное дерево, кожаные кресла. Присутствующие мужчины прекрасно дополняют картину. Дон Агати сидит за столом в черном костюме-тройке. Импозантный, привлекательный с волнистыми седыми волосами, он осматривает меня с ног до головы, как будто оценивая, стою ли я хлопот. Рядом стоит его племянник Винс. Невысокий, юркий, с глазами змеи, он облизывает меня взглядом. У окна сидит Фабрицио – младший брат Дона и отец Винса. Его бледное лицо с глубоко посаженными глазами совершенно ничего не выражает.
Нам предлагают сесть, приносят напитки. Мужчины заводят непринужденный разговор о новых моделях машин, нарочито избегая очевидного вопроса.
Где мой жених?
Если Орсон не явится, то надеюсь, Дон Агати покончит с этим фарсом.
Сальво пытается участвовать в разговоре, но то и дело сбивается, его голос хриплый от ярости. Остальные притворяются, что мы никого не ждем и хорошо проводим время. Я то и дело ловлю на себе липкий и хищный взгляд Винса, его забавляет мое подневольное положение.
В какой-то момент Дон Агати дает знак прислуге. На секунду мне кажется, что они приведут Орсона, связанного и с кляпом во рту. Или принесут, без сознания. Однако в кабинет заходят Донна Агати с дочерью Джиной, настоящей красавицей. Не иначе как гены хорошие, оба родителя привлекательные, да и сын… Был бы Орсон приличным человеком, я бы на него любовалась. Вечно-загорелая кожа, глаза дымчатого цвета, темно-русые волосы, фигура атлета. А во взгляде порок, страсть, чувственные обещания…
Эй, что-то меня занесло.
До помолвки мы с ним встречались всего один раз, и то случайно. Я не сразу поняла, что он за человек, поэтому засмотрелась на его незаурядную внешность. А потом он начал грубо флиртовать, и очарование испарилось. Теперь мысль о его смазливом лице вызывает только негодование.
Джина обнимает меня и тараторит что-то восхищенное насчет свадьбы. У нее есть сестра-близнец Белла, но она больна и лечится в санатории. Джина рассказала мне об этом и о многом другом на праздновании помолвки, она любит поболтать.
Дон Агати бросает на жену строгий взгляд, и та тут же велит Джине молчать. Мужчинам не хочется слушать женские разговоры, у них более важные темы на уме, не иначе. Джина нехотя отпускает меня и становится рядом с матерью бессловесным истуканом. Морщится, теребит клетчатую юбку, словно вот-вот заплачет.
Именно этот момент выбирает мой будущий муж, чтобы присоединиться к нашему славному сборищу.
В своем уже традиционном стиле вваливается в кабинет, пошатываясь. В потертых джинсах и видавшей виды рубашке ему не место в роскошном кабинете Дона, рядом с наряженными женщинами и мужчинами в строгих костюмах. И только внешнее сходство показывает, что он член семьи Агати.
Приветствуя Донну, я подошла к дверям, поэтому при входе Орсон натыкается на меня и чуть не сбивает с ног.
Посмотрев на меня в упор, приподнимает брови.
– Эй, ты ведь моя невеста, да?
7
Собравшиеся ждут моей реакции.
Я молчу, хотя хочется… много чего хочется, однако жемчужинам не положено драться.
– Детка, да ты лакомый кусочек! – восклицает Орсон, обходя меня по кругу и тщательно разглядывая с головы до ног.
Он серьезно?!
Внутри полыхает ненависть, горячая, как пламя.
Орсон касается моей руки, то ли чтобы привлечь внимание, то ли чтобы удержаться на ногах.
– Извини, детка! Когда мы виделись в прошлый раз, я был слишком занят, чтобы как следует тебя рассмотреть.
Занят?!
Это так он называет свое бесстыжее поведение во время помолвки?
Отдергиваю руку, как будто меня ударило током. Убиваю Орсона взглядом и отворачиваюсь.
Благодаря моему элитному образованию я могу послать его на пяти языках и очень хочу это сделать. Однако я реалистка, этому тоже научили в академии. Как бы Орсон ни повел себя сейчас, его действия оправдают, а мне не простят ни одного грубого слова. Даже Сальво это понимает, поэтому хотя и злится, но пока что не встревает.
Возвращаюсь на место.
Орсон садится в стороне от всех, разваливается в кресле, как будто собирается вздремнуть.
Дон похож на глыбу льда. Бледный, с посветлевшими от гнева глазами, однако он ни за что не скажет плохого слова о сыне в присутствии посторонних. В данном случае в число посторонних входит будущая невестка.
Дождавшись, когда гнев немного остынет, Дон произносит речь. Что-то торжественное о слиянии двух великих семей, о моем отце, который был его лучшим капо, и о счастливом будущем синдиката. Его голос звучит неестественно, натужно.
Винс скалится. По синдикату ходят слухи, что он надеется занять место Дона. То, что босс отдает предпочтение блудному и бесстыжему сыну, пробуждает в Винсе немалую ненависть.
Брат Дона так и сидит с застывшей маской на лице.
– Во время помолвки произошло недоразумение, однако, в целом наши планы не изменились, – говорит Дон.
Недоразумение. Вернее, целых два полуодетых недоразумения.
Одно из забавных состязаний в академии заключалось в том, чтобы как можно дольше простоять на одной ноге с нагруженным подносом на голове. Я побеждала три года подряд, так что выдержка у меня немалая, и это спасает меня в очередной раз. По моему лицу не скажешь, что я возмущена словами Дона.
Рядом еле сдерживается Сальво, дышит прерывисто, яростно.
– Нари! – шепчет, сжимая мою руку.
Если я передумаю насчет свадьбы, он попытается вызволить нас отсюда. Нам, конечно же, не удастся сбежать, однако я благодарна брату за этот жест поддержки.
Остальные мужчины смотрят на Сальво с недоумением. Никому из них не пришло бы в голову спрашивать мнение женщины, особенно такой молодой, не доказавшей свою полезность.
Я улыбаюсь брату и киваю, все в порядке. Он морщится, но не спорит.
Орсон полулежит в кресле, глядя в потолок, как будто происходящее его не касается. Интересно, что за давление оказывает на него Дон Агати?
– Итак, все присутствующие согласны, что свадьба состоится как можно скорее. Однако предлагаю внести некоторые коррективы. В связи с недавними обстоятельствами мы сменим запланированное празднество на… более скромное торжество. В кругу родных и близких.
Меня внезапно заполняют радость и облегчение. Пережить еще одно празднество, на котором Орсон наверняка снова меня опозорит, было бы очень трудно. А если церемония будет скромной и чисто семейной, то пусть Орсон делает, что хочет. Мне все равно.
Пока я радовалась, не заметила, что гнев Сальво вышел из-под контроля.
– Моя сестра достойна пышного торжества! Она должна блистать перед всем синдикатом! – С каждым словом он повышает голос. Хватаю его за руку, умоляю замолчать, но ему уже не остановиться. Стряхнув меня, он вскакивает на ноги и подходит к Дону. – Ваш так называемый наследник – последняя свинья! Никакого уважения к традициям! Он бесцеремонный, наглый, целыми днями не слезает со шлюх. Я опозорил нашу семью тем, что согласился выдать за него мою сестру. – Сжимая кулаки, Сальво выкрикивает каждое слово.
Как по команде, в кабинет заходит вооруженная охрана.
