Алекс Кардиган
Брокингемская история. Том 3
© А. Кардиган, текст, 2023
© Издательство «Наш мир», оформление, 2023
XXI. Банка на подоконнике
– Я слушаю! – донёсся из телефонной линии знакомый начальственный голос.
– Шеф, это – я, Доддс! – представился звонящий, – В данный момент мы с Маклуски находимся в…
– Ага, Доддс, это – вы! – сообразил наконец шеф, – Послушайте, вы можете мне объяснить, с какой стати вы где-то застряли на целых три дня? Ведь я же, кажется, дал вам указание выйти со мной на связь в понедельник; не так ли?
– Так сегодня и есть понедельник, – заверил Доддс, – Дело в том, что мы с Маклуски находимся в…
– И вы ещё называете это понедельником? – возмутился шеф, – Между прочим, через полчаса у меня уже заканчивается рабочий день!
– Но в пятницу мы не успели обговорить, в какое конкретное время понедельника мы должны выйти с вами на связь, – резонно заметил Доддс, – Поэтому мы и решили позвонить вам вечером, в конце рабочего дня… Всё дело в том, что мы с Маклуски находимся в Болтли, – планомерно продолжал он, – Мы прибыли сюда в рамках выполнения полученного от вас задания по поискам майора Грэггерса…
– Можете больше не суетиться, – снисходительно усмехнулся шеф, – Грэггерс нашёлся и без вашей помощи: Сегодня он уже звонил мне из своего Бриндвича.
– Прекрасно! – обрадовался Доддс, – Ширлинг по нашей просьбе отвёз Грэггерса в его бриндвичскую контору и проводил до двери его личного кабинета. (Мы не рискнули отпустить Грэггерса одного, дабы его по дороге опять не задержали ввиду отсутствия при нём личных документов.) Как рассказывал нам потом Ширлинг, в момент их прибытия кабинет Грэггерса и соседний кабинет секретарши были завалены неподписанными документами едва ли не до потолка… Но если Грэггерс уже успел вам позвонить – значит, он уже по крайней мере раскопал телефонный аппарат у себя на столе. Будем надеяться, что вскоре он окончательно войдёт в привычный рабочий ритм после целого месяца вынужденного безделья… Кстати, это мы с Маклуски предложили ему связаться с вами и прояснить вопрос о предстоящем Большом Совещании, – не упустил случая похвалить сам себя он.
– Да, я поставил его в известность, что совещание откроется в эту пятницу, – подтвердил шеф, – Итак, с Грэггерсом я разобрался… Всего в моём списке – фамилии сорока следователей и ещё одного представителя Министерства, курирующего Брокингемское направление. Всех их я должен известить о начале совещания и вызвать к нам в Центральную полицию… Если я не справлюсь с этим заданием, меня ждёт нагоняй от администрации.
– Я полагаю, ничего страшного не случится, если на совещание прибудет не сорок одна фамилия, а, скажем, только тридцать четыре фамилии, – не стал усложнять проблему Доддс, – Или, допустим, тридцать пять фамилий…
– Прекратите нагнетать ситуацию! – осерчал шеф, – На совещании должен оказаться все сорок одни фамилии… то есть, весь сорок один фамилий… то есть, вся сорок одна фамилия… В общем, их должно быть ровно сорок одна, – подвёл итог дискуссии он, – Но на текущий момент в моём списке остались лишь две фамилии… (Я имею в виду тех, до кого я ещё не сумел дозвониться и сообщить о Большом Совещании.) А этими двумя раздолбаями являются… – (в трубке что-то зашелестело; похоже, шеф всерьёз взялся за составленный им список сорока главных Брокингемских следователей), – Ого! Вот так сюрприз! – не смог сдержать изумления он, – Оказывается, это – Доддс и Маклуски! Ну кто бы мог подумать…!
– Стало быть, ваш список исчерпан до конца, ибо до нас двоих вы тоже уже дозвонились, – нашёл повод порадоваться Доддс.
– Но просто удивительно, что вас обоих включили в состав участников Большого Совещания! – объяснил причину своего недоумения шеф.
– Ничего удивительного! Мы тоже входим число сорока главных следователей по Брокингемскому делу, – поспешил развеять сомнения начальника Доддс, – А на подобные совещания принято вызывать всех этих сорок типов без исключения… Между прочим, сегодня мы на всякий случай связались со следователем Уоддоком из Бембриджа – и тот подтвердил, что также получил от вас приглашение явиться на Большое Совещание.
– В таком случае вы с Маклуски должны немедленно прибыть ко мне, чтобы быть у меня под рукой к началу совещания, – принял решение шеф.
– Но оно начнётся только через четыре дня! – напомнил Доддс, – Может быть, мы ещё успеем до пятницы съездить в…?
– Нет, не успеете. Вы сию же минуту прерываете свою поездку и срочно возвращаетесь на своё рабочее место! Сколько времени вам понадобится, чтобы добраться от вашего Ярмута до Лондона?
– Я полагаю, завтра к концу дня мы наверняка до него доберёмся, – прикинул Доддс, сознательно сгустив краски.
– Значит, послезавтра утром я жду вас обоих у себя в кабинете.
– Послезавтра – то есть, в среду?
– Именно в неё. Итак, работайте! – и в трубке весело за-бибикали короткие сигналы.
Положив трубку, Доддс пересказал краткое содержание состоявшегося разговора своим коллегам, Маклуски и Ширлингу, сидевшим за тем же столом в том же самом кабинете (принадлежащем второму из них).
– Ну вот и славно! – не особо огорчился Маклуски, выслушав доклад Доддса, – Таким образом, завтра мы сможем ещё немножко отдохнуть здесь, в Болтли – а в Лондон отправимся где-то ближе к ночи, на самом последнем поезде.
– А как мне быть с вашим арестантом? – поинтересовался Ширлинг.
– Как назло, я забыл задать этот вопрос шефу! – подосадовал Доддс, – Боюсь, что в ближайшие дни ему будет уже не до Фишера… (У него уже и так все мозги набекрень с этим дурацким совещанием.) Ширлинг, но вы не отчаивайтесь! Большое Брокингемское Совещание вряд ли затянется дольше, чем на пару недель – ну а потом мы обязательно придумаем, как поступить с вашим Фишером!
– Так и быть! Я согласен продержать этого типа у себя ещё недельку-другую, – не стал возражать Ширлинг, – Но каков тогда будет наш план действий на завтра и на остаток сегодняшнего дня? Чем мы с вами намерены заниматься всё это время?
Два прославленных детектива современности вопросительно переглянулись между собой.
– Наверно, тем же самым, чем вчера и сегодня, – высказал прогноз Маклуски.
– Не имею ничего против! – сразу воспрял духом Ширлинг.
Ну а длинные цепкие руки двух столичных детективов снова потянулись к их большим бывалым саквояжам…
Поздним вечером во вторник Доддс и Маклуски, в полном соответствии с заранее намеченными планами, твёрдой уверенной походкой переступили порог родного общежития Центральной полиции со своими неизменными саквояжами в руках. Дремавший в дежурной комнате постоянный дежурный Латмер резко встрепенулся, открыл глаза и осторожно выглянул в своё стеклянное окошко.
– Доддс-Маклуски, зайдите ко мне! – прокричал он, мгновенно узнав новоприбывших, – У меня имеется для вас небольшой сюрприз…
В тот день обязанность принимать сюрпризы возлежала на Маклуски. Зайдя в дежурную комнату, он несколько секунд спустя вышел из неё обратно, неся в свободной от саквояжа руке какой-то почтовый конверт.
– Похоже, нам пришло послание от некого неизвестного лица, – сообщил он, ставя саквояж на пол и вертя конверт уже обеими руками.
– Откуда могло быть такое толстое? – задумался Доддс, – Надеюсь, это – не счёт с телефонного узла?
– Судя по всему, нет, – развеял его опасения Маклуски, – На конверте стоит слишком много почтовых штемпелей. Самый ранний относится к четвёртому августа, и я вижу на нём название города Дармута… Это название кажется мне знакомым. Впрочем, как и почерк отправителя, которым написаны наши фамилии…
– Всё в порядке! Это – почерк Горенса, – вздохнул с облегчением Доддс, заглянув коллеге через плечо.
Вычислив отправителя загадочного послания, прославленные детективы со спокойной душой поднялись на второй этаж и зашли в свою знаменитую одноместную комнату без мебели. Пару минут спустя они уже сидели на разложенных раскладушках (извлечённых из саквояжей), а Маклуски уже вскрывал конверт с письмом Горенса.
– Ну и роман! – воскликнул Доддс при виде нескольких листков бумаги, извлечённых коллегой из вскрытого конверта, – Давайте сперва выясним: Горенс прислал всё это нам, или его опус требуется передать в какой-нибудь Литературный Институт?
– Похоже, перед нами – очередной отчёт Горенса о выполнении командировочного задания, – безошибочно определил Маклуски, пробежавшись глазами по первому листку, – В таком случае, читать его будете вы, Доддс! – он вручил всю пачку листков коллеге, которому попросту не нашлось, что возразить.
– Не стану отбрыкиваться от такой чести! – проявил сознательность Доддс, раскладывая листки с письмом Горенса по своей раскладушке, – Итак, послание начинается уже знакомым нам образом: "Приветствую вас, уважаемые коллеги! Наконец-то я добрался до бумаги с пером… Нет-нет, вы держите в своих руках отнюдь не очередную банальную бюрократическую отписку о неких посторонних делах, а подробный отчёт о произошедшем со мной удивительном приключении. Устраивайтесь поудобнее на своих раскладушках и слушайте внимательно! Вас ждут незабываемые впечатления…" Ну Горенс и закрутил пружину! Уж не удалось ли ему часом обнаружить в Мартингейле ещё один портфель с секретными документами? Срочно читаем дальше! "В своём прошлом послании я остановился на том, что в Мартингейле появился портфель Брайтона, а сам он (Брайтон) исчез в неизвестном направлении. Напомню в двух словах: Свидетели показали, что он вроде бы собирался направиться в Дармут.
Но я, немного пораскинув мозгами, пришёл к выводу, что Брайтон намеренно распространил эти лживые слухи, дабы сбить с толку своих возможных преследователей.
Очевидно, искать его нам следует где угодно, кроме Дармута… Уяснив себе этот бесспорный факт, я со спокойной душой вернулся в Кардифф и засел в известном вам месте. В течение нескольких последующих дней не произошло абсолютно ничего, о чём бы стоило упомянуть. Так продолжалось вплоть до сегодняшнего утра – а сегодня утром меня внезапно посетила одна шальная мысль… Я подумал: "А чем чёрт не шутит? Вдруг Брайтон намеренно брякнул, что якобы собирается в Дармут, в надежде, что возможные преследователи сочтут его слова коварной уловкой и отправятся искать его в другие края? А вдруг он действительно укатил в этот Дармут и теперь сидит там в полной безопасности в какой-нибудь гостинице на берегу моря, потешаясь над глупостью своих оппонентов?" Придя к этой мысли, я как наскипидаренный вскочил с дивана, наскоро собрал саквояж и со всех ног помчался ловить попутку до Дармута… Я выехал из Кардиффа едва ли не с первыми лучами солнца. (Водителя моего грузовика звали Тэннисон.) Возможно, вы опять назовёте мой поступок поисками иголки в стоге сена, но на сей раз я был твёрдо убеждён, что наконец еду в правильное место… Так уж вышло, что наш путь пролегал через Мартингейл. Мы со свистом прокатились под самыми окнами местного отделения полиции, а мне даже удалось разглядеть голову Уилкокса в окне его кабинета на втором этаже. (Я уже рассказывал вам про этого типа в своём предыдущем письме.) Если бы Тэннисон так не торопился, я бы обязательно заскочил к Уилкоксу поболтать по душам…"
– Стоп! – прервал чтеца Маклуски, – Давайте уточним сразу: А какого числа всё это происходит?
– Пока Горенс не приводит никаких дат, – вынужден был констатировать факт Доддс, – Итак, я продолжаю: "Но вот мы перевалили через горы и к середине дня добрались наконец до Дармута. Этот крохотный городишко расположен на берегу моря. Летом его население увеличивается едва ли не вдвое за счёт наплыва иногородних туристов. А поскольку я сам как две капли воды похож на заезжего раздолбая, план дальнейших действий сам собой созрел в моих мозгах, едва на нашем пути показалась первая местная гостиница… В этом месте дорога делала резкий разворот влево, чтобы идти далее параллельно берегу. (До него отсюда оставалось примерно полкилометра.) Тэннисон высадил меня на обочину, дал прощальный гудок и умчался по дороге дальше. Ну а я направился к гостинице, видневшейся чуть поодаль… Этот чудо-отель имел вид одноэтажного, но сильноразветвлённого и довольно неказистого строения с крохотными номерами для постояльцев. Зато самих номеров было более, чем достаточно – целых пятнадцать штук… Я снял себе один из ещё свободных и поспешил в нём расположиться. Докладываю: Моё новое пристанище имеет размеры два на три метра. Из мебели в нём уместилась лишь небольшая койка да тумбочка. (Правда, в тумбочке оказалось целых две полки.) На этой самой тумбочке я в данный момент и сочиняю вам своё послание, которое вам предстоит с интересом прочитать в своём туманном Лондоне несколько дней спустя… Во мне кипит жажда творческих свершений и бурлит потребность к самовыражению. Пускай Брайтон не надеется, что мы якобы оставили его в покое! Я пока с трудом представляю, каким образом буду его тут разыскивать. Однако некое смутное предчувствие мне нашёптывает: Меня в этом Дармуте поджидает уйма неожиданных открытий! Мне уже известно, что полицию Дармута возглавляет некий капитан Эрлинг. Возможно, на первых порах мне стоит воздержаться от попыток выйти с ним на контакт из опасения нарушить конспирацию. Уж пусть лучше окружающие думают, что этот раздолбай Горенс явился в Дармут с той же целью, что и все прочие заезжие бездельники! (Я впервые объявился в этих краях. Посторонние наверняка воспримут меня как обыкновенного отпускника.) Придётся мне вместе со всеми целыми днями торчать на пляже, купаться в море и заниматься другими подобными пустяками. Даже если я наткнусь здесь на Брайтона и его компанию, у них не должно возникнуть никаких подозрений, поскольку никто из них не знает меня в лицо… Вот на этом самом месте, мои уважаемые коллеги, я заканчиваю первую часть своего письма и отправляюсь на свою первую экскурсию по Дармуту! Как только у меня наберётся материал для следующей части, я снова возьму в руки перо и черкану вам ещё несколько строк. Мысленно прощаюсь с вами до (надеюсь) скорой встречи! Предвидя, что вы захотите пожелать мне ни пуха, ни пера, заранее посылаю вас к чёрту…" На этом листке больше никаких записей нет, – подвёл Доддс первый промежуточный итог.
– Ну и пустозвон же этот Горенс! – неодобрительно покачал головой Маклуски, – Так уж мы и поверим, что он отложил ручку в сторону и отправился гулять по Дармуту! Позвольте, а с какой тогда стати он предупредил нас в самом начале письма, что с ним должна приключиться некая удивительная история? Выходит, он засел за свой опус уже после того, как эта история дошла до своего логического завершения… Но тогда нечего делать вид, будто письмо писалось им в несколько приёмов!
– Мне тоже кажется, что Горенс немного переборщил со своими литературными ухищрениями, – поддержал коллегу Доддс, – Впрочем, до сих пор его рассказ читался с большим интересом. Мы с вами уже до предела заинтригованы, чем же всё это в конце концов обернётся… Между прочим, на обороте листка указана дата: "Третье августа, среда, вскоре после обеда", – добавил он, перевернув листок.
– Ну наконец-то в этой истории появился хоть какой-то хронологический ориентир! – обрадовался Маклуски, – Кстати, а где в это время находились мы с вами?
Детективы синхронно извлекли из своих внутренних карманов каждый свою собственную записную книжку.
– Ну да, так и есть! – не особо удивился Доддс, – Разумеется, утром третьего числа мы двое торчали как раз в Мартингейле: Вы ходили разбираться на почту, а я сидел с Уилкоксом в отделении полиции. (Чуть позже мы отбыли из Мартингейла в Алексвилл с заездом по дороге в Крукроуд.) Если бы я догадался в нужный момент выглянуть в окно, Горенс мог бы заметить меня из своего грузовика, проезжавшего мимо…
– Ну что за чертовщина! – подосадовал Маклуски, – Если бы мы тогда встретились с Горенсом, мы бы смогли передать ему лично в руки наше собственное письмо, а не отсылать его по почте в Кардифф!
– Ваша правда! До сих пор Горенс ни словом не упомянул о том, что уже получил наше письмо, – признал Доддс, – Может быть, речь об этом ещё впереди? – он взял в руки следующий листок, – Вот как интересно: Далее почерк резко меняется! – сообщил он, – Он по-прежнему принадлежит Горенсу, но становится ещё более размашистым и корявым. Похоже, таким образом Горенс пытался нам показать, что его якобы охватило глубокое волнение… Итак, я читаю дальше: "Уважаемые коллеги, я снова засел за свои писания – причём произошло это гораздо раньше, чем следовало ожидать. Мысли путаются у меня в голове. Вы уж не взыщите, если моё изложение покажется вам излишне сумбурным! Но всё по порядку: Закончив писать первую часть письма, я засунул её в тумбочку и вышел на улицу… Надо сказать, что в нашу гостиницу уже успело понаехать немало туристов и прочих отдыхающих. Из пятнадцати гостиничных номеров пустует от силы один-два. Около десятка постояльцев размеренно прогуливалось туда-сюда на свежем воздухе вокруг нашей широкоразветвлённой гостиницы… Я сразу завернул за угол и уселся на давно примеченную мною скамейку с задней стороны здания. К счастью, на ней в данный момент сидел лишь один какой-то тип. (Он учтиво подвинулся, освобождая мне место.) Удобно откинувшись на спинку скамейки, я блаженно улыбнулся и погрузился в приятные размышления… Перед моим взором метрах в пятидесяти поодаль виднелся уже знакомый мне разворот дороги. Один её конец уходил влево, в уже известные мне горы, а другой исчезал в ещё не знакомой мне дали. "Никуда этот Брайтон от меня мне денется!" – думалось мне, – "Дармут – городок небольшой; гостиниц в нём – раз-два и обчёлся. Всего пару дней – и я буду точно знать, проживает ли в них постоялец с нужной мне фамилией!" Размышляя на подобные темы, я достал из внутреннего кармана фотографию Брайтона, которая весьма предусмотрительно оказалась при мне при отбытии в командировку. Заодно я извлёк из того же кармана карту Дармута и его окрестностей. (Её я любезно позаимствовал сегодня утром у своих кардиффских друзей.) Разложив карту у себя на коленях, я выложил сверху карточку Брайтона и немного полюбовался на его физиономию… Вдруг мой взгляд ненароком упал на моего соседа по скамейке, сидевшего чуть левее меня. Неожиданно я заметил, что у него на коленях разложена точно такая же карта, как и у моя, а поверх карты тоже выложена чья-то фотография. Моя шея непроизвольно вытянулась влево, словно самовыдвигающаяся стрела с приборами в передвижной лаборатории Сеймура. С первого же взгляда я с удивлением осознал, что мне знаком тип, запечатлённый на чужой фотографии. Этого типа я явно где-то уже встречал… Но где именно и когда именно? Несколько секунд я потратил на напряжённые размышления… А затем меня буквально подбросило на скамейке от внезапной догадки: Да ведь это же – моя собственная фотография!"
– Да чёрт бы побрал этого Горенса! – только и смог сказать потрясённый Маклуски, – Он опять нашёл иголку в стоге сена? Я просто теряю дар речи…
– "Но самым поразительным было даже не это", – продолжал читать Доддс, – "Я вдруг обратил внимание на то, что мой сосед сам вытянул шею вправо, пытаясь получше рассмотреть фотографию у меня в руках… Но вот он поднял голову. Наши взгляды встретились буквально на долю секунды – но и этого оказалось вполне достаточно. Никаких сомнений у меня больше не оставалось: Рядом со мной на скамейке сидел тот самый тип, чья фотокарточка лежала у меня на коленях! Похоже, и сам он тоже узнал во мне того типа, чью фотографию он держал в руках… Повинуясь внезапному порыву, мы оба одновременно вскочили со скамейки и отпрянули друг от друга в разные стороны… Более дурацкой ситуации просто невозможно было придумать! Я явился в этот Дармут в полной уверенности, что здесь меня никто не знает. Я надеялся потихоньку разыскать Брайтона и незаметно сесть ему на хвост – а теперь вдруг выясняется, что Брайтону прекрасно известно, кто его преследователь и как он выглядит! (Хотелось бы мне знать, что за неведомый враг раздобыл где-то мою фотокарточку и переслал её Брайтону…) На какой-то миг в меня вселилась растерянность. Я поспешил вернуться в гостиницу и заперся у себя в номере, дабы перевести дух и привести мысли в порядок. Меня мучил самый главный вопрос: Так что же мне теперь делать? Размышляя на эту тему, я подсел к тумбочке, достал из неё недописанное письмо и в настоящий момент спешно вношу в него непредвиденное дополнение… Итак, я угодил в весьма неприятную историю, выхода из которой пока не видно. Может быть, мне следует обратиться за помощью в местное отделение полиции? Или же… И вот на этом самом месте меня прервал настойчивый стук в дверь. Так и есть: Кто-то ломится ко мне в номер снаружи и громко выкрикивает мою фамилию! Может быть, Брайтон явился выяснить со мной отношения? На всякий случай прощаюсь с вами, уважаемые коллеги. Будь что будет! Я открою дверь и узнаю, кого там ещё ко мне принесло… Ну, ни пуха мне, ни пера!" На этом заканчивается ещё один листок, – сообщил Доддс, откладывая прочитанную часть письма в сторону.
– Я уже мысленно представляю себе картину последующих драматических событий, – подумал вслух Маклуски, – Вот Горенс отпирает дверь и обнаруживает на пороге Брайтона с пистолетом в руке. Тот пускает ему пулю в лоб и срочно даёт дёру из гостиницы…
– Но каким тогда образом письмо дошло до нас? – поставил вопрос ребром Доддс.
– Возможно, Брайтон заметил его на тумбочке и прихватил с собой, – высказал предположение Маклуски, – а затем, прочитав этот опус и оценив по достоинству стиль автора, отослал его по известному адресу… Нам остаётся разве что представить недописанное письмо Горенса приёмной комиссии из Литературного Института. (Пускай его примут в это учебное заведение хотя бы посмертно!)
– Вы напрасно полагаете, будто письмо недописано, – опроверг Доддс, беря в руки следующий листок, – Далее следует ещё одна порция записей. Почерк уже не такой дрожащий и размашистый, как в предыдущей части, но он явно принадлежит всё тому же Горенсу. (Стало быть, мы можем исключить из рассмотрения вариант о том, что Брайтон застрелил нашего коллегу и закончил письмо за него.) Итак, я продолжаю чтение! "Приветствую вас снова, дорогие друзья! Вот я и добрался наконец до своей тумбочки… За окном сейчас – поздний вечер всё того же третьего августа. Некоторые обитатели нашей гостиницы уже вовсю храпят в своих крошечных каморках, но мне нынче не до сна. Я обязан представить вам по горячим следам подробное донесение о произошедших событиях. А событий этих было немало… Так что приготовьтесь слушать! Я прервался на том, что мне в дверь кто-то постучал. Открыв, я обнаружил на пороге Комптона, нашего дежурного администратора, с каким-то письмом на моё имя… Как оказалось, несколько минут назад мимо нашей гостиницы проехала какая-то шальная попутка из Кардиффа. Её пассажиры заглянули в гостиницу, узнали о наличии здесь постояльца Горенса и попросили передать мне это письмо. Взглянув на конверт, я увидел на нём ваш почерк, мои уважаемые коллеги, и был несказанно обрадован".
– Ну наконец-то он удосужился получить наше письмо! – выразил удовлетворение Маклуски.
– "Ну наконец-то вы удосужились что-то мне прислать!" – продолжал читать Доддс, – "Насколько я смог понять, ваше письмо сперва прибыло в Кардифф по известному вам адресу, а уже оттуда мои друзья переслали его мне вдогонку в Дармут с первой же попуткой… Я с интересом ознакомился с вашими соображениями насчёт Брайтона и слепой старухи Клинч. Как и следовало ожидать, они почти полностью совпали с моими собственными догадками. Я вместе с вами ещё немного посмеялся над злоключениями наших оппонентов и злополучных документов серии "А", а потом уселся на койку и основательно призадумался над создавшейся ситуацией… Итак, каким же образом мне следует продолжать слежку за Брайтоном? Как выяснилось, он уже знает о том, что я был направлен сюда именно с этой целью. Всё это сильно затрудняет мою работу… Очевидно, он тоже поселился в нашей гостинице. Находиться с этим типом под одной крышей и впредь будет вряд ли разумно… Но стоит ли мне пытаться перебраться в другую гостиницу? Пожалуй, вряд ли… (А вдруг Брайтон сгоряча тоже рванёт отсюда в другую гостиницу, и мы с ним опять окажемся постояльцами одного и того же заведения? Всё-таки Дармут – городок небольшой, и гостиниц в нём не так много, как бы нам хотелось.) Значит, решено: Я остаюсь на прежнем месте! (Пускай Брайтон сам отсюда съезжает, если сочтёт необходимым.) Придя к подобной мысли, я с лёгким сердцем засунул ваше письмо в тумбочку к моему собственному (недописанному) и снова отправился на улицу… При выходе из гостиницы я опять наткнулся на дежурного администратора Комптона. (Не наткнуться на него было попросту невозможно, поскольку он едва ли не круглосуточно торчит за своей стойкой прямо около входной двери.) Мою голову тут же посетила шальная мысль: "Позвольте-позвольте! Раз уж Брайтон меня рассекретил, мне больше нет смысла блюсти конспирацию и выдавать себя за праздного отдыхающего. Теперь я могу заниматься своим делом открыто и свободно, как и подобает настоящему сыщику!" Итак, я без лишних экивоков обратился к Комптону с вопросом о постояльце Брайтоне… Дежурный администратор и сам был рад почесать языком. Он сообщил мне, что Брайтон прибыл в гостиницу накануне после обеда. (Багажа у него с собой не было.) Плату за проживание он вносит на сутки вперёд. Сегодня в обед Комптон получил от него ещё одну аналогичную сумму. Таким образом, Брайтон намерен задержаться в нашей гостинице ещё по крайней мере на один день… Более конкретной информацией о своём постояльце Комптон не обладал. Я уточнил у него расположение номера Брайтона и вышел наконец на улицу. Обойдя здание кругом, я разыскал окно номера Брайтона и даже набрался нахальства заглянуть в него через стекло снаружи… У этого типа оказался точно такой же номер, как и у меня. Та же крохотная каморка с койкой и тумбочкой… Самого его внутри в тот момент не наблюдалось. Я невольно подумал: А вдруг он сейчас стоит под окном моего номера и тоже внимательно рассматривает моё скромное гостиничное пристанище? Эта мысль показалась мне настолько забавной, что я не смог удержаться от небольшой саркастической усмешки".
– А вот мне кажется, что Горенсу ещё рановато потешаться над своим подопечным, – проявил трезвый подход Маклуски.
– Конечно, хорошо будет смеяться только последний из них двоих, – согласился Доддс, – А кто из этой парочки окажется последним, пока не совсем понятно… Но я продолжаю чтение! "В комнате Брайтона я не увидел абсолютно никаких личных вещей. Разве что считать личной вещью небольшую жестяную банку из-под пива, выставленную на подоконник… Вероятно, в тумбочке для неё места не хватило, а другой мебели, как я уже упоминал, в здешних гостиничных номерах не было и в помине. (Ведь не запихивать же жестянку под койку, в конце-то концов!) Вдоволь насмотревшись на суровый походный быт своего подопечного, я в раздумьях продолжил прогулку вокруг здания гостиницы. Мне пришлось пройти мимо окон ещё нескольких номеров. В двух из них (расположенных по соседству один с другим) на подоконнике тоже стояло по одной точно такой же банке с пивом. Похоже, постояльцы приобрели эти банки где-то поблизости… Получив крошечную зацепку для размышлений, я решил прояснить этот вопрос до конца. Тем временем я, завершая обход гостиницы по часовой стрелке, очутился как раз возле той самой скамейки, на которой мы с Брайтоном так непредвиденно столкнулись лбами около часа назад. Теперь на ней сидел уже не Брайтон, а какой-то посторонний тип. Я осведомился у него, где тут поблизости можно приобрести пиво в жестяных банках. Он указал мне вперёд, на уходящую вдаль дорогу: "Видите вон там, с левой стороны, некий деревянный сарай с вывеской "Магазин"? Да-да, прямо напротив аптеки и наискосок от почты! Там вы можете приобрести почти любую жидкость для приёма внутрь. Наверняка там иногда бывает и пиво…" Намотав эту информацию на ус, я прямой наводкой двинулся в магазин, который находился от нас примерно метрах в трёхста. Я дошагал до уже известного вам поворота дороги и перешёл на её дальнюю, левую сторону. Ещё за десяток метров до заветной двери я уловил своим чутким носом специфический ядрёный аромат настоящего деревенского самогона… И вот я уже в магазине. Я сразу попал в длинный узкий торговый зал. По обе его стороны за прилавком виднелись витрины, на которых были выставлены сосуды различных ёмкостей, наполненные жидкостями чуть ли не всех цветов радуги.
Посетителей в магазине в данный момент не было. Одна-единственная продавщица неприкаянно скучала по ту сторону правого прилавка, сидя под шкафом с наиболее ценными напитками. Это была девица весьма изрядных размеров, но неопределённого возраста. Её волосы были выкрашены в невообразимый горело-чёрный цвет, который никогда не встречается в природе. При виде меня она приняла ещё более равнодушный вид и демонстративно отвернулась в сторону… Я не торопясь прошёлся по залу, разглядывая витрины по обе стороны. Как и следовало ожидать, жестяных банок с пивом я на них не увидел… Наконец, я дошёл до самого конца зала и упёрся в торцевой прилавок. Размышляя над планом своих дальнейших действий, я рассеянно рассматривал большой стеклянный шкаф напротив. И вдруг мой цепкий взгляд выхватил из окружающей действительности некую странную деталь… Я отчётливо видел в стеклянной дверце шкафа отражение остальной части торгового зала, в том числе правого прилавка. Я разглядел и стул, на котором несколько секунд назад сидела продавщица – но самой продавщицы на нём теперь не было. Очевидно, за эти несколько секунд она успела совершенно бесшумно исчезнуть со своего рабочего места и буквально раствориться в воздухе… Я могучим усилием воли удержался от искушения поскорее обернуться назад и проверить свои выводы путём непосредственного осмотра места происшествия. Продолжая таращиться в стеклянную дверцу, я напряжённо раскидывал мозгами и пытался подыскать исчезновению продавщицы хоть какое-то разумное объяснение… Как и следовало ожидать, это объяснение не заставило себя долго ждать: Я наконец обратил внимание на еле заметное шевеление по ту сторону правого прилавка. Присмотревшись потщательнее, я разглядел голову продавщицы, едва видневшуюся из-за прилавка. Вскоре я сообразил, что она всего-навсего подкрашивает себе губы… Судя по всему, на полочке под прилавком лежали зеркальце и тюбик с помадой. Воспользовавшись удобным моментом, сметливая продавщица решила навести на себя блеск, дабы не оплошать перед иногородним посетителем… Пару секунд спустя дело было закончено. Горелая продавщица так же бесшумно вылезла из-под прилавка и снова уселась на свой стул. Когда я повернулся, она опять сидела на прежнем месте в той же позе с тем же скучающим видом, словно никуда и не вставала".
