Альбина Александровна Ярулина
17 участок
– Уф-ф, – громко вздохнуло сверху.
– Брысь! – рявкнул Внутренний, замахнувшись на Трусость. Все уставились на него. Он, смутившись, спокойно обратился к Любопытству: – Подними.
Разочарование насупилось. Жуть вздохнула. Тишина побрела прочь. Разочарование посеменило следом.
– Где я? – утомившись ото всех, спросила я Кого-то.
– На Ваганьковском, – ответил он, заняв место Разочарования.
– Приплыли, – пробурчал недовольно Внутренний Голос.
Любопытство разочарованно пнуло саблю. Мы уставились на него. Жуть поднялась. Мы перевели взгляд на нее. Охнув и схватившись за спину, она поковыляла вслед за Тишиной и Разочарованием.
– А ты кто? – спросила наконец я, когда Жуть оказалась на центральной аллее.
– Кто-то, – прозвучало в ответ, после чего Внутренний хохотнул, за что и получил от Кого-то оплеуху.
– Хулиган! – рявкнул на него Внутренний.
– Узнал? – спросил Кто-то, довольно улыбаясь и хитро щуря голубые глаза.
– Рязанский разбойник! – прошипел сердито в ответ тот. – А говорил: «тутошний». Разочарование выглянуло из-за угла. Любопытство подошло ближе к Кому-то. Этот Кто-то ткнул пальцем в его длинный холодный нос. Разочарование насупило брови. Тишина ухватила его за ухо и повела прочь. Любопытство фыркнуло носом и чихнуло.
– Не оно чихнуло, – заметил Внутренний, – это то, верхнее.
Все посмотрели на верх.
– Уф-ф, – как-то высокомерно уфнуло верхнее и снова вспорхнуло.
– Это кто? – спросила я Кого-то хулиганистого.
– Ввысь, – приподнял он светлые брови, удивляясь, что никто из нас не узнал Ввысь краснокнижную обыкновенную.
Любопытство пнуло саблю. Она отскочила к клетке. Что-то цокнуло. Мы повернулись. Что-то вздохнуло с облегчением.
– Явилась, – пробубнил Внутренний, пофыркивая.
– Кто? – оживился Кто-то.
– Дерзость, – недовольно буркнул мне под нос Голос.
Дерзость окинула присутствующих высокомерным взглядом и, насмешливо хмыкнув, взобралась ко мне на левое плечо.
– Закрывать за собой надо, когда входишь, – продолжал бурчать от недовольства Внутренний, напоминая мне о незапертой калитке Ваганьковского, – чтобы всякие не шастали.
Любопытство подняло саблю. Дерзость цыкнула и закатила глаза. Любопытство поникло. Во мне что-то закопошилось.
– Ай! – неожиданно вскрикнул Внутренний и заерзал.
– Что за возня?! – разозлилась я.
– Она цапнула, – пожаловался он на Дерзость.
Любопытство подошло ближе. Приподняв саблю, оно ткнуло Дерзость в бок.
– Не лезь! – рыкнула я на него. – И тебя цапнет!
Любопытство хлюпнуло носом и надулось. Внутренний подул на укус. Дерзость довольно хмыкнула и улыбнулась, скрестив на груди лапы.
– Она всегда такая? – спросил Кто-то, а Дерзость взъерошилась.
– Какая «такая»? – взглянула я на хулиганистого с вызовом.
– Его же не видно, – напомнил Внутренний.
Что-то фыркнуло. Тишина… Нет, не подошла, просто глянула издалека. Любопытство глянуло на нее. Тишина юркнула за клетку. Снова айкнуло.
– Угомонись! – прошипела я Внутреннему.
– Пусть не кусается! – прошипел он в ответ.
– Пересядь на правое! – приказала я.
Любопытство бросило саблю, вздохнуло и отвернулось от нас.
– Оно обиделось, – констатировал Кто-то.
– Так все-таки ты кто? – вспомнила я о собственной неосведомленности.
– Москвич рязанский, – вклинился Внутренний, – тутошне-тамошний! – не унимался он, посмеиваясь.
Любопытство повернулось. Приподняло брови и раскрыло рот. Дерзость громко вдохнула, желая что-то сказать. Я шикнула. Она не рискнула. Выдохнула и насупилась.
– Она по команде цапает? – спросил Кто-то, а Дерзость воспряла. Оживилась. Заерзала на плече.
– Нет! – сказала, как отрезала, я, а она фыркнула и отвернулась.
Из-за поворота выскочил ветер. Промчался мимо и юркнул в кусты. Мы переглянулись. Дерзость вздыбила шерсть. Оскалилась. Начала медленно сползать с плеча.
– Сидеть! – рявкнула я.
Внутренний громко икнул. Любопытство упустило саблю. Она, повалившись, стукнула. Внутренний икнул повторно. Кто-то хохотнул. Любопытство нарочно наступило на ногу Кому-то. Кто-то айкнул и дал Любопытству подзатыльник. Оно всхлипнуло. Дерзость тявкнула на Кого-то.
– Да что за возня?! – вновь разозлилась я.
Ветер выглянул из-за гранитной плиты. Дерзость ощетинилась и поползла вниз. Любопытство схватило саблю. Ринулось к плите. Ветер сиганул через нее и, сбив с ног Любопытство, скрылся из вида. Любопытство всхлипнуло от обиды.
– Дурдом, – вздохнул Внутренний.
Дерзость фыркнула и поползла вверх. Внутренний сдвинулся к правому плечу. Любопытство подняло саблю над головой. Дерзость зарычала.
– Сейчас точно цапнет! – с азартом сообщил Кто-то. – Опасный момент… – замер он в ожидании долгожданной развязки.
Дерзость огрызнулась. Любопытство отступило. Внутренний притаился. Дерзость взгромоздилась на плечо и нахохлилась.
– Э-эх, – разочарованно вздохнул Кто-то.
Все притихли…
– Угомонились? – спросила я, поражаясь собственному Терпению.
– Откуда оно у тебя взялось? – с насмешкой спросил Внутренний.
– Ой, это мое, – произнес Кто-то и протянул к Терпению руку. Дерзость клацнула зубами. Кто-то отдернул руку. – Да, впрочем, оно мне ни к чему. Оставь себе, – с опасением поглядывая на Дерзость, предложил Кто-то.
Дерзость раздула ноздри и, свесив лапы с плеча, вновь нахохлилась.
– Не-е-а, – протянул Внутренний, – Гордость не позволит оставить, – заявил уверенно он. – Прогони его, – сказал Голос, – кыш-кыш-кыш, – и принялся размахивать руками.
Раздраженное рычание. Что-то клацнуло. Внутренний айкнул. Стал дуть. Любопытство хихикнуло. Шлепок не последовал. Разочарование вздохнуло где-то за углом. Кто-то с насмешкой хмыкнул.
– Совсем одичала, – сделал заключение Кто-то, кивнув на Дерзость, у которой от напряжения дергалось веко и кожа на морде собиралась в складки. – Она точно рязанская?
– Фыр-р! – громко выдохнула она и облизала пасть длинным языком.
– Да нет! – воскликнул Внутренний. – Она ее у пегаса нашла, на Тверском. На клумбе сидела, грызла что-то.
