Аксинья Миллс
Перемены к Лучшему
Перед Карой давно не просили прощения, обычно ее шпыняли или получали от нее кулаком. Да и вроде сама училка была не такой уж противной, раньше за грехи девочке доставалось нехило. И линейкой по рукам железной, и ударить могли. А здесь вежливое обращение, и на самом деле Астрономичка интересно ведет уроки.
– Ничего страшного, я в следующий раз буду у забора. Всё равно этот угол здания воняет и течёт, там хоть будет где присесть. Кстати, задания сегодня были у вас интересные, я даже не уснула. – Говорить приятные вещи ученица не умела, но старалась. Всё же надо уметь относиться к людям так же, как они к тебе. Джинджер явно стало тепло на душе от слов ученицы, всё же люди меняются.
– Если у тебя есть время, могу предложить тебе посидеть на заднем дворе, побеседовать… Иногда даже преподам нужны новые друзья… – произнесено это было скромно, даже как-то по-доброму и родному тепло… Словно старой подруге, а после слов напряжение вокруг девушек спало. Ветер немного обдувал, а потому долго стоять на одном месте имело риск заболеть. Темноволосая покраснела из-за добрых слов.
– Мне никогда такого не говорили. Да. Я не против…
Это всё ново для Кары. Обычно её считают монстром, который может убить одним только взглядом. Но сейчас она начала таять. А чешуя отпадать. «Черт, что со мной», – думала про себя Кара, но, приняв это как вызов, она смирилась и начала улыбаться, показывая, что готова к разговору.
Увидев покраснение, Джинджер сверкнула глазами и пошла в сторону двора… – Тогда не отставай от меня, если не хочешь, чтобы я казалась странной и вела монолог. – От своих же слов та немного рассмеялась…
Ученики уже не удивлялись странностям преподавателей, всё же у каждого свои тараканы на уме, у кого больше, а у кого меньше… По пути взгляд падал то на девушку, то на небо, на котором были невероятно красивые оттенки, быстро набирающие яркость… Закат имел свой шарм, а воздух становился холоднее… Теперь небо горело приятными оттенками рыжего, розового, белого и голубого, что заставляло вспоминать о лете и прекрасном времяпрепровождении…
– Извините, а сколько Вам лет? Вы слишком молодо выглядите для преподавателя. – Своеобразный комплимент в сторону Джинджер.
Вспомнив, что было в доме с семьёй, частые побои, маты, кровь, побеги из дома… сейчас это все забывалось. Ветер дул в личико девушки. Огромные карие глаза смотрели на небо. Лоулайт смотрела на девушку и улыбалась. Почему же рядом с ней так легко?
– Вопрос для девушки не самый хороший, у девушек не стоит такого спрашивать, но нам не важно. Чисто между нами… Мне 19, но я скрываю это… – Джи хихикнула, что ее удивляло. Максимум у нее была улыбка, а тут смешок, причем непритворный.
Ученица шла рядом, рассматривая небо, а потому преподавательница шла осторожнее, чтобы та не споткнулась и не упала, пока не смотрела под ноги. Так они и дошли до заднего двора, где росло много фруктов на деревьях и была небольшая беседка.
– Предлагаю сесть там и поговорить… – затем рука медленно потянулась к штанам в поисках пачки сигарет, а нащупав, соответственно, длинные пальцы, достали одну из мятной пачки и зажигалку с наклейкой анархии заодно…
Девчонка, не глядя под ноги, шла за той, что была в маске. Завидев, как та достаёт пачку сигарет, удивление вылезло на лице кареглазой, и хотелось уж что-то сказать, но воздержалась. Вот именно сейчас девушка готова быть искренней впервые и впервые высказать, что на душе.
Но всё же было желание остаться одной и поплакать, выплакать всё, что копилось годами, все обиды и оскорбления в её сторону. Именно выплакать, а не рассказывать. Завтра начнутся её первые занятия, а не ознакомительные посещения, поэтому девушка волновалась. Ветерок развивал волосы, которые были забраны в хвост, и создавал приятную волну на волосах.
Присев в беседке, Джинджер закурила и снова через маску… Ей не хотелось снимать её никогда… Лишь в одиночестве… Но в одиночестве она бывала редко. После первой тяжки она перевела взгляд на девушку.
– Что у тебя на душе? Я вижу твою грусть и хочу помочь, поговорить… Расскажешь, если не секрет? – Голос был расслабленным, добрым, приятным… Возможно, если бы этот голос пел колыбельную, можно было бы уснуть через минуту, но для сна рано. Дыхание тоже было спокойным, а непослушные волосы так и летали во все стороны, вытанцовывая танго с дымом от сигареты, которая тлела на ветру всё быстрее… Тяжка вторая… Задержка воздуха… Она закрыла глаза, а после выпустила дым… В голове появились переживания, но о чем? Какое-то чувство внутри говорило, что где-то кому-то сейчас очень плохо и больно. Но кому?
Из уголка глаз ученицы потекли слезы. Можно было сослаться на ветер, а можно было излить душу. Хотя… ссылаться на ветер будет лучше, чем излить душу и выговариваться. Кара распахнула глаза (казалось бы, куда ещё шире) и посмотрела на девушку.
– Нет. Всё хорошо. – Ага. Конечно, всё хорошо. Всё просто замечательно, что аж плакать хочется. Были бы это слёзы счастья, не приходилось бы врать.
Джинджер увидела слезу у девушки и потянулась к ней, чтобы вытереть её. Кожа у юной леди была холодной. Возможно, как и часть сердца, но это лишь от одиночества, которого сейчас она больше не ощущала. Вытерев с щеки Кары слезу, Джи выпустила в небо пару последних колец дыма и потушила сигарету об маску, метко закинув бычок в урну, а после начала гладить по щеке девчонку, садясь ближе.
– Мне можно рассказать всё. Я не такая уж и старая, чтобы не понимать боли внутри. У меня у самой в душе кладбище, которое неизвестно никому.
– Нет. Всё хорошо. Правда. Это ветер. – Кара обняла девушку в ответ. Это ощутимое тепло другого человека, которое не получала очень давно. – Не стоит. Я всё понимаю, но это ветер.
Раньше девушка раздвигала ноги перед всеми, а все её трахали. На этом она и зарабатывала. Но только три раза ей удалось провернуть эту авантюру, а дальше она ушла, лёгкие деньги не принесли счастья и не успокоили душу. Лишь сильнее искалечили.
Интернат для искалеченных душ. Для душевнобольных инвалидов. Каждый, чьи документы были направлены сюда, знал – это последняя точка. Дальше некуда. Либо они доучатся тут, либо они умрут в лесу, в тюрьме. В крайнем случае криминалисты отыщут их в мешках на помойке. В чьи глаза ни глянь – каждый хранил свои тайны, своих демонов, и каждый был грешен. Заслуживают ли они все прощения? Любви? Или проще кончить на конченых?..
– Как скажешь, Кара. Я не люблю лезть под кожу. – Джи обняла её в ответ, гладя по волосам. Зеленый глаз снова начинал выглядеть устрашающе, пара капилляров снова лопнули, и космодвинутая поняла это по сухости в глазу.
Протерев его ладошкой, ничего не прошло, так что пришлось тряхнуть головой, чтобы волосы упали, скрывая его, а синий глаз оставался по-прежнему неимоверно глубоким, морским, словно сейчас там появятся волны и можно будет в нём тонуть хуже, чем в море.
– У вас шикарные глаза.
Кара смотрела на влюбленную в звезды, изучала взглядом. И только она хотела излить душу, но вот… Черри уже орала её имя из окна комнаты. «Сучка мелкая», – подумала про себя Кара. – Холодает, думаю, стоит направиться к корпусу. Она встала с места и решила подождать собеседницу. Сняв с себя толстовку, она накинула её на плечи учительницы: «Простынете».
Толстовка пахла сигаретами и духами… Нет. Не теми сладкими, как обычно у всех девочек, а шикарными духами, которые пахли почти как мужской одеколон с нотками лимона и сосны.
Джинджер внезапно смутилась от порыва нежности ранее бойкой ученицы, но ей было приятно, потому та встала и пошла рядом, обнимая девочку, тем самым грея её.
– Гетерохромия – это болезнь, в этом ничего хорошего нет, увы… Но спасибо. Да и тебе бы самой не заболеть. – С последней фразой она прижала девочку к себе крепче, и они направились к главному входу, попутно рассматривая прекрасные переливающиеся оттенки неба, которые невероятно манили…
Там же на лестнице они и разошлись. Осень не сильно радовала своей теплой погодой, но депрессией ещё не веяло. Зайдя в здание, Джина уже решила начать действовать по своему плану, который ранее обдумывала с Гансом. На этих мыслях начала подниматься по лестнице, ей было страшно и волнительно. Шаг… Второй… Пятый… Восьмой… Десятый… Дверь… Ручка… Шаг внутрь… Шок…
На полу лежала Амелия, вся в крови, Джи быстро хлопнула дверь за собой и побежала к девушке. Положив её голову на свои колени, она начала её гладить и успокаивать. Амелия сперва не понимала, что происходит, её паническая атака не могла даже дать одного шанса вернуться в реальность, но попытка не пытка. Пока истеричку гладили, постепенно салфетками с неё вытиралась кровь. Ковер и пол можно будет помыть потом, сейчас это неважно. Лишь спустя время удалось привести её в чувство. Вернувшись в себя, красноволосая увидела перед собой совершеннолетнюю в маске… Это была та, с кем пришлось пройти через многое в прошлом интернате, та кто её спас… Но Ами не поверила этому…
– Джи? Джина, это ты? – вставая на колени, произнесла Уильямс, не смыкая губ.
Не отводя глаз с аловолосой… Цветноволосая лишь шёпотом ответила:
– Да…
Они наконец увиделись… Спустя столько времени… Сколько прошло? День? Неделя? Месяц?.. Нет, почти три… После того, как Ами собрала вещи, они больше не общались. А сейчас они вместе… В одной комнате… И это непередаваемые ощущения… Руки Ами тянулись к маске Джины, но она не сопротивлялась. Никто не смел прикасаться к её маске-противогазу, кроме одной единственной… Бесстрашная сняла маску с девушки и начала рассматривать лицо, по которому так скучала. Ей не верилось, что сейчас всё это на самом деле, это не сон, а явь… Руки потянулись к самому лицу, ей хотелось ощутить тепло, всю нежность, которой ей так не хватало. После руки начали обводить какие-то символы и узоры на щеках среди шрамов, а маска упала к ногам… Она и ранее смотрела на лицо, что всегда скрывалось. Но никогда не позволяла о нём говорить, это был их уговор. Все линии, черты лица и каждый изъян, за который было стыдно.
Джина приложила свои руки к рукам ученицы, давая понять, что это правда и сейчас они на самом деле вместе. После этого её руки поползли вдоль рук, которые её касались, переходя к щекам, обводя вокруг рта и спускаясь вниз, к шее… Маленькой, хрупкой шее, которая манила взгляд. Взор начал опускаться ниже, прорисовывая в сознании каждый миллиметр этого момента. Амелия тоже невольно начала тянуться к лицу и губам Джинджер, ей хотелось получить поцелуй. Глаза невольно начали закрываться, а дыхание стало тяжелее, монотоннее… Она боялась отказа, который могла получить из-за своей ошибки… В паре сантиметров от лица Джи она остановилась, ожидая действий от преподавательницы…
Разноглазая лишь улыбнулась и, убрав руку с шеи, положила её на волосы, на затылок Ами, а через мгновение прильнула к губам, страстно целуя. Не рассчитав силы, те упали на пол, Джи оказалась сверху, а закончив с поцелуем, Влюблённая в Звёзды наклонилась к уху лежащей под ней и сказала шёпотом:
– Жду тебя у себя через десять минут. Нам есть о чём поговорить.
Амелия прибывала в шоке и наслаждении от поцелуя, который в мгновение взбудоражил всё её тело, а после проводила взглядом Космодвинутую. Её голоса подали ей знак, что сейчас самое время для злости.
– БЛЯТЬ! ТЫ СЕРЬЁЗНО?! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, СВОЛОЧЬ?! ЗАЧЕМ ТЫ ТАК?! – заорала она вслед уходящей, а после начала переодеваться в пижамный костюм, надела мягкие тапочки и, захватив маску, начала подниматься на этаж преподавателей. Отбой уже прозвучал или нет… Кого волновало это? Явно не эту бунтарку, да и у неё будет отмазка: её позвала к себе мисс Джинджер…
Джинджер в это время уже сидела на краю кровати с открытым окном и курила сигарету, делая глубокие и долгие затяжки. В ней тоже бушевали эмоции, которые надо было скорее выплеснуть. В комнату вломилась Амелия Уильямс, почти выбив дверь ногой, а следом с матами в космодвинутую полетела её маска, выбившая с рук сигарету ровно в окно. В ответ Джи лишь усмехнулась и убрала волосы за уши, открыв лицо для возлюбленной. Почти никто не видел её улыбки уже несколько лет, лишь догадывались о ней, а для этого человека улыбка готова была сверкать ежедневно. Бросив маску к остальным, цветноволосая подошла к девушке в дверях и, взяв её за руку, повела к кровати, повалив на неё, а после забралась сверху. Амелия ждала этого очень долго, потому даже возмущалась таким резким событиям, в голове голоса твердили лишь две вещи: «Люблю и ненавижу». Когда разноглазая впилась снова страстно в губы Ами, та начала сопротивляться, но недолго, она поддалась чарам той, что была сверху, что было даже приятно. Холодные и тонкие пальцы девятнадцатилетней рисовали узоры на спортивном телосложении Амелии, не пропуская ни одного миллиметра, губы скользили по туловищу, от уголков губ до бёдер, через ключицы, рёбра, подтянутый живот и в обратном направлении. Постельное белье разлетелось по всему помещению, но было важное условие – не спалиться. Ведь их союз являлся незаконным по правилам морали.
*******
Время шло, и уже светало, когда девушки легли рядом, измученные своим нежным чувственным примирением. Уильямс уткнулась в шею Тайлер-Понд и произнесла: «Я люблю тебя, Джинджер… Прости за всё…» – после чего, прижавшись, засопела, не дождавшись ответа…
Джина же в ответ шёпотом произнесла: «И я тебя, моя маленькая Амелия. Прости меня тоже…» – после чего поцеловала в лоб и укрыла одеялом себя и свою девушку, с которой теперь всё будет хорошо.
«Надеюсь, это не сон, хотя, если и так… Теперь будет не страшно умирать…»
Закрыв шторы, дёрнув за верёвочку с краю, она закрыла глаза и облегчённо вздохнула… Теперь всё будет хорошо… Ведь даже не надо будет вставать так рано, всё же это первый выходной, а его стоит провести спокойно… План не удался, но так даже лучше.
Амелия проснулась, когда преподша ещё спала, отдыхая после бурной ночи. Сперва она провалялась в кровати со счастливым лицом, а потом Ами аккуратно вылезла из объятий Джины, пытаясь её не будить. Встав, оголённая девушка закрыла окно, чтобы вторая не заболела, и оставила записку о том, что она ушла и увидятся они потом. Сперва Амелия направилась в ванную Джины, где приняла душ, а потом надела пижаму, сделав на голове пучок. Так она собиралась направиться к себе, чтобы одеться потом солиднее. Тихо выйдя из комнаты, она спустилась на этаж с комнатами и увидела там парня. Сперва она молча прошла мимо него, подмигнув, и прошмыгнула в свою комнату, где ещё спала соседка. Там Бесстрашная надела лёгкие боты на застёжках, чулки в сетку, короткий топик, клетчатую огромную рубашку и шорты на подтяжках. Затем она отыскала спрятанную бутылочку пива и сигарет, после чего вернулась к сидевшему у окна парню и заговорила с ним.
– Советую курить на улице или там, где не спалят. Я так получила выговор и наказание. Прогуляемся, рискованный парень? На лице появилась ухмылка.
Джинджер проснулась явно намного позднее Амелии. От неё и след простыл. Преподавательница астрономии быстро встала из постели и прочла записку на рабочем столе… – Маленькая сучка… Эх… – Тяжело вздохнув, она отодвинула шторы и посмотрела в окно… Некоторые ученики и персонал уже проснулись и гуляли, отдыхали. Космодвинутая лишь через несколько мгновений вспомнила о том, что она абсолютно голая, и, взяв новую одежду, ушла в душ.
