Аксинья Миллс
Перемены к Лучшему
– Тебе стоит сменить одежду, давай дам свой комбинезон, а то твоя одежда в крови..? – спросила красноволосая, уже роясь в ещё не распакованном багаже с одеждой, выложив комбинезон. Бесстрашная быстро сняла с себя одежду вместе с разорванными чулками и кинула в багаж, стоя в одном нижнем белье. Минуты за две решила, что наденет похожий комбинезон, но из более светлого материала, и сандалии. Затем девушка проверила медальон на шее и выдохнула. Медальон ей дорог, ведь это знак того, что девушки вместе по сей день. Так же, как и кольцо, на которое следом упал взгляд. Женя переоделся, но решил вернуться в комнату за своими вещами, заодно принять душ и взять учебники, пока было время. Уильямс молча проводила парня, заодно решила причесаться, убрать лицевые пряди заколками. Взгляд упал на себя в зеркало.
– Ты не посмеешь всё сломать. Я тебе не позволю. Я исправлю все свои ошибки. Я люблю их, и они мне родные. – Но голоса в голове твердили обратное. Ошалевшая начала с ними спорить, и вот пальцы медленно сомкнулись в кулак от напряжения, и было хотела вдарить по зеркалу, но остановилась. Женя. Обещание. Джина. Бунтарка вспомнила о клятве и обещании, расслабила руку.
– Я сказала тебе «нет», тварь. Ты не сломаешь меня больше! СЛЫШИШЬ?! НЕ СЛОМАЕШЬ!! – Перейдя на крик, она остановилась, услышав стук в дверь, а затем и голос своего названного брата, да, теперь он её брат, и не волнует. Уильямс улыбнулась зеркалу с сарказмом и пошла к дверям на выход, предварительно открыв окно для проветривания. Когда Ами вышла, она всей широтой рта улыбнулась брату.
– Надеюсь, я недолго? – шутливо сказала она и взяла его за руку, после чего они пошли на уроки.
Весь учебный день Амелия была словно не в себе… Девушка ощущала приближение чего-то, голоса внутри говорили, что день будет знаменателен и важен… На завтраке она сплетничала с одноклассницами, которые жаловались на парней, сложные уроки, жизнь, но интереса на это у Ами не было… Рядом был загруженный брат, который вечно залипал вне пространства… У обоих день был в своём сознании, которое переносило их в другие вселенные. Но всё же это не мешало ей интересоваться Женей, его самочувствием, его мыслями… Она беспокоилась, но понимала, что ему тоже надо бывать одному… Иногда Уильямс грубила проходящим мимо, дважды была паническая атака, но только когда она была одна. Её разрывало изнутри. Бесстрашная девушка ломалась, и ей сейчас как никому была нужна поддержка. Впервые за свои 16 лет она действительно хотела стать добрее, нежнее, и рядом был человек, который принимал её и боялся потерять. Ведь даже её любовь не принимала все ментальные проблемы и позволила себе исчезнуть из жизни. Вечером Женя много курил, долго, а после зашёл попрощаться.
– Амелия, сестричка. Я сегодня в своей комнате буду, давай встретимся потом? – Глухарев выглядел грустно, но сейчас ему действительно было нужно время побыть одному.
– Да, братик… – Ами подошла его обнять. – Пока… И не теряйся, прошу. Я рядом… – а после закрыла за ним дверь.
Теперь на неё давили стены… «Три… Я досчитаю, а ты умри. Два… Ты навсегда одна. Раз… Ломай крыши своей каркас. Ноль… Приветствуй свою боль». Голоса дали знак. Она упала на колени с размаху, сбив их о ковёр и пол до ссадин вместе с ладонями. Голоса начали орать неимоверно громко. Новая паническая. Девушке было больно, она свернулась калачиком на полу и начала обнимать саму себя, качаясь из стороны в сторону, но вместо объятий лупила себя кулаками по рукам, голове, ногам.
– «Хватит, прошу! Молю! Прекрати!» – Отбитая умоляла голоса замолчать, но они были лишь громче. Сбитые до посинения руки били кровать, пол и всё, что попадалось ей под руки. А после она начала этими руками закрывать своё лицо, пряча его от демонов, что окружали её. Удары не прошли без последствий, красноволосая содрала все свои коросты, по рукам начали течь тонкие струйки алой крови. Когда руки бесконтрольно прятали глаза, лицо тоже оказалось в крови, но было ли это важно, когда на тебя смотрят твои же демоны? Естественно, нет. Боль заставила её сбить своё сознание и потеряться. Всё, что могло её спасти из этой чёрной дыры, сейчас у неё отсутствовало. Она теперь одна.
Примирение или прощание?
«Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать». Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»
Тайлер-Понд проснулась рано утром, за час до будильника, что было не свойственно для неё обычно. Сегодня она уверенно решила действовать. Нужно было собраться, а посему разноглазая мгновенно встала с кровати и принялась приводить себя в приличный вид. Волосы помыла новым шампунем, как положено, дважды, затем нанесла бальзам и расчесала. После ухода за волосами принялась ухаживать за своим лицом, которое сутками скрывает от всех, чтобы не слышать комментарии. Нежные руки наносили на лицо разные мази и крема, предварительно снимая перед этим пирсинг на носу, в губе и следом нанося легкий макияж, от чего лицо было больше похоже на бледное, словно труп невесты, ведь разноцветные глаза утопали в черном омуте на веках, но чуть позднее та добавила белым карандашом блики на глазах, якобы имитируя звездное небо. Затем Джи надела на себя брюки черные и белую рубашку с жабо и рюшами, поверх жилетку строгую черную с нагрудным карманом и берцы.Маска была легкая, тканевая, челка убрана заколкой. После всех манипуляций с внешним видом у преподши оставалось около получаса перед занятиями. Это время девушка потратила на записи учительского учета, отметки, планировку занятий и темы для домашних работ. Стоит учитывать, что еще месяц ученики могут приходить в интернат и обустраиваться, так что темы должны быть простые и понятные для тех, кто вообще не имеет знаний о науке астрономии.
Завтрак космодвинутая пропустила, лишь сделала себе кружку чая и забрала стакан с собой в кабинет, чтобы на каждой перемене выходить доливать себе. Через пару дней на почту должна прийти посылка килограмм на 30 с товарами для интерната, кабинетов и личной комнаты Джи. Она потратила на это свои последние деньги, а первая зарплата только в следующем месяце, благо столовая общая бесплатная, отдельная плата только за то что не входит в обычное меню дня. Контакт с охранником налажен, а значит, можно будет загрузить все в машину, а не тащить на себе. Сегодня у неё было 4 урока, на них она не загружала детей, а вызывала доверие, знакомясь, играя в «Правда или ложь» с фактами научными, дети начинали относиться к преподше доверительно, это её успокаивало, ведь ей надо было закрепиться в статусе хорошего учителя. В дальнейшем у неё в планах большая карьера и счастливая жизнь.
Учебное время окончено, еще час космодвинутая провела в своем кабинете, заполняя журналы классов, а также расписываясь в бумагах для Густава, ведь директор требовал еженедельного отчета по успеваемости программы, а это только начало учебного года. Дальше будут собрания, праздники, письма в город и разные мероприятия спортивные. Учительский состав к этому уже успешно готовился на собраниях в перерывах или в выходные. После трудоемкого мозгового штурма журналы были собраны и отнесены в учительскую. Следом ноги побрели обедать, если быть точнее, то это первый прием пищи уходящего дня в обеденное время. Там собирались и проводили половину свободного времени многие ученики интерната, а новенькие собирались в свои компании и знакомились. Джина взяла себе на обед булочку с яблоками, новый чай в размере нескольких кружек и небольшую порцию картофельного пюре с сосисками. Мест оставалось мало, буквально несколько свободных столов, и то пара из них принято считать чисто учительскими. За такой стол и села Тайлер-Понд, но её уединение длилось недолго. К ней подсел высокий белокурый парень с двумя подносами, полными еды.
– Здравствуйте! Приятного аппетита, я тут присяду? А то боюсь, не донесу. – Сказал резко юноша, уже расставляя на столе приобретенные порции. Вид у него был голодный, вероятно, он только после урока физкультуры. Джинджер была в шоке от наглого мальчишки, но ничего не сказала, всё же он был вежлив.
– Здравствуй, эм.., спасибо тебе тоже.. – Видела она его не в первый раз, лик белокурого парня ей очень хорошо был знаком. А также она всё ещё не понимала, как блондин мог съесть столько один, но тарелки очищались одна за одной, так что еще и пару кружек чая понадобилось отдать, чтобы не ходить снова, да она и не хотела, всё же аппетит даже на булочку с трудом дался.
Ганс с огромным удовольствием за минут пятнадцать уплел всё, кроме десерта, ибо сладкое на потом!
– Простите, что не представился, мисс.. – Он посмотрел на девушку и тут же поправил свою речь, ведь на пальце было кольцо.. – Миссис преподавательница, я Ганс. Ганс Саморфельд, приятно познакомиться, а вас как? – сказал он, допивая третью кружку чая, которая уже остыла.
Джинджер подняла одну бровь и поправила маску на лице, предварительно убрав пряди. – Мисс, не миссис. Моя любовь бросила меня, а кольцо лишь в память.. – С этими словами нервы дали о себе знать, и она начала крутить кольцо на пальце..
– Приятно познакомиться, юный Саморфельд, я Джинджер Тайлер-Понд, преподавательница астрономии. – Хоть она и улыбнулась, этого не было видно, так что Джи лишь вставила заранее заготовленную трубочку в чай и начала его пить, молча пододвигая булочку мальчику.
Ганс кивнул в жест благодарности и быстро начал съедать десерт, которым его угощали. Мальчика заинтересовала учительница астрономии, так что, закончив с десертом, он задал вопрос.
– Мы с вами раньше не виделись? Вы мне знакомы.. – Парень стал внимательно осматривать цветные волосы и лицо девушки напротив, силуэт в памяти был свежий, но Ганс решил всё же уточнить.
– В прошлом дет. доме я училась с вами, – ответила она и начала вставать со стула, дожидаясь, когда он пойдет за ней, что и произошло.
Посуда осталась на столе, работники прибегут потом, а эти двое молча пошли рядом, говоря о своём, вероятно, о прошлом детском доме, в котором они были.. Ганс с огромным удовольствием следовал за Джиной, ведь он её знал, а значит, он не один.. И тут его озарило..
– Один.. Одна.. Вы одна? Амелия? Но как? Вы расстались? – Чуть ли не на крик перешел он. Но они уже дошли до комнаты, подписанной «Земля обетованная влюблённой в звёзды», куда оба зашли и сели друг напротив друга.
– Мы расстались, да… Она ушла, ты помнишь… Но она ждет… Я видела её документы, слышала песню нашу, и ты мне кое в чём поможешь, Ганс… Я рада, что теперь мы заобщаемся. – Космодвинутая самодовольно улыбнулась и начала рассказывать что-то мальчику, который внимательно слушал, затем несколько раз открывал рот и что-то зарисовывал. Во время разговора Ганс отвернулся. Белокурый несколько раз просился покурить, поняв, что они в целом ровесники, за что получал оплеухи…
– Не смей такое спрашивать, я препод как-никак! – грозно говорила она, хотя ничего более она не могла сделать. Время шло медленно… Или быстро… Или не шло вообще… Они не понимали, да им и неважно было… Главное – план по примерению, который сейчас они обсуждали.
Космодвинутая посмотрела на белокурого и поправила свою маску, закрыв после дверь на ключ и повесила его обратно на шею. Она не дотягивалась до плеча Саморфельда головой, ученик был выше учителя, учитывая их рост преподша – 150 сантиметров, а ученик – 180…
– Как же он подрос за лето… – подумала Джина, ведь еще в том учебном году они бегали наравне, могли носить один размер одежды. А сейчас парень окреп, стал выглядеть крупнее и статнее.
Дойдя до лестницы после длительного разговора и зарисовок, те распрощались объятием. Достаточно близким, чтобы держать границу учитель-ученик, и при этом теплые, ведь они старые приятели. Время было вечер, а значит, можно прогуляться и отдохнуть. Джина вновь поправила маску и подошла к окну в коридоре, дабы его открыть, но увидела внизу курящую ученицу, так что, открыв для проветривания помещения, Влюбленная в звезды произнесла последние слова и пошла по своим делам.
– Ганс, у меня дела, думаю, мы потом еще поговорим… – спокойно произнесла она, на что в ответ услышала:
– Да, мисс Тайлер-Понд, я вас услышал. – И подарил ослепительную улыбку.
Ганс ответил Джине, понимая, что на него не могут тратить так много времени, и вышел в открытую дверь, всё же ему стоит еще изучить весь интернат и преподавателей, а также завести друзей. Он прибыл сюда вместе со всеми, но провел все дни около медпункта, сдавая анализы и находясь под наблюдением.
– Найду любую дверь, и если там кто-то будет, познакомлюсь! ХА! – Во время мыслей глаза стали хитрыми, а улыбка стала шире. Эта идея показалась ему гениальной, и Ганс исчез из поля зрения.
Саморфельд пришел на этаж обучающихся и решил стучать в двери, всё же… Делать ему больше было нечего… Сперва он постучал в одну дверь… Она была обычной, неприметной, белой… Но там не ответили… Постучав в другую, ему крикнули: «ПОШЛИ ВОН! Я ЗАНЯТА!» – из-за чего ему стало немного грустно… Лучистое Солнышко постучал в очередную дверь, за которой слышал движение. Там явно кто-то был… Стук первый… Второй… Молчание… Но Ганс был уверен, сейчас ему ответят… Его аккуратное личико было сейчас огорчено, он чувствовал себя одиноко и незащищенно… Словно его снова бросили все друзья… Однако их у него нет, несмотря на его доброту и приветливость.
Джинджер спустилась по лестнице, немного спотыкаясь и вечно убирая с лица волосы. Влюблённая в звёзды вышла из здания явно злой. Ей не нравилось нарушение правил. Хотя на улице было холодно и курение она понимала, но хотя бы не под окнами. Та завернула за угол, потом еще один и столкнулась с девушкой довольно приятной внешности. Она помнит её на своих уроках, девушка хорошо отвечала на вопросы.
– Ну… Здравствуйте, юная леди. И что это мы тут делаем?! – Вопрос был строг и груб, голос твёрд и жесток. Сейчас всё зависело от поведения девушки, либо её простят, либо она потерпит наказание, которого Джине не хотелось бы выдавать, но, увы, ситуация ей не нравилась. – «И как охрана это допустила?!» – Подняв одну бровь, она снова поправила маску и глубоко вдохнула, сложив руки на груди крестом.
Кара подняла одну бровь и потушила сигарету об руку, оставив ожог. Но девушка привыкла наносить себе увечья, от такой махинации на лице ни одна мышца не дрогнула. И выкинула окурок в мусорку.
– Да-да. Бонжур. То есть тут курить нельзя? Оху… – Она кашлянула в руку. Еще 3 буквы, и ей была бы 3,14зда. – Офигеть, куда я попал? – Она говорила о себе в мужском роде. Эта тётка в маске её смешила. Сначала нахамила, а сейчас стоит перед Тайлер и пытается вести себя нормально. Что выходит ужасно.
Джина оглядела девчонку с ног до головы. Хотелось бы показаться строгой и вести себя подобающе, но слишком уж понимающей была её голова, чтобы спускать с рук такие ошибки.
– По факту нельзя, но я из тех преподавателей, которые разрешают курить, хотя прошу делать это не под окнами. Я не так уж и старше вас, но имею уважение. Курите, миледи, в следующий раз у забора, окей? Там специальная будка есть и зона, – голос стал спокойнее, она понимала, что лучше общаться культурно с учениками. – Прошу простить меня за грубость.
Цветноволосая поклонилась немного в знак извинения и сверкнула своими разноцветными глазами. Руки опустились в карманы, но волосы, лезшие в лицо, так и говорили: «УБЕРИ НАС, МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЕБЕ УДОБНО ТАК, НО УБЕРИ НАС ИЛИ ПОСТРАДАЮТ ГЛАЗА», хотя, возможно, это был внутренний голос, и речь была совсем не о волосах.
