Агата Санлайт
Укротительницы миллионеров. Сборник
Впрочем, Ярослав – мужчина, о котором только могла мечтать женщина. Небольшой тест и, если Летучая мышь честная, как ему показалось в их первую встречу, Ярослав все ей компенсирует. Включая моральные неудобства. Деньгами и вниманием!
Таким уровнем жизни, что незнакомка сможет взирать на прежних коллег и друзей будто с Эвереста.
Оленев ни минуты не сомневался, что она поймет: оно того стоило. Он слышал, что главным критерием набора сотрудников в газету Артура Наилевича был высокий интеллект.
Редактор «Каждого дня» любил говорить: «Баба она и есть баба. Даже, если предпочитает термин «женщина». Стервозность – второе имя, психозность – постоянное состояние нервной системы. Желание найти богатого, щедрого и любящего мужика – жизненное кредо. Только держи уши востро. Единственное, чего нельзя терпеть в женщинах – это глупость. В противном случае, это уже не женщина – резиновая кукла для удовлетворения. А куклу можно купить настоящую. Эта хоть не зудит над ухом, чтобы приходил домой вовремя, не изменял и за ребенком временами приглядывал. Помыл, поддул где надо – и поставил в угол. С умной женщиной интересно поговорить. Пусть даже она несет глупости о том, что мужчина должен хранить верность и воспитывать детей…»
– Кстати. Ты хоть понял, какая уникальная женщина тебе досталась? – ворвался в мысли Оленева голос Этель Яновны.
Он вскинул глаза на тетю:
– О чем это ты?
– У нее уникальная особенность. Температура тела не как у обычных людей 36,6, а 36,0. Как у той гадалки, ну жены Радифа Заглятдинова. Владельца модных ресторанов и фирмы, которая организует костюмированные фэнтези-праздники. Как там ее?
– Элина.
– Вот! Эти женщины стареют вдвое медленней обычного. Вон Элина своему под 45 двух крепышей родила. И твоя красавица еще долго сможет рожать здоровых детишек.
Оленев вскинул брови. Про жену Радифа Заглятдинова он слышал, тем более, что та работала гадалкой и весьма успешно. Умудрялась совмещать это дело с материнством и вроде как все успевала.
– А ты знаешь, какая у таких женщин кожа? Гладкая, глянцевая, упругая. Без единого волоса.
Ярослав сглотнул. Вспомнилась Летучая мышь, даже в жар бросило. Поправлять брюки при тете не хотелось. Поэтому он постарался сменить позу, чтобы одежда не так стесняла.
Воображение понеслось вскачь… Как назло…
Летучая мышь в фойе ресторана. Прижатая к стенке. Ноги обхватили бедра Ярослава…
Оленев чуть не спустил в штаны от этих фантазий и снова поправился.
А Этель Яновна улыбнулась и вышла из комнаты. Будто все понимала и оставляла племянника наедине с его эротическими фантазиями и желаниями…
Будто не хотела стеснять.
И уже запоздало, когда тетя скрылась из виду, Ярослав подумал. Он ведь даже еще не знает личности незнакомки, не успел выяснить! А Этель Яновна уже в курсе – какие у этой Летучей мышки особенности…
Что еще она знает? Откуда? Оленев понимал, что тетя все равно не признается. Она никогда не признавалась. Скажет нечто такое, что просто не могла знать – и уходит. На вопросы только улыбается и разговор в сторону уводит.
И так всегда…
Конечно, осведомленности тети можно найти и логическое объяснение. Например, Летучую мышь видел Виталий, который ожидал Оленева у дверей ресторана… Однако вряд ли водитель на глаз определял температуру женщин.
Впрочем… Этель Яновна могла сделать вывод по косвенным признакам, известным лишь медикам… Виталий, наверняка, описал тете незнакомку, с которой Оленев зашел на корпоратив и вернулся. Очень даже подробно описал, со всеми деталями… Водитель выполнял и роль телохранителя Ярослава. И, конечно же, даму, с которой начальник покинул мероприятие оценил от и до. Мало ли, что это за женщина? Мало ли, что ей нужно от Оленева?
Пока Ярослав ждал Летучую мышь из уборной, водитель вполне мог послать Этель Яновне смс или сообщение по вотсапу…
Глава 2
Олена
Лиса спала, мирно уткнувшись носом в подушку. Как маленькая. Волосы разметаны, на щеке след от пододеяльника, видимо, только, что перевернулась. Я подоткнула одеяло и отправилась на кухню, пить чай.
Странный незнакомец не выходил из головы.
Может потому, что я давно не встречалась с мужчинами? Сторонилась их после развода. Вернее, после того как мы с мужем разъехались.
После рождения дочки в семье что-то сломалось. Мы пытались склеить разбитую чашку на курортах, в доме отдыха и – контрольным выстрелом – у психолога.
Помню, когда тот нас выслушал, первое, что сказал: Мгу-у-у… Было ясно – у человека нет слов, одни чувства. Второе, что сказала эта солидная дама с романтически завитыми локонами: Ну-у-у…
И все-таки ее сеансы помогли нам… на какое-то время…
Но потом клей высох, и чашка развалилась окончательно. Мы развелись легко и быстро, потому, что никто ни на что не претендовал. А Лиса категорически требовала, чтобы ее оставили жить с мамой. Так что ребенка делить нам не пришлось.
Муж уехал к родителям. Ну какой же русский мужчина после развода не прибежит к маме под юбку, если жилье принадлежит жене?
А дом был моим. Я продала свою квартиру и мамину, которую получила в наследство. И вот мы с Лисой – так коротко я называла свою Василису, поселились в небольшом одноэтажном коттеджике. Всего-навсего на 120 квадратных метров. Нам хватало. Лисе я выделила отдельную комнату, а сама ночевала в нашем «рабочем кабинете». Квадратном помещении, с двумя столами – для меня и дочки – и двумя же компьютерами.
Кровать-шкаф, которую мы днем складывали, обошлась дорого, зато прекрасно экономила место.
Дочке я приобрела личную, большую постель с пышным матрасом.
Кухня, совмещенная с гостиной, была не до конца обставлена – не хватало ни денег, ни времени.
Ободранный уголок, старый деревянный стол с отбитым местами верхним покрытием. Несколько стульев и диван, которому, наверное, уже лет двадцать стукнуло – еще от мамы привезла. Вот и все добро.
Зато готовили мы здесь в свое удовольствие. На плите с электроподжигом, в духовке, которой нужно лишь задать режим, и следить уже не потребуется. Добавим к этому электрочайник, кофеварку и соковыжималку. Вот и все, что нужно двум женщинам для нормальной жизни.
Муж еще какое-то время настаивал на свиданиях с дочкой, и та, пока была маленькой, соглашалась. Но потом резко пошла в отказку. Почему, я и понятия не имела. Однако считала, что Лиса имеет право встречаться с отцом, если захочет. Но заставлять ее это делать никто не имеет права.
Муж еще с год регулярно названивал, требовал дочку, и я звала ее к телефону… Но потом окончательно осознал, что ничего у них уже не сладится.
Я налила себя чаю и, оставив приглушенный свет, включила телевизор на стене. Новости, как обычно, сообщали о колебаниях: курса валют, погоды и политических курсов. Ничего нового. Это планета Земля. На ней вечно кто-то кого-то убивает, и кто-то с кем-то сотрудничает. Началось еще с тираннозавров и раптеров.
Первые убивали, а вторые работали стаей. Правда, тоже с целью убить побольше вкусной добычи. Но кто считает?
Лето всегда приходит неожиданно, но каждый июнь. А уж зима – и вовсе имеет свойства подкрадываться незаметно – ровно в декабре…
Мужчина с зелеными глазами так и маячил в памяти, как я ни гнала его образ. Почему я отказалась от предложения подвезти до дома? Сбежала? Я и сама не могла объяснить. Незнакомец выглядел таким странным… Да и вел себя так, словно вокруг – враги и он каждую минуту готов обороняться.
Все это отталкивало. Но и притягивал меня Люцифер тоже. Своей загадочностью, харизмой. Как ни крути он – мужчина видный, красивый. Тайна маски опять же интриговала. Да и чего греха таить, мне было безумно приятно, что незнакомец танцевал со мной весь вечер и ни на одну другую женщину даже мельком не взглянул. Словно существовала лишь я. Еда, выпивка, извивающиеся в танце уже полуголые коллеги, его совсем не волновали.
Ну как тут не заинтересоваться?
Я допила чай и отправилась спать.
Ладно. Сбежала и сбежала. Скорее всего, мы больше не увидимся. Так, что нет смысла дальше думать о Люцифере.
Вот только почему я все равно о нем думала?
* * *
Утро для меня всегда начиналось рано. Мы с Лисой с удовольствием занимались йогой в гостиной… Наслаждаясь каждой позой и компанией, под замечательную музыку с перезвоном колокольчиков.
Это придавало нам сил на весь следующий день.
Потом я приготовила дочке завтрак и отправила в школу.
Пока крутилась-вертелась мысли о вчерашнем Люцифере почти отпустили. Но стоило остаться в доме наедине с чашкой чая и недопитым Лисой кофе, как вчерашний мужчина опять всплыл в памяти.
Я постаралась сосредоточиться на работе.
С некоторых пор внештатные журналисты могли посещать планерки тоже внештатно – по скайпу. Редактор включал свой, и мы слышали все, что требовалось. А остальное игнорировали. У подобного посещения сего мероприятия существовала масса плюсов. Во-первых, не приходилось поддакивать, когда коллег тыкали в их ошибки, словно щенков в лужи. Неприятно, но приходилось все это выслушивать. А уж поддерживать подобное обращение со стороны руководства я просто не могла. А тут – нет ничего проще! Спрятался под стол, а потом сказал, что потерял ручку – и дело в шляпе.
Во-вторых, не требовалось громко смеяться, когда Артур Наилевич «сражал» всех своими неподражаемыми остротами. Сослался на то, что связь плохая и звук нашего хохота просто не долетает в полном объеме – и вся недолга.
Однако сегодня планерка завершилась самым, что ни на есть, неожиданным для меня образом.
После стандартного распределения заданий и предложений тем от журналистов, Артур Наилевич вдруг объявил:
– Олена Шамилевна, жду тебя сегодня в час дня. Необходимо с глазу на глаз обсудить эксклюзивное задание. Редакционная машина отвезет тебя в поместье Оленева. Как я называю его владения. Ты должна прибыть на место к полтретьему.
«Зрители» в просторном кабинете начальника, на полукруге частокола из стульев, замерли от удивления. Тишина пробралась ко мне даже сквозь интернет.
– Кхм… Давно собирался сделать эксклюзивное интервью с одним из самых закрытых мебельных магнатов – Ярославом Оленевым, – окончательно нокаутировал общественность любимый редактор.
Теперь тишина прямо звенела в ушах. Да. Этого человека, в самом деле, окружал такой ореол таинственности, что впору ослепнуть.
Желтая пресса чего только о нем не писала. Что Оленьев не женат потому, что спит со своей тетей, которая ему в матери годится. Якобы, даже есть снимки, подтверждающие этот факт. Однако на поверку заинтересованным зрителям предоставлялись лишь размытые фотографии как двое обнимаются.
Еще говорили, будто Оленьев боится людей и прячется под стол, если в его рабочий кабинет заходят больше двух человек.
Он не появлялся на светских раутах, не посещал парадные мероприятия даже в банках, которыми владел, и казался совершенно закрытой личностью. Любой журналист нашей страны, не только города, душу бы продал за подобное интервью. Личный, эксклюзивный разговор с самим Оленевым!
У многих перехватило дыхание.
– Эм… Простите, а почему именно Олена должна делать столь важный и сенсационный материал? – нарушила тишину Надежда Чингисханова. Полная крашеная блондинка с крупными чертами лица. Могла быть вполне приятной на вид, если бы не одевалась, будто ей снова двадцать. На самом деле, Надежде Владленовне стукнуло пятьдесят. Меня она ненавидела с тех пор, как узнала сколько мне лет. Ну а после пары очень удачных статей, окончательно утвердилась в этом своем чувстве. И делала все возможное, чтобы моя жизнь в редакции была скорее бочкой дегтя с ложкой меда, нежели наоборот.
– Да! Вообще-то обычно я делаю интервью с интересными персонами, – подала голос Галя – дочка еще одной нашей звезды – Валерии Константиновны Ставритской. Писала она из рук вон плохо, с двумя мужьями развелась после месяца брака, но считала себя королевой. Внешне Галя очень походила на мать: симпатичная, белокурая, кровь с молоком. Одевалась соответствующе: в яркие платья с пышными юбками и часто – рукавами фонариками.
– Вообще-то, Оленева можно считать культурным событием! – взвилась Надежда Владленовна. – Поэтому именно я должна ехать к нему на интервью. Между прочим, я даже вопросы заготовила.
– А он не хочет заодно прорекламировать свои банки или предприятия в нашей газете? – подала голос Надя – руководитель отдела рекламы. Женщина с очень тонкой талией, крутыми бедрами и копной курчавых черных волос. Надя почти никогда ничего не делала. Зато стоило журналисту встретиться с кем-то из бизнесменов или владельцев предприятий, как она тут же, словно рыба прилипала, присасывалась.
– А я готова помочь дочке сделать достойное интервью! – вмешалась Ставритская. Очень полная женщина, как обычно одетая в балахон и мешковатые штаны. Гроза всех молодых журналистов нашей редакции. Ставритская была по-настоящему талантливым репортером, но другим способным журналистам дорогу перекрывала как бурелом путешественникам. Потому, что везде пропихивала Галю. К сожалению, в плане журналистики на дочке Валерии Константиновны природа отдохнула. И сколько бы потенциально бомбических материалов не «выбивала из рук других репортеров» Ставритская и не отдавала Гале, той ни разу не удавалось сделать достойный материал. Мне иной раз становилось даже жаль эту неустроенную по жизни женщину. Ни личной жизни, ни профессии. А ведь у младшей Ставритской были неплохие способности к языкам! Но мать упорно тянула ее в журналистику, считая, что там «все схвачено».
– Получится два журналиста на одну тему! – поддакнула маме Галя.
– Я бы не сказала, что это ваш профиль, – вмешалась, поправив очки Надежда Владленовна. – Оленев – это культурное явление…
– И чем же? – уточнила Ставритская. В большинстве случаев, особенно когда молодые талантливые журналисты обходили их на поворотах, эти две фурии выступали заодно. Но в таких ситуациях пикировались почище многих. Причем, это не мешало им затем снова скооперироваться, если требовалось «уесть кого-то из выскочек». За глаза их называли «работницы пера и топора». Намекая, что собачатся дамочки куда лучше, чем живописуют словом.
Пока Чингисханова думала, как бы ответить на резонный вопрос Ставритской, вступилась Галя.
Если бы слова стали вдруг шпагами, наверное, мы наблюдали бы самую зверскую дуэль всех времен и народов. Мушкетеры, глядя на такое, скорее всего, спрятались бы в сторонке, забыв, что это порочит их дворянскую честь…
А после пришлось бы вызывать скорую, чтобы поединщиц откачивали…
…Артур Наилевич подождал, пока женщины закончат словесные бои без правил за мой материал. До мата, они, конечно же, не доходили. Журналисты – люди интеллигентные и словарный запас у большинства огромный. Так, что никакой ненормативной лексики не требуется, дабы приложить друг друга словом. Типа «Надежда Владленовна у нас такой большой специалист по культуре споров без правил, что это сразу заметно»… или «Да уж… Два журналиста в случае Гали – самое то. Потому, что в одиночку она может написать только о том, как летом катаются на лыжах в сосновом бору. Мы все помним этот знаменитый перл»…
Когда аргументы оказались исчерпаны и женщины начали сражаться огненными взглядами, способными спалить не один гектар леса, редактор всех урезонил.
Видимо, опасался, что нам не хватит огнетушителей. Артур Наилевич всегда славился своей рачительностью.
– Оленев согласился разговаривать только с Харитуллиной. Это было его первым и единственным условием для интервью. Сказал, что любой другой журналист может не приезжать. Даже я.
В кабинете опять воцарилась тишина. Лица Гали и Чингисхановой ясно показывали, что они хотят со мной сделать и что сотворили бы в коридорах редакции, работай я в офисе.
Тут уже не дуэль представлялась и не бои без правил – танковая дивизия, которая проезжает по Харитуллиной. И контрольным выстрелом – Ставритская дает залп из всех пушек.
Дальнейшие пререкания и причитания Надежды Владленовны о том, что она – старейший сотрудник редакции, заслуженный и знаменитый, бряцанье журналистскими премиями и сверкание грамотами, я решила пропустить.
– Хорошо, Артур Наилевич. Но так как сейчас уже почти двенадцать, я думаю нет смысла тратить время на поездку. Я готова обсудить с вами все по скайпу, когда закончится планерка. Потому, что ведь задание такое важное и сенсационное… Я, наверное, прямо сейчас и начну готовиться…
Это слово очень любили в нашей редакции. Почти как слово «зарплата» и «премия». И даже чуть больше, чем фразу «можете не ездить на этот брифинг, он нам не интересен».
– Я должна придумать вопросы, собраться, наконец. К тому же дорога к владениям Оленева может занять больше часа. А машину вы сможете прислать за мной домой? А?
– Хорошо. Я свяжусь с вами через полчаса.
Фу-уф… Слава богу, не придется разговаривать с нашими фуриями. Любая редакция – тот еще серпентарий. За хороший интересный материал журналисты грызутся почище чем львы за прайды. И ничего уже тут не попишешь. Как говорится – закон природы. Раньше выживал тот, кто отбивал у соперника почки. Теперь – тот, кто отбивал у коллеги лучшие темы.
Я не сомневалась – если Оленев лично попросил выслать меня, как журналиста, Артур Наилевич наступит на горло своей любви к старым сотрудникам, вроде Ставритской и Чингисхановой. А если этого окажется недостаточно – не моргнув глазом наступит и на горло им самим ради сенсации.
Редактор – гуманист тот еще. И его асфальтовый каток язвительных замечаний, что ежедневно проезжался по нашим материалам – тому веское доказательство. Я редко попадалась на «зубок» Артура Наилевича и очень сочувствовала остальным. Тем, кого редактор любил по классике – очень странною любовью. Однако единственное, чем я могла им помочь – не смеяться над колкостями начальника и прерывать его долгие словесные излияния вопросом по делу. Если таковой находился.
Прямое интервью с Оленевым еще никто не делал. Вообще. Никогда. Ни в каком виде и форме.
Максимум, чего от него добивались мои коллеги – это пара коротких фраз для комментария. Да и то не лично, а через какого-нибудь управленца мебельных предприятий миллионера или банков.
Сам загадочный бизнесмен, по слухам живущий среди диких животных, и даже способный с ними общаться, упорно сторонился нашей братии. Отчасти я понимала Оленева.
Журналисты часто считали подобных ему – добычей. И во время охоты ничем не брезговали. Ни силками скрытых камер, ни капканами случайных разговоров, записанных на диктофон, спрятанный в сумочке. Да и подавали некоторые коллеги информацию с большой фантазией. Словно не интервью писали – фантастический роман с элементами ироничного детектива и триллера.
И тем поразительней казался тот факт, что Оленев вдруг решил не просто высказаться по телефону, не просто дать пару комментариев по электронной почте! Но организовал целое интервью. Да еще и не в редакции, не где-нибудь в кафе или ресторане – у себя дома. То есть я могу даже сфотографировать, как живет загадочный миллионер.
Хм… Выглядело так, словно меня отправляли на интервью к Черному Властелину из фэнтези. Никто его никогда не видел. Все о нем слышали и самое разное. Но больше, естественно плохого. Это пресса и интернет, детка! Если о тебе хорошо написали, значит ты нашел собственный некролог. Все мечтали бы с ним пересечься, но выбор пал на меня.
Почему? Вот даже любопытно!
Чем я так ему приглянулась?
Я и интервью с великосветскими персонами делала крайне редко. Больше специализировалась на репортажах и проблемных статьях.
Но кто ж их знает, этих богатых. У них же свои причуды…
Рассуждая, таким образом, я набросала несколько вопросов и приняла звонок от редактора.
– В общем, так, Олена. Даю тебе закрытую информацию. Никому ничего не передавай. Оленев живет в загородном доме, окруженном почти нетронутым лесом. Когда-то тот коттеджный поселок построили на практически заповедной территории. По заказу… Ну в общем неважно по чьему заказу. Хотя речь идет о самых верхах КГБ. Оленев у нас любит природу. Ездит по своим угодьям на электровелосипеде, вакцинирует животных и чистит озеро. Об этом можно отдельно поспрашивать.
Ярославу Всеславовичу Оленеву в этом году исполнилось 36 лет, но выглядит он моложе, и вообще, в отличной форме. В доме есть спортзал, бассейн, сауна. Температура воды и воздуха в бассейне регулируется. Оленев сказал, что ты можешь им воспользоваться, так что захвати купальник. Дальше. Оленев не женат и женат не был. Но не думаю, что эту тему стоит затрагивать. Посмотри – какова обстановка. Готов ли он, в принципе, общаться на личные темы… Если заметишь, что не готов, даже не заикайся…
Эк Артура Наилевича приперло! Такие рекомендации дает, как будто отправляет к президенту, не меньше. Или к главе ООН. А ведь всего-то еду брать интервью у богатея. Который, к тому же, сколотил состояние на деньгах КГБ, как говорят слухи. Вроде, как отец Оленева там каким-то отделом заведовал. А после распада СССР сбежал за границу, прихватив спецзапас денег на экстренные случаи. Конечно, все это из разряда ОБС – однозначно бредовые слухи. Да и источники те же, что утверждали, будто у Оленева роман с его тетей. Инцест с пожилой дамой.
Мне больше верилось в то, что столь замкнутый человек, как Ярослав Всеславович просто нашел родственную душу. Надо же с кем-то делиться, общаться на откровенные темы, ничего не скрывая и не опасаясь?
Но все равно. Он не звезда, не ученый с мировым именем и не писатель, сделавший вклад в искусство. Всего лишь удачливый бизнесмен и не более.
А редактора прямо понесло. Он так даже в статьях мыслью по древу не растекался.
– Еще имей в виду. Почему Оленев ни разу не женился, никто не знает. Но женским вниманием он не обделен. К нему почти каждый день приезжают модели, актрисы и прочие. Молодые и красивые, естественно. При этом Оленев всех вначале проводит через свою личную клинику, проверяет на все все все.
Ну да! Чтобы не заразили!
Портрет вырисовывался у меня так себе.
Богатый, развращенный, замкнутый. Явно таит в себе какие-то внутренние проблемы и установки. К женщинам относится, как к товару. Купил, проверил качество, попользовался – и выбросил. Единственный плюс – теплые отношения с тетей. Деньги меня в этом плане не особо привлекали.
– Я его приглашал на наш корпоратив. Но он, вроде, так и не появился…
А вот тут я понимаю Оленева. Сама бы не пришла, если бы не приказ. Оленеву Артур Наилевич приказывать не может…
– Короче. Веди себя корректно и осторожно. Нам не нужны ответы на острые или пикантные вопросы. Если получишь – здорово. Нет, мы и так имеем суперэсклюзив и всех за пояс заткнем. Поэтому твоя задача наладить контакт с ньюсмейкером, угодить ему статьей, чтобы согласовал – и все. Повторюсь! Если удастся вывести его на интересные, острые или личные темы – здорово! Если заметишь, что он не расположен, даже не пробуй!
Артур Наилевич боится Оленева, что ли?
Впрочем, я так понимаю, этот спонсор – один из самых крупных. Естественно, редактор не хочет потерять его. Да и материал, правда, бомба. Даже без откровений Оленева по поводу женщин, тети и происхождения его миллионов.
Артур Наилевич выдал мне еще несколько инструкций. Уточнил:
– Все поняла?
Я бодро кивнула.
– Собирайся. Машина приедет через пятнадцать минут.
Я взглянула на часы.
Да-а-а! Редактор так счастлив от предстоящего эксклюзива, что часов явно не наблюдает. Уже пол второго. Пойду собираться. Надеюсь, за сорок минут доберемся до владений Оленева. Не хочется опаздывать только потому, что слушала наставления любимого главреда.
Я выбрала белую блузку стрейч и темные льняные брючки. Поверх накинула легкую серую кофточку и повертелась перед зеркалом. Кажется, вполне то, что нужно.
Я отправляюсь за город, практически в лес, если верить рассказам редактора о владениях Оленева. Следовательно, деловой костюм не совсем уместен. А вдруг загадочный миллионер захочет похвастаться своими угодьями, прогуляться со мной к озеру?
Но и наряжаться слишком уж спортивно тоже не хотелось. Все же встреча, интервью.
Немного подумав, я собрала пышные каштановые волосы в высокий хвост.
Водитель уже ждал возле забора. Я снова проверила – все ли взяла.
Так. Диктофон у меня в сотовом. На всякий случай, второй в сумочке, блокнот тут же. Фотоаппарат взяла. Вопросы закинула себе в записную книжку на телефоне и продублировала в блокноте. Вроде все хорошо. Будем надеяться, ничего не забыла. Даже голову не потеряла дома от радости, что сделаю такой материал.
Если бы за каждое слово «эксклюзивный» за сегодняшнее утро мне давали по рублю, наверное, уже скопила бы на свой электровелосипед.
С этими мыслями я заперла дом и подергала дверь. Закрыла калитку забора и повторила ритуал. Знала, что глупо и ненужно. Но просто не могла не сделать. Привычка, которая всех смешила, а меня успокаивала.
Володя – редакционный водитель, с короткой мальчишеской стрижкой в свои сорок, брюшком и чуть обрюзгшим простым лицом, открыл мне машину.
Одеваться по случаю водитель не стал. Приехал в своих обычных спортивных брюках с футболкой. Так сказать, позволял высокому ньюсмейкеру увидеть себя во всей красе.
– Постараемся успеть, – деловито сообщил Володя, – Если что, Артур обещал предупредить, что задержал тебя на планерке.
Ну да… на личной планерке под кодовым названием «как не спугнуть миллионера лишними вопросами».
* * *
Мы миновали центр города, который гудел и жил своей жизнью даже сейчас, когда, вроде бы, все должны быть на работе. Так сказать, зарабатывать на хлеб насущный.
По улицам шествовали десятки пешеходов, из торговых центров сплошняком выходили посетители. В витринах ресторанов было отлично видно, что народу там полным-полно. В приоткрытое окно машины пахло жареной картошкой, пиццей с ветчиной и горячим шоколадом.
Желудок возмущенно заурчал, напоминая, что я так и не пообедала. А с поездкой к Оленеву, видимо, и не поужинаю. Впрочем, я журналист, а нам не привыкать сутками бегать голодными. Думаю, именно благодаря нам и появилась пословица «творец должен оставаться голодным».
Правда, мы не только творили, но иногда и вытворяли…
Ничего. Возьму интервью, вернусь домой и… выпью чай на ночь. Наедаться на сон грядущий я не любила. Хотя многие из коллег превратили это практически в олимпийский вид спорта. Именно поэтому Чинхисхановна регулярно «не влезала» в модные шмотки, а Ставритская с дочерью то и дело сидели на хлебцах. В такие дни я понимала – не каждый магазин может похвастаться таким запасом этих диетических продуктов, как кабинеты коллег.
Впрочем, по части правильного питания я тоже далеко не пример для подражания. Так и до гастрита недолго.
Хорошо, что желудок пока «держался». На честном слове и на одном крыле. На крылышках курицы, которые я часто закупала в ближайшем к дому магазине. Отличный, между прочим, перекус во время поездок на мероприятия, к ньюсмейкерам и в процессе создания очередного шедевра.
К сожалению, в последнее время журналистика стала чем-то вроде гонки за скоростью, а качество упало ниже плинтуса. О каком стиле, стройности мысли, отсутствии лишней информации могла идти речь, если все грузилось в интернет со скоростью сто статей за день?
Правда, после этого мы имели право поправить… Уже после того как все читатели оценили высоту нашей мысли, широту заблуждений по части грамотности и прямоту заявлений без проверки фактов.
Проскочив весь город с приличной скоростью, мы выехали на трассу и какое-то время спорили за дорогу с большегрузами.
Позади оставались поля, леса и речушки. Косматые подсолнухи смотрели нам вслед из-под челок желтых лепестков, злаки шумно перешептывались с ветром, а деревья кивали кронами.
Я потеряла счет времени и даже интересоваться не хотела – опаздываем мы или нет. Ехали мы по загородной трассе достаточно долго.
Оставалось лишь надеяться, что Артур Наилевич не обманул и, действительно, предупредил Оленева, что опоздание – не моя женская фишка: мол, я дама, можете и подождать. А исключительно его редакторская блажь непременно выдать мне все ценные инструкции, что копились годами в ожидании подобной статьи.
Спустя некоторое время мы очутились на въезде в гигантский коттеджный поселок, больше похожий на домики для отдыха, расположенные в лесу. Новенькие, местами шикарные, под старинные дворцы, окруженные буйной зеленью и природой.
Поселок огораживал внушительный забор, напоминающий крепостную стену. Я даже глянула наверх – не засели ли там стрелки.
Ходили упорные слухи, что это место когда-то принадлежало семьям КГБэшников. И сейчас большую часть угодий получили их родственники. Поэтому и атмосфера тут особенная.
Так оно происходило или же нет, но я прямо ощущала, что здесь словно в крепости. Будто я уже не в родной стране, а где-то совершенно в другом месте. Автономном. Живущем по своим законам.
Нас встретил охранник в будке на высоте кабины большегруза. Посмотрел так, словно мы букашки и потребовал:
– Пропуск.
Я внутренне заметалась – ни о каком пропуске Артур Наилевич не говорил. Не хватало срезаться так, на самом простом – на въезде в поселок. Однако Володя опустил стекло своего окна и небрежно сунул охраннику бумажку. Тот придирчиво вчитался, внезапно отдал честь и даже натянул на лицо приветливую улыбку.
– Добро пожаловать!
Ворота разъехались в стороны, и мы двинулись по вымощенной белой плиткой дороге. Глядя на ее чистоту, подумалось: наверное, тут дорогие моют шампунями. Против перхоти, микробов и лишних визитеров. И, видимо, не один раз в день. Потому что уже за нами тянулся сероватый след колес.
За окнами замелькали причудливые коттеджи. Одни напоминали настоящие санатории, нового образца, разумеется. Другие – старинные замки, с завитушками на фасадах, статуями у входа и в парках. Третьи – чуть ли не готические дворцы с высокими башнями и витражами. Четвертые походили на особняки века 19-го. Чуть помпезности, немного вычурности и много-много-много архитектурного беспредела. Сразу видно – хозяева ничего не понимают в этом искусстве, но заплатили архитектору как создателю космической станции. И тот сделал все возможное, дабы любой, глядя на дом понимал: тут строили не просто так.
Я ожидала чего-то подобного от Оленева. Поэтому очень удивилась, когда машина миновала еще один пост охраны – уже личный, нашего бизнесмена – и мы словно оказались в лесу. Серая брусчатка вывела нас к дому из коричневого кирпича. Пятиэтажному, добротному, но без малейших излишеств. После всего безумия архитектурной мысли и хаоса украшений, на этой постройке просто глаз отдыхал.
Мы остановились прямо у крыльца, на специальном возвышении для машин. Одном из нескольких.
