A. Ayskur
Не отпускай мою руку, ангел мой
Глава 1. Подруги
– Лийка! Ты где? – донесся звонкий голос с улицы. Он разорвал тишину декабрьского морозного утра, в разных концах улицы на него отозвались лаем дворняжки.
«Что нужно подруге в такую рань, в воскресный день?» – Лия нехотя оторвалась от потрепанной книжки Грина «Алые паруса». Она ее заново перечитывала после просмотра фильма, вышедшего недавно на экраны. Фильм, конечно, был потрясающим, но книгу можно было перечитывать бесконечное число раз. А Лия очень любила возвращаться к своим героям, которым она хотела подражать и представлять себя на их месте. Из-за этой тяги к чтению книг она часто получала взбучку от матери, но отец поощрял чтение и заполнял старый книжный шкаф все новыми экземплярами в потрепанных переплетах. Отца уже не было, а книги напоминали о нем всякий раз, когда она выбирала среди них что-то новое для прочтения. Она отложила Грина в сторону и потянулась к халату. И тут вспомнила свой сон. В нем она была на палубе большого белого парохода, а рядом с ней стоял… Рава из соседнего класса. Девушка мгновенно покраснела, сердце ее учащенно забилось. Быстро оглянулась по сторонам, как воришка. Но потом рассердилась на себя. – Ну вот еще. – И, накинув на плечи старую оренбургскую шаль, выбежала на улицу.
Ядреный декабрьский мороз с ходу влетел ей в легкие, заставив закашляться и потеплее укутаться в материнскую шаль. Ее подруга уже вошла во двор и теперь искала глазами их свирепую овчарку по имени Найда.
Вальке нипочем были морозы, она стояла в распахнутом зимнем пальто, клубы пара выходили из ее красивого капризного рта и превращались в мелкие льдинки на большом воротнике из песца. Яркая рыжеволосая бестия с вздернутым носиком, усыпанным мелкими веснушками, которые мило выделялись на ее белом лице с красными щеками, со зрелой, рано оформившейся фигурой, словно бросала вызов всему, что ее окружало. Жизнерадостная, жадная до сплетен и умеющая постоять за себя в любых передрягах, она была единственной подругой Лии. И кто был в этом тандеме лидером, доказывать не приходилось. Начитанная и тонкая, всегда знающая правила русского, умеющая наизусть пересказывать всех классиков, Лия, говоря современном языком, была ботаном. Но в жизни она была скромницей, мало приспособленной к жизни девушкой. Валька беззастенчиво пользовалась этой дружбой, списывая контрольные, диктанты у подруги, что позволяло ей, большой лентяйке, числиться в хорошистах в классе. Платила она подруге тем, что громко давала сдачи пацанам, которые пытались приставать к ним, таскала ее с собой в кинотеатр на новые фильмы или поплавать на затон, куда Лия никогда бы не осмелилась пойти одна. Дружба этих совершенно разных девушек до десятого класса не давала особого крена, но в последнее время Валька все чаще пропадала на свиданиях и не особо звала подругу с собой на прогулки. Да и сама Лийка не особо рвалась сопровождать ее. Во-первых, готовилась к поступлению в институт, потому что надеялась только на себя. К тому же после смерти отца они стали жить очень скромно, и иногда у нее не было даже двадцати копеек на сеанс кино.
– Ты что так рано? – удивилась Лия, открывая калитку.
– Ничего себе рано, уже десять часов. Хватит дрыхнуть, пошли ко мне платье покажу, которое отец привез.
Лия вздохнула, но обижать Вальку было нельзя. Себе дороже.
– Ладно. Ты иди, я тебя догоню.
– Нет, я тебя буду здесь ждать, давай быстрей, – она пошла к собаке, которая, радостно повизгивая, залаяла подобострастным щенячьим лаем. Вальку любили даже собаки.
Через несколько минут девчонки были у нее дома. Здесь, как всегда, было тепло, уютно и пахло замечательным фирменным пирогом с рыбой от Валькиной бабушки. Она была уральской казачкой и делала из рыбы чудеса. Когда старообрядцы появились в этих краях, никто не знал, а сами они об этом не распространялись. Раньше они не смешивались с местным населением, жили уединенно, занимались ловлей рыбы, которую вялили, коптили и продавали прямо из своих домов. Но времена изменились, и они учились, работали, принимали участие в жизни общества. Валька была как раз таким представителем, который ломал все устои старообрядческой жизни, а ее острый язык и общительность поражали не только близких.
– Быстро на кухню кушать, – не слушая возражений, крикнула бабка девчонкам, и те смиренно сели за стол, уставленный всякими яствами.
«То ли дело у нас дома», – тоскливо подумала Лия и вспомнила свою мать, которая едва успевала сделать завтрак детям и убегала на работу, а приходила поздно вечером. Правда праздники были и у них, и тогда мама была не похожа на себя: радостная и веселая, она колготилась у плиты, что-то сочиняя из еды. Но таких дней после смерти отца было все меньше, и Лия не переставала, а может, еще больше любила свою мать, понимая, чего ей стоит тащить семью с крохотной зарплатой уборщицы.
– Вкусно, баба Зина, – уплетая второй кусок, сказала Лия и не прочь бы была посидеть еще, но Валька уже тащила ее в свою комнату. Новое черное платье в горошек с белым воротником-хомут подчеркивало женственность Вальки и очень ей шло.
– Из Москвы папа привез, – поворачиваясь из стороны в сторону, сообщила Валька. – Ну как, красиво?
– Ну конечно, – с завистью ответила Лия и вздохнула. У нее самой обновки на Новый год не было. Да она и не просила, знала, что мать откладывает деньги на выпускной. Валька с барским радушием дала ей примерить платье.
– Немного большевато в груди, конечно, но тоже неплохо, – ревниво оглядывая подругу, сказала Валька. – Ты сама-то в чем идешь на вечер?
– Пока не знаю, наверное, в школьной форме.
– Ты что? – выкатила глаза Валька, а потом махнула рукой: – Тебе и форма пойдет, ты красивая.
Это был большой комплимент с ее стороны, обычно она не бросалась такими словами в сторону кого-бы то ни было, а уж тем более возможных соперниц. Поэтому Лия заметно удивилась такой щедрости, но не стала перечить, острого языка подруги она, как и все, побаивалась. После обычных разговоров двух подруг Лия собралась домой. Надо было успеть убраться дома, иначе мать не отпустит на новогодний вечер. Валька ее уже не удерживала.
Семья Лии жила в небольшом финском домике с крохотными комнатами и большим огородом, который по большей части кормил семью в силу того, что отец не брал подношений. А был он начальником охраны лагеря и мог жить достаточно неплохо. Но он был из семьи дворянских мещан, воспитан в строгости и честности. Революцию встретил в чине офицера, но сразу примкнул к большевикам. Воевал на полях Отечественной и вернулся с ранением. В пятидесятые его прислали сюда, где он стал начальником охраны. Жили скромно, как и большинство здесь. Семью держал в большой строгости. Мать, простая русская женщина, не работала, занималась домом и воспитанием детей. В ней была природная интеллигентность, наверное, потому что она была коренной ленинградкой, во время войны вывезенной в Ташкент в эвакуацию. Здесь и осталась, не в силах бросить этот хлебный город после испытаний голодом, а потом вышла замуж и поехала с мужем в эти пустынные края. Ко времени описываемых событий отец Лии уже скончался то ли от сердечного приступа, то ли от чрезмерных возлияний, и матери пришлось выйти на работу. Она устроилась техничкой, по-простонародному уборщицей, в управление «Гидростроя», градообразующего предприятия в этих краях, где работало практически все население города. Попасть на работу даже уборщицей считалось престижем, потому что здесь давали премиальные, профсоюз щедро одаривал путевками на море и в пионерские лагеря. Поэтому, когда начальник управления, узнав о смерти мужа, с которым был знаком, предложил ей эту работу, она была готова поцеловать ему руку. Надо было кормить и растить двух дочерей.
Лия была старшей дочерью и любимицей отца. Мать особых чувств не проявляла, но и в обиду дочерей не давала. Тетя Зина обладала такой житейской мудростью: где надо, давала подзатыльник, а где надо, угощала пряником. Ей не нравилось, что старшая увлекалась книгами, но не запрещала, потому что видела, что та проявляла рвение к учебе, учителя ею гордились. Она возлагала на нее большие надежды и верила, что та вытащит их в лучшую жизнь, поможет им всем вернуться в Россию. В Ленинграде у нее оставался брат, старый холостяк. Но она только однажды смогла встретиться с ним еще при жизни мужа. А брат ни разу не приехал к ней, считая свою сестру глупой женщиной, которая осталась жить в пустыне, в краях, где, как он считал, растут пальмы. Тетя Зина переживала за старшую еще и потому, что что та была слишком погружена в себя и книги. Редко выходила на улицу, не играла с соседскими ребятишками. У нее и подруг, кроме Вальки, не было. Вторая, Оленька, как раз была такой, пошустрее и пообщительнее. В ней мать была уверена, что та не пропадет в жизни.
Лия и вправду была как будто рождена в другую эпоху. Любимым занятием было окунаться в ту эпоху и представлять себя героиней прочитанных книг. Особенно ей нравилась Наташа Ростова, а позже жены декабристов – ей хотелось такой же возвышенной, чистой любви и жертвенности. В школе за внешнее сходство с главной героиней вышедшего на экраны фильма «Война и мир», ее так иногда и называли – графиня Ростова. Звучало это отнюдь не похвально, а скорее с издевкой. Но она привыкла быть белой вороной в дворовой и школьной тусовке. Внутренне это была девушка с твердым характером и волей. А главное, умом она была намного взрослее своих сверстников, и у нее была цель – уехать из этого города полного беспредела и беспросветности для таких, как она. Чтобы достичь этого она должна была очень хорошо учиться, что она и делала с завидным упорством. Уже с третьего класса она числилась в отличницах. А в старших классах представляла школу на различных олимпиадах и мероприятиях городского масштаба. К тому времени у нее появилась близкая подруга Валя. Они сидели за одной партой, к тому же жили рядом. Для Лии это была единственная возможность наладить контакты в классе, где девчонки считали ее заносчивой воображалой, а мальчишки побаивались, как всякую умную девчонку.
К семнадцати годам Лия была девушкой с красивой тонкой фигурой, с лицом, на котором ярко сияли большие зеленые глаза, обрамленные пушистыми длинными ресницами. Брови были тонкие и красиво очерченные. Все вместе это придавало лицу одухотворенность, нежность и немного отрешенности, как у барышни из девятнадцатого века. Она даже разговаривала, немного растягивая слова, ей казалось, что так она похожа на одну из прекрасных представительниц далекого времени. Как раз в то время на экраны вышел фильм «Звезда пленительного счастья», и они с одноклассниками несколько раз сбегали с уроков, чтобы еще и еще раз посмотреть его. Почти все девчонки примеряли на себя образ пленительной француженки, возлюбленной поручика Анненкова, а ей нравилась Мария Волконская, сильная, волевая женщина, страдающая молча, но так же, молча и благородно, исполняющая свой долг верной жены.
Но сегодняшний сон спутал все карты, ведь в нем она видела себя с Равой из параллельного класса, и это сильно ее встревожило. Она целый день думала об этом. Рава был одним из самых красивых парней школы. Он был намного выше своих сверстников, с накачанными мышцами от занятий спортом, что придавало ему статность и взрослость. На его лице в отличие от сверстников не было намека на угристость и растительность, оно было чистое, загорелое с пронзительными сине-голубыми глазами. Прямой крупный нос, четко очерченные губы и волевой подбородок придавали ему спартанский вид, о чем он, конечно, знал и пользовался этим, зачастую демонстрируя силу и мышцы на занятиях физкультурой. Внимание девочек и зависть пацанов были обеспечены сполна. Словом, это был олимпиец, сошедший с картин эпохи Возрождения. Правда, имя его – Рафаэль – вообще не соответствовало его облику, но татары из детства Лии были помешаны на мифологических именах. Дионисы, Адонисы, Люции, Руфины, Марсели, Марсы – эти греческие небожители бегали с ними в догонялки, сражались в казаки-разбойники. Имена для простоты, конечно, переименовывались. Так, Рафаэль стал простым Равой, что не помешало ему остаться недосягаемым во всех смыслах – красавец, спортсмен, отличник.
Наверное, при других обстоятельствах Лия тоже была бы без ума от этого плейбоя их городка, но она трезво оценивала свои шансы. К тому же, несмотря на свою красоту, он не был похож на героев прочитанных ею книг – был слишком самовлюбленным, самоуверенным, неуправляемым, мог набить морду любому, кто сомневался в его правоте. Да и еще он был покорителем всех девичьих сердец. И не только в школе, и не только сверстниц. Слишком много о нем сплетничали, а Валька так вообще умирала по нему и делилась с Лийкой своими мечтами о нем.
Странно что при этом наборе, как она считала отрицательных качеств, он был одним из лучших учеников, даже представлял школу на олимпиадах. Именно олимпиада по английскому, куда они попали вместе, поставила жирную точку в ее оценке этого парня. Но она предпочитала об этом не вспоминать. Из-за него она получила выговор от англичанки, снижение годовой оценки, и этого было достаточно, чтобы закрыть тему Равы,как она думала, навсегда.
