Владимир Лота
''Альта'' против ''Барбароссы''
Глава четвертая
Прерванная свадьба
Берлин. 12 сентября 1942 года
В Берлине в одном из домов, который располагался в районе Шарлоттенбург на Ахорналлее, в первой половине дня в субботу 12 сентября собралась немногочисленная компания. Гости поздравляли невесту Ильзе Штёбе и жениха Карла Хельфриха. Несмотря на военное время, жизнь брала свое. Свадьба – в любое время праздник.
Среди приглашенных были сводный брат невесты Курт Мюллер, мать Ильзе – фрау Фрида Штёбе, а также несколько друзей. Всего – человек семь.
Гости поздравляли молодых, пили вино и говорили не о любви, а о войне. На Восточном фронте под Сталинградом шли серьезные бои. Немецкие дивизии никак не могли захватить этот русский город. Заявления Гитлера и министра иностранных дел Германии Риббентропа о том, что немецкие дивизии скоро уничтожат Сталинград и выйдут к Волге, были похожи на заклинания шаманов, которые хотели, но не могли добиться успеха.
Ильзе не принимала участия в обсуждении этой проблемы. Она разговаривала с матерью. Мать знала, что у Ильзе обострилась болезнь почек, что она в конце августа побывала в Карлсбаде, где принимала специальные ванны по рекомендации врача.
В три часа в дверь квартиры Ильзе кто-то настойчиво постучал. Хозяйка знала, что на торжествах присутствовали все, кого бы она и Карл хотели видеть. Когда Ильзе вышла в прихожую, вновь раздался громкий стук в дверь. Так стучать не могли ни друзья, ни хозяйка дома, у которой она снимала квартиру. Сердце Ильзе сжалось. «Неужели они?» – подумала она и, подойдя к двери спросила:
– Кто это?
– Гестапо!
Ответ прозвучал властно и обжигающе.
– Открывайте!
Ильзе повернула ключ в замке. Дверь обреченно распахнулась. На пороге стояли трое гестаповцев. Они еще не успели задать ей ни одного вопроса, но Ильзе уже все поняла: пришли за ней.
– Вы Штёбе? – как выстрел коротко прозвучал вопрос офицера.
Хозяйка утвердительно кивнула головой.
Гестаповцы ворвались в квартиру. Началась проверка документов. Некоторым гостям разрешили покинуть квартиру.
Ильзе успокаивала друзей:
– Спокойно, родные мои, это ошибка.
– Это ошибка, – повторила она еще раз и попросила Курта проводить фрау Штёбе домой. Прощаясь с мамой, она сказала, успокаивая ее, что произошло недоразумение, которое скоро выяснится. Она – начальник бюро одного из крупнейших немецких химических концернов, который пользуется покровительством германского правительства.
Когда всех гостей проверили и выставили за двери, гестаповцы произвели тщательный обыск квартиры, но ничего, что бы могло их заинтересовать, не нашли. Недовольный результатами обыска офицер распорядился, обращаясь к Штёбе:
– Одевайтесь!
Ильзе была одета в красивое серое платье с белым воротничком. Поправив перед зеркалом прическу, она спокойно вышла из квартиры. Гестаповцы приказали Карлу также покинуть квартиру.
На лестничной площадке один из солдат грубо вывернул Ильзе руки за спину и надел наручники. Невероятным усилием воли она сдержала слезы. Ильзе поняла, что ее жизнь подвергается серьезной угрозе. Эта угроза была реальной. Она стояла рядом с ней в черной форме, словно сама смерть.
Карлу тоже надели наручники. Он хотел помочь своей подруге, обаятельной и хрупкой, которая, как и его любимая виолончель, могла бы навсегда стать его судьбой. Но что он мог сделать? Он знал, что троих гестаповцев, с автоматами наперевес ворвавшихся в их квартиру, на улице ожидают другие. У войны свои законы. Протест в любой форме был бы воспринят как сопротивление властям и мог закончиться трагически.
Карл не знал, почему гестаповцы приехали на Ахорналлее и ворвались в их квартиру в доме № 38. Скорее всего, это была ошибка. Другой причины появления таких «гостей» на их свадьбе он не допускал, но вспомнил о предупреждении Ильзе Штёбе: «Если меня арестуют, то ты должен говорить, что передавал мне только материалы из иностранных газет...» – и понял, что произошло то, чего не исключала Ильзе, – они оказались в руках гестаповцев...
На улице у дома стояли три машины. Офицер приказал женщине войти в первый крытый автомобиль, похожий на стальную коробку на резиновых колесах. Карла заставили сесть в другой, в котором было несколько гестаповцев.
В третьей машине тоже находились солдаты с автоматами в руках. «Почетный караул» для молодоженов был слишком многочисленным и грозным. Свадьба закончилась...
В Берлине не было тюрьмы для женщин. Поэтому арестованную доставили в полицейскую тюрьму на Александрплац. Она использовалась службой безопасности для изоляции лиц, подозреваемых или обвиняемых в антигосударственной деятельности. Двое гестаповцев, сопровождавших Ильзе Штёбе, втолкнули ее в камеру. Карла увели в глубь длинного и темного коридора. Ильзе не удержалась на ногах и упала. Железная дверь с грохотом закрылась. Язычок мощного замка со скрежетом занял свою ячейку. Железные клещи наручников сжимали запястья. Ильзе попыталась приподняться, но не смогла. Собравшись с силами, она медленно подползла к стене камеры и, превозмогая боль, попыталась занять вертикальное положение. Это ей удалось с большим трудом. Надо было собраться с мыслями и обдумать положение, в котором оказались она и ее Карл.
Первый допрос
Через час двое охранников повели Ильзе на допрос. Они крепко держали ее за руки, запястья которых все еще были закованы в стальные наручники.
Ильзе попросила снять наручники.
– Хочешь покончить с собой? – спросил один из охранников. И добавил: – Не удастся. Это самый простой выход из этого дворца...
В тюремном коридоре было темно, пахло плесенью и кровью. Ильзе, много лет проработавшая корреспондентом известных немецких газет, подумала, что именно с описания этого страшного коридора она бы начала свой репортаж из этой каторжной тюрьмы, в которую журналистов никогда не приглашали и никому не показывали ее узников.
У каждой диктатуры свои тайны. Гитлер боялся тайн Плётцензее больше, чем предсказаний своего астролога. Чем больше узников спецслужбы прятали за тюремные стены, тем хуже было для Гитлера. Узниками Плётцензее были немцы, ради которых он начал великую войну в Европе. В 1939 году они верили ему. В 1942-м – сомневались в правильности пути. Что будет в 1943-м?
Следователь некоторое время пристально рассматривал стоявшую перед ним женщину. Ее нарядное платье смялось и потеряло свежесть, правое крылышко белого воротничка было оторвано и свисало на плече арестованной.
Следователь знал, что эта немка родилась в 1911 году в Берлине. Хорошо училась в школе и торговом училище. Была секретарем-машинисткой, некоторое время работала в берлинском издательском концерне Моссе, затем секретарем публициста Теодора Вольфа, который придерживался демократических взглядов и был популярен в кругах германской интеллигенции. Вольф выявил у Штёбе склонности к журналистике, помог ей написать первые статьи.
В начале 30-х Штёбе предложили должность корреспондента немецких газет в Праге, потом в Варшаве. В Компартии Германии не состояла, работала в министерстве иностранных дел Германии и некоторое время заведовала рекламным отделом одного из крупнейших химических концернов.
Характеристики из МИДа и химконцерна из Дрездена на арестованную лежали в папке перед следователем. Он их внимательно изучил. Прицепиться было не к чему: отзывы только положительные. До декабря 1941 года тайная политическая полиция не располагала никакими компрометирующими данными на эту женщину. Из данных, полученных из Бельгии в конце 1941 года, следовало, что Ильзе Штёбе являлась агентом советской разведки. Но это обстоятельство требовало доказательств.
Следователь размышлял: если Штёбе является агентом русской разведки, то необходимо выяснить, когда и какие сведения она передавала? С кем работала в Берлине? Кого знает в Бельгии? Как поддерживала связь с Москвой?
Допрос начался в 18 часов. Гестаповец разложил на столе с десяток фотографий и предложил арестованной внимательно рассмотреть них:
– Кого из этих людей вы знаете?
Ильзе бросила взгляд на фотографии и спросила:
– Почему арестовали меня и моего мужа?
Следователь, не мигая, смотрел ей в глаза и молчал.
– Снимите наручники, – попросила Штёбе.
– Это можно, – гестаповец встал, подошел к арестованной и открыл наручники. – Продолжим наш разговор. Вы русская шпионка. У меня есть доказательства. Или вы их опровергнете, или... Отвечайте на мои вопросы.
Ильзе не знала ни одного человека, изображенного на фотографиях. Это были немцы, молодые мужчины и женщины, некоторые из них в военной форме, один или два офицера. Значит, гестапо не арестовало ни одного из ее помощников.
Что же может предъявить ей следователь? Она твердо решила, что никогда и ни при каких обстоятельствах не назовет имена своих друзей...
Начался неравный поединок. С одной стороны, молодая женщина. С другой – беспощадная служба безопасности Германии, в распоряжении которой было все – шантаж, пытки, смертная казнь и... жизнь в награду за сотрудничество.
Ильзе нужно было без промедления сделать выбор. И она без колебаний приняла решение.
Сталинград – Москва. 12 сентября 1942 года
Гитлеровцы медленно, словно огромный железный вал, катились по донским и приволжским степям, сминая и уничтожая все на своем пути. Казалось, что остановить это наступление было невозможно.
Генерал Г. К. Жуков, назначенный первым заместителем Верховного Главнокомандующего, и начальник Генерального штаба генерал А. М. Василевский находились под Сталинградом. Они изучали обстановку, побывали во всех частях и соединениях, которые вели тяжелые бои с противником. Севернее Сталинграда дивизии 6-й немецкой армии генерала Ф. Паулюса прорвались к Волге. Они разъединили войска Юго-Восточного и Сталинградского фронтов. С юга к Волге рвалась 4-я немецкая танковая армия. Сталин приказал Жукову отвлечь немцев от Сталинграда и, если удастся, ликвидировать коридор, который разделил два советских фронта.
Жуков попытался 5 сентября силами трех армий – 24, 66 и 1-й гвардейской создать условия для контрнаступления. Но артиллеристы из-за недостатка снарядов не смогли полностью подавить оборону немцев. Когда же наши части попытались продвинуться вперед, они не добились значительных результатов.
Вечером позвонил Сталин и спросил, как идут дела. Жуков сообщил, что наши войска не смогли продвинуться вперед. Немецкая авиация господствовала в воздухе и наносила по нашим частям бомбовые удары. Сталин потребовал продолжать атаки и оттянуть от Сталинграда как можно больше немецких войск.
6 и 7 сентября на Сталинградском направлении продолжались ожесточенные бои. Не удалось переломить обстановку и в последующие два дня. 10 сентября Жуков еще раз объехал части и соединения наших армий и окончательно пришел к выводу, что изменить положение теми силами, которые были в распоряжении советской группировки, не удастся. Об этом, позвонив в Москву, он доложил Сталину, который предложил генералу прибыть в столицу для подробного доклада.
12 сентября 1942 года Жуков покинул Сталинград и прибыл в Москву. Так завершилась его поездка в район Сталинграда. Ее результаты казались неутешительными. Однако это было не совсем так. Тщательное изучение обстановки на месте, посещение боевых порядков сражавшихся войск, анализ донесений разведотделов штабов трех фронтов, противостоявших натиску гитлеровских войск, позволили Жукову увидеть контуры будущей контрнаступательной операции, о которой в Ставке еще никто не думал...
Прибыв в Москву, Жуков вместе с начальником Генерального штаба А. Василевским, который был назначен на эту должность в июне 1942 года, еще раз детально обсудил обстановку под Сталинградом и на кавказском направлении. После этого Жуков позвонил Сталину и сообщил, что он вместе с Василевским готов доложить результаты анализа боевых действий наших войск на южном участке фронта.
Василевский располагал точными сведениями об обстановке на всех фронтах. Эти данные бесперебойно поступали от агентов военной разведки.
В первых числах января нового 1941 года Г. Жуков принимал участие в стратегических штабных играх, проводимых в Генеральном штабе начальником Генерального штаба генералом армии К. Мерецковым. Отрабатывался только один вариант – «западные» первыми начинали боевые действия, а «восточные» отражали их наступление. Войска «западных» принадлежали Германии, ими «командовал» Жуков. Войсками «восточных» командовал генерал Павлов.
После отражения наступления противника «восточные» перешли в контрнаступление.
После стратегических штабных учений, которые завершились 6 января, Жукову поручили доложить на заседании Главного военного совета итоги проведенной игры. На совещание прибыл Сталин. Он внимательно слушал доклад командующего войсками Киевского Особого военного округа... Видимо, Сталина озадачило то, что в исходных данных игры у «западных» были изначально заложены крупные силы. Он спросил об этом Жукова.
– Это соответствует возможностям немцев и основано на реальном подсчете всех тех сил, которые они могут бросить против нас в начальный период войны, создав на направлении главного удара большое преимущество, – ответил Жуков.
11 января после подведения итогов стратегической игры Сталин сообщил Жукову о том, что Политбюро решило освободить Мерецкова от должности начальника Генерального штаба.
– Есть мнение назначить вас на эту должность. Жуков хотел возразить, что он не любит штабную работу, но, посмотрев на вождя, лишь сказал:
– Если из меня не получится хороший начальник Генштаба, буду проситься обратно в строй...
Жуков вылетел в Киев, но пробыл там недолго. 1 февраля 1941 года он был назначен начальником Генерального штаба. Столица жила еще мирной жизнью и не чувствовала, какая угроза уже нависла над ней.
Весь февраль Жуков принимал дела, тщательно изучал деятельность всех управлений Генерального штаба, который маршал Б. М. Шапошников назвал «мозгом армии». Заместителем Жукова по общим вопросам был генерал Н. Ф. Ватутин, начальником Оперативного управления стал генерал Г. К. Маландин. Разведывательным управлением командовал генерал Ф. И. Голиков.
Одним из основных направлений работы Г. К. Жукова в марте и апреле 1941 года было планирование стратегического развертывания и использования вооруженных сил в случае возникновения военных действий. В эти дни в Генштаб в больших количествах поступали тревожные сведения об усилении группировки германских войск вдоль советской границы. Жукову подготовили все донесения Разведупра, полученные в январе 1941 года. Новый начальник Генерального штаба не мог не обратить внимания на донесение агента из Берлина, которое поступило в Москву 29 декабря 1940 года. «Альта» сообщала: «Ариец» от высокоинформированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне против СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений. Под донесением стояла подпись «Метеор».
«Альта», «Ариец», «Метеор». Кто эти люди? Может ли начальник Генерального штаба Красной Армии доверять им? Такой вопрос должен был задать себе Жуков в феврале 1941 года. Если бы военная разведка добыла приказ, подписанный Гитлером, или хотя бы его копию, он бы мог поверить, что Германия уже готовится в ближайшее время напасть на Советский Союз. Но такого документа в распоряжении Разведуправления не было.
В то время никто не знал, что приказ о подготовке Германии к войне против СССР, подписанный Гитлером, был известен только высшему политическому и военному руководству Третьего рейха. О нем знали Геринг, Гальдер, Браухич и Паулюс, но они не были советскими агентами.
«Альта» с помощью «Арийца» сделала невероятное – она узнала содержание секретного плана «Барбаросса» практически за полгода до того, как этот план по приказу Гитлера был реализован в июне 1941 года...
Жуков, готовясь докладывать Сталину об обстановке под Сталинградом, не мог не вспомнить о донесениях «Альты», которые читал в начале 1941 года. Давая указания начальнику Генерального штаба А. М. Василевскому, назначенному на эту должность в 1942 году, которому подчинялась вся военная разведка, Г. К. Жуков мог сказать:
– Хорошо бы знать, что собирается предпринимать Гальдер в районе Сталинграда. Нет ли у нас разведчиков, которые могли бы добыть такие сведения?
Василевский дал задание начальнику Разведуправления генералу И. Ильичеву активизировать добывание сведений о планах германского Верховного командования по ведению боевых действий на южном участке Восточного фронта...
Глава пятая
Победы и поражения Шандора Радо
Сталинград
Трудная победа на поле боя приходит к солдату не только благодаря его смелости и умению воевать. Она предопределяется и способностью военной разведки получить точные сведения о планах противника и без задержки сообщить о них в Генштаб, офицеры которого разрабатывают планы боевых действий. Г. К. Жуков не случайно попросил А. М. Василевского поставить перед разведчиками задачи по добыванию сведений о замыслах германского военного командования в районе Сталинграда. Одним из резидентов, которому удалось получить важную информацию по этим вопросам, был Шандор Радо, действовавший в Швейцарии и создавший к началу войны хорошо законспирированную и эффективно работавшую резидентуру. Центр, не зная об аресте «Альты», летом 1942 года все еще пытался установить с ней связь.
Добровольные помощники Ш. Радо были бескорыстными и бесстрашными людьми. Они работали на советскую военную разведку, так же как «Альта», не за материальное вознаграждение. Они занимали в Берне, Вене, Риме, Париже и в Берлине высокие посты и боролись против германского фашизма, стремившегося к мировому господству.
Полученные от резидентуры «Дора» сведения были учтены при разработке плана разгрома группировки фашистских войск под Сталинградом.
В апреле 1942 года Гитлер подписал план летней кампании на Восточном фронте под условным наименованием «Блау». Германские войска при сохранении угрозы захвата Москвы и Ленинграда должны были сосредоточить основные силы на южном участке фронта, захватить Кавказ, особенно его нефтеносные районы и промышленные центры, Ростовскую и Сталинградскую области, выйти на рубеж Волги. При благоприятном развитии операции «Блау» Гитлер планировал повернуть свои войска на север и захватить Москву.
Начиная с марта 1942 года резидентуры военной разведки «Дора» в Швейцарии, «Брион» и «Эдуард» в Лондоне, «Акасто» в Стокгольме и «Нак» в Анкаре сосредоточили основные свои силы на добывании сведений о планах немецкого командования на 1942 год. Усилиями этих резидентур основные положения плана операции «Блау» были вскрыты военной разведкой еще до того, как ее план был утвержден в Берлине.
В Директиве № 41, подписанной Гитлером 5 апреля 1942 года, указывалось, что германские войска должны были «окончательно уничтожить живую силу, оставшуюся в распоряжении Советов, лишить русских возможно большего количества военно-экономических центров... ...захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет». В директиве немецким войскам также предписывалось «попытаться достигнуть Сталинграда или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию тяжелого оружия, с тем чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций».
Сталинградское сражение началось в середине июля 1942 года. Советская военная разведка свою битву за Сталинград начала в марте 1942 года, то есть еще до утверждения Гитлером Директивы № 41. 3 марта 1942 года в Москву из Лондона поступило донесение резидента «Эдуарда». Под этим псевдонимом в Лондоне работал подполковник Александр Федорович Сизов, военный атташе посольства СССР при правительствах союзных государств в Великобритании. В его сообщении говорилось, что Германия планирует весной 1942 года начать наступление в направлении Кавказа. Для этих целей Берлин добился договоренности о направлении на Восточный фронт 16 новых румынских, 12 итальянских, 10 болгарских, 2 словацких и нескольких венгерских дивизий полного состава. Не все из этих дивизий действительно попадут на Восточный фронт, но большинство из них окажется под Сталинградом летом 1942 года.
В этот же день, 3 марта, другой агент советской военной разведки «Долли» доложил в Центр:
Германия начнет новое наступление против СССР между 15 апреля и 1 мая. Наступление немецких войск не будет иметь характера блицкрига. Немцы намерены действовать медленно, но успешно...
15 марта агент «Долли» сообщил о содержании бесед японского посла в Берлине с министром иностранных дел Риббентропом, которые состоялись 18, 22 и 23 февраля. Риббентроп сообщил японскому послу о том, что «план летней кампании разрабатывается генштабом. Пока точную дату он сообщить не может, но в общих чертах план тот же, о котором японскому послу говорил Гитлер в личной беседе. В операциях Германии против СССР в 1942 году первостепенное значение будет иметь южный сектор Восточного фронта. Именно там начнется наступление, а сражение развернется к северу».
Шандор Радо практически ежедневно направлял в Москву сведения об объемах выпуска германской военной промышленностью самолетов, танков, артиллерийских орудий, о перебросках воинских частей противника на южный участок Восточного фронта.
25 марта Шандор Радо направил в Москву радиограмму:
Последний срок для подготовки весеннего наступления – 22 мая. Наступление должно начаться между 31 мая и 7 июня.
1 апреля:
Число дивизий для немецкого весеннего наступления – 150 немецких, из них – 35 бронетанковых (14 000 танков), 15румынских, 10 венгерских и 9 итальянских. Цель наступления – удар в направлении Сталинграда, Саратова, с тем чтобы достигнуть Волги и окружения Москвы с востока.
3 апреля:
В начале марта вся Восточная Германия, Прибалтика, Польша и территория СССР, оккупированная Германией, в особенности в южных районах, стали наполняться войсками, подготовленными для весеннего наступления. Количество войск, а главное техники, несомненно, больше, чем было в июне 1941 года. Количество артиллерии тоже больше, чем было в июне 1941 года, особенно в южном секторе. Все дороги южного сектора полностью загружены перевозкой материалов.
Директиву № 41 Гитлер утвердил 5 апреля 1941 года. Основные ее положения стали известны в Москве значительно раньше. Этот вывод об успехе военной разведки подтверждается в воспоминаниях генерала армии С. М. Штеменко, который в 1942 году работал в Генеральном штабе:
Летом 1942 года замысел врага захватить Кавказ тоже был раскрыт достаточно быстро. Но и на этот раз у советского командования не было возможности обеспечить решительные действия по разгрому наступающей группировки противника в короткий срок.
Летом советские войска потерпели поражения в Крыму, под Харьковом и Воронежем. Просчеты Сталина и Жукова тяжело отразились на положении дел на южном участке Восточного фронта. Немецкие войска все еще превосходили в умении сосредоточивать силы и средства, особенно танки и авиацию, на направлениях главного удара. Высшему командному звену Красной Армии «не хватало умения использовать все возрастающие массы танков и другие средства боя». Еще один серьезный фактор не давал войскам Красной Армии переломить обстановку на фронте в свою пользу.
Данные, добытые военной разведкой, были использованы Оперативным управлением Генерального штаба при разработке плана контрнаступления советских войск под Сталинградом. Чтобы разработать такой крупный план контрнаступления, в котором должны были тесно взаимодействовать войска трех советских фронтов в районе Сталинграда, Генеральный штаб должен был иметь в своем распоряжении не только все сведения о количестве, составе, вооружении, степени обученности советских войск и подготовленных резервах, но и о группировке германских войск. Эти сведения добывала военная разведка.
6 октября агент «Гано» передал советской разведке сведения о количестве и дислокации резервных частей германской армии.
17 октября «Гано» получил точные сведения о дислокации всех румынских частей на Восточном фронте и их боевом составе.
5 ноября агент «Долли» передал нашему разведчику «Сводку оценки возможностей СССР и Красной Армии», подготовленную совместно специалистами Генеральных штабов Германии и Венгрии. В «Сводке...», в частности, говорилось:
...Советы не могут рассчитывать ни на какую эффективную помощь со стороны союзников и вынуждены полагаться только на собственные ресурсы;
– неопределенность обстановки на Дальнем Востоке продолжает тревожить Москву, которая опасается вступления Японии в войну против СССР;
– Красная Армия, в общем, не может быть полностью разбита в 1942 году, но она не способна на какое-либо большое наступление зимой и не будет в дальнейшем угрозой для стран «оси».
...Наступление войск Красной Армии в большом масштабе в 1942 году невозможно.
Такая оценка ситуации на фронте более всего устраивала Генштаб Красной Армии. Противник глубоко ошибался. И эта ошибка в конечном счете оказалась для него роковой.
Военная разведка активно добывала сведения о политических интригах в Берлине, Лондоне, Вашингтоне, Токио и Анкаре. Благодаря усилиям источника с символическим псевдонимом «Знаток» в Москве стало известно о переговорах, которые провел в Лондоне в апреле 1942 года американский генерал Маршалл. «Знаток» сообщил, что американское и британское правительства пришли к выводу: «До весны 1943 года второго фронта в Европе не открывать».
До середины 1944 года американцы и англичане действовали так, как договорились в апреле 1942 года. Во время Сталинградского сражения они заняли выжидательную позицию. Затягивая открытие второго фронта, всю тяжесть войны против Германии взвалили на плечи советского народа.
Красной Армии для победы нужен был второй фронт, помощь со стороны союзников и точная разведывательная информация. В разведывательной информации недостатка накануне Сталинградской битвы не было. В Лондоне агент «Долли» ежемесячно передавал советскому разведчику И. М. Козлову от 20 до 28 расшифрованных британцами немецких радиограмм о переговорах Риббентропа с японским, венгерским и румынским послами, указания Генштаба германских сухопутных войск командирам частей на Сталинградском фронте, распоряжения Геринга командованию германской воздушной армии, которая поддерживала армию Паулюса.
Данные «Гано», «Долли» и других агентов подкреплялись сведениями, которые добывала резидентура «Дора».
Ш. Радо добывал сведения не только о перебросках немецких войск на Восточный фронт, но и военно-техническую информацию. Благодаря усилиям Радо советское командование знало о типах боевых отравляющих веществ, производимых на германских заводах, и их рецептуру. Это позволяло советскому Верховному командованию быть в курсе возможностей Гитлера по применению боевых OB на советско-германском фронте.
Друзья Ш. Радо добыли сведения о состоянии работ в Германии по созданию атомной бомбы.
В чем же конкретно состоит вклад резидентуры Шандора Радо в разгром немцев под Сталинградом? За 1942 год и начало 1943 года, то есть за период, когда решалась судьба группировки гитлеровских войск под Сталинградом, Ш. Радо направил в Москву 1550 секретных донесений. В них подробно освещались действия группировки германских войск на Восточном фронте, давалась точная нумерация частей и соединений, говорилось о переброске войск с Западного на Восточный фронт, о производительности танковых и авиационных заводов Германии и ее союзников и многом другом. Информация Ш. Радо докладывалась И. В. Сталину, Г. К. Жукову и начальнику Генерального штаба А. М. Василевскому, которые разрабатывали и утверждали план операции «Уран» по разгрому немцев под Сталинградом.
Курск
После разгрома войск Паулюса под Сталинградом в Берлине были вывешены траурные флаги. В это же время в Германии завершались суды над разведчиками, входившими в резидентуру Ильзе Штёбе и организацию Шульце-Бойзена и Арвида Харнака. Гитлер и его генералы считали, что именно они были главной причиной поражений германских войск под Москвой и Сталинградом. Для поднятия духа германского народа и армии Гитлер и его политики решили провести летом 1943 года крупную наступательную операцию. 10 мая 1943 года на совещании в имперской канцелярии фельдмаршал Кейтель заявил: «Мы должны наступать по политическим причинам!»
Участники совещания одобрили замысел новой наступательной операции на Восточном фронте. Она получила название «Цитадель». Операция предусматривала нанесение силам Красной Армии сокрушительного поражения под Курском, перехват стратегической инициативы и изменение хода войны в пользу Германии.
Как и накануне Сталинградской битвы, военная разведка должна была решить несколько сложных задач: добыть сведения о планах немцев на лето 1943 года, узнать о новых образцах оружия и боевой техники, которые германское командование планировало использовать на Восточном фронте, выявить направление главного удара и, что не менее важно, определить степень прочности связей Германии с ее союзниками. Вопрос о возможности начала войны Японии против СССР в 1943 году был все еще актуален.
Первые сведения об изменениях в отношениях между Германией и ее союзниками (то есть о прочности противостоявшего Советскому Союзу военно-политического блока) стали поступать в Центр уже начале 1943 года. 30 января Москва знала, что японский посол в Берлине сообщил в Токио: «Германия использует все последние резервы и положение ее очень серьезно. Германия не имеет в Европе союзника, на которого она могла бы полностью положиться...» Далее японский посол генерал Осима рекомендовал правительству Японии: «Я настаиваю на внимательном рассмотрении возможности объявления России войны, тем более что война некоторое время продолжается не в пользу нас. Это может повернуть наши народы друг против друга».
В феврале военная разведка добыла сведения о секретном совещании в Хельсинки по вопросу «О военном положении Финляндии»: «...Военное положение Финляндии, принимая во внимание немецкое поражение, таково, что Финляндия должна в настоящее время прекратить войну с СССР... Финляндия должна заключить мир или перемирие с Россией, пока она (Финляндия) сохраняет дружбу с США».
После поражения гитлеровских войск под Сталинградом между Вашингтоном и Лондоном начались активные секретные переговоры. Развитие обстановки на Восточном фронте, которое начало складываться в пользу СССР, беспокоило и Рузвельта, и Черчилля. Представители правящих и финансово-промышленных кругов США и Великобритании начали осуществлять тайные консультации с представителями немецких финансово-промышленных кругов о предотвращении доминирующего влияния СССР в Европе после войны, а также о политическом будущем Германии.
