Джон А. Армстронг
Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941–1943

«Бандиты»

Одной из проблем руководства и управления партизанским движением является проблема партизан, вышедших из-под контроля советской стороны и не примкнувших к немцам. В районе крупномасштабных партизанских действий, таком как район Ельни и Дорогобужа, дезертировавшим партизанам или не желавшим идти в партизаны бывшим красноармейцам было крайне трудно скрываться в деревнях или лесах. Они могли перейти на сторону немцев, но многие либо не хотели этого, либо опасались того, что с ними сделают немцы. Судя по имеющимся скудным свидетельствам, создается впечатление, что часть этих людей старалась объединяться в мелкие группы, которые обеспечивали себя продовольствием, реквизируя его у крестьян, и стремились избегать и немцев, и партизан, но при необходимости сражались против и тех и других. Таких людей партизаны называли «бандитами». Один дезертировавший партизан сообщал: «Почти ежедневно несколько партизан дезертируют и бегут в леса. Партизаны называют их «бандитами» и устраивают за ними погоню. Часто между партизанами и «бандитами» возникают стычки». Другой дезертировавший партизан, допрошенный немцами примерно в то же время, сообщил практически то же самое. Одним из возможных источников пополнения таких «банд» были люди, дезертировавшие от партизан, но в последний момент испугавшиеся переходить на сторону немцев. Как бы там ни было, захваченные документы одного из партизанских отрядов, действовавших к северу от района Ельни и Дорогобужа, свидетельствуют, что в Смоленской области существовало значительное число таких «бандитских» групп, неподконтрольных советской стороне.

Отношение местного населения

Попытки точного определения отношения местного населения района Ельни и Дорогобужа к партизанам и немцам затрудняет недостаток относящихся к этой проблеме сведений. Никаких советских источников по этой теме обнаружено не было. Немцы находились на границах этого района, и им было мало что известно о происходящем в нем в тот период, когда он находился под контролем партизан. Большинство допрошенных немцами были дезертирами, стремившимися говорить то, что хотел услышать допрашивавший их. Предвзятое мнение немцев о «расовых характеристиках» русских подчас делало их донесения весьма туманными, а иногда просто непонятными. Видимо, сначала лучше представить имеющиеся обрывки сведений, а затем выдвинуть гипотезу, позволяющую соединить их в единое целое.

Тот факт, что такое большое количество попавших в окружение красноармейцев могло скрываться в деревнях в течение зимы, свидетельствует о готовности части населения помогать этим людям, но отнюдь не как представителям советского режима, а просто как попавшим в беду. Провал немцев в достижении победы в 1941 году и успехи Красной армии зимой 1941/42 года существенно повлияли на настроения населения, у которого прежнюю уверенность в победе Германии сменили ожидания возвращения в этот регион советской власти. Сведения о составе и моральном состоянии партизанского движения в этом районе показывают, что призывники из местного населения составляли лишь небольшую часть и их моральный дух был крайне низок. Это может свидетельствовать о негативном или по меньшей мере сдержанном отношении местного населения к партизанам и советскому режиму.

Неспособность немцев эффективно бороться с партизанской угрозой в начале 1942 года, по мнению начальника тыла группы армий «Центр», существенно повлияла на изменение настроений населения. В его донесении говорится: «Уверенность населения в мощи немецкой армии уменьшается по мере того, как у него создается впечатление, что мы не можем совладать с партизанами. Поэтому оно больше склонно оказывать поддержку партизанам и даже присоединяться к ним». Однако в другом донесении говорится: «Весьма важным для нас фактором при борьбе с партизанами является то, что большинство населения, в особенности в сельских районах, отнюдь не доброжелательно относится к партизанам». Более позднее по времени донесение начальника тыла группы армий «Центр» рисует следующую картину:

«ОТНОШЕНИЕ МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ

Сейчас, как и раньше, можно утверждать, что в целом население не относится [к нам] враждебно. Успехи зимнего наступления, о которых объявил Сталин, материализовать не удалось, и после этого к местному населению вернулась уверенность в мощи германских вооруженных сил. Выпуск аграрного приказа^[25] и празднование Пасхи положительно повлияли на моральное состояние населения. Сейчас, как и раньше, значительная часть населения оказывает нам помощь в борьбе с партизанами. Вместе с тем положение крестьянина остается крайне тяжелым. [Германские] вооруженные силы забирают у него последнюю лошадь и часто последнюю корову, а партизаны забирают все. Зачем крестьянину нужна аграрная реформа, если он не имеет лошади для обработки земли?

Население в районах, контролируемых партизанами, разумеется, не осмеливается проявлять симпатий к немцам. Оно полностью запугано партизанами».

В сводках немецкой разведки о событиях в оккупированных партизанами районах Смоленской области содержится следующее краткое сообщение о настроениях населения: «Наступающие немецкие войска^[26] население, как правило, считало освободителями, тогда как отношение к партизанам было крайне негативным. Строгие меры по призыву и казни дезертиров^[27] выглядели особенно суровыми. В ряде населенных пунктов население помогало выявлять скрывающихся партизан».

Хотя оно и является более поздним по времени, весьма примечательно донесение начальника тыла немецкой 3-й танковой армии о настроениях населения в августе 1942 года. К этому времени район Ельни и Дорогобужа (в донесении упоминается его северная часть) был полностью очищен от партизан.

«О прогрессе, достигнутом в наведении порядка в данной местности, свидетельствует отношение населения. Слухи об успехах советской стороны на начальном этапе сражения за Ржев^[28] вызвали беспокойство, в особенности среди тех слоев населения, которые сотрудничали с немецкими войсками, занимая административные и другие должности… Когда стало известно об успехах немецких войск на Кавказе^[29] и возникла уверенность в том, что немецкая оборона^[30] выдержит все атаки, слухи улеглись. Аналогичная ситуация складывается и в районах, где постоянно появляются партизаны. Население там запугано и не проявляет активности. За исключением отдельных случаев, когда определенная часть населения не только выражает сочувствие партизанам и дает им убежище, но также и поддерживает советскую власть и помогает военным усилиям [партизан], следует признать, что у большинства населения крепнет уверенность в мощи германских вооруженных сил и оно готово оказывать поддержку в наведении порядка на оккупированной территории. Растет количество предупреждений о появлении партизан и антигерманских элементов. Данный факт особенно важен, поскольку сложное положение с продовольствием крайне негативно сказывается на моральном состоянии населения. Существует опасность подъема партизанского движения, если не будут обеспечены необходимые населению поставки продовольствия».

Представленный материал свидетельствует о двух отчасти взаимоисключающих особенностях настроений населения. С одной стороны, это недовольство советским режимом, проявлявшееся различными способами. С другой стороны, постоянное стремление приспособиться к требованиям одной из сторон, которая в данный момент была более сильной, или создавалось впечатление, что она одерживает победу. Широкие слои населения приветствовали появление немцев. Когда зимой немцев постигли неудачи, они выяснили, что «население было на нашей стороне, пока мы одерживали победы». Когда проведенная ими в мае и июне 1942 года операция положила конец господству партизан в районе Ельни и Дорогобужа, немцы обнаружили, что население снова их поддерживает.

Это противоречие можно разрешить, если провести разграничение между тайными симпатиями и открытыми действиями населения. Преобладающее в этом регионе сельское население в целом было недовольно советским режимом. Вместе с тем люди старались приспособиться к требованиям момента – аналогично тому, как менялись «убеждения» коммунистов при каждом изменении линии партии. Для объяснения таких тенденций вовсе незачем прибегать к метафизическим рассуждениям о «славянской» душе или «расовых особенностях» русских, использовавшихся немцами для оправдания проводимой ими политики. Объясняется это намного проще. Эти люди – в большинстве крестьяне, добывающие свой хлеб тяжелым трудом, – были больше озабочены проблемой выживания при любом режиме, который в данный момент оказывался у власти. Однако не следует забывать, что такое объяснение применимо лишь к первому году войны на Востоке. Как только население уяснило истинные цели Германии, разочарование усилилось, а трудности, связанные с приспособлением к сложившейся ситуации, уменьшились. Во-первых, становится ясно, что ни та ни другая сторона не предложила людям того, чего они хотели; во-вторых, сходство обеих противоборствующих режимов означало, что изменение приверженности не вызовет в сознании людей конфликта с их скрытыми симпатиями.

Глава 5. Партизанское движение, июнь 1942 г. – сентябрь 1943 г.

Немецкое наступление

1. Планы и их претворение в жизнь

Быстрая организация широкомасштабного партизанского движения в начале 1942 года, провал первых попыток немцев уничтожить его и последующее появление крупного, контролируемого партизанами района в непосредственной близости к тылу центрального участка немецкого фронта заставили немцев разработать план операции «Ганновер», призванной уничтожить эту угрозу. Она стала крупнейшей операцией против партизан во время войны на востоке. Успех партизан вынудил немцев прибегнуть к решительным действиям.

В общих чертах план немцев состоял в следующем: под общим руководством командования 4-й армии два корпуса должны были нанести удар по восточной части контролируемого партизанами района; один корпус (XLVI танковый корпус) атаковал с севера и востока, другой (XLIII корпус) – с юга и юго-востока. После очистки от партизан восточной части района и тем самым восстановления контроля над северным участком железнодорожной ветки Вязьма – Брянск эти части должны были двигаться дальше в западном направлении, пока ведущие боевые действия другие части сохранят кордон вокруг западного участка занятого партизанами района. Предполагалось, что таким образом удастся полностью уничтожить все советские силы в данном районе.

Рисунок 4 поможет лучше понять план немцев. XLVI танковый корпус должен был атаковать одной танковой (5-й) и двумя пехотными (23-й и 197-й) дивизиями; XLIII корпус должен был наступать одной танковой (19-й) и частью сил двух пехотных (34-й и 131-й) дивизий; другие части (11-я танковая дивизия, полк полевой жандармерии «Центр», 221-я пехотная дивизия, подразделения 442-й дивизии особого назначения) должны были не позволить советским частям избежать уничтожения. Существовали также планы по захвату штаба генерала Белова особым подразделением коллаборационистов и оказанию немецкому наступлению поддержки с воздуха.

Практически невозможно определить реальную численность этой довольно внушительной совокупности немецких войск. Все части были не полностью укомплектованы личным составом, а некоторые из них, по существу, были остатками потрепанных в боях дивизий. Можно предположить, что общая численность занятых в этой операции войск составляла от 30 000 до 45 000 человек. В условиях крайней нехватки тогда у немцев людских резервов это были довольно внушительные силы. Для сравнения интересно отметить, что, по оценкам немцев, численность советских сил в этом районе составляла менее 20 000 человек.

Рис. 4. Немецкое наступление, 24 мая 1942 г.

На практике операция немцев проводилась почти в полном соответствии с планом. Операция началась 24 мая, а к 30 мая восточная часть района была практически очищена от партизан. Затем немецкие части перегруппировались для дальнейшего наступления в западном направлении. В первые две недели июня немецкие войска прошли по западной части занятого партизанами района, и на третьей неделе июня проводились лишь небольшие операции по преследованию остатков советских частей. Однако значительной части советских войск удалось отойти на юг. Этот отход, а также потери, понесенные обеими сторонами в ходе операции «Ганновер», будут рассмотрены ниже.

2. Соединение «Граукопф» (экспериментальное формирование «Осинторф», экспериментальное формирование «Центр»)

В конце 1941 года немецкая военная разведка и контрразведка (абвер) начала формирование специального подразделения из русских националистов в поселке Осинторф, расположенном к востоку от Орши. Оно состояло из бывших военнопленных, командовал им полковник Сахаров, и оно было известно под целым рядом названий. В дальнейшем мы будем называть его соединением Graukopf («Граукопф»). В качестве обмундирования военнослужащие этого соединения получали захваченную советскую военную форму, и первоначально его предполагалось использовать для диверсионных операций в советском тылу. Это было первое боевое подразделение русских националистов под командованием русских офицеров. В общей картине перехода на сторону противника советских военнослужащих во время Второй мировой войны история этого подразделения довольно интересна. В данной главе мы рассмотрим его использование в боевых действиях лишь на раннем этапе.

Во время первого использования в боевых действиях соединение «Граукопф» насчитывало от 350 до 400 человек. Его основной задачей являлось проникновение в глубь одного из контролируемых партизанами участков в районе Ельни и Дорогобужа и уничтожение генерала Белова и его штаба. Соединение должно было перейти линию фронта неподалеку от Спас-Деменска, захватить штаб генерала Белова, воспользоваться имевшейся в штабе радиостанцией для передачи приказов находящимся под его командованием советским частям и вести пропаганду среди советских войск^[31]. Детали предлагаемого использования этого подразделения были сообщены устно командованию XLIII корпуса, наносившего удар по южной части занятого партизанами района. Перед атакой немецкие войска должны были быть уведомлены о существовании подразделения, переодетого в советскую военную форму; во избежание путаницы использовались особые отличительные знаки.

Соединение «Граукопф» приступило к выполнению задания в ночь перед немецким наступлением 24 мая. Однако советской стороне стало известно об этом плане, несмотря на все попытки немцев сохранить его в тайне. Два советских офицера, дезертировавшие 24 мая, сообщили все, что им было известно «об особом подразделении, состоящем из белогвардейцев, которое должно было действовать в [советском] тылу». По словам захваченного в плен офицера разведки советской 214-й воздушно-десантной бригады, сведения были получены от дезертира из отряда «Граукопф» за день до немецкого наступления.

Подробная картина того, что выпало на долю соединения «Граукопф» во время операции «Ганновер», имеется в секретном немецком донесении, содержащем ряд комментариев генерала, командовавшего XLIII корпусом.

«Командующий генерал на совещании 26 мая 1942 года заявил, что соединение «Граукопф», несмотря на то что ему не удалось достичь главной цели, то есть уничтожить штаб Белова, добилось успехов, имеющих большое значение для всей операции «Ганновер».

Он отметил, что само появление белогвардейского отряда в советском тылу наверняка внесло неразбериху, поскольку [во-первых] красные не знали, откуда появилось это подразделение и как ему удалось пересечь линию фронта; в дальнейшем, поскольку телефонная связь была нарушена, комиссары и политруки были убиты, несколько сот солдат противника были взяты в плен, а захваченное у противника оружие уничтожено; [и наконец] подразделение внесло вклад своим участием в нескольких сражениях с вызванными по рации или телефону отрядами противника, понесшими крупные потери, в результате чего возникла настоящая паника.

Поскольку противник делал все возможное для захвата членов соединения живыми или мертвыми (по словам захваченного в плен телефониста, подслушивавшего переговоры штаба [Белова] с войсками), он [противник] был вынужден снять с фронта и, видимо, взять из резерва подразделения, чью численность можно оценить примерно в 1000 человек (по сведениям, полученным от пленных, и наблюдениям офицеров группы «Граукопф»). В результате мощь его сопротивления ослабла, что способствовало захвату деревни Платоновка (24 мая), а также более быстрому продвижению наших регулярных войск. В конце концов красные в неразберихе стреляли друг в друга (по утверждениям пленных)… Комиссары и политруки позволили ввести себя в заблуждение и сдавали оружие вместе со своими подчиненными…

Не следует упускать из виду и тот факт, что [соединение] «Граукопф» двигалось по незнакомой местности, имеющей большое количество укреплений, и сталкивалось с элитными подразделениями…

Продолжительный контакт с противником привел к крупным потерям в соединении (в настоящий момент из 350 человек вернулись всего около 100)…»

Приведенные факты подтверждают и другие документы, в которых упоминается об использовании подразделения «Граукопф». В донесении 4-й армии о первом этапе операции «Ганновер» говорится о неразберихе, возникшей в рядах советских войск в результате действий группы «Граукопф». Это соединение, кроме того, предоставило немцам важные разведывательные сведения о дислокации советских частей.

Реакция советской стороны на использование этого соединения была приблизительно такой, какой она описана в приведенном выше донесении. Захваченных в плен членов соединения, по всей видимости, расстреляли не сразу. Так, группе из двенадцати человек удалось бежать из плена. Захваченный немцами в плен офицер IV воздушно-десантного корпуса утверждал, что подразделения IV корпуса и партизаны взяли в плен двадцать человек из группы «Граукопф»; десять из них были отправлены самолетом в Москву, а десять других остались в штабе корпуса. Примечательна запись, сделанная 1 июня в обнаруженном немцами дневнике советского офицера.

«…Это началось 23 мая… Было установлено наличие в районе действий нашего корпуса диверсионной группы, используемой немцами. В ее составе были [бывшие] военнопленные, переодетые в нашу военную форму и вооруженные нашим оружием. Командование в этой группе осуществляли белогвардейские эмигранты – подполковник^[32], майор^[33] и другие. Эта группа представляет большую опасность; вести бои с такими диверсантами очень сложно, поскольку их легко можно принять за своих. Но вскоре представилась возможность рассеять и частично уничтожить эту группу. Как удалось выяснить, группе было поручено найти штаб Белова и устроить там кровавую бойню. Мы не перестаем удивляться хитрости немцев».

Соединению «Граукопф» в операции «Ганновер» не удалось выполнить того, на что рассчитывали немцы, – оно не смогло уничтожить генерала Белова и его штаб, – но тем не менее его действия оказались весьма полезными. Немцы смогли убедиться, что неразбериха, создаваемая таким подразделением, – а она действительно возникла – может стать важным фактором, если незамедлительно ею воспользоваться^[34].

3. Воздушная поддержка операции «Ганновер»

Поддержке с воздуха операции немцев против партизан и регулярных войск в районе Ельни и Дорогобужа придавалось огромное значение. Авиация играла важную роль при нанесении удара по району, находившемуся под полным контролем советской стороны. Недостаток у немецких частей артиллерии обусловливал необходимость проведения штурма основных гнезд сопротивления противника сразу после нанесения ударов по ним простыми и пикирующими бомбардировщиками. Воздушная разведка широко использовалась до начала и после проведения операции. Воздушная разведка дальнего действия должна была определять, поступало ли подкрепление в главные пункты сопротивления, которые предстояло атаковать. Воздушная разведка ближнего действия должна была частично проводиться одной эскадрильей самолетов, запросы о привлечении которой передавались через прикомандированного к штабу 4-й армии офицера военно-воздушных сил, и частично одним самолетом-разведчиком, выделенным в распоряжение двух корпусов, проводивших операцию. Заранее были определены опознавательные знаки немецких сухопутных войск и согласованы места сброса сообщений.

Эти планы, по всей видимости, удалось выполнить. Хотя относящихся к данной операции документов немецких военно-воздушных сил имеется очень мало, в донесении 4-й армии о первом этапе операции «Ганновер» отмечается большая польза от воздушной поддержки. «Сразу после окончания периода плохой погоды представилась возможность успешно использовать авиацию против отдельных, оказывавших упорное сопротивление населенных пунктов и для уничтожения окруженных групп противника». В том же донесении упоминается, что немецкая авиация сбрасывала листовки, призывавшие к сдаче советских офицеров и политруков.

Единственная трудность, возникшая у немцев при оказании поддержки их операции с воздуха, была связана с неточностью обозначения линии фронта наступающих немецких войск. Несмотря на постоянное упорядочение опознавательных знаков, летчики жаловались на недостатки точного обозначения своих позиций сухопутными силами. В этой жалобе подчеркивалось следующее: «Это прежде всего относится к операциям по нанесению быстрых ударов, при которых сведения о существующей линии фронта являются неточными и передаются недостаточно быстро ожидающим взлета летным формированиям».