Джон А. Армстронг
Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941–1943

Партизанское движение, октябрь-декабрь 1941 г.

Уже упоминалось о приготовлениях и планах советской стороны по организации партизанского движения в районе Ельни и Дорогобужа перед немецким наступлением и в ходе его проведения. Были приведены свидетельства того, что операции по зачистке Вяземского котла, включавшего район Ельни и Дорогобужа, не увенчались успехом. Представляющим несомненный интерес является вопрос о состоянии партизанского движения в течение всего остального времени 1941 года. При исследовании этого вопроса следует учитывать два важных момента. Во-первых, проникновение советских частей в глубь немецкой линии фронта в январе 1942 года затронуло рассматриваемый регион и знаменовало собой окончание первого этапа партизанского движения. Поэтому данный этап, длившийся последние три месяца 1941 года, требует отдельного рассмотрения. Во-вторых, вполне очевидно, что существовавшие в то время потенциальные возможности для организации партизанского движения были использованы лишь частично и многие не попавшие в плен к немцам красноармейцы находились в деревнях или скрывались в течение зимы и были мобилизованы лишь в конце января, феврале и марте 1942 года. Эти неорганизованные людские ресурсы мы рассмотрим здесь лишь в плане того, насколько активное участие они принимали в партизанских действиях еще в 1941 году. Однако не всегда можно провести четкое разграничение между оказавшимися в окружении красноармейцами, периодически совершавшими набеги на деревни для добычи себе пропитания, и теми группами, чьей целью было не просто выживание, а сознательное стремление нанести урон немецкой армии.

Действия партизан в 1941 году в районе Ельни и Дорогобужа можно подразделить на два основных вида. Первый, и наиболее важный, а также сравнительно подробно документированный, представлял собой организацию партизанских групп из рассеянных по окрестностям красноармейцев и представителей местного населения. Вторым видом действий были удары по немецким линиям коммуникаций, набеги на деревни для создания запасов продовольствия и засады на мелкие группы немцев или отдельные транспортные средства.

Складывается впечатление, что наиболее успешно с функцией организаторов справлялись бывшие учителя. Существовала определенная форма организации партизан, хотя ее истинный характер не совсем ясен. Судя по тем партизанским группам, о чьих действиях стало известно немцам, они были сравнительно мелкими – от пяти до пятидесяти человек, – и каждая действовала более или менее самостоятельно. В любом случае складывается впечатление, что истребительные батальоны, которые предполагалось создавать и которые должны были играть важную роль, на самом деле не вели каких-либо заметных действий. В подробных донесениях, последовавших сразу после оккупации этого района немцами, практически не упоминается о присутствии таких подразделений^[8]. Такие группы не появились и в 1942 году. По всей видимости, в этом районе они не получили должного развития.

Активность партизан в районе Ельни и Дорогобужа в ноябре 1941 года стала постепенно возрастать после того, как проведение немецкими войсками облав на красноармейцев не увенчалось успехом, особым подразделениям полиции не удалось задержать работников партийных и советских органов, а немецкие части начали выводить из этого района. В донесении тыловой немецкой дивизии действия партизан характеризовались следующим образом: «Действия партизан состоят исключительно из набегов на деревни для обеспечения себя продовольствием, зимней одеждой и строительством жилья на зиму. Нападений на транспортные средства вооруженных сил и часовых не отмечается. Отмечено несколько случаев диверсий, выразившихся в нарушении линий телефонной связи. Вместе с тем было установлено, что партизаны стремятся терроризировать русских, сотрудничающих с [немецкими] войсками, то есть членов местной вспомогательной полиции, старост и председателей колхозов. Партизаны принимают бой лишь тогда, когда подвергаются атакам или не имеют возможности избежать столкновения».

Если нападения на коллаборационистов отмечались повсеместно, то в донесениях 255-й пехотной дивизии отмечено всего несколько случаев диверсий и нападений на отдельных военнослужащих или их небольшие группы. В конце года, по всей видимости, активность партизан пошла на спад; к тому времени, согласно немецким донесениям, партизаны запаслись достаточным количеством продовольствия на зиму и удалились на «зимние квартиры».

На основании представленных здесь материалов партизанское движение в районе Ельни и Дорогобужа в последние месяцы 1941 года можно назвать лишь зарождающимся. Здесь, по всей видимости, имели место мелкие стычки, но партизанских действий, которые наносили бы крупный урон оккупантам, отмечено не было. Действия партизан не препятствовали и практически не влияли на продолжавшееся немецкое наступление, нет также указаний на то, что предпринимались попытки активизировать их действия. Однако последовавшее изменение обстановки на фронте вскоре дало о себе знать даже в самых отдаленных деревнях.

Глава 2. Советский прорыв и организация крупномасштабного партизанского движения, январь-март 1942 г.

Советский прорыв и его последствия

Наступление немцев на Москву достигло своего пика 6 декабря 1941 года. Мощь атакующих немецких сил скорее была видимой, чем реальной. Большинство дивизий было обескровлено непрерывными сражениями в ходе быстрого продвижения на огромные расстояния без соответствующего обеспечения резервами. В результате, когда советская сторона нанесла ответный удар свежими силами, немцы вынуждены были начать поспешное отступление, превратившееся в беспорядочное бегство, и по мере того, как различные армии пытались отступать вдоль основных линий коммуникаций, немецкая линия фронта часто оказывалась прорванной. В январе и феврале советское наступление и отступление немцев затронуло район, являющийся предметом данного исследования.

Рис. 2. Положение на фронте в районе Ельни и Дорогобужа, декабрь 1941 г. – март 1942 г.

В середине января 1942 года южный фланг советского наступления, призванного окружить значительную часть немецкой группы армий «Центр», вклинился в район к югу от Вязьмы. При поддержке подразделений 4-го и 5-го воздушно-десантных корпусов советские войска предприняли попытку взять Вязьму, отрезать железнодорожную ветку и дорогу Вязьма – Смоленск и соединиться с северным флангом советского наступления, прорвавшего линию фронта западнее Ржева и повернувшего на юг. Помимо этих сил мелкие подразделения десантников были выброшены дальше к западу, между Вязьмой и Дорогобужем; об их действиях подробнее будет сказано ниже. Показанные на рисунке 2 удары советских войск демонстрируют в общем виде положение, существовавшее на фронте в районе Ельни и Дорогобужа с декабря 1941 по март 1942 года.

В конце января и в течение всего февраля немецкие войска вели тяжелые бои с целью сохранения линии фронта, и в конце концов им удалось остановить советское наступление, не позволив ему добиться поставленных целей. Бреши, образовавшиеся на линии фронта в результате прорывов советских войск южнее и севернее Юхнова и между Юхновом и Сухиничами, были ликвидированы, и советские войска, остававшиеся к западу от новой линии фронта, оказались отрезанными. В северо-восточной части котла находилась 33-я армия, а в центре и на юге – 4-й воздушно-десантный корпус и 1-й гвардейский кавалерийский корпус.

Сложившееся в результате этого положение в общих чертах представлено на рисунке 2. Однако не следует забывать, что, за исключением изображенных на схеме стабильных участков фронта, четкой и непрерывной линии фронта не существовало. В обширном районе в тылу у немцев, наводненном партизанами, подразделениями десантников и другими частями регулярной армии^[9], сложилось крайне запутанное положение, в частности, немцы, не имевшие поначалу достаточных сил для действий в образовавшемся котле, испытывали большие трудности.

Последствия этих событий крайне важны для понимания отношения населения. Вера в превосходящую мощь немецкой армии и неминуемое крушение советского режима исчезла. Каковы бы ни были чаяния народа, люди теперь повсеместно ожидали возвращения советской власти. Начальник тыла 4-й армии немцев сообщал: «Положение в тылу армии претерпело коренное изменение. Район можно было считать полностью усмиренным и лишенным партизан; пока мы добивались побед, население было полностью на нашей стороне. Теперь русское население больше не верит в нашу мощь. Они видят, что с нами происходит, а о том, чего они не видят, они узнают благодаря прекрасно организованной сети советских агентов».

И еще: «Русское население больше не верит в мощь наших вооруженных сил. Оно стало свидетелем отступления наших войск и видит, что мы больше не хозяева положения в тылу». О последствиях этого прямо говорится в донесениях того же командования: «В настоящее время партизанам намного легче, чем прошлым летом, находить сторонников, переманивать на свою сторону колеблющихся и вынуждать тех, кто опасается возвращения большевиков, поддерживать их».

Хотя в представленных документах нет прямых указаний на это, изменения в настроениях населения, вызванные положением на фронте, по всей видимости, имели прямое отношение к советским успехам по призыву партизан в 1942 году. Этот фактор был особенно важен для бывших красноармейцев, скрывавшихся в течение зимы. Вероятно, они опасались привлечения к ответственности за дезертирство в случае отказа присоединиться к партизанам.

Формирование крупномасштабного партизанского движения

В конце января 1942 года в Дорогобуже был создан штаб, осуществлявший руководство партизанским движением по всей округе. Вначале штаб действовал под руководством местных партийных работников, но большую часть времени его начальником являлся генерал П. Белов, командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, или назначенный им офицер. Во второй половине января, феврале и марте 1942 года, очевидно по поступавшим из Дорогобужа приказам, прилагаются усилия к созданию крупного партизанского движения. Хотя копий выпущенных в то время приказов обнаружено не было, не приходится сомневаться, что поступали директивы формировать партизанские отряды из красноармейцев и местного населения. Политрук партизанского отряда под командованием Афанасьева сообщал: «В феврале командир отряда Афанасьев сделал доклад о действиях и положении отряда на совещании у генерала Белова в Дорогобуже. От генерала Белова им был получен приказ о мобилизации в его районе мужского населения и отправке в Дорогобуж тех, кто уже находился на службе [в Красной армии], в особенности красноармейцев младших возрастных групп. Этих людей следовало направлять [в Дорогобуж] с их оружием – винтовками и автоматами. Оттуда этих людей должны были отправлять самолетами в части Красной армии. Аэродром, куда приземляются самолеты, находится в двух километрах к югу от Дорогобужа. Один раз в неделю прилетал самолет и забирал 20 человек. Помимо того, эти же самолеты доставляли специально подготовленных военнослужащих, в частности тех, кто должен был занимать руководящие должности [командиров]. До настоящего момента [11 марта 1942 г.] таких людей в отряде Афанасьева не появилось».

Хотя других свидетельств о вывозе по воздуху людей в Красную армию из этого района нет, существует много материалов, свидетельствующих об организации партизанских отрядов парашютистами, а также о призыве мужчин из местного населения и оказавшихся в окружении красноармейцев. Многих из них отправляли в Дорогобуж для обучения, а также для направления в регулярные части или партизанские отряды.

О стимуле, который получила организация партизанских групп с прибытием парашютистов, неоднократно упоминалось в донесениях начальника тыла 4-й армии немцев:

«Эти хорошо подготовленные силы партизанского движения постоянно получают подкрепления за счет парашютистов, выбрасываемых в настоящее время в районы со стабилизировавшейся ситуацией, где они организуют партизанское движение, проводят занятия по военной подготовке местного населения и обеспечивают его оружием.

В последние недели отмечен существенный рост партизанского движения, прежде всего в результате доставки самолетами комиссаров и офицеров Красной армии, но также благодаря сбрасываемым пропагандистским листовкам, и не в последнюю очередь в результате реквизиции скота, лошадей и сена [немцами]. Комиссары стремятся организовать массовое народное движение, и энтузиазм широких слоев сельского населения по вступлению в ряды партизан усиливается».

Даже в более поздних по времени донесениях подчеркивалось: «За последние недели в тылу армии партизанское движение приобрело огромный размах, прежде всего в результате заброски комиссаров и офицеров Красной армии, а также благодаря пропагандистским листовкам противника, и не в последнюю очередь за счет подстрекательства и осуществления призыва, проводимого разведывательной сетью противника».

Донесения из отдельных населенных пунктов в районе Ельни и Дорогобужа подтверждают правильность приведенных выше оценок. Два дезертира из партизанского отряда, дислоцированного неподалеку от деревни Павловки, расположенной юго-западнее Ельни, сообщали: «[Партизанское] движение было организовано русскими парашютистами, которые сначала призвали на службу находившихся в этом районе попавших в окружение красноармейцев, а затем всех остальных способных носить оружие». Дезертир из окрестностей Ельни сообщал о двух других населенных пунктах, расположенных неподалеку от этого города: «В деревнях Мутище и Федоровка в партизанских отрядах руководящие должности занимают партийные работники, сброшенные в феврале на парашютах и организовавшие партизанскую войну». Донесение о событиях, происходивших в одной из деревень, расположенных к юго-западу от Дорогобужа, рисует аналогичную картину: «Все изменилось, когда парашютно-десантные подразделения большевиков высадились в тылу немецкой армии и начали восстанавливать советскую власть. Сначала на службу были призваны рассеянные по деревням красноармейцы, оторванные от своих частей после сражения за Вязьму, а также раненные в этом сражении. Затем был объявлен призыв и проведена мобилизация мужчин 1923 года рождения, которые не были призваны осенью [1941 года]».

Несомненный интерес представляет приведенное ниже донесение об одном из организаторов партизанского движения, который был доставлен самолетом: «Панов по профессии был агрономом… Он являлся старым коммунистом. Когда в июне 1941 года началась война, он на машине вместе с несколькими помощниками приехал из Ельни в Вязьму. Там он долго не задерживался и, когда приблизились немецкие войска, на этой же машине отправился в Москву. В Москве он явился в НКВД. Он получил приказ быть готовым к выполнению задания и ждать дальнейших распоряжений. До февраля 1942 года он вместе со своей семьей находился в небольшом городке на Волге, а затем неожиданно был вызван в Москву в НКВД. Там он и еще один ответственный партийный работник в течение 40 дней проходили специальную подготовку и изучали методы шпионажа и проведения диверсий. В середине марта 1942 года он вместе с другими партизанскими командирами самолетом был доставлен в Дорогобуж… как раз в то время, когда туда прорвались русские войска под командованием Белова. Из Дорогобужа Панов впоследствии получал приказы об организации партизанских групп в Ельнинском районе. Это задание не представляло особого труда для Панова, поскольку он с юности проживал в Ельнинском районе, а затем работал там агрономом. Местные условия были ему хорошо знакомы. По его собственному признанию, Панову удалось организовать партизанские группы в ряде мест, расположенных к северу от железнодорожной ветки Смоленск – Спас-Деменск»^[10].

В то время многие партизанские отряды были организованы по приказам людей, являвшихся командирами мелких партизанских групп, которые тайно существовали здесь в предыдущие месяцы. Другие отряды организовывались специально направленными сюда людьми. Это можно проиллюстрировать рядом примеров. Политрук, чьи слова приводились выше, сообщил следующие подробности об организации партизанского отряда под командованием Афанасьева:

«В январе [1942 года] Афанасьев стал командиром партизанского отряда «Победа» в Ельнинском районе. Иванов [дающий показания] был заместителем и главным политруком этого отряда.

Афанасьев является членом коммунистической партии, которого освободили от службы в армии, как организатора партизанского отряда. Афанасьев ранее был офицером Особого отдела НКВД.

Эти двое организовали партизанский отряд в окрестностях Ельни, действуя следующим образом: были выявлены скрывавшиеся в различных деревнях красноармейцы, которых собрали в несколько групп. Они получали подписанную Афанасьевым повестку о призыве, он же давал письменные распоряжения о назначении командиров отделений…»

Дезертировавший к немцам партизан сообщил о том, как его мобилизовали на службу из одного из сел, расположенных северо-западнее Ельни: «В конце марта 1942 года 16 вооруженных партизан под командованием офицера устроили собрание в селе. Офицер объяснил, что Дорогобуж взят, Ельня также освобождена и вскоре Красная армия придет и сюда. На службу призвали всех мужчин от 16 до 45 лет (то есть всех родившихся с 1897 по 1926 год). Опасаясь наказания, 20 мужчин явились в Глинку^[11]. В Яковлевичах^[12] они прошли медицинскую комиссию. Большинство из них признали годными к службе и лишь небольшую часть от службы освободили».

Об аналогичных событиях сообщалось из деревни Хотеево, расположенной примерно в 12 километрах юго-западнее Ельни: «Около пяти недель назад [в последнюю неделю марта 1942 года] 12 вооруженных винтовками и автоматами партизан вечером пришли в деревню Хотеево и расставили посты на всех входах и выходах из деревни. Их командиром был бывший сельский учитель из Хотеева Иван Свирков (30 лет, женат). В начале января он одним из первых добровольцем ушел в партизаны. Его помощник – Николай Осокин, 25–27 лет, из попавших в окружение красноармейцев – в Хотееве находился с октября 1941 года. Осенью 1941 года он был назначен немецкой администрацией агрономом четырех сел, но примерно два месяца назад [конец февраля 1942 года] добровольно ушел в партизаны. Остальные десять человек, по всей видимости, были бывшими красноармейцами».

Осведомитель вместе с 24 другими мужчинами, насильно призванными на службу, направился в Панково, где расположен небольшой передовой пост партизан. Из Панкова их направили в Васильево. В ту же ночь половину призывников отвезли в Дорогобуж. Остальных (включая информатора) послали в Щербино вместе со штабом…^[13] В Щербине их распределили по разным партизанским отрядам.

Еще один дезертир рассказывал об аналогичном случае в деревне, расположенной неподалеку от Щербина. В данном случае призывников отправили в партизанский отряд имени Лазо, находившийся в стадии формирования. Поначалу с ними обращались как с пленными и лишь по прошествии времени (и, вероятно, после тщательного наблюдения) приняли в партизаны.

Интересные сведения сообщил пленный, который, прежде чем попасть к партизанам, работал в колхозе, в десяти километрах от Ельни: «Примерно две недели назад [середина марта 1942 года] местный староста пришел ко мне и пригласил в один из деревенских домов. Старосту сопровождал вооруженный партизан. В доме уже собрались десять односельчан в возрасте от 16 до 44 лет. Вместе с 40 другими жителями окрестных деревень они направились в деревню Новоандреевка. Оттуда на санях их повезли в деревню [Сеймиша], расположенную в десяти километрах к востоку от Ельни; их сопровождал староста, но партизан отсутствовал. Там они были зарегистрированы одним из партизан… Из Сеймиши их пешком погнали в Дорогобуж.

В Дорогобуже они предстали перед комиссией из офицеров регулярной армии, носивших форму и знаки различия. Военный врач производил медицинский осмотр. Старшим по званию офицером в комиссии был полковник.

В результате медицинского освидетельствования 20 человек были признаны негодными к военной службе^[14]. Всех их отослали домой».

Иногда призывники попадали в партизанские отряды, базировавшиеся в непосредственной близости от Дорогобужа. «16 марта около 30 партизан (вооруженных винтовками и одним автоматом) забрали с собой трех человек из Кулагина в Глинку. Оттуда их вместе приблизительно с 100 другими мужчинами отправили в Дорогобуж в 1-й партизанский полк, входящий в состав Дедушкинской дивизии. Штаб дивизии находится в Федоровке (в трех километрах к юго-западу от Дорогобужа)» (из донесения немецкой 221-й пехотной дивизии).

Часть призванных на службу в начале 1942 года попадала в находившиеся в этом районе подразделения регулярной армии. Эти подразделения понесли тяжелые потери в ходе проводимой ими наступательной операции и контратак немцев, в результате которых они оказались отрезанными от основных сил Красной армии. Теперь они стремились пополнить свои ряды за счет призывников из этого района. Так, например, дезертир из восточной части района Ельни и Дорогобужа сообщил немцам сведения, которые они кратко изложили следующим образом: «Дезертира Михаила Алексеева (род. 17 ноября 1919 года в селе Старые Нивки) партизаны забрали с собой из этого села 2 марта; вместе с ним забрали еще восьмерых жителей этого села. Их отправили в эскадрон^[15], стоявший в Сапронове, и включили в его состав. Одного из прибывших сразу расстреляли за сотрудничество с немцами». Один из пленных рассказал, как его призвали на службу в 3-й кавалерийский полк из деревни, расположенной примерно в 20 километрах к северо-западу от Ельни. 14 марта 1942 года председатель колхоза… потребовал, чтобы он и пять других жителей деревни Рудлово явились в Горбово^[16] 16 марта. В Горбове находились комиссар и военный врач. Из пяти прибывших трое были признаны годными к службе, а двоих из-за болезни отправили обратно домой. Троих отправили в 3-й кавалерийский полк.

Из вышесказанного вовсе не следует, что все люди оказывались в партизанском движении лишь по принуждению. Как правило, немцы стремились создать такое впечатление, и этому, несомненно, способствовали захваченные в плен партизаны, которые вряд ли были готовы признать, что шли в движение добровольно^[17]. Многие приходили к партизанам по своей воле, и кое-кто из них даже признавался в этом.

Зыков, офицер советской 64-й стрелковой дивизии, которая была разбита в боях за Минск, попал в район Ельни в декабре 1941 года и поселился на зиму в одной из деревень. Вот что сообщали немцы в протоколе о его допросе: «В начале февраля 1942 года повсюду шло формирование партизанских групп. Зыков вошел в группу под командованием Козубского, бывшего учителя. Он сказал, что сначала считался попавшим в окружение красноармейцем. Но когда стало известно, что он кадровый офицер, его назначили начальником штаба отряда Козубского». Человек, попавший в плен к немцам в Язвене (большая деревня примерно в 20 километрах западнее Ельни), заявил, что он был трактористом и добровольно присоединился к партизанам 27 или 28 февраля 1942 года. Один из дезертировавших партизан, чьи показания зафиксированы немцами в протоколе допроса, утверждал, что попал в партизаны не по своей воле, но отряд, в котором он служил, состоял из добровольцев.

В марте 1942 года в Березкине^[18] Марком Синанчевым был организован партизанский отряд из местных добровольцев. В нем было 25 человек из Березкина, и отряд направился в Плотки, затем в Яковлево и, наконец, в Дорогобуж.

Описываемые в этом разделе усилия по призыву подкреплялись пропагандистскими призывами к населению вступать в партизаны и оказывать им поддержку. Выдержки из подобных призывов демонстрируют использовавшийся подход:

«К СОВЕТСКИМ ЮНОШАМ И ДЕВУШКАМ В ОККУПИРОВАННЫХ НЕМЦАМИ РАЙОНАХ

В критические дни Великой Отечественной войны, когда решается судьба нашей страны, советская молодежь, сражающаяся вместе со своими отцами и братьями, являет собой пример величайшего патриотизма и демонстрирует чудеса храбрости и преданности.

Собирайте сведения о силах и передвижении противника и передавайте их партизанам и частям Красной армии! Помогайте партизанам продовольствием, теплой одеждой и разведывательными сведениями!

Перерезайте телефонные линии противника и портите немецкие автомобили!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Подрастающее поколение поднимается против немцев. Тысячи молодых людей принимают активное участие в борьбе с немцами».

И еще:

«СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ОККУПАНТАМ!

Отступление немцев предоставляет отличную возможность для расширения партизанской войны. Не позволяйте немцам закрепиться в оккупированных ими районах. Уничтожайте живую силу и технику противника.

Нужно уничтожить всех немецких завоевателей до последнего человека, чтобы освободиться от фашистского рабства. Красная армия бьет врага на фронте, а ваша задача – наносить ему удары в тылу».

В другой листовке, о которой сообщалось немцами, приводились примеры якобы имевших место зверств немцев в районе Дорогобужа и сообщалось, что многие местные жители, которые были вызваны зарегистрироваться у немцев как военнопленные, вместо этого уходили в партизаны.

События января – марта 1942 года были отражены в датированном 3 апреля 1942 года кратком донесении немецкой 221-й тыловой дивизии.

«Согласно полученным к настоящему времени сведениям большое количество деревень до конца февраля оставались не тронутыми партизанами. Создается впечатление, что слабые партизанские группы и подразделения регулярных войск поначалу осели в пяти названных центрах; на протяжении зимних месяцев они собирали попавших в окружение красноармейцев, коммунистов и бойцов истребительных батальонов; и наконец, после доставки по воздуху оружия и боеприпасов и усиления их воздушно-десантными войсками, они в открытую приступили к мобилизации в районе Дорогобуж – Ельня – Спас-Деменск».

Это донесение вполне согласуется с обнаруженными материалами об усилиях советской стороны по организации массового партизанского движения в районе Ельни и Дорогобужа. Парашютисты, работники партийных и советских органов и прочие местные партизанские командиры сумели привлечь значительное количество людей и организовать партизанское движение в первые месяцы 1942 года. Действуя в районе, который немцам не удалось полностью очистить от попавших в окружение красноармейцев и других поддерживающих советский режим элементов, организаторы осуществляли призыв в ряды партизан добровольцев либо привлекали людей, напоминая им об обязательствах перед Советским государством. Общее количество призванных за это время неизвестно, но, по всей видимости, оно составляло несколько тысяч человек.

К концу февраля 1942 года партизаны и регулярные войска, с которыми партизаны были тесно связаны, контролировали большую часть территории в районе Ельни и Дорогобужа. Им удалось взять Дорогобуж, и они едва не взяли Ельню. Ниже будет рассмотрена ответная реакция немцев на подобное развитие событий, поскольку она дает возможность более наглядно сопоставить картину относительной мощи партизан и немцев в этой части немецкого тыла весной 1942 года.