Зульфия Талыбова
Тайна музыкальной шкатулки
Марьям глядела кукольными глазами на своих сестер и не слышала их. Они давно умерли внутри фарфора, а много недель назад, когда звали на помощь, она могла их спасти…
Дверь, ведущая в мастерскую, открылась, и Марьям заметила, как по ступенькам спускался кто-то очень низенький, массивный, безобразный и страшный.
Это была старуха, которую однажды в окне увидела девушка.
Когда Марьям превратилась в куклу, скрывать настоящее лицо было ни к чему.
Старуха подошла к крестовине и равнодушно уставилась на куклу. Неужели она настолько была уверена, что ей удастся приручить Марьям?!
Но какие сложности могли возникнуть, если она далеко не первая ее куколка?
Колдунья что-то прошептала беззубым ртом, и крестовина стала двигаться, как ей хотелось.
Заколдованная Марьям, плача от боли, репетировала некий танец.
У колдуньи созрел план – она хотела устроить представление в городе на площади, под названием "танцующая фарфоровая куколка".
Пока же Марьям репетировала, старуха шила для нее платье, и когда наряд был готов, злодейка приступила к подготовке.
Платье было с короткой белоснежной пышной юбкой и алой лентой на талии. На ножки марионетки волшебница надела белые чулочки с рюшами, а волосы завила в пышные кудри, обрамленные красной лентой, в которую она зашила волшебные травы, некогда служившие отравой для разума Марьям.
Ранее они затмевали ее воспоминания, сейчас были нужны для поддержания фарфоровой оболочки, ведь Марьям, в отличие от других кукол, ещё могла плакать, жизнь теплилась в ней, а потому тело могло сопротивляться фарфору.
Колдунья ни за что не позволит умереть плоти внутри оболочки, как бы горько девушке ни было. Ведь исчезнут слёзы на улыбающемся лице, а, значит, Марьям превратится в обычную статуэтку. Пусть и красивую, но без манящего живого взгляда.
Колдунья с куколкой отправилась на площадь. Ворон был с ними.
Много народу и зевак собрались в городе, всем было интересно поглазеть на фарфоровую куклу с живыми слезами на мертвых щеках.
Вот на небольшой, но высокой круглой сцене распахнулся занавес, и появилась марионетка. В пышном белом платье она выглядела как настоящая невеста, только вот жениха не было.
«… и все смотрели только на меня…»
Всплыл в ее затуманенном разуме давний разговор…
Где же плутал ее милый, что послушался свою тщеславную невесту и ушел в лес?
… Танец начался. Движения куклы были нежными и воздушными и, казалось, она не дотрагивалась до пола.
Народ был в восхищении, никогда им прежде не удавалось наблюдать такую красоту. Ведь как искусно была сотворена кукла – казалось, настоящие слёзы бежали по ее щекам!
"Она словно живая!" – слышался громкий шёпот.
Но как больно было Марьям!
Ворон с неохотой наблюдал жестокое представление. Как тяжко было глядеть на муки куклы, а в ее глазах читать мольбу о помощи! Бездействие его угнетало, и он почувствовал себя вторым злодеем после колдуньи. Переживать оказалось мучительнее, чем глядеть на муки марионетки!
Пока старуха отвлеклась, радуясь восторгами горожан, Ворон освободился от ее гипнотического взора. Взлетев на сцену, острым клювом он сорвал алую повязку с локонов Марьям. Марионетка же, на мгновение овладев собой, маленькой ручкой сняла черный кулон с шеи Ворона…
На площади стояла гнетущая тишина.
В тишине сначала робко и неуверенно кто-то захлопал в ладоши, потом второй, третий и, наконец, послышался шквал аплодисментов.
Представление, которому позавидовали бы самые выдающиеся иллюзионисты, понравилось горожанам, да и колдунье тоже, пусть последнее действие и не входило в ее замысел.
На сцене, в тонких обломках белоснежного с алыми разводами фарфора, лежала мертвая девушка с ещё румяными щеками и лёгкой улыбкой на лице. В ее открытых глазах читалось освобождение, любовь и бесконечная благодарность.
Голова девушки покоилась на коленях юноши – внезапно появившегося жениха, что тихо оплакивал возлюбленную.
Возле него на подмостках валялись красная лента и черный кулон – предметы, с помощью которых старуха заколдовала возлюбленных.
Волшебница посмотрела на мертвые ножки Марьям.
Губы тронула тщеславная усмешка: на стопах девушки красовались целые и невредимые алые фарфоровые башмачки.
Тайна музыкальной шкатулки
Давным-давно звёздное небо принадлежало ревностному и горделивому правителю. Он разделил небеса на высокие, средние и низкие, размежевал получившиеся уровни и поставил над каждым подвластного управителя.
Еще на заре своего царствования он издал указ: никому из подчиненных не позволялось вступать в брачные союзы с представителями других уровней. Если, например, Дева Серебристых Облаков желала обрести счастье, она была обязана его искать на серебристых облаках, и ни облачком ниже или выше. Если же возлюбленный не появлялся, несчастная обрекалась на одиночество до конца дней своих. Ведь за пределами родины искать спутника запрещалось под страхом смерти, или, что ещё хуже, изгнанием с небес!
Почему же так суров был Правитель?
Он боялся. Но не самих разномастных союзов, а новых божеств, что могли от них родиться. Он называл их милизами. На небесах он не видел ни одного, но вдоволь насмотрелся на них на земле. Милизы славились особой живучестью, силой, необычайной красотой и острым умом. Но ведь они были всего лишь людьми! А если такое существо родится у разномастных богов?! Это могло стать угрозой царствованию!
Божества же слушались своего Повелителя беспрекословно и, не найдя любви, предавали себя в жертву ненавистному указу.
* * *
Однажды Повелитель Небесных Земель – богатырь с длинными темно-каштановыми волосами и карими глазами – по обыкновению прогуливался по своим владениям. Созвездия всего неба принадлежали ему, а он ухаживал за ними, как за цветами. Они нуждались в тепле, ласке и душевных разговорах. Управитель даже пел им песни, и они ярче светили и никогда не гасли.
Но вдруг он заметил прелестную богиню, отличающуюся от известных ему.
Она походила на фею – лёгкую, светлую – одетая в белое платье до пят с широкими рукавами. Длинные белоснежные локоны переливались перламутром, а голову украшала тиара из мелких звёздочек. Словно пушинка она с закрытыми глазами порхала и парила над цветущими звездами и напевала прелестную песенку. Ее полупрозрачные белые руки плавно поднимались, а, когда опускались, из широких рукавов сыпалась звёздная пыль. На тех местах, куда она падала, мгновенно вырастали необычайные созвездия в форме диковинных цветов.
Повелитель Небесных Земель замер в удивлении: это оказалась Прекрасная Муза – единственная и неповторимая богиня, что кочевала по всему небосводу! Вдохновение – ее предназначение. От одного лишь вида Прекрасной Музы звёзды сияли ярче!
Повелитель Небесных Земель был наслышан о необычайной богине, но и представить не мог, что ему удастся встретиться с ней!
Ведь звёздное небо так велико!
Он залюбовался красавицей, а та неожиданно открыла глаза и замерла, уставившись на богатыря. Руки ее опустились, а из широких манжет высыпалась целая туча звёздной пыли, что окутала фею пышным облаком. Казалось, разбилась небольшая звезда, а внутри нее стояла Прекрасная Муза. Но вот свечение постепенно угасало, а потом и вовсе исчезло, а вместе с ним и фея.
Повелитель огорчился и решил, что богиня больше никогда не осыплет его созвездия пыльцой вдохновения. Но он ошибся: Прекрасная Муза чаще обычного навещала его земли.
Вскоре между божествами завязались беседы, и они полюбили друг друга.
Творец и не догадывался, какое его ждало горе.
Возлюбленные же втайне поклялись друг другу в любви и верности.
Прекрасная Муза поселилась рядом с возлюбленным, но продолжала кочевать по небосводу, как прежде вдохновляя и окрыляя небесные светила и небожителей.
И Повелитель даже не догадывался, как подданные изловчились его обмануть.
Но однажды он насторожился: у Повелителя Небесных Земель ярче, чем у других горели созвездия, а другая часть небосвода совсем угасла и даже уснула!
Куда смотрела Прекрасная Муза?!
Создатель заглянул в светящиеся владения и обомлел: крохотный ребенок качался в колыбели, а Прекрасная Муза сидела рядом. Возле нее стоял Повелитель Небесных Земель! Они глядели на милиза, а вокруг них будто второе солнце зажглось! Вот куда подевалось все вдохновение!
Негодяи посмели ослушаться своего Повелителя! Нет им прощения!
Творец в гневе уничтожил божеств, не оставив от них даже пыли.
Созвездия погрузились во тьму: без вдохновения не так уж и легко освещать Вселенную. Но Повелителя они сейчас волновали меньше всего. Младенец-милиз принесёт больше бед, чем капризные божества да звёздочки, лишённые горстки вдохновения.
Как и боялся Демиург, малыш оказался необычайно живуч: никакие силы не могли уничтожить его. Испепелить его не удавалось, но жестокосердный не сдавался.
Ох, и натерпелось страху звёздное небо!
С помощью волшебного жезла Демиург применил все свои безграничные чары, дабы уничтожить проклятое дитя.
Наконец, от милиза осталось лишь крохотное зёрнышко. Повелитель устал и посчитал, что оно не принесёт беды. Он смыл его вместе с дождём на землю.
Зёрнышко приземлилось в огороде возле небольшого особняка. Оно упало прямо на свежевспаханную землю, а тяжёлые капли дождя придавили его глубоко в теплую почву.
Здесь зёрнышку было хорошо и безопасно, и вскоре оно дало ростки. Только над землёй появлялись побеги, как, откуда не возьмись, упал булыжник и давил на росток, не давая ему взойти!
И так продолжалось много раз – упрямые побеги боролись за жизнь, прорастая даже сквозь камни! Тогда невиданная сила подняла сильный-сильный ветер, который повалил много столетних деревьев. Одно из них упало прямо на растущий побег…
Хозяева огорода спилили мелкие суки на хворост, а из толстого ствола вырезали скамью.
Демиург угомонился: зёрнышко, наконец, погибло.
* * *
Прошло много лет.
Деревянная скамья порядком обветшала, но оставалась целехонькой.
Соседские детишки частенько устраивали на ней вечерние посиделки.
Рядом стоял заброшенный сарай. Здесь хозяева особняка хранили сломанную мебель и другую ненужную утварь.
Однажды вечером шестеро мужчин вынесли из господского дома старое фортепиано. Возле них крутился бедный юноша лет шестнадцати – его звали Наби, он служил хозяевам особняка.
Он с тоской и грустью наблюдал за инструментом. Кажется, даже что-то говорил, но его не слушали. Вот мужчины сделали передышку, и один из них, вытерев блестящую лысину от пота, подошёл к пареньку и треснул подзатыльник. Тот даже не разозлился и не защищался. Фортепиано не поместилось в сарае, и его оставили под навесом, даже не прикрыв от дождя и ветра.
Наби отошел в сторону и уселся на землю, опустив голову.
Это ведь было его фортепиано – единственное, что досталось ему от умерших родителей! Но хозяева дома не любили музыку. Удивительно, как вообще Наби приняли на службу с таким "приданым".
Поначалу хозяевам нравились музыкальные вечера, но потом у госпожи начались головные боли, и пианино решили убрать в сарай. Наняли шестерых работяг, и те успешно выполняли приказ.
Юноше не запрещалось играть на инструменте, но он печалился, потому что звучать, как прежде оно не станет. После таких варварских передвижений инструмент будет безнадежно расстроен.
А Наби здесь не в том положении, чтобы вызывать настройщика…
* * *
Наступила ночь.
Особняк погрузился в сон. Лишь Наби не сомкнул глаз: как там его фортепиано?
Взяв фонарь-свечу и покрывало с кровати, он отправился прямиком к сараю.
Сбежавшая из курятника хохлатка уже свила на фортепиано гнездо! Ещё не хватало, чтобы на нем курицы яйца снесли! Юноша схватил спящую птицу и отнес в курятник.
Вернувшись, он протер фортепиано, открыл крышку и тихо-тихо сыграл пару гамм. Звук почти остался прежним!
Наби загорелся желанием немного поиграть. Притащив из сарая старое ведро, он перевернул его и уселся.
Ему понравилось новое звучание: пусть пианино немного гудело, но не приходилось нажимать на педаль, что удлиняла звук! Ноты будто сливались воедино, но мелодия казалась не хаотичной, а тягучей, как пастила!
Она заполонила его всего, и, казалось, что исчез особняк, огород и сарай, а музыка разлилась до самого неба в узенькую светящуюся тропинку. По ней бы добраться до звёзд!
Пианист резко открыл глаза, и пальцы застыли на клавишах. Прямо сейчас что-то пощекотало его щеку! Он обернулся и застыл от ужаса: скамья, что уже лет пятнадцать стояла на одном месте, была отодвинута!
Наби медленно встал и приблизился. Под тем местом, где стояла скамья, виднелся узкий-узкий проход!
Наби уже было наклонился над ним, но услышал аккорд! Неужели соседский кот неосторожно прыгнул на клавиши?! Да ещё и так удачно!
Он обернулся и вздрогнул.
Возле фортепиано стояла полупрозрачная девушка. На ней струилось длинное серебристое платье до пят, а темно-каштановые волосы, заплетённые в толстую косу, украшала россыпь мелких заколок-звёздочек.
Она вся светилась, и было непонятно – живая ли она, или всего лишь призрак?
Девушка, улыбаясь, глядела на Наби и взглядом манила к себе. Он подчинился, уселся на ведро и стал играть, а прекрасная дева закружилась в танце.
Словно пушинка она едва касалась земли, а Наби, заворожённый, наблюдал. Девушка танцевала так хорошо, будто много раз репетировала с Наби.
Прошло около часа, и танцовщица исчезла так же неожиданно, как и появилась. Наби словно проснулся. Скамья стояла на месте. Накрыв пианино покрывалом, он отправился спать.
* * *
В последующие дни Наби так загрузили работой, что у него не хватало времени дойти до скамьи и посмотреть, действительно ли там был проход или ему приснился чудной сон? А вскоре случился сильный ураган, он повалил несколько деревьев прямо на старую скамью! Ох, и пришлось потрудиться юному слуге, расчищая к ней путь!
Хозяева велели распилить старую скамью, а на ее место поставить новую – вон, сколько древесины, можно целый садовый гарнитур сделать.
Наби же испугался: если девушка существовала, она, скорее всего, погибла…
Какого же было его удивление, когда ночью он вновь ее увидел!
Красавица появлялась, когда Наби начинал играть.
Она так прекрасно танцевала, что вдохновляла юношу написать музыку специально для нее.
Наби написал нежную грустную мелодию, а девушка разучивала танец под нее.
Постепенно Наби начал понимать язык танца: красавица рассказывала историю о том, как жестокий правитель из зависти убил любящую семью. С того горестного момента звёзды с земли видятся тусклыми белыми точками, ведь убита была сама Прекрасная Муза, что одаривала вдохновением всех обитателей небосвода. После ее смерти звёзды лишь блекли.
Новорожденную осиротевшую дочь злодей превратил в зернышко и заточил в темнице под землёй. Зернышко нашло тепло и пристанище, правда, вырасти не могло: жестокий правитель убивал молодые ростки.
Дочь Музы и Покровителя Небесных Земель росла внутри зерна, словно в коконе, и постоянно спала. Но недавно она проснулась, услышав дивную мелодию! И теперь девушка танцевала рядом со своим спасителем.
Ах, как хотелось ей станцевать с юношей!
Неужели она никогда не коснется своего спасителя?
Горько становилось девушке, и каждое ее движение говорило о боли и тоске.
Наби чувствовал ее переживания, но его руки продолжали играть минорные аккорды, да слёзы капали на клавиши…
С каждым днем пианист становился все печальнее. Как красива и легка была девушка! И ему хотелось закружиться с ней в танце! Но финал сочиненной мелодии был грустен, и он не мог его изменить.
Девушка появлялась, когда Наби играл на пианино, но как только он убирал руки, как она исчезала бесследно. Юноше приходилось играть без передышки, лишь бы видеть прекрасную танцовщицу. Он уставал до изнеможения.
Девушка знала, что жестокий правитель не оставит ее в покое, поэтому перестала выходить к Наби.
Он же играл и играл, лелея надежду вновь увидеть прекрасную деву.
Однажды он пришел на то место, где была скамья, и лег на землю.
Вскоре Наби уснул. Девушка вышла и легла рядом. Посмотрев на небо, она отвернулась и обняла юношу.
Она хотела умереть рядом с ним от рук Демиурга.
Правитель направил всемогущий жезл на спящих влюбленных и пожелал им скорейшей смерти.
Огромный светящийся шар, похожий на комету, полетел на землю и ударил в спящих. От Наби и прекрасной танцовщицы остался лишь брусок, он отскочил и разбился о фортепиано…
Утром хозяева Наби даже не вспомнили, что у них был слуга.
* * *
Много лет прошло с тех пор. В особняке поселилась молодая семья. Их маленькая дочурка прогуливалась за домом и мечтала отыскать клад.
Из груды щепок она достала небольшую неприметную, но довольно увесистую коробочку, похожую на цилиндр.
Глаза у девочки загорелись хитрым огоньком: она нашла, что искала! Малышка крутила находку и так и эдак, но ничего диковинного не обнаружила. Неужели она пустая внутри?!
От безысходности она схватила ее за концы, и хотела было сломать на две части! И, о, чудо! Коробочка открылась!
Девочке показалось, что она резко распахнула веер или на всю ширину растянула игрушечную гармошку!
Внутри коробочки оказалась маленькая сцена, на ней стояло фортепиано, за которым сидела фигурка пианиста. Крохотная танцовщица тянула к нему руки, но никак не могла дотянуться.
Какую нежную, но грустную мелодию играл пианист! Он даже не глядел на клавиши, а любовался феей, что танцевала под эту сказочную музыку!
Как прекрасны, но несчастны они были!
Как красиво, но до слез печально, звучала мелодия!
Девочка расплакалась и хотела сломать проклятое пианино, чтобы возлюбленные воссоединились. Но, присмотревшись к устройству сцены, малышка нашла другое решение: она начала закрывать шкатулку, и фигурки пианиста с танцовщицей приблизились друг к другу.
Какое облегчение почувствовала девочка! Она поглядела на закрытый цилиндр и заметила, что на нем выгравирован рисунок. Девочка протерла рисунок подолом платья, теперь картинка стал ярче. На ней пианист и танцовщица обнимали друг друга.
Малышка начала медленно открывать находку, и тогда возлюбленные отдалялись, протягивая друг другу руки. Девочка резко захлопнула шкатулку, лишь бы не видеть их страдания.
Но каким волшебным был танец и музыка, что звучала в ней!
Малышка, радуясь, убежала домой, чтобы скорее похвастаться находкой родителям. Но открывать она ее не станет: это будет ее секрет. Прекрасная танцовщица и ее возлюбленный всегда будут вместе!
… За девочкой наблюдал недовольный Демиург. Даже после смерти милиз оставил память на земле.
И пусть: музыкальная шкатулка не помешает его царствованию.
