Анастасия Максимова
Подари мне меня
Мы сели в автомобиль, и Олег резко дал по газам. Я набирал строчки и краем глаза следил за дорогой.
Друг несколько раз притормозил, проверив основные функции машины, и нас немного отпустило.
– Макс, прости, что не сказал про Машу, там все сложно.
Он сосредоточенно глядел на дорогу.
– Ты уверен, что с ней все будет хорошо? Что ни она, ни Кирилл не пострадают в этой каше?
Я знать не знал, что за Кирилл, да и стопроцентной уверенности не было. Поэтому я промолчал, лихорадочно соображая. Сообщение было написано, и я нажал «Отправить».
Как только я это сделал, из поворота выскочила фура и ослепила нас. Я лишь услышал, как Олег чертыхнулся и резко вывернул руль. Дальше последовал глухой удар.
Машина перевернулась, и это было последнее, что я помнил. В голове лишь мелькнула мысль, что старый хрен нас таки подловил.
Глава 24.
Мира
Я проснулась от звука сообщения. Сонно потерла глаза и осмотрелась в поисках телефона. Я заснула прямо на диване в гостиной. Немудрено, после такого ужина-то.
Глянув на экран, я узнала номер Максима. А вот не буду смотреть, что там! Не хочу и не буду. Пока я металась в своих желаниях, сон прошел окончательно. Я решила найти тетю Иру.
Она весь вечер хлопотала над Машей и Кириллом. От рассказа девушки у меня кровь в венах стыла. Сколько же ей удалось пережить! Она настоящий боец.
Все мои беды на фоне ее проблем просто ничто. Одно меня убивало: она сказала, что мой последний эмбрион был уничтожен. Мой малыш…
Я вздохнула и зашла на кухню. Там с красными от слез глазами сидела тетя Ира. Я молча обняла ее. Видно, не мне одной стало тяжело от чужих бед.
– Ничего, Мирочка, сейчас поплачу и успокоюсь, лучше пусть это выходит. Так легче, – она утерла глаза платочком. – А ребятки спят, я их накормила и уложила.
– Спасибо, тетя, я даже не знаю, чем еще им помочь. Надеюсь, что для них этот кошмар закончился.
Мы переглянулись. Да, все надеялись, что теперь им ничто не грозит. И тут позвонили в дверь.
Я вздрогнула, а тетя с необычайной для ее возраста скоростью убежала смотреть, кто там. Оцепенев, я слышала, как она охает, шикает на вновь пришедшего и открывает дверь. Вскоре на кухню зашли Артем и крестный.
Артем был чернее тучи. Он раздосадованно смотрел прямо перед собой, словно боролся с желанием что-то сказать. А вот дядя Толя был довольным.
– Привет, Мирочка! Решил не откладывать в долгий ящик и сообщить тебе лично. – Он театрально раскинул руки: – Завтра ты станешь свободной и очень богатой женщиной!
Он улыбался, и я улыбнулась ему в ответ. Потом радостно подскочила и со всей накопившейся за эти годы нежностью обняла мужчину. Тетя Ира заохала и кинулась накрывать на стол со словами: «Это надо отметить».
Мы максимально тихо, чтобы не разбудить наших измученных гостей, сели за стол. Крестный достал свою фирменную наливку.
– В общем, все прошло даже лучше, чем я ожидал, и мне – благодаря той шикарной видеозаписи, конечно, – он хихикнул, – удалось оставить его почти без трусов! Признаюсь, это едва ли не самое удачное дело за все время моей работы.
Я сидела молча. Надеясь на это столько времени, внезапно поняла, что мне как-то все равно. Совершенно все равно. Ничего не хочу, ни денег его, ни имущества.
– Крестный, а я могу все это отдать? На благотворительность, например? Или нет! – я внезапно вспомнила, как вела избитую Машу по коридору, а к ней прижимался крошечный ребенок. – Я хочу отдать все эти день и недвижимость Маше.
Он поперхнулся наливкой.
– Мирочка, не руби с плеча, это огромные деньги! Ты что? Зачем этой пигалице столько? Оплати ее проблемы, если так хочешь, и все. Зачем делать ее миллионершей? Я вообще настаиваю, чтобы завтра она на время уехала с моими ребятами.
Я вздохнула и отмахнулась:
– Да что за ерунда! Мне не нужны эти чертовы деньги. Это не мое, мне своих хватает. А Маша, пока не оклемается, шагу из этой квартиры не сделает.
Я потянулась за чаем – как-то не пошла мне настойка. Что ли, слишком горькая… Не смогла я сделать больше глотка.
– Мира, я завтра заберу ее и ребенка.
Тон крестного мне не понравился. Но ему-то какое дело до моего врача? Я внимательно посмотрела в глаза дяде Толе. Потом смутилась. Ну если уж ему не доверять, пора тогда в дурку. Но решения своего я менять не собиралась.
– Да не беспокойся, тебе-то она зачем? Артем нас прекрасно сбережет, верно ведь?
Я настойчиво посмотрела на своего безопасника. Тот молча кивнул, а крестный поджал губы.
– Ну как хочешь. Пару дней пусть поживет.
Затем он словно замялся и виновато поднял глаза.
– Мирочка, тут такое дело… Я собирал на твоего мужа данные и нашел кое-что о Трофимове. Ты же уже знаешь из папки, что Витя его брат и десять лет назад он ему перешел дорогу? – он пристально посмотрел на меня, а я лишь сдержано кивнула. – Так вот, у меня есть кое-какие записи…
И он достал диктофон и выложил его на стол. Он лучился предвкушением, торжеством. Ни капли сочувствия или понимания там не было.
Я смотрела на крестного, словно видела в первый раз. Словно того, человека, что встретил меня недавно как родную, заменил жесткий и жестокий делец.
И этот диктофон. Глупо, но я не хочу его слушать, не хочу ничего знать. Брат? Брат моего недомужа? Нет, с меня хватит, я сама в этом разберусь, сама залезу в ту папку. Но не так.
Тетя Ира застыла с чашкой кофе в руках. Ее взгляд метался между мной и крестным. Она нахмурилась.
– Анатолий, – она грозно свела брови, – тебе не кажется, что ребята сами в состоянии разобраться в своих отношениях? Тем более они друг друга знают неделю от силы. Что за методы? У Ларика научился?
Теперь она смотрела на него жестко, словно эти слова должны были иметь особое значение для них. И, очевидно, имели, так как лицо крестного приобрело бурый оттенок.
– Ира, не лезь куда тебя не просят! Это мое дело, мое и Миры. Пусть она сама решает, что ей делать с этими знаниями.
Сестра моей матери со звоном поставила чашку на стол. Мгновенно из задорной квохчущей тетушки она превратилась в сильную и волевую женщину.
– Да ты ей и выбора не даешь! Ты прекрасно знаешь, что не читала она ту папку. Сам видишь, да наверняка тебе и Артем говорил об этом.
Я стрельнула в своего охранника гневным взглядом, который тот встретил совершенно спокойно. А вот я спокойна не была.
В последнее время мою жизнь трепало в разные стороны, и причины этому я найти не могла. Должно быть, так сложилось.
Но черт возьми, какого… какого все лезут в мою жизнь, не спрашивая меня! Хочу ли я этого, надо ли мне это? Пока я раскалялась добела, эта парочка не унималась:
– Ира, не лезь, твое дело – пирожки печь? Так и пеки, тебя сюда за этим поставили.
– Это ты так считаешь, индюк напыщенный! А я о ней заботиться хочу, заботиться, а не сажать в очередную золотую клетку.
Разговор набирал громкость. И в конце концов эти двое перешли на крик. Естественно, через какое-то время в дверном проеме показалось Машино лицо.
Она сонно, недоумевающе смотрела на меня голубыми глазами. Губа ее заплыла, а скулу украшал огромный синяк.
– Мира, может, мы с Кириллом пойдем?
На ее тихий голос среагировали лишь двое: я и Артем. Я отрицательно покачала головой, и мужчина молча пошел ее успокаивать. Я все объясню ей утром. Сейчас настало время заткнуть этих двух.
Они по-прежнему препирались. Багровое лицо крестного напоминало помидор. В таком состоянии он не был похож на близкого мне человека, он стоял на своем, теряя контроль над поведением.
Ирония, но сейчас он действительно напоминал мне отца в моменты гнева, которые с каждым годом наступали все чаще. Поэтому меня этим было не смутить и тем более не напугать.
Я смотрела на него, не вслушиваясь в слова. А вот тетя Ира блистала. Она с такой силой отстаивала мою самостоятельность, что я бы прониклась. Но, кажется, я уже утратила веру в людей.
Наконец именно она запнулась, наткнувшись на мой гневный взгляд, и замолчала. Крестный не заметил этого и уже вовсю сыпал оскорблениями, явно недостойными его статуса. Мне стало мерзко.
– Я прошу вас обоих замолчать и уйти. Надеюсь, я понятно выразилась?
Все-таки в воспитании моего папочки есть плюсы. Мне казалось, что лед моих слов сковал все вокруг.
Тетя смотрела на меня как-то странно, иначе. Она внимательно изучала каждую черточку моего лица, словно впитывая их. Наши глаза встретились, и я осознала: она меня понимает. Понимает как никто другой. Именно она заговорила следом:
– Мне надо пять минут, чтобы собраться, я все поняла. Утром я приду, сделаю завтрак и с ребятами посижу, – это был комментарий скорее Артему. – Не думаю, что их стоит оставлять одних в квартире. Перепугаются, не привыкли к обстановке.
Он кивнул, да и я не возражала. Она права, и все здесь присутствующие знали, что утром я снова убегу ото всех на работу.
После этого тетя вышла из кухни, и через пару минут я услышала, как хлопнула входная дверь.
– Ну наконец-то теперь можно поговорить нормально.
Крестный уселся в кресло и потянулся за своей наливкой. Я рывком выдернула у него из-под носа бутылку и вылила это пойло в раковину.
– Я, кажется, попросила оставить меня одну.
Наши взгляды скрестились. Крестный заметно занервничал.
– Мирочка, я все понимаю, тебе за эти дни досталось, но я хочу тебе лишь добра. Послушай меня…
– Нет. Это вы меня послушайте. Сейчас вы уберете свой диктофон и выйдете из моей квартиры, иначе сюда вам путь заказан. Это понятно?
Судя по злому взгляду и поджатым губам, ему было понятно. Он кивнул Артему, но тот не двинулся.
– Не положено оставлять ее одну. Сегодня я заступаю лично.
Дядя Толя удивленно взглянул на него, попутно набирая кого-то в телефоне и бурча под нос ругательства.
Он правильно сделал, что не стал спорить. Все же я дочь своего отца – это бесполезно.
Я почти расслабилась, когда он дернулся в сторону диктофона. Я подумала, что он хочет забрать его. Но тут крестный ловко подхватил аппарат и нажал на кнопку пуска. Голоса Максима и его безопасника разнеслись по кухне:
– Олег, достань мне расписание Вознесенской и распланируй встречу с ней на следующей неделе, скажем, в четверг. И распорядись, чтобы во всех отелях на следующую неделю в моих номерах были шампанское, презервативы и свечи.
– Ты что, ее все равно трахнуть хочешь? Макс, да зачем она тебе? Брату мстить?
– Ну почему же сразу трахнуть. Уверен, что она будет не против. В последнюю нашу встречу я что-то не заметил сильного сопротивления. Ну а что, Олег? Она хочет ребенка, я хочу ее. Тем более, что уж греха таить, мы друг другу симпатичны. Просто надо дать друг другу то, что нам надо. В конце концов я тоже уже не молод и наличие ребенка будет кстати.
– Кстати? Макс, это ребенок! Живой человек. И как ты собрался ей его делать? Заявишься в офис и попросишь ноги раздвинуть? А как…
Не выдержав, я схватила диктофон и отправила его в стену.
Глава 25.
Мира
Воцарилась мертвая тишина. Крестный смотрел на остатки аппарата, и его лицо снова приобретало малиновый оттенок. Очевидно, он был не готов к такой моей реакции.
Я же смотрела на него и не двигалась с места. Молчала. Он нарушил тишину первым.
– Я безусловно тебя понимаю. Такая нагрузка на нервную систему и все такое, – слова давались ему с трудом, он скорее цедил их сквозь зубы. – Но ты сейчас не способна оценить жест моей доброй воли. Читала ты там папку или нет, факт остается фактом: тебя снова используют. Я все сказал! Решай сама, кто на твоей стороне.
Он вышел из кухни. Через пару минут оглушительно грохнула входная дверь. Я же опустилась на стол. Второй раз за эту бесконечную неделю я позорно разревелась.
Нащупав на шее подвеску-перышко, я сдернула ее с шеи и отшвырнула в сторону.
Как же я такое допустила? Почему из всего, что со мной случилось, в голове лишь гудело: «Она хочет ребенка. Я хочу ее».
Я думала, что хоть каплю ему нравлюсь. Хоть немного, но решаю сама, с кем спать, с кем быть. Но снова одно сплошное нет! Я – долбаный инкубатор!
Опять все вокруг реализуют свои желания через меня! Послушная дочь – пожалуйста, верная жена – заверните… Что? Родить ребенка для мужа-недомерка – да хоть тройню! Трахнуться? Конечно!
Даже крестный, который лишь дал мне надежду, тут же ее отобрал. Я не просила его об этой опеке, это моя жизнь, МОЯ!
Слезы катились по щекам, а я судорожно всхлипывала. Сквозь рыдания я услышала, как тихонько хлопает входная дверь. Через минуту я бросила взгляд в проем. Там стоял хмурый Артем.
– От Трофимова не было вестей?
Его голос был тихим, обеспокоенным. Это удивительно меня отрезвило. Я вытерла слезы и умылась холодной водой. Молча сделала себе капучино в кофемашине.
Подумав, я еще быстро поставила чашку для эспрессо и нарезала бутерброды. Все это время Артем молча наблюдал за мной.
А я решала, решала, что дальше буду делать. С ним, с Машей и Кириллом, с крестным, тетей. Максимом…
От этого имени в груди начинало нестерпимо печь. Ночь и вечер, пара встреч. Когда он успел так глубоко в меня забраться? Не думать о нем сейчас, нет.
– Он прислал СМС незадолго до вашего прихода. Я не читала.
Капучино был горячий, но не обжигающий. Наверху красовалась плотная пенка. Обожаю этот напиток за его мягкость.
Артем хмурился.
– Прежде чем вы решите, что дальше делать, я хочу сказать, что работаю на вас, – его взгляд был жестким. – Не на Филатова, не на Вознесенского, не на Трофимова или даже на своего отца. На вас. И это мой выбор.
– Поэтому ты докладывал свои соображения насчет меня крестному?
Теперь настала моя очередь смотреть на него без обиняков. Пусть, раз начал, говорит до конца, оправдывается и объясняется.
Он понял намек.
– Сначала я не хотел браться за вашу охрану, но мне несколько лет назад не оставили выбора. Это было что-то типа боевого крещения. Отец всегда говорил, что я найду еще свой объект, но тогда я не понимал, о чем он. Вы были жутко скучным и неинтересным делом, но целиком и полностью моим.
Он ненадолго прервался, принял из моих рук чашку кофе, отпил из нее и продолжил:
– В день нападения на вас я ушел на день рождения к сестре с самого утра и не проверил обычные данные. Я никогда особо не копал глубоко, да и не было необходимости. Хотя отец давно намекал, чтобы я следил за Виктором. Вот не уследил. Поэтому я еще раз прошу прощения.
Он залпом выпил кофе и просто закусил бутербродом.
– А потом я резко стала интересной?
Он усмехнулся:
– А потом я увидел в вас не манекен, а живого человека, нуждающегося в защите.
Я удивленно на него смотрела. Манекен. Должно быть, он прав. Я давным-давно напоминала робота.
– И я понял, что хочу работать на вас. Ну а дальше началась полнейшая чертовщина.
Он немного растеряно посмотрел на меня, словно решая, стоит ли доверять мне саму себя. Стоит ли вываливать новую порцию откровений. Должно быть, решил, что стоит.
– Я не доверяю Филатову, не доверяю даже собственному отцу. Он никогда не был до конца откровенен со мной. Но я знаю, что между ними и Вознесенским есть неоконченное дело. Может, он и любит вас как дочь, но отомстить он явно хочет больше.
Он посмотрел на меня, беззвучно прося разрешения продолжить. Я кивнула.
– Вся эта история с ЭКО, вашим мужем, разводом… Все это завязано на вашем отце и его деньгах. Ваш муж должен, причем должен крупно и очень опасным людям. Они не посмотрят на вашу фамилию и, если надо, придут за деньгами к тому, кто заплатит.
– А заплатить может мой отец, верно? И надавить на него можно через меня.
– Да.
Я глубоко вздохнула, но меня не отпускала мысль, что я что-то упускаю. ЭКО. Беременность. Я прошептала скорее себе, чем Артему:
– Но мой отец меня не любит, он относится ко мне как к неудавшейся инвестиции. Ему нужен наследник. И этот наследник – явно не мой муж. Ему нужен внук, верно же?
Артем смотрел на меня прямо. Возможно, этого всего лишь догадка. Но что-то подсказывало, что мой родитель раскошелился бы за меня в одном случае – в случае беременности и вероятности рождения «нормального» наследника империи.
Я передернула плечами. Мерзко. Действительно мерзко.
– И что дальше?
– Я пока не знаю. Трофимов может сколько угодно корчить из себя ублюдка, но он не такой. – Артем смотрел мне в глаза, пытаясь вложить в свой голос максимум веры. – Я ошибался в нем. Сегодня он не продал вас, не поддался Филатову. Надеюсь, мой отец не наделает глупостей.
Впервые за вечер на душе потеплело. Я боролась с желанием взять телефон и прочитать сообщение. Внутри расцвела надежда. Но я тут же заставила спуститься себя с небес на землю.
Надежда на что? Что он влюбился в меня за эти несколько дней? Что он все бросит и станет стеной за меня? Что упадет на колено и поклянется в вечной верности? Или что заберет слова про «просто дать друг другу нужное» назад?
Рука, державшая телефон, разжалась. Нет. Никому не стану верить.
– Слышать ничего не хочу про Максима. И видеть его не хочу! Кстати, – в голову пришла внезапная мысль, – а как же Маша? Она каким образом тут очутилась, зачем она крестному?
Артем усмехнулся:
– У Маши свои дела, но она нужна Филатову для того, чтобы держать безопасника Трофимова на коротком поводке. В подробности я не вдавался. Думаю, она сама расскажет вам, когда будет готова.
Я вздохнула с облегчением. Хоть это хорошая новость.
– Тогда повторю свой вопрос: и что дальше?
Дальше он взял наши опустевшие чашки, сполоснул их в раковине и поставил в сушилку.
– Дальше ждем следующего хода одного из игроков. Пока я не в силах влиять на то, что происходит. Очень жаль, что это касается вас.
– А мы разве не можем все исправить? Возможно, я смогу закрыть долги мужа – крестный же сказал, что отсудил у него кучу денег. Я не понимаю, почему из-за каких-то нескольких миллионов тут целую криминальную драму разыгрывают.
Артем уставился в огромное окно на ночной город.
– Мирослава Илларионовна, там не просто долги. Он держит так называемый общак. Это несколько капиталов очень влиятельных людей. Вместе с процентами это не просто огромные деньги, это как ВВП маленького государства. – Его голос стал тише. – Я не знаю, как ваш муж-идиот в это ввязался. Но поверьте мне, даже если заставят платить вашего отца, он выйдет из это ситуации голым. Буквально! И хорошо еще, если с обеими почками.
Я удивленно смотрела на него. В моей голове, особенно с учетом профессии, с трудом укладывалось это. Какой такой общак? Какие такие капиталы?
– Артем, это похоже на третьесортную историю из девяностых. Мы же живем в другое время! О чем ты?
Я правда не понимала. Но он лишь покачал головой:
– Если с этими деньгами хоть что-то случится, то у нас с вами будет только один выход. Нам вместе с Машей и Кириллом придется исчезнуть. Бросить здесь все. Это единственный вариант, но я очень надеюсь, что до него не дойдет.
Он смотрел на меня, и впервые за много лет, мне стало по-настоящему страшно.
– Главное, чтобы Филатов с моим отцом не наделали глупостей, а Трофимов довел начатое до конца.
Глава 26.
Мира
Утро не принесло былых эмоций. Все тело было разбито и ныло. Голова гудела так, словно по ней били в набат. Будильник звенел несколько минут, прежде чем я его выключила.
С трудом поднявшись, я кое-как доплелась до ванны. Из зеркала на меня смотрело нечто с отекшими, красными, заплаканными глазами и спутанными волосами.
Учитывая то, что спала я всего пару часов, все это было нормально. Хоть и трудозатратно.
Ночью Артем объяснил мне, что теперь Маша с Кириллом идут ко мне своеобразным прицепом и разбираться, кто они и откуда, никто не станет. А значит, я обязана предупредить девушку об опасности.
Откладывать это не стоит, поэтому я привела себя в более-менее приличный вид и отправилась на кухню. Меня снова сразил запах сырников.
Тетя Ира. Я не представляла, как вести себя с ней. Поэтому просто молча проследовала к столу с огромной тарелкой сырников. К слову, Маша уже сидела за этим же столом и с аппетитом уминала завтрак.
С радостью я отметила, что к ней возвращается ее бойкость. Непривычно было видеть ее замученной и подавленной. Если бы не синяки, то и вовсе можно было подумать, что жизнь ее балует.
Тетя Ира повернулась ко мне и как ни в чем не бывало защебетала:
– Ну вот и еще одна полуночница пожаловала! Небось сейчас пару сырников в рот кинешь – и на работу? Вот, держи. – передо мной возник стеклянный контейнер. – Возьмешь с собой. Хоть перекусишь в обед, а то я тебя знаю…
Я смотрела на нее подозрительно. Может, и она не та, за кого я ее принимаю?
– Вы не можете меня знать. Мы восемнадцать лет не общались.
Маша поперхнулась и вопросительно уставилась на меня. Но сестру моей мамы такое сухое обращение ничуть не смутило:
– Знаю, солнышко, знаю. Во-первых, ты больше похожа на свою мать, чем думаешь, – на секунду ее взор затуманился воспоминаниями. – А во-вторых, я получала о тебе едва ли не больше сведений, чем Толик. И исследовала эту информацию очень пристально.
Она как ни в чем не бывало продолжила жарить сырники. И если бы моя голова не гудела, возможно, я бы с ней поспорила. А пока желания такого не было.
Мне нужно было думать о другом.
– Маш, можно тебя на пару слов?
Она кивнула. и я поманила ее в другую комнату. Вместе мы вошли в ту самую детскую, где сидел маленький мальчик и играл с моими подарками. Эта картина меня умилила, и я на секунду застыла.
– Ой, Мира, прости, ничего же страшного? Мне тетя Ира сказала, что он может взять эти игрушки.
Девушка кусала пухлые губы. Но я была только рада. Единственное… Я смотрела на мальчика, и мое сердце сжималось. Еще не скоро я смогу стать мамой. Теперь нет никакого желания подпускать к себе кого-либо.
Да и сердце мое все еще норовит выскочить при мысли о Максиме… Но не факт, что у нас есть шанс на что-то большее, чем секс.
Я отогнала все это подальше от себя. Сейчас не время забивать голову глупыми мечтами и желаниями.
– Маш, мне очень жаль, но сейчас тебе нельзя будет покидать эту квартиру без охраны. – Маша настороженно вздернула подбородок. – У меня есть некоторые сложности, и, пока они не разрешатся, ты и Кирилл находитесь в опасности.
Немного помолчав, я продолжила:
– Это из-за меня. Но изменить это сейчас нельзя. Кроме того, если все будет совсем тяжко, нам всем придется исчезнуть на какое-то время.
Закончив, я посмотрела на Машу. Та же внимательно изучала ковер на полу у ног ребенка. Кирилл играл с железной дорогой, запуская поезда.
– В общем, с моей везучестью пойду-ка я вещи соберу. На всякий!
Маша подмигнула мне и улыбнулась. Вышло зловеще, учитывая ссадины на губе и кровоподтеки. Но у меня от ее слов немного отлегло от сердца. Фух.
– Ты похожа на мокрого гремлина. Бадягой хоть бы намазалась!
Я кивнула на ее лицо.
– А ты похожа на невесту Франкенштейна. Только скрещенную с рыжей отекшей жабой.
Мы посмотрели друг на друга и разразились хохотом, выпуская все напряжение этой ночи. Несмотря на то, что с Машей мы знакомы недавно, я чувствовала в ней родственную душу.
Поэтому, как и она, хохотала от души. Вот такими нас и нашел Артем.
– Мирослава Илларионовна, вы собираетесь сегодня на работу?
Со слезами на глазах я кивнула. А потом поплелась превращаться из отекшей рыжей жабы хотя бы в спаниеля. Позади меня все еще хохотала Машка.
Нас ждал еще разговор о прошедшей ночи. Но это могло подождать.
Через несколько часов я оторвала взгляд от рабочего стола, заваленного документами. Передо мной стояла Юля с бутербродами. Я кивнула ей и не глядя стала жевать.
День был в самом разгаре, но я ловила себя на мысли, что безумно устала. Работа не спорилась, строчки разбегались перед глазами. Я потерла переносицу.
Раз за разом мысли возвращались к Максиму и тому сообщению. Я так и не прочитала его, хотя сделать это следовало давно. Но что-то меня все время останавливало и отвлекало. Вот и сейчас, стоило мне потянуться к телефону, как по внутренней связи Юля объявила о посетителе.
В этот момент в дверь зашел Артем и одновременно зазвонил мобильник. Глянув на экран, я увидела имя Маши. Дав знак безопаснику подождать, несмотря на его протест, я взяла телефон.
Из трубки послышались сдавленные рыдания:
– Ммммиирааа! Мирочка, они разбились, они разбились! Мира! Мой Олег…
Дальше я уже не слушала. Я смотрела прямо на Артема, не отводя взгляд. Он только сказал:
– У нас есть несколько часов, прежде чем будет поздно. Поехали.
Дальше все происходило как в тумане. Я предупредила Юлю, что еду на встречу с клиентом, и вышла вслед за безопасником. Села в неприметную иномарку белого цвета. С парковки мы выехали параллельно с моим вишневым автомобилем.
Пока меня везли, в голове крутился один вопрос: что с Максимом? Но я не хотела спрашивать Артема. Поэтому просто набрала в поисковике телефона последние новости.
Лента пестрела скандальными заголовками. «Пьяная авария», «Молодой директор-миллионер разбился», «Холостяк года не успел поменять статус»… Я открыла самый обычный новостной портал трясущимися руками.
Статья гласила: «Сегодня ночью глава компании «Трофимов-сити» попал в крупную аварию в самом центре города. Находясь в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, он не справился с управлением и врезался в стоящую на обочине фуру. Максим Трофимов и начальник его службы безопасности Олег Смирнов погибли на месте».
Меня трясло, и слезы непроизвольно текли по щекам. Я вспомнила об СМС и поспешила его открыть.
Я перечитала сообщение бесчисленное множество раз. Кажется, я заучила его наизусть, и ничто не сможет заставить меня забыть эти слова.
«Девочка, меня преследует ощущение, что увидимся мы теперь не скоро. Моя поездка может задержаться надолго. Как тебе уже известно, мой братец-кретин не отличается умом. Но в этот раз он превзошел самого себя. Потом все расскажу, но будь осторожна! У меня на тебя еще большие планы. И помни, ты теперь моя женщина, чтобы ни приходило в твою хорошенькую голову. Крестному привет передавай, он у тебя тот еще старый хрен. P.S. И береги Машу, а то мой безопасник не сможет нормально работать».
Я вертела телефон в руках, а из глаз катились слезы. Внутри все сжималось, и сознание то и дело ускользало. Мы приехали на какую-то лодочную станцию.
На пристань подъехала похожая машина, и я услышала крики Артема:
– Я что, неясно выразился?! Почему привезли постороннего?!
– Я тебе устрою постороннего! Ты мне не указ, и я еду с вами! Я знаю старого хрена слишком много лет, чтобы мною пренебрегать, и Миру больше не оставлю. Так что прекращай трепать языком, нам надо торопиться!
Сквозь пелену слез я увидела, как из машины выбирается тетя. Едва увидев меня, она кинулась ко мне с объятиями:
– Ничего девочка, ничего! Мы и не такое переживали, лучше подумай о своей беременной подружке, она никак не может прийти в себя.
Я удивленно смотрела на старую женщину. Но нас прервал Артем:
– Все потом, быстро залезайте, нам осталось меньше получаса. Мирослава Илларионовна, ваш телефон.
Я в последний раз взглянула на текст СМС и отдала аппарат. Он исчез в руках одного из охранников вместе с моей выдержкой. Я медленно осела на пол…
Глава 27. Макс
Я смотрел на переломанное тело своего друга. Если бы не он, то мы вряд ли выжили бы в той заварушке. Я сам был в гипсе, но это не шло ни в какое сравнение с моим внутренним состоянием. Состоянием бешенства и отчаяния.
Наконец Олег пошевелился.
– Маша… Где Маша?
Хрипы вырывались из его сухого горла. Потрескавшиеся губы и заплывшее лицо выглядели ужасно. Его взгляд, сначала мутный, а потом становящийся все четче остановился на мне. Все в нем требовало ответа на заданный вопрос.
– Прости Олег, прости. Но они все пропали…
От автора: Дорогие читатели! Огромное спасибо, что проявляете интерес к моему творчеству. Напоминаю, что у меня есть личный телеграмм-канал с новостями, акциями, скидками, а также просто с любопытными подробностями моей нескучной жизни "Максимова Анастасия | Голос писателя"
https://t.me/maksimovabook
