Анастасия Максимова
Подари мне меня
Такое состояние было совершенно для меня нехарактерно. В последний раз я испытывал такое замешательство… Да я даже не помню когда!
После возвращения из клиники я отложил все дела и встречи. Расписание полетело впервые за последние пять лет. Эльвира едва не рыдала, когда я распорядился перенести все запланированное.
Даже Олег удивился и попросил «не истерить как малолетка перед первым трахом». Друг пропал на целый день, выискивая информацию об Ивановой. Возможно, даже встретился с ней. Тогда бы это объяснило всю его занятость и вчера, и сегодня. Да что там, стерва в розовом сама открыла ящик Пандоры.
Вчера полвечера я потратил на изучение тонкой папки, которая была положена мне на стол еще три года назад. За это время она пополнялась всего пару раз и была не в пример меньше основной. Оглавление гласило: Вознесенская Мирослава Илларионовна. 12.12.1990 г.
Раньше эту папку я упрямо не открывал. Мне противно было думать о том, что какая-то очередная золотая девочка встала поперек плана моей вендетты. Очередная кукла без ума и фантазии, воспитанная папочкиными бабками.
Сколько таких я видел по ночам в клубах? Да сотни. Прожигательницы жизни с накачанными губами и сиськами. Эскортницы хоть деньги зарабатывают, а эти спускают все подчистую. Я уже вытаскивал Олега от одной такой «доченьки».
Умеют вынести мозг и набить его профитролями и фуа-гра. Поэтому заступничество Ивановой возбудило мой интерес. Олег говорил, что она не так проста. Но его мнение необъективно.
В итоге я расположился со стаканом воды перед папкой, чтобы попробовать оценить по досье еще одну золотую девочку. Я открыл ее и стал рассматривать скудное содержимое.
Сначала шли фото. Немного. И на всех была стройная рыжая девушка с чувственными пухлыми губами и серьезными серыми глазами.
На каждом фото она была идеальна. Стильные платья-футляры, брюки, юбки-карандаши. Практически отсутствие вульгарного макияжа. Пара фото, где она блистала в черном платье в пол на каком-то благотворительном вечере под ручку то с отцом, то с мужем. Она была красива. Строгая, сексуальная, знающая себе цену.
Ничего от девочки-тусовщицы. И не скажешь, что ей двадцать восемь лет. Выглядит старше, более взрослой, зрелой.
На мгновенье меня охватила ярость при мысли, что этот перекачанный сопляк касается ее тела. Что она стонет и извивается под ним, произнося его имя.
Да что это со мной? Мой братец перетрахал целый взвод баб. И никогда мне не было до этого дела. Но здесь, при взгляде на статную фигурку, обтянутую шелковым топом, меня обуяло такое возбуждение, что в штанах неожиданно стало тесно.
Ей-богу, как подросток озабоченный. Отложив фото в сторону, я стал искать темные пятна в ее биографии. Но ничего. Черной кляксой в ее жизни было лишь замужество. В остальном все было идеально: идеальная дочь, идеальная бизнесвумен с собственным юридическим агентством. Весьма успешным, кстати. И это заслуга отнюдь не денег отца.
И вот ей я собираюсь сделать ребенка. Почему-то при мысли об этом перед глазами возник образ голубоглазого малыша с рыжими кудряшками.
Я захлопнул папку. Эта дамочка не должна вызывать у меня никаких эмоций, совершенно никаких! Эмоции – это слабость.
Об этом я и вспоминал сегодня, когда меня накрывало бешенство. Бешенство из-за собственной беспечности, из-за пробок и из-за долбаной фуры, перегородившей мне подъезд к клинике. Деваться было некуда, и я нырнул в обшарпанный безлюдный двор.
Едва залетев в арку, я увидел предмет своих терзаний. Вознесенская практически бежала, если так можно выразиться, на огромных шпильках. На ней было привычное платье-футляр, не оставляющее пространства воображению.
Лицо сосредоточено, к груди прижата папка, а сама она не замечала ничего вокруг. Я спешно припарковался посреди двора, как заметил в боковое зеркало странное.
За будущей матерью моих детей из подъезда вынырнули трое. Мои брови поползли вверх, когда они спешно натянули маски и один из них дернул девушку за волосы, заламывая руку. Она бы справилась – сразу видно, что обучена приемам самообороны, – если бы он был один. Я дернулся, когда второй огрел ее чем-то по затылку и девушка обмякла в его руках.
На моих глазах эти придурки потащили ее в подъезд. Не теряя ни минуты, я вытащил телефон и набрал Олега. Ему было до нас минут семь.
Четко обрисовав ситуацию, место и действия, я нырнул в подъезд. Друг отговаривал меня, велел ждать его. Но на это не было времени. Мало ли что они с ней могу сделать.
Картина, открывшаяся моему взору, была отвратительной. В ободранном подъезде, источавшем аромат экскрементов и дешевых сигарет, было темно. Свет освещал лишь небольшую лестничную площадку первого этажа. Там эти уроды и расположились.
Действовали они быстро и слаженно. Вознесенская уже пришла в себя, мычала и извивалась. При виде того, что они собираются делать, мне сорвало крышу.
Девушка была прижата к перилам. Полуголой, ей широко раздвинули ноги, а чмо по центру уже пристраивалось для совершения надругательства.
Я бесшумно дернулся к нему и вырубил с одного удара. Ярость застилала глаза, что и помешало мне вовремя добраться до второго. Он и его напарник выронили Вознесенскую. Она явно не заметила, как освободилась, и с треском рвущихся веревок рухнула на холодный пол.
Остальное меня на время заботить перестало. Я сразу понял, что это не обычные отморозки с улицы. Несмотря на тупой и непродуманный план, двигались они синхронно и правильно. Боевые приемы им были знакомы. Мы покружили по подъезду, я попытался выманить их на лестничную площадку первого этажа. Там было светлее и дальше от девушки. Кроме того, с минуты на минуту я ждал Олега с ребятами.
Я слишком увлекся процессом, поэтому не сразу заметил в руках одного из ублюдков нож. Он бы добрался до меня первым, но тут подъезд огласили крики второго нападавшего. На секунду растерялся даже я, когда увидел торчащую из его плеча туфлю.
Опомнился я первым и благодаря заминке достаточно быстро закончил эту драку. Никогда не стоит отвлекаться.
Краем глаза я видел, что Вознесенская зачем-то встала и вытащила свою туфлю из обмякшего тела. Даже сейчас, в пыли и грязи, она была невероятно хороша.
Да, я почувствовал себя долбаным извращенцем, зависнув на ее голых ногах и тонкой полоске волос, указывающей направление к сокровенному. Она, шатаясь, нацепила на себя туфли и трясущимися руками пыталась одернуть платье.
Я приблизился к ней и помог. После этого сдернул с себя пыльный пиджак (кажется, почти целый) и накинул на худенькие плечи. Даже на каблуках она едва ли могла быть со мной на равных.
А потом она подняла на меня удивленные перепуганные глаза.
Не знаю, сколько бы мы с ней так стояли, но в подъезд влетел Олег с ребятами.
– Что за?!..
Друг ошарашенно уставился на меня. Потом на нее. Брови его поползли вверх.
– Олег, будь добр, возьми этих с ребятами и доставь на базу. Я с ними потом разберусь. Думаю, сегодня наши планы несколько поменяются. Предупреди нашу новую знакомую о форс-мажоре, – я незаметно кивнул в сторону Вознесенской. – Я пока отвезу девушку домой.
Все это время я обнимал ее за плечи, а она доверчиво жалась ко мне. После последней фразы девушка напряглась и резко отступила.
На моих глазах произошла разительная перемена. Из забитой и испуганной женщины, оказавшейся в шаге от насилия, она превратилась в уверенную в себе стерву.
– Я вам, безусловно, благодарна за помощь. Но настаиваю, чтобы этих вот, – она кивнула в сторону трех тел, которые уже тащили к выходу, – отвезли в ближайший участок. Я сама с ними разберусь.
Она выпрямилась и с достоинством направилась к выходу из подъезда, словно из спа-салона шла. Если бы я не видел дрожащих рук, подумал бы, что участвовал в спектакле лично для меня. Но корчить из себя валькирию она могла для кого-нибудь другого.
Открыв сумочку, Вознесенская вручила свою визитку Олегу. Он вопросительно взглянул сначала на меня, потом на ее спину.
– У меня сегодня еще дела. Надеюсь, вы со мной свяжетесь, и мы обсудим, как я могу вас отблагодарить.
И она ушла. Своей фирменной походкой от бедра. Если бы не внешний вид: всклокоченные волосы, грязная и местами разодранная одежда, синяки и ссадины, – то невозможно было бы сказать, что сейчас произошло в подъезде.
Я двинулся за ней. Если она рассчитывает отскочить от меня так быстро, то сильно ошибается. А еще она утащила мой пиджак.
– Макс, стой. – Олег аккуратно придержал меня за руку. – Может, имеет смысл ее сейчас не трогать? Пусть идет в клинику, потом, если надо будет, свяжетесь. Не светись сейчас, это не самое умное.
– Ты сбрендил? Ее едва ли не изнасиловали здесь пять минут назад! Я стащил с нее этого ублюдка, – я пнул валяющееся рядом бездыханное тело, – когда он уже почти начал процесс. Ты ни хрена не понимаешь! Ей домой надо, в ванночку с пеной. А она собралась на процедуру. Больная баба!
Оттолкнув его, я выбрался на свет, чтобы резво отскочить с дороги. Вишневый «мерседес» бодро влетел в арку и свернул в направлении клиники. Ну что ж. Процедуры так процедуры.
Глава 8.
Мира
Очнулась я уже на парковке у клиники. Ни пробок, ни машин, перегораживающих дорогу. Марш-бросок до машины стоил мне приличного количества сил. Если сейчас не сменить обстановку, то начнется приступ паники, отходняк. Нельзя этого допускать.
В зеркало я оценила свой внешний вид. Жуть. Напрошусь в душ в клинике, я все равно уже опоздала почти на час. Но пункцию откладывать нельзя. Надеюсь, что овуляция еще не произошла.
Трясущимися руками я открыла дверь авто. Ноги слушались плохо, но мне все же удалось выйти и даже забрать пакет из багажника. Полгода назад я кинула туда сменный комплект одежды и белья на всякий случай. Случай настал.
С неестественно прямой спиной я дошла до дверей и попала внутрь. Черт. Витя.
Он стоял и орал на моего врача, Марию Сергеевну.
– Да мне плевать на это! Где моя жена? Если вы покрываете ее саботаж, я забираю все деньги и сравниваю тут все с землей! Да я вас…
Он отвлекся и взглянул в мою сторону. Ни капли удивления. Словно так и было задумано.
Только сейчас я поняла, что, скорее всего, обронила телефон. И уже час не выхожу на связь. Сделала вдох-выдох, подошла к стойке регистрации.
– Добрый день, Мария Сергеевна. Прошу прощения за опоздание. Надеюсь, вы разрешите мне принять душ и переодеться перед пункцией. И можно на секунду ваш телефон?
Она отмерла не сразу. Врач побледнела, кивнула и протянула разблокированный старенький китайский смартфон.
Руки все еще тряслись, но я по памяти набрала номер отца. Он снял трубку далеко не сразу:
– Да! Кто это? У вас есть три минуты.
Этот номер был личный и только для экстренных случаев.
– Папа, это я. На меня напали с целью изнасилования около клиники. Все обошлось. Их доставят в ближайший отдел полиции. Пришли туда ребят, пусть разберутся. Это, скорее всего, был заказ.
На том конце повисло долгое молчание. Про себя я молилась, чтобы он вспомнил о том, что я его дочь и я живой человек. Больше всего на свете мне хотелось уткнуться в его плечо и разреветься. Чтобы он обнял меня и наказал этих ублюдков. Молчание прервалось:
– Хорошо. Но ты могла бы сама позвонить в службу безопасности. Зачем отвлекать меня и устраивать сломанный телефон?
Я что было мочи сжала телефон. В тишине холла его слова слишком громко прозвучали, отражаясь на лицах случайных свидетелей. Большинство опустили глаза. Лишь муженек с Марией Сергеевной смотрели на меня. Она – сузив от возмущения глаза, он – торжествующе.
Я молча отбила звонок. Передаст в службу безопасности сам. Если что, вытрясу информацию от своего спасителя. Отдав телефон, я было хотела попросить провести меня в душевую, как муж решил, что сегодня я еще недостаточно натерпелась:
– Совсем сдурела, да?! Какое, нахрен, изнасилование? Да кто позарится на тебя, ледышка чертова? Небось подстроила все, чтобы откосить от ЭКО…
Закончить он не успел. Отработанным ударом я направила кулак ему в нос. Послышался хруст. Витюша завопил, как истинная истеричка. Он бы бросился на меня, но его удержал внезапно возникший главврач.
Я же молча кивнула Марии Сергеевне и пошла за ней по коридору.
Шли мы в полной тишине. Несмотря на внешнюю холодность, я кипела как никогда в жизни. Первый раз за двадцать восемь лет я осознала, в каком дерьме увязла. Это даже не золотая клетка – это золотой гроб!
Меня начало трясти, трясло все сильнее, пока перед расплывающимся взором не возникла душевая кабина.
Я не сразу поняла, что сзади хлопнула дверь и теплые руки снимают с меня пиджак. Я его так и не вернула. Без этой последней защиты я почти рухнула на пол и позорно разревелась. Выла белугой, пока с меня стаскивали разодранное платье.
Я плохо помню следующие полчаса. Мария буквально силком затащила меня в душ, смыла всю грязь, терла кожу так, что она покраснела и загорелась. Несколько сеансов контрастного душа немного успокоили. Истерика улеглась, и я лишь изредка всхлипывала.
Девушка завернула меня в большое пахнущее чистотой махровое полотенце и принялась обрабатывать ссадины.
В дверь пару раз стучали, один раз даже ломились, но Мария всех прогоняла.
Потом в руках у меня оказалась кружка чая. С чабрецом, как я люблю. Девушка села рядом и положила передо мной начатую коробку конфет. Потом посмотрела на меня и убрала подальше, закинув себе в рот сразу две.
– Это на случай, если тебе все же захочется делать пункцию.
Она внимательно смотрела на меня. Я же уставилась в кружку. Да пошли они все! Это моя жизнь!
– У вас же в клинике есть доноры спермы? Ты сможешь использовать их? – я смотрела прямо на нее. – Я не хочу ребенка от этого урода, никогда не хотела. Маша, ты сделаешь, что я прошу? Безусловно, я заплачу.
Девушка скривилась. Потом встала и села совсем рядом со мной.
– Мирослава Илларионовна. От этого урода пусть рожают дуры силиконовые. И вообще, такие, как он, размножаться не должны! – она осеклась и виновато посмотрела на меня. – Я тут вам кое-что сказать должна…
Я ее перебила. Хватит с меня на сегодня потрясений. Не хочу пока ничего знать. Маша мне нравится, вот потом как-нибудь и расскажет.
– Зови меня Мира. Не надо сегодня ничего говорить. Это терпит. Потом, все потом. Просто скажи: поможешь?
Она кивнула.
– Сегодня к нам донор придет один, возможно. Могу фото и данные показать! Там вроде все неплохо у него с анализами. Давайте его? Мне кажется, – она покраснела, – он бы точно выбрал вас на роль матери своего ребенка.
Я не хотела никаких данных. Я вообще не хотела ничего, кроме ребенка. Запасной одеждой оказался уютный спортивный костюм молочного цвета. Как же давно я не носила ничего подобного!
Моему телу катастрофически не хватало тепла. Причем не только физического.
Пока я шла с Машей на пункцию, мы говорили на разные темы, она шутила, а я даже смеялась.
Витюша по дороге не встретился. И это явно к лучшему. В голове уже зрел новый план действий. Очень не хватало телефона, но скорее всего следующий разговор нужно будет осуществить лично.
Мы остановились у нужной двери. Я внимательно смотрела на девушку.
– Маша, мне очень нужно, чтобы и юридически этот ребенок был моим. За ЭКО полностью плачу я. В брачном контракте я смогу прописать такой вариант задним числом. С этим будут проблемы?
Девушка замялась. Ее глаза виновато опустились в пол.
– Понимаете, Мира. Тут такое дело, мне и вправду нужно вам кое-что рассказать. Я не сильна в этих всех документах, но без ведома Араратова у нас ничего не выйдет.
Я не дура и прекрасно понимала ее. С учетом сегодняшнего происшествия существовала вероятность, что все это связано. И, конечно же, здесь не обошлось без моего мужа.
Какая-то мысль крутилась у меня в мозгу, не давая покоя. Я сдавила виски руками. Что же меня так смущало? Клиника, Араратов, мой диагноз… Точно! Диагноз.
Я вновь взглянула на девушку. Если мне не изменяет память, то она числилась здесь эмбриологом. Но мое исследование тоже проводила она. И курировала меня она.
Ну конечно.
– Я ведь здорова, верно? Дело в этом козле?
Мария побледнела, но гордо вздернула подбородок, и глядя прямо на меня, кивнула.
Я ухмыльнулась. А девчонка-то молодец. Хотела предупредить меня еще до пункции.
– И чем они тебя держат? Добровольно? Угрозы? Деньги?
– Деньги.
Она смотрела на меня в упор, а потом все же отвела глаза. В этот момент Маша стала словно старше.
– Это меня не оправдывает, но либо так, либо искать папика. Мне правда очень нужны деньги. – Она вздохнула и уже веселее добавила: – Если не посадят, я почти свободна, надеюсь, это будет последнее мое ЭКО подобного плана. Вы, кстати, еще можете передумать – я все понимаю, вы не нуждаетесь в этой процедуре.
Я смотрела на бойкую молодую девушку. Несмотря ни на что, она была такой живой. Не в пример мне. Надо будет выяснить, что там у нее за история. Первый раз в жизни мне искренне захотелось помочь.
Но все после, сейчас нужно было решить, что я делаю дальше. Разворачиваюсь и ухожу или довожу это дело до конца.
Если я останусь, то, возможно, у меня будет ребенок. От неизвестного мне мужчины.
Если уйду, возможно, ребенка у меня никогда не будет. Вряд ли после мужа я захочу пустить в свою жизнь еще кого-то мужского пола. Секс меня тоже не прельщает. Я печально ухмыльнулась.
ЭКО как способ делания детей меня устраивает намного больше. И никто не будет меня доставать. Дать ребенку все я постараюсь.
– Ну, пойдем?
Я сделала шаг к двери. Маша удивилась:
– Отчаянная вы. Доверяете мне выбор донора настолько? Не глядя?
Ох Маша, Маша. Именно что отчаянная. Я кивнула. Мне вообще все равно, кто это будет. И я зашла в палату.
Удивительно, но все, что произошло сегодня, помогло мне отвлечься от всех этих процедур. Маша лично курировала процесс и передала меня в руки приятной миловидной женщине. Там же меня ждал и анестезиолог.
Только оказавшись на кушетке, я смогла расслабиться. УЗИ показало, что все в норме. Сейчас начнется главное. Да, дети – это определенно главное.
Этот ребенок, который создастся в течение часа, будет только мой. Когда по вене запустили наркоз, я заснула.
Глава 9.
Мира
Я проснулась в светлой комнате на кровати. Рядом со мной сидела та же женщина из операционной и тихонько трепала по руке. Она улыбалась:
– Все прошло отлично, взяли десять яйцеклеток. Мы уже передали их эмбриологам. Можете полежать часочек и идти домой.
Она по-матерински потрепала меня по руке и вышла.
Я откинулась на подушки и уставилась в потолок. Какой странный сегодня день. Дикий просто. Словно меня треплет в разные стороны, раздирая на части.
Внутри все горело. Злостью и обидой. Как можно так быстро отойти от того, что тебя чуть не поимели в подворотне и настолько зависнуть на поступке отца? Я еще даже не беременна, но уже не представляю, как так можно поступить со своим ребенком.
Мой отец – чудовище. Безэмоциональное бревно, помешанное на власти и деньгах. Столько лет я оправдывала его, но теперь надоело.
Я всю жизнь положила, пытаясь ему угодить, и что? Я абсолютно несчастный человек. Все достало. Пора это менять.
Осмотревшись, я заметила свой костюм, аккуратно сложенный на стуле. Первым делом поеду и куплю себе новый телефон. А потом навещу дядю Толю. Впервые за восемнадцать лет.
Как же приятно вновь окунуться в мягкий костюм. Я уже и забыла, как уютно бывает в обычной одежде. Никаких каблуков и облегающих силуэтов.
К костюму прилагались хлопковый топ и обычные трусы известной марки. Я явно была не в себе, когда это покупала. Куда же я собиралась?
Я морщила лоб, но не могла вспомнить. Вздохнув, направилась к зеркалу. Из него на меня смотрела растрепанная рыжая девушка лет двадцати. Без стандартного боевого раскраса я сама себе показалась очень милой и мягкой, что ли.
Сегодня мне это нравилось. Впервые за много лет хотелось перемен. Но вот расчесаться стоило, ибо после водных процедур волосы опять свернулись в кудряшки.
Выглянув из палаты, я быстрым шагом пошла искать Машу. В кармане брюк нащупала ключи от автомобиля. И как я умудрилась еще и их не потерять?
Документов, само собой, не было – я оставила папку в подъезде. В сумку только ключи и помещались.
На стойке регистрации мне сказали, что Мария Сергеевна занята и освободится не скоро. Детей моих делает, наверное. Вообще, странное чувство. Словно твоя судьба творится где-то в параллельном зазеркалье.
Ну что ж. Тогда время ехать в самый центр, как планировала. Через регистрацию я вызвала такси.
На улице светило солнышко и было довольно свежо. Я подставила лучам лицо. Улыбнулась приятным ощущениям. Сейчас мне показалось, что все изменится и я обязательно буду счастлива.
Спустившись вниз, я резко отшатнулась от затормозившего прямо у порога черного джипа. Не успев возмутиться такой наглости, я была втянута крепкими мужскими руками прямо в салон.
Меня обволокло знакомым ароматом. Рядом сидел мой спаситель и сверлил меня возмутительно голубыми глазами.
– Вы невероятно привлекательны как в облегающих платьях, так и в спортивном костюме.
Его взгляд прошелся по моему телу, словно на мне была не мешковатая одежда, а самое узкое платье-футляр. Мне стало жарко. Странное и совершенно незнакомое ощущение.
– А вы, я смотрю, настойчивый. За благодарностью пришли? Хорошо. Сто тысяч вас устроят?
Я сама понимала, как глупо это звучит. Мы сидели в машине за шесть миллионов минимум, и столько же было на его руке в виде часов. Я надеялась, что мои слова прозвучат издевкой. Но он лишь усмехнулся.
– Однако дешево же вы оценили свою честь. Или мне сделали скидку? Я сразил вас своей привлекательностью?
Я дернула за ручку двери. Заперто. Вот нахал! Но чертовски привлекательный нахал. Но я скорее бы позволила муженьку провести ночь в моей постели, чем призналась бы этому бугаю в этом.
От злости меня немного потряхивало, но внешне я держалась. Поэтому послала ему свой самый холодный взгляд.
Он встретил его не менее колючей синевой. Наверное, мы бы так и продолжали пилить друг друга глазами, но его рука схватила мою, и меня прострелило.
Он поднес ее к губам и начал покрывать неспешными касаниями. И все это не отрывая взгляда. Я покраснела.
Нет. Я. ПОКРАСНЕЛА.
Да что ж это такое! Я не девица на выданье и не невинная школьница. Только почему тогда под его губами кожу покалывало, а по телу разливалось тепло, закручиваясь в жесткую спираль внизу живота?
Я выдернула руку и отвела взгляд. Проклятье.
– Кажется, я знаю, каким образом вы можете сказать мне спасибо, Мирослава Илларионовна.
В отражении его потемневших глаз я читала, КАК именно он готов принять мою благодарность. От этого пожирающего меня взгляда было слишком жарко.
Это все гормоны. Чертовы конские дозы гормонов, иначе объяснить это я не могла. Надо брать себя в руки. Я снова взглянула на него.
Какой же он огромный. Я, конечно, девочка не маленькая, да и мужчины меня всегда окружали довольно крупные. Но этот занимал собой половину салона автомобиля.
На нем была простая белая рубашка с расстегнутым воротом, темные брюки, обтянувшие мощные бедра. Руки были большие, рельефные. Но не как у моего мужа-качка. Он был таким… Таким сексуальным! Я сглотнула.
Боже мой. Мне что, захотелось мужчину? Незнакомого? Я ошарашенно уставилась в наглые голубые глаза.
Очевидно, мое лицо показывало больше, чем я рассчитывала. Потому что незнакомец ухмыльнулся. Это окончательно вывело меня из себя.
– Уважаемый спаситель. Я, разумеется, вас отблагодарю. Для начала только выпустите меня из автомобиля, я тороплюсь.
И я улыбнулась своей самой ядовитой улыбкой. В мыслях же было одно: «Бежать».
Он внимательно посмотрел на меня, а потом в одну секунду схватил за руку и дернул на себя.
От неожиданности я даже не успела выставить вперед руки, и меня впечатало в его грудь. Его рука тут же оказалась на моем затылке, а губы впечатались в мои.
Властно, жестко и безапелляционно он накрыл меня поцелуем, с нажимом раздвигая мои зубы языком. Я даже не успела пикнуть, как он проник мне в рот вместе со своим чертовым запахом.
Голова закружилась, и я не заметила, что отвечаю ему. Секунда просветления – и толчок ему в грудь.
Он тут же толкнул меня на сиденье, разорвав контакт. Затем сгреб мои руки в охапку, зафиксировав над головой. И снова поцеловал. Моя крыша слетела с основания, а голова кружилась.
Одна его рука продолжала держать мои руки, а вторая забралась под мягкую ткань худи и легла на грудь.
Пропади пропадом хлопковое белье, которое можно сдвинуть одним касанием!
Я обмякла на сиденье. Внизу живота ныло. Инстинктивно дернула бедрами, когда он с силой сжал сосок. Продолжая его крутить, наглец переместился на мою шею, покусывая ее.
Я извивалась под ним. Никогда в жизни мне так не хотелось продолжения.
Дверь машины хлопнула, и мой спаситель дернулся. Это подействовало на меня как горячий душ. Что я творю вообще?!
Резко дернув бедром, я впечатала свое колено ему в пах. Признаться, колену было больно, ибо в паху все было более чем каменное.
Зато мой мучитель взвыл и свалился на свою часть заднего сидения. Он было дернулся опять ко мне, но я со всего маху врезала ему апперкот. И пусть силы мои была не так велики, зато внезапность была на моей стороне. Зря, что ли, я часами зависала в зале на курсах борьбы?
Это его окончательно дезориентировало. И в этот момент я наткнулась на насмешливый взгляд карих глаз водителя. Он трясся, сдерживая смех.
Ну что ж, за мной должок.
Я же дернула за ручку двери и вылетела из салона. На выходе бросила язвительное «спасибо» и кинулась к своей машине.
Да пошел он!
Оказавшись в спасительной коробке «мерседеса», я глянула на номер авто своего спасителя и постаралась запомнить его. Потом врубила кондиционер на полную и резко тронулась с места.
Немного отъехав от места и встав в привычную пробку, я осмотрела себя.
Из зеркала на меня смотрела незнакомая девушка: молодая, живая… У нее горели глаза и щеки пылали, словно их натерли свеклой. Губы были красные и припухшие.
Внизу живота ныло, а между ног было мокро. Я залезла в трусы рукой и, не поверив своим ощущениям, вытащила влажные пальцы. Соски стояли колом и терлись о край белья. Мне безумно хотелось разрядки, хоть какой-нибудь. Шальная мысль посетила мою голову.
Нет, это точно гормоны. Но я уже в мыслях поставила себе галочку о приобретении одной штучки. Я взрослая женщина, и я хочу испытывать удовольствие!
В дико возбужденном состоянии я добралась до магазина техники. Буквально залетела в него и оттащила консультанта от какого-то мужика. Через десять минут я уже распаковывала новый телефон и качала приложение интернет-магазина. Пока не передумала.
Когда все загрузилось, я вбила в поисковике «фаллоимитатор» и ткнула в окно поиска. И немного зависла… Более тысячи вариантов. Так можно и передумать, особенно при виде вот того черного агрегата для двух дырок. Брр… Гадость какая. Я поставила в окно поиска «выбрать популярное» и скинула первую же модель в корзину. Доставку оформила на завтра в офис.
Боже, весь мой мир покатился к чертям собачьим.
Я решила прогуляться до Даева переулка пешком, благо было недалеко. Сердце никак не успокаивалось, а возбуждение требовало удовлетворения. Интересно, а как оно? Когда не пять минут.
Я вспомнила свою «активную» половую жизнь. Витя был моим первым и единственным мужчиной. И секс меня абсолютно не прельщал. Это было больно, мерзко и абсолютно неприятно. Он залезал на меня, мял мне грудь, пыхтел в позе миссионера минут пять и отваливался в изнеможении. И не скажешь, что качок.
И так каждый раз. Я ненавидела это время, но сегодняшний… хм… инцидент немного сместил мои представления о возможном интиме. Я безумно хотела этого незнакомца. Но даже не знала его имени! Вообще ничего, кроме номера автомобиля. Вела себя как шалава какая-то. Я же замужняя женщина! Да я почти мать!
За этими мыслями я приблизилась к высокому забору. На посту охраны на меня посмотрели скептически. Я представляю: вид мой не располагал к официозу. Растрепанная молодая девица в спортивном костюме. Немного не тот контингент для закрытого бизнес-центра в городе.
Я попросила передать, что я к Филатову Анатолию Николаевичу. Представилась. Парни быстро связались с ресепшен и удивленными взглядами проводили меня до входа.
Я не была в этом месте восемнадцать лет. И только боль, пронзившая меня после разговора с отцом, заставила меня нарушить данное ему обещание. Боль и отчаяние, которые я так умело прятала внутри.
Поднимаясь по лестнице, я оставляла за собой каждый год, что мы с ним не виделись. Перед дверью в его контору немного замялась. Все же столько лет прошло.
Зайдя внутрь, я просто прошла дальше секретаря. Она меня не останавливала, видно, получив соответствующее распоряжение. Я толкнула дверь с табличкой «Нотариус» и вошла.
За столом сидел немолодой мужчина. Он был полноватый, лысеющий, но такой, каким я его всегда помнила. Его добрые глаза были полны неверия и надежды. Он поднялся и робко шагнул навстречу:
– Мира, это ты? Это правда ты, девочка?
Его голос дрожал и был полон отеческой любви. Той любви, что так хотелось мне испытать все эти годы. Что я жаждала сегодня. Во мне очередной раз за день рухнула стена, разбилась о мои эмоции, затопившие душу и тело. Я всхлипнула и кинулась к нему в объятья:
– Крестный!
Глава 10.
Мира
С красными глазами я сидела на диване в уютном кабинете. В руках была чашка капучино, а напротив – самые добрые глаза на свете. Дядя Толя смотрел на меня изучающе, словно не верил, что это Мира сидит перед ним.
Мы не общались со смерти мамы. Точнее, папа с ним не общался. Не знаю причин, но мне просто запретили даже спрашивать про крестного. И я обещала, обещала, что больше никогда с ним не заговорю…
Тогда, в детстве, я его обожала. Он бывал у нас каждую неделю, уделяя мне гораздо больше времени, чем отец. Да, он не был долларовым миллиардером, но зарабатывал достаточно. Зато я видела его практически каждое воскресенье, в отличие от отца. Смерть мамы отняла у меня сразу двух родных людей.
– Это и правда ты, – он вздохнул. – Ты так похожа на свою мать!
В голосе было столько тоски, что на мои глаза невольно навернулись слезы. Я плакала по ней лишь единожды – в ту ночь, когда мне сказали, что она больше не придет. После эта тема была закрыта отцом, казалось, навсегда.
Но нет ничего более хрупкого и непостоянного, чем это «навсегда».
– Да, дядя Толя. Простите меня, – я смотрела прямо на него, – что я не приходила все это время. Я была неправа.
Я действительно сейчас чувствовала, свою вину. Крестный замялся.
– Что он тебе сказал, Мира? Чем объяснил все это?
Объяснил. Вряд ли то, что тогда сказал мне отец, можно назвать объяснением.
