Зоряна Лемешенко
Дикая кошка императора Астана
Пролог
Двенадцать лет царствования показались Астану целой вечностью. Они были заполнены не только тотальными чистками среди придворных, аристократов и прочей элиты Асвантии, различными совещаниями по поводу многисленных реформ, встречами и балами. Каждый день за эти двенадцать лет был наполнен болью и тоской.
Ни одна любовница не смогла возродить в нём то пламя, которое погасло после ухода Селены. С организмом было всё по прежнему в порядке. Вот только исчезла та острота чувств, та жажда любви и близости, которой он был ведом всю свою взрослую жизнь.
Король Асвантии колотил манекен перебинтованными кулаками до тех пор, пока ткань не пропиталась кровью. Он намерен был снова вызвать на бой мужа Селены и победить. Как жаль, что устраивать поединки за самку можно было только раз в пять лет, иначе жена уже давно вернулась бы к нему под крыло.
Астан по прежнему считал Сель своей женой, ведь она носила его метку. И что бы не говорила Патрисия, которая теперь была его советником, он не намерен был жениться на другой! И дети у него будут только те, что родит ему его чёрная пантера.
Мать пыталась вразумить своё будто сошедшее с ума чадо, но оборотень и слышать не желал о том, что уже целый отряд юных аристократок готов соревноваться за право стать его избранницей и матерью его наследников. Ему было плевать на тех орлиц, как бы красивы они не были. Он жаждал только одну кошку, ту, что однажды сказала ему "Я буду твоей единственной, той, которая не дала". И стала ею.
Астан видел Сель почти каждую ночь в своих снах и там не знал пощады, как бы она не просила дать ей передышку, перестать истязать её бесконечными, бесстыжими ласками, от которых её тело сотрясалось оргазмами, а из сладких губ срывались стоны и крики.
Но каждое утро несло ему разочарование, ведь просыпался он один. Астан не позволял ночевать в своей кровати любовницам, хотя многие всеми правдами и неправдами старались там остаться. Тех, кто был вхож в покои короля, осталось всего две. И ни одна из них не была похожа на Селену – искать её копии было бесполезно, таких как она всё равно больше не было.
Фаворитки короля были выбраны по принципу отсутствия амбиций стать королевой. Они просто любили секс, как любил его Астан, и не строили планов по покорению каменного сердца суверена. Именно такое мнение о его равнодушии бытовало среди романтично настроенных девиц, которые изо всех сил старались привлечь внимание крылатого кота. Мало кто знал, что сердце стало таким, после того, как его половину забрала с собой дикая чёрная пантера, которую король так и не смог приручить.
В этом всецело была его вина, Астан это понимал и не мог себя простить. Он помнил, какой ласковой бывала она даже после того, как он всё испортил своими изменами. Например, в тот день, когда они только прибыли в Ульт.
Как мог король допустить кого-то в свою постель, если он помнил, как на его крыле спала Селена, и как сладко спалось и ему самому рядом с ней?
В изнеможении Астан сделал последний удар и уселся на пол. Костяшки сильно кровоточили. Кажется, он перестарался сегодня, а значит нужно идти к придворному лекарю. Можно было его, конечно, вызвать, но король любил сам заходить к этому орлу.
– Здравствуй, Франк! Снова для тебя работа есть! – вошёл во владения лекаря Астан.
– Ваше Величество! Вы опять?! Прошлые раны только зажили! Если себя не щадите, то хотя бы меня пожалейте! Мне, как врачу, больно на это смотреть!
– Закаляй волю. Поедешь скоро со мной в Эстардию.
Лекарь поджал губы и уставился, не мигая, на короля. По всему было видно, что у него есть что сказать, но статус и воспитание не позволяют это сделать.
– Говори, – повелел Астан, а Франк продолжил разматывать окровавленные повязки на кулаках монарха.
– Я не понимаю.
– Чего не понимаешь?
– Вы уже дважды дрались, чтоб вернуть её. Я бы понял, если бы Селене это было нужно!
Астан всё же не смог сдержать рычание, зародившееся в груди.
– Простите… но я солидарен с вашей мамой.
‐ И часто вы обсуждаете мою личную жизнь? – опасно сузил глаза монарх, но Франк держался молодцом.
‐ Она переживает. И у неё не много друзей, тем более верных, можно сказать, что я – единственный, с кем можно поделиться. Каждый раз Вас, Ваше величество, приходится по частям сшивать и кости складывать!
‐ Может мне всё же повезёт в этот раз, и я смогу победить Дуэйна. Или он меня убьёт. Цссс! – в этот момент лекарь поливал руку Астана пекучим раствором, от чего пациент дернулся и защипел.
‐ Смею напомнить, Ваше величество, что Вы – король, на Вас ответственность как минимум за целый народ, а то, может быть, и за два, если вспомнить, кто Ваш отец! И Вы не можете позволить себе умереть, не оставив потомства!
Астан сцепил зубы и прикрыл глаза. Лишь бы удержаться от оборота! Эти слова уже набили ему аскому – так часто он слышал их от матери и других советников! Он был в расцвете своих сил, но годы неумолимо шли. Прошло почти пятнадцать лет после ухода Селены, а он грезил лишь ею.
‐ Всё, Ваше величество. Как лекарь, советую пока воздержаться от тренировок, но понимаю, что завтра опять Вас увижу, – горестно заключил Франк.
‐ Тогда до завтра! И благодарю! – и Астан ушёл во дворец, чтоб вершить государственные дела, пока не отбыл за своей женой в королевство кошачьих – Эстардию.
Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
Глава 1
Селена укладывала младших детей, рассказывая им сказки, когда её тонкое обоняние уловило родной аромат, от которого сразу заколотилось сердце. Хорошо, что малыши уже засыпали и не вскинулись встречать родного папу, несколько дней без которого показались им пустыми и безрадостными.
Когда котята синхронно засопели, лёжа в своих кроватках, искусстно выстроганных отцовской рукой из дерева, Сель поднялась из кресла и оглядела себя в зеркале. Годы, прожитые в любви и счастье, только украсили её, и теперь в отражении она видела не юную дерзкую пантеру, красивую, но временами неуверенную в себе, а обольстительную шикарную женщину, жену лучшего из мужчин, самую желанную и обласканную.
Кошка одёрнула корсет, поправила декольте и распустила волосы. Она безумно скучала по Дуэйну. А ещё беспокоилась, что он задержался дольше обычного на своей службе, отказаться от которой он не мог, так как сам король Эдвард не приказывал, но просил. А королям, как известно, не отказывают. Хотя у Сели как раз был в этом опыт. Она вздохнула из-за некстати всплывших воспоминаний.
Отчаянный взгляд Астана в их последнюю встречу долго не шёл у неё из головы. Он действительно готов был биться насмерть, и делал это уже дважды. Но, благо, что Дуэйн всё же смог вывести сумасшедшего короля Асвантии из игры, и, конечно, пощадил его. Но каждый бой уже давался Дуэйну непросто. Судя по несколько изменившейся фигуре, крылатый оборотень долго и упорно тренировался. А Дуэйн был, как не крути, старше его, уставал быстрее, и лишь благодаря опыту мог победить.
Селена всё чаще ловила себя на мысли, что скоро истекает пять лет с последнего тайного боя (из-за статуса соперников король Эдвард позволил только таким образом решать спор – в закрытом зале в одном из его дворцов). Ей было страшно, что король орлов снова явится по её душу, хотя… вероятнее всего, его интересовало тело. И Сель уже жалела, что не попрощалась с ним и со своей невинностью заодно, чтоб он о ней сразу же забыл. А теперь Дуэйну каждый раз приходилось отбиваться, чтоб сохранить семью. Нет, конечно, пантера бы не ушла с Астаном, но проблем было бы много. Король был вправе её забрать силой. Да и рвал он Дуэйна остервенело, поэтому Сель боялась, что однажды муж просто не справится…
Но она как всегда спрятала свои опасения глубоко внутри и вышла навстречу любимому с соблазнительной улыбкой на губах. Мастер Дуглас шёл в одних просторных брюках по коридору в направлении детской, а, когда из комнаты вышла Сель, то сразу подхватил ей под бёдра и прижал к стене.
– Как я соскучился по тебе!.. – он вдохнул аромат её кожи и утробно зарычал.
– Тише! Разбудишь малышню и плакали твои на меня планы! – усмехнулась пантера.
– Я сегодня не буду тихим… Идём в сад!
Сад был по другую сторону от окон детских комнат, а супруги берегли детскую психику и старались свои брачные игры прятать ото всех. Прислуга приходила по утрам из соседней деревни, поэтому никто не мог помешать двум изголодавшимся возлюбленным насытиться друг другом.
Дуэйн забросил на плечо жену и уверенным шагом направился на улицу, пока она пыталась унять смех. Не взирая на то, что пантера и леопард почти не расставались все пятнадцать лет, огонь между ними не угасал. И даже возраст мастера Дугласа будто остановился на той отметке, когда он стал первым и единственным мужчиной для Селены. Он был всё так же хорош и силён, а ещё безумно горяч, когда находился рядом с ней.
– Моя кошечка, я думал с ума сойду… – шептал он, покрывая поцелуями шею и видимую в вырезе платья часть груди.
Сель знала, что сначала у них будет быстрое, но страстное соитие, потому как жажда обоих не оставляла другого варианта. И среди благоухания трав и тихого шелеста листвы на летнем ветру, Дуэйн прижал к стволу дерева любимую жену и задрал подол её платья. Селена обвила плечи оборотня и обняла его торс своими ногами, открывая ему доступ в себя. Леопард задохнулся от восторга, когда вошёл в свою чувственную и всегда готовую его принять самочку. Не смотря на роды троих детей, тело Сели было как у юной девушки, и Дуэйн чувствовал всю ту же тесноту и упругость её лона. Он рычал, брал её как одержимый, целовал мягкие губы, на которых сохранился вкус какой-то сладкой ягоды, а потом оторвался от них и впился в метку, доводя до исступления и жену, и себя.
– Любимый, ты чуть дерево не сломал. Дети бы озадачились, – гладила мужа по влажному затылку Сель, которая сама задыхалась от счастья и отголосков наслаждения, блуждающих по телу.
А он крепко держал её за стройную талию и упирался лбом ей плечо, приходя в себя после первого после долгой разлуки секса.
– Лишь бы тебе не навредил, – всё же поднял он к ней свои пьяные от любовных гормонов глаза.
– Ты же помнишь, я выносливая. Я тебя люблю, Дуэйн Дуглас.
– Барон Дуэйн Дуглас, – усмехнулся он в губы своей невероятной жены.
– Что?! Мы теперь аристократия? – сказала громче, чем сама того желала, Сель.
– Король Эдвард сказал, что биться королю и простолюдину как-то вульгарно и грозился меня даже в графы пожаловать.
Селена промолчала, услышав то, чего так отчаянно боялась.
– То есть Эдвард уже уверен, что Астан снова?.. – она не договорила, нахмурившись.
– А ты считаешь иначе? Он будет сюда таскаться до скончания жизни, но я каждый раз буду ему давать хорошего пенделя под его королевский зад. Пока жив…
– Как мне остановить это безумие, Дуэйн?! – простонала Сель, обнимая мужа за шею.
– Это моё дело. Так заведено среди самцов – отстаивать право на своих самок.
– Меряться причандалами и даже не спрашивать женщин, – зло произнесла кошка.
– Спрошу тогда: ты хотела бы победы Астана?
– Что?! Ты с ума сошёл?! – толкнула в грудь улыбающегося леопарда Сель.
– Значит нет? Но, в общем-то, и без разницы, я всё равно никому тебя не отдам, – и мужчина привлёк к губам свою любимую, которая вскоре забыла свой воинственный настрой и опять плавилась от жара его тела и ласковых рук, – все перья этому монарху выщипаю и хвост оторву, но ты как была моей, так и останешься…
Теперь мастер любил свою самку долго, чередуя и совмещая нежность и страсть.
Глава 2
Острый коготь оборвал шнуровку корсета, а пальцы сразу же потянули его вниз. Грудь Селены стала более объёмной по сравнению с юными годами, да и бёдра стали более округлыми, что безумно нравилось её мужу. Он сел на лавочку, установленную прямо в саду, а его пантера забралась на него сверху, страстно целуя его губы, пока мастер чувственными пальцами касался её кожи. В тот момент он очень жалел, что у него всего две руки, и он не мог одновременно и касаться её полной груди, и гладить упругие круглые ягодицы. Поэтому леопард справлялся как мог, стараясь не обделить ни один участок вожделенного тела.
– Любимый, ааа… – Сель шумно дышала, когда губы барона Дуэйна взяли в плен её грудь.
Он перекатывал сосок, лаская его языком и посасывая, а ладонями скользил по гладким бёдрам, восхищаясь идеальной красотой своей жены. Она всегда была для него самой лучшей, даже, когда тяжело переваливалась с ноги на ногу как утка, пока носила под сердцем их близнецов. Даже, когда не успевала привести себя в порядок, умаявшись с неугомонными котятами. Он, конечно, старался делить с любимой заботу о детях пополам, но его службу и преподавание никто не отменял, а Сель упрямо не хотела просить помощи со стороны, стараясь доказать, наверное, в первую очередь себе, что справится со всем. И справлялась, правда уставала, валясь с ног. И, когда Дуэйн возвращался из комнаты старшей дочери, прочитав ей на ночь сказки, а Сель засыпала на кровати, забыв зашнуровать сорочку после кормления близнецов, он не мог налюбоваться своей пантерой.
И часто ему приходилось сдерживать свою животную похоть, давая возможность жене просто поспать. Но неугомонная кошка чувствовала его настроение и просыпалась, когда дрожащими пальцами мастер пытался прикрыть её пышную грудь, провоцирующую его на подвиги, и зашнуровать ворот рубахи.
В памяти барона Дугласа всплыл случай, когда он всё же не совладал с собой и охватил двумя руками поначалу мягкие полушария опустошённой до дна груди. Близнецы, как и полагалось оборотням, отличались отменным аппетитом, у Сели хватало для них молока, но они выпивали всегда её полностью. Дуэйн стал мять грудь возлюбленной, наваливаясь на неё сверху и шепча о том, что ей даже ничего делать не нужно, а просто расслабиться, чтоб он доставил удовольствие и ей, и себе. Тогда он почувствовал, как грудь стала более упругой. Кошка хотела его так же сильно, как и прежде, но согласилась на его предложение, потому что игривое потомство вытягивало почти все силы. Поэтому она отдалась в руки мужа, откинувшись на подушках. Мастер погрузил в неё пальцы, чувствуя как в груди зарождается вибрация от удовольствия, потому что его самочка была всегда готова для него. Дуэйн продолжил гладить промежность Селены и стал целовать открытую для его ласк грудь. И тут струя сладкого молока выстрелила прямо в его глаз! А Сель задрожала от яркого оргазма, даже не заметив этого курьёза.
Теперь такого не случалось, ведь пантера давно отлучила от груди малышню, но барон Дуглас очень надеялся, что вскоре Сель снова начнёт толстеть, а потом их дом опять будет наполнен мурчанием маленького котёнка.
Он разорвал платье в клочья, чтоб не мешалось между ними.
– Эй, это было моё любимое! – возмутилась пантера между стонами и влажными хлюпающими звуками, когда муж погружал в неё свои пальцы.
– Я давно не видел тебя голой, – прохрипел он ей в ухо, и это было правдой.
Времени друг на друга было мало, да и дети постоянно вертелись рядом. Поэтому их секс был в основном быстрый, хотя дарил такое же острое удовольствие, как и прежде. Но зачастую, супруги даже не полностью раздевались, набрасываясь друг на друга голодными зверями.
Наконец-то, в эту ночь они были кожа к коже, тела сплетались воедино, а души пели от счастья, что они всё же вместе, хотя этому было столько препятствий! Дуэйн сжал ладонями ягодицы и приподнял Сель, насаживая на себя и смешивая воедино два шумных выдоха.
– Как же хорошо, – прикрыла глаза кошка, наслаждаясь ощущением наполненности и единения.
Муж покрывал поцелуями её плечи, шею и ключицы, иногда покусывая, а она обняла руками его твёрдые плечи и стала двигаться, отталкиваясь ногами от лавки. Медленно и чувственно, чтоб каждая клеточка тела пела оду их близости. Сердце сбивалось с ритма, а то и вовсе билось где-то в горле от понимания, что их двоих одинаково накрывает волной блаженства от того, что они вместе, они есть друг у друга.
Движения становились быстрее, Сель выгнулась, подставляя ласкам грудь, а Дуэйн глухо рычал, сходя с ума от своей пары. Когда наслаждение было совсем рядом, оборотень впился жадным поцелуем в припухшие сладкие губы и взялся руками за бёдра Селены, чтоб ускорить ритм. Безудержная волна удовольствия заставила их одновременно дрожать и зарезонировать, усиливая и продолжая ощущения.
– Ты – моя жизнь, Сель… Моё всё… – шептал между лёгкими поцелуями леопард, а кошка жмурилась и растекалась воском, растопленным пламенем.
Они сидели ещё какое-то время, не размыкая рук, он в ней – момент, когда две половины, наконец-то, чувствуют себя единым целым. Но вскоре Сель вскинула голову и прислушалась:
– Дети просыпаются, пойду проверю.
– Я сам, иди в нашу спальню, – ответил барон Дуглас, нехотя отпуская супругу.
Сель встала на ноги и с особым удовольствием почувствовала, как по внутренней части бедра потекло тёплое вязкое семя. А Дуэйн в это время окатил себя водой из колодца, который был там же в саду, и поспешил бегом к детям. Пантера в который раз подумала, что более чуткого отца сложно было бы представить, и она всё же правильно поступила, отпустив свою обиду и став парой этому оборотню.
И в тот же момент заныла её первая метка, поставленная Астаном в первую ночь после церемонии. Всегда так было, когда Сель думала об отце своих детей, восхищалась им и внутренне ловила себя на том, что без ума в него влюблена, то первая метка напоминала о себе глухой болью, как старая глубокая рана.
"О чём он думает, снова и снова приезжая сюда? Зачем?" – думала кошка об Астане, заходя в дом. За дверью детской тихо пел колыбельную малышам Дуэйн, старшая дочка крепко спала в соседней спальне. А баронесса Дуглас прошла в конец коридора, чтоб войти в их с мужем покои.
Глава 3
Сель открыла глаза и резко села в постели. Судя по тому, что солнце уже не заглядывало в окно, было далеко за полдень! Хороша жена! Дуэйн после службы отдохнуть даже не успел, а она проспала уже полдня. Она быстро искупалась, чтоб освежить тело после ночного марафона, и поспешила на нижние этажи, где должны были проводить время дети. Но их голосов почему-то не было слышно, лишь разговоры прислуги доносились из комнат.
– Доброе утро, Мари! А барон Дуглас здесь не проходил? – спросила Селена у встретившейся ей горничной, но та лишь покачала головой.
Поиски продолжились и во дворе. Внутри пантеры заворочалось непонимание и даже беспокойство. Куда они могли исчезнуть, не сказав ей? Но совсем скоро ответ на её вопрос был получен: по аллее к их поместью мчалась целая стая оборотней, поднимая клубы пыли от своего галопа. Кошка сложила руки под грудью, улыбаясь увиденной картине. Дуэйн резвился с детьми, словно ему совсем не нужно было отдыхать. Но Сель ведь знала, что это не так…
– Доброе утро, семья! – наконец-то крикнула она, устав ждать, что на неё наконец-то обратят внимание.
– Так ведь день уже, мама! – резонно заметила старшая дочь Лисса, пока близнецы еще атаковали отца, прыгая на него с двух сторон.
– Ну, в общем, да. Вы завтракали?
– Даааа! Кролики такие вкусные! – заявил младший сын Артур, болтаясь на могучей шее Дуэйна.
– Так, дикое племя, а обед у нас будет цивилизованным! – засмеялась Сель, помогая мужу и подхватывая на руки Киллиана, который сдаваться не желал, – привет, милый!
Супруги нежно поцеловались в губы, и от Сели не укрылся довольный вид Дуэйна – он наслаждался каждой минутой с семьёй. От того, что их идиллию может разрушить один помешанный на ней оборотень, запекло в груди.
– Что? – леопард заметил перемену в настроении жены.
Она помотала головой и махнула рукой, но знала, что он непременно опять спросит её, но уже не при детях. Сель уже пятнадцать лет не могла принять эту дикость, которую мужчины, почему-то, считали нормой.
Обед прошёл в поместье новоиспечённых баронов Дугласов, а вот ужинать все отправились к бабушке Маргарите и дедушке Рональду. Баронесса Стоун как всегда была наготове, застать врасплох её ещё ни разу не удалось. Иногда складывалось такое впечатление, что с момента появления у неё внуков, она каждый ужин велела готовить праздничным и на целую ораву оборотней. Пока дети с удовольствием поглощали вкусности, которые было им позволено есть только в доме Стоунов, Сель с матерью негромко переговаривались о всяких женских мелочах. За время материнства пантера немного отринула воинственность и стала более осведомлённой в том, что обычно интересовало простых оборотниц.
Школа Селены продолжала принимать юных оборотней со всей Эстардии, штат преподавателей проходил строгий отбор у самой оборотницы, но ей, как бы она не хотела, не хватало времени на полноценное участие в процессе в качестве учителя. Иногда Сель проводила семинары и тренировки, но ей хотелось большего. Только Маргарита упорно не соглашалась сидеть с внуками ради занятий дочери.
– Нет! Для того, чтоб дать вам возможность ещё детей рожать – я согласна. А школа твоя и без тебя прекрасно существует! – заявляла баронесса Стоун.
Сель вздыхала, злилась, но понимала, что заставить родительницу переменить свои убеждения, она не может. И оставалось лишь ждать, когда младшие Артур и Киллиан дорастут до того возраста, когда им можно будет самим посещать занятия. Оставалось продержаться полгода.
А на балконе, куда Рональд и Дуэйн вышли отдохнуть якобы от детской трескотни, шёл совсем другой разговор.
– Всё чаще стали вылазки. Они прощупывают, насколько мы готовы, – говорил барон Дуглас, глядя вдаль, туда, где находились леса, смежные с царством Чёрных Псов.
– Эдвард понимает всю опасность. Об одном переживает, что уже стар…
– А сын? – повернулся к свёкору леопард.
– Максимилиан? Он дрожит от одной мысли, что скоро могут наступить беспокойные времена, – скривился Рональд.
– То есть преемника нет, если вдруг что?.. – брови Дуэйна сошлись на переносице.
Было плохой новостью то, что у королевства не было надёжной опоры. Эдвард был хитрым и смелым правителем, но возраст давал о себе знать – он часто болел. Возможно псы ждали именно его кончины, чтоб ворваться в осиротевшую Эстардию.
– Есть. Но тебе это не понравится, – загадочно ответил барон Стоун.
***
– Сын! – воскликнул король Эдвард, обнимая старшего сына, – как я рад тебя видеть!
Астан знал, что это правда. Он всегда чувствовал заботу и любовь отца, хотя и рос бастардом, которого королева и наследный принц ни во что не ставили и демонстрировали это всеми способами. Но Эдвард напротив всячески подчёркивал своё родство с крылатым оборотнем. Король Асвантии прибыл на несколько месяцев раньше намеченного срока, потому как получил срочное послание от отца с просьбой прилететь в Эстардию.
– И я рад, отец! Что случилось?
Астан видел в глазах старого короля тревогу и какую-то мрачную решимость. Они прошли к расставленным у камина креслам, и сели напротив друг друга.
– Ты знаешь, мой мальчик, что я воспитывал тебя принцем.
– Да, это так, – подтвердил Астан.
На самом деле Эдвард уделял много времени обучению Астана, помимо этикета, военного дела и разных наук, королевский сын ещё был осведомлён и в делах политических. Поэтому принять бразды правления у Патрисии ему не составило труда – отец позаботился об этом.
– Я не для орлов тебя готовил, – сказал старый оборотень и поджал губы, ожидая реакции сына.
– Не понял… – Астан лукавил, но надеялся, что всё же ошибался в своих предположениях.
– Когда родился твой брат, я ещё тешил себя надеждой, что каждый из вас станет достойным правителем. Но… время шло, и я понял, что Максимилиану это не по силам… – Эдвард развёл руками.
– Я тоже не сразу за ум взялся, – старался оспорить уже принятое королём решение Астан, – вспомни, что я творил! До сих пор расквитаться не могу!
– Сын, думаю, что о сердечных муках придётся позабыть, по крайней мере на какое-то время, – король Эстардии даже не сомневался в том, что речь идёт о Селене, – Мне нужен ты, как наследник, и Дуэйн, как военная единица. Он талантлив в том, что касается войны. А она скоро…
– Как ты представляешь себе? Королева Морисса этого не допустит, начнётся бунт и междоусобица. Максимилиану, может, и не нужен трон, а как насчёт его матери?
– Его мать я беру на себя, – мрачно ответил Эдвард, – как видишь, я тоже много наворотил…
Глава 4
Королю Эдварду не здоровилось уже давно, он чувствовал, что слабеет с каждым днём и старался как можно скорее уладить всё, что можно было. Он с утра до ночи проводил встречи и совещания, но вот наследного принца Максимилиана – единственного, кто мог претендовать на престол Эстардии – он почему-то не приглашал. Принцу это, в общем, никак не мешало, и он занимался своими обычными делами – развлекался и отдыхал от развлечений, а вот его мать выходила из себя. Было такое ощущение, что её дражайший супруг не собирается передавать корону её чаду.
Сколько мучений и унижений ей пришлось пережить, чтоб взойти на престол, а потом ещё и укротить этого бешеного кота. Это сейчас он стар и слаб, а в былые годы лез под юбку к каждой встречной. Но Морисса сумела его впечатлить настолько, что он даже согласился отдать престол младшему сыну… Это она раньше так думала, наивно полагая, что всё это Эдвард делал ведомый своей к супруге страстью. А оказалось, этот хитрозадый хищник просто знал, что Астан унаследует другой трон. Ладно, оборотнице было плевать на Асвантию, лишь бы её планы на трон королевства кошачьих не были нарушены.
Но последние события показывали, что происходит что-то не то. Старый король уже слег и из своих покоев не выходил. Он хрипел и кашлял, поэтому Морисса съехала в другие, чтоб болезнь супруга не мешала ей спать. И он, пользуясь этим, стал устраивать свои сборища прямо в королевской спальне.
Дуэйн Дуглас, Рональд Стоун ещё могли в понимании королевы участвовать в обсуждениях дел её страны. Но что здесь делал примчавшийся из Эстардии Астан? Эти трое не вылезали от Эдварда, а вот её – супругу короля – перестали пускать к мужу, объясняя тем, что ему особенно нездоровится.
‐ Что ты сидишь?! Пойди к отцу! – сорвалась она на сыне, который безмятежно поедал десерт с пышной кремовой шапочкой.
‐ Но ведь тебя не пустили! И меня значит не пустят, – ничуть не обидевшись на повышенный тон, ответил Максимилиан.
‐ Тебе скоро предстоит стать королём! А что ты знаешь об этом?!
‐ У меня есть ты, мама, – пожал плечами оборотень, – ты знаешь всё и всегда.
‐ А когда меня не станет?! Ты – наследник престола! Единственный! – выходила из себя оборотница.
‐ Твоими стараниями же. Мог всю эту дребедень на себя взять Астан.
‐ Ты тупица совсем?! Стать королём – дребедень?! И ничего от меня не зависело! Астану уже по рождению полагался другой трон!
‐ А, ну да. Наверное… – Максимилиан продолжил вылизывать креманку, но спустя секунду она улетела в стену и разбилась, – ты чего творишь?!
‐ Я тебя оберегала всю жизнь… Это было моей ошибкой! Ты стал ничтожеством! – прорычала Морисса, опустив голову вниз.
‐ Осторожно, мама. Иначе я тоже могу выйти из себя! – сверкнул острыми клыками принц.
‐ Ты… угрожаешь… мне?.. – мать была недалека от оборота, но в дверь кабинета постучали, и ей пришлось прийти в себя и ответить, – Войдите!
В открытую дверь вошёл один из многочисленных слуг и сказал:
‐ Ваше Величество, Ваше Высочество… Его Величество Эдвард хочет видеть вас обоих. Просил пригласить вас немедленно в покои.
Морисса бросила быстрый взгляд на сына и выдохнула. Поздно было воспитывать взрослого оборотня, которого сама испортила. Да, она знала, что сама не допускала короля к воспитанию и закатывала ему грандиозные истерики, за которые приходилось просить прощение в постели. Но ведь это она делала для того, чтоб сын был предан ей одной, а не этой гулящей рухляди, что ждала теперь смертного часа и, кажется, дождалась.
Королева скорбно прикрыла глаза и вышла вперёд. За ней последовал хмурый Максимилиан, которому хотелось домой к жене и детям, а не вот это всё. Они проследовали молчаливой процессией по коридорам дворца и вошли в покои Эдварда. Слуга остался за дверью.
– Можешь идти, Нико, – отпустил слабым сиплым голосом второго слугу король и зашёлся лающим кашлем.
Морисса проследила за удаляющимся оборотнем и, когда за ним закрылась дверь, подошла ближе к мужу, чтоб сказать:
– Наконец-то соизволил нас позвать? Ты никак в пса превращаешься? Лаешь на весь дворец…
Эдвард возмущённо посмотрел на неё, но ответить ничего не смог из-за очередного приступа.
– Мама! – такой шутке возмутился даже равнодушный ко всему Максимилиан.
Морисса только хмыкнула и продолжила, наморщив нос:
– Фу! Эти твои помощники и байстрюк вообще отсюда не выходили? Запах, будто они тут живут безвылазно.
Эдвард хрипел и хмуро смотрел на королеву из-под густых бровей.
– Как мне жаль, дорогой супруг, что всё сложилось так… Ты ведь мог погибнуть раньше в какой-нибудь битве, поперхнуться косточкой на какой-то пирушке, свалиться с лестницы у очередной любовницы… Но ты никак не хотел упрощать мне жизнь.
– Что ты несёшь, дура неблагодарная?! Я подарил тебе корону! Я вытащил тебя из грязи! – хрипел старый король, стараясь подняться на локтях, но сил даже на это ему не хватало, и он дрожал всем телом.
– Вот как?! Какое одолжение! – приторно засмеялась королева, продолжая расхаживать по комнате туда-сюда, только хвостом не била и спину не выгибала, – а я тебе сына родила! А что взамен?! Измены?!
– Можно я с отцом поговорю и пойду? – вклинился в разговор принц.
– Ты знала, за кого выходишь замуж! Тебе нужна была корона… – Эдвард опять зашёлся кашлем, и упал на подушки, – а мне покорная жена… Мы ведь… мы всё обсудили!
Морисса хищно заулыбалась и подошла ближе, склонившись над постелью мужа:
– Дааа… и ты её получил. Моя ненависть к тебе не мешала быть хорошей супругой, правда?
