Зинаида Гиппиус
Нежность

Полная версия

– Варя, я все знаю.

Было это, конечно, по-дурацки, да что же поделаешь? Она побледнела, пожала плечами: «Вижу, кто тебе сказал. Пускай. И напрасно ты мне грозишь. Этот человек (назвала певца) любит меня. И глубоко во мне нуждается. Я рождена артисткой. Ты не можешь понять…».

Я пошел, было, к себе – она за мной. Бледная, и шла-то будто от испуга: «Ты не можешь меня удерживать…». Я говорю: «Да нет, Варя, нет, конечно, не могу; но она, почти с криком, свое: „Не можешь! Я давно хотела сказать, что ухожу! Не к нему, я должна быть свободна, а у него в отеле есть комната…“». Что-то еще много она говорила; потом я слышал, как она торопливо собиралась – уехала. На другой день прислала записку: «Надеюсь, вы достаточно владеете собой и не предпримете никаких безумств. Оставшиеся вещи прошу прислать по такому-то адресу». Все же еще боялась! Я, конечно, отослал вещи, и денег, сколько было под рукой. Ведь француз этот, певец, – Бог его знает…

Мать снова прервала Николая стоном:

– Господи, Господи! Променять тебя на певца!

– Ах, ничего она не променяла, – сказал Николай, досадливо морщась и занятый своими мыслями.

– Да ведь она певца полюбила!

– Отчего – полюбила? Конечно, если они захотят пожениться, я это устрою для нее, с разводом теперь легко. Но я не думаю. Он еще ученик и очень занят своей будущей карьерой. По всей вероятности, Варя не долго им будет увлекаться. Поживет весело, на свободе… Вот только здоровье у нее хрупкое. Беспокоюсь, не заболела бы. Непременно напишу, чтобы, если устанет или заболеет, вернулась ко мне. Я ее выхожу.

– Николай, да что с тобой? Ты хочешь простить эту безнравственную женщину?

– Ничего я Варе не хочу простить, – не вижу, что прощать? И почему безнравственная? Это не касается ни нравственности, ни безнравственности. Я, может, и сам бы так судил прежде, – по людской привычке. Но теперь мне ясно. Теперь знаю, почему я Варю не понимал. Жаль, конечно, что с Варей именно так случилось, и общество неказистое, и певец… С другими бывает иначе, счастливее. Но со всеми, самыми счастливыми, всегда тоже может случиться, не такое – ну вроде. Тоже как будто непонятное. Это – женское, а женское нельзя понять, да и не нужно: оно и само себя – разве понимает? Другое дело, если «чувство собственности» к близкой; а если нет – иначе любишь. Тогда ее надо ласкать, угревать, веселить; уйдет – оставить, издали заботиться. Придет – угреть.