Молоденький мальчишка, в новой солдатской тужурке, бледный, с бледными и наглыми глазами, сказал, рисуясь:
– Психологический факт. Революционное время. Воспитание женщин при старом режиме делало из женщины вещь во всех отношениях.
Военный, с дырами на сапогах, удивленно и опасливо поднял глаза. Остроносенькая барышня только вздохнула, но смелая продавщица презрительно фыркнула.
– Вы, тоже! Вещь во всех отношениях! О старом что ли режиме мы разговариваем. Нет, – обратилась она снова к прежнему человеку в пиджаке, – вот вы мне скажите-ка еще, осудите-ка Ниночку или других там! Мы ведь ни одну не знаем, и Федотов не один. Все так. И я говорю – пусть. Пусть, которая только может, идет и на содержание-Мальчишка взвизгнул:
– Это что за слово? Что значит, на содержание? Если я беру себе в гражданские жены бывшую буржуйку и желаю привести ее к усвоению революции – я этого не смею? Это содержание называется? Это контрреволюция называется!
Тут мы помертвели. Ведь этот мальчишка мог быть с Гороховой. Ведь каждый может быть с Гороховой. Что за безумная дура эта барышня-продавщица! Нашла кого для разговора! Конец ее «кафэ», да и нас сейчас всех запрут! Уходить уже поздно.
К великому нашему изумлению барышня-продавщица вдруг громко расхохоталась. Даже как-то неестественно громко. И положила руку на плечо мальчишки.
– Да бросьте дурить! – сказала она совсем другим тоном. – Точно в словах дело. И точно вы сами не говорили мне вчера, что Федотов, в общем, довольно несознательный тип!