З. З. Зинатуллин
Избранные труды. Том II
В зависимости от степени разработанности процесса получения выводного знания выделяют методы строго формализованного и содержательного мышления.
При формализованном мышлении к истинному знанию приводит уже одно лишь строгое соблюдение правил вывода. В качестве возможных методов и приемов познания здесь выступают абстрагирование, изучение и обобщение различных форм связей и отношений между исследуемыми явлениями в отвлечении их от содержания. Причем сами эти связи и отношения выражаются в виде символов и формул. Пронизывая науку логику и все точные науки (в первую очередь – математику), формализованное мышление все более проникает в сферу социальных отношений, в том числе и в правоведение. Последнему способствует, в частности, создание и внедрение в практику автоматизированной системы управления.
Но знаки и символы лишь тогда могут выступать в виде средств отражения действительности, когда за ними кроется реальное содержание. Отсюда формализация как метод познания в науках, в которых преобладает содержательный анализ материала, играет только вспомогательную роль. В юридических науках формализация может использоваться лишь строго под контролем диалектического метода и лишь в тесной связи с другими методами.
При содержательном мышлении заранее определенный алгоритм решения мыслительной задачи отсутствует; в качестве возможного пути достижения истинного знания выступает, прежде всего, непосредственный анализ фактов, событий, явлений. Методы содержательного мышления, используемые при этом приемы позволяют осуществлять конкретный анализ конкретной действительности, учитывая все особенности изучаемого объекта, его связи и отношения в определенных условиях, месте и времени. При этом одним из главных принципов жизнедеятельности содержательных методов является принцип конкретности истины. Следовательно, методы и приемы содержательного мышления в научном познании, разновидностью которого является и уголовно-процессуальное доказывание, играют решающую роль.
Необходимо отметить, что использование в уголовно-процессуальном доказывании названных выше приемов и методов возможно лишь на основе принципов диалектики, в полном согласовании с ее законами и категориями. Как основополагающие положения всякого научного познания такие принципы выступают в монолитном единстве. Вместе с тем их можно представить в виде некоторой системы. Ее ядро составляют принципы, непосредственно связанные с основным вопросом философии – материальностью, отражением и первичностью материи по отношению к сознанию. К основным гносеологическим принципам относятся такие, как познаваемость явлений материального мира, объективность и всесторонность их исследований, историзм, изучение явлений в развитии, конкретность.
Всякое познание представляет собой процесс проникновения в изучаемый объект. Его необходимыми этапами выступают чувственно-предметное восприятие явлений внешнего мира и логическое мышление, находящиеся между собой в диалектическом единстве и одинаково опирающиеся на живую человеческую практику.
Следование принципу объективности предполагает необходимость познания явления по действительно присущим ему (а не кажущимся) признакам, во всем многообразии всех его связей, в диалектике возникновения и развития. Причем эти признаки и связи должны носить характер существенности, то есть быть такими, благодаря которым познаваемое явление могло быть выделено из множества других, стать конкретным явлением.
В силу того, что социальная действительность находится в состоянии непрерывного развития, познание того или иного явления становится невозможным без учета этого фактора. Необходимость рассмотрения явления в развитии, во всем многообразии заключенных в нем связей обусловливается потребностью отделить в изучаемом явлении устойчивое, существенное от случайного, наносного, незакономерного. Отсюда – принцип объективности и есть та самая точка опоры, которая позволяет преодолеть субъективизм в оценке существа познаваемого явления. Если учесть еще и то, что любое явление познается лишь в связи с конкретными условиями его бытия, то есть все основания отнести принцип объективности к числу исходных принципов научного исследования. В то же время принцип объективности не может выполнить своего методологического назначения, если взять его вне связи с другими принципами материалистической диалектики, в частности с принципом конкретности.
При изучении сущности социального явления мы должны иметь в виду не только совокупность его связей и отношений с другими явлениями, но и те специфические особенности, которые характерны только для данного явления. Именно эти особенности и характеризуют исследуемое явление в его односторонней определенности как отдельный момент, сторону конкретного. Будучи взятыми в точно известных условиях бытия, эти свойства, стороны и отношения позволяют с помощью определенной понятийно-категориальной системы объективно познать интересующие нас явления.
Как видим, принцип конкретности в оценке социальных явлений предполагает необходимым исходить из конкретных, взятых в данный момент обстоятельств, позволяет анализировать их в динамике, в разрешении противоречий, с учетом всех происходящих в них процессов. Необходимость учета конкретных обстоятельств бытия изучаемого явления одновременно и составной компонент принципа историзма, в силу которого исследуемое явление прослеживается в своем возникновении, развитии и функционировании. Процесс развития общественных явлений происходит во времени, и поэтому все такие явления имеют историю собственного развития. Историзм является законом объективного мира и важнейшим условием научного подхода к его изучению. Диалектико-материалистический анализ конкретного этапа общественного развития позволяет не только верно оценить предшествующую практику, современное состояние дел, но и научно предвидеть тенденции будущего и определить главные направления движения вперед.
Методологическое значение законов и категорий материалистической диалектики в познании сущности уголовно-процессуального доказывания как в целом, так и отдельных его элементов заключается в том, что они выступают в качестве «узловых элементов», «ступенек», «опорных пунктов» в общей цепи познавательного процесса.
Основу всей диалектической концепции составляет закон единства и борьбы противоположностей. Сущность его заключается в том, что: а) всем предметам и явлениям реального мира присущи определенные противоположности, характеризующиеся тем, что они коренным образом отличаются друг от друга и вместе с тем не могут существовать друг без друга; б) «борьба», взаимоисключение, несоответствие противоположностей дают толчок изменению и развитию предметов и явлений. В силу того, что диалектика есть наука о развитии, рассматриваемый закон и дает ответ на вопрос об источнике, двигательной силе развития, раскрывает его внутреннее содержание.
Основное методологическое требование к научному познанию, определяемое законом единства и борьбы противоположностей, формулируется как принцип диалектической логики – обнаружение, исследование противоречий, их развития в самой сущности изучаемых процессов. При этом под диалектическим противоречием понимается такое сущностное отношение противоположных сторон (моментов, тенденций и т. п.) внутри системы, которое делает эту систему само движущимся единым целым.
Закон единства и борьбы противоположностей вскрывает причину происхождения развития. Но важно знать также и его механизм (какие изменения претерпевают предметы и явления, как эти изменения связаны между собой), который раскрывается в законе материалистической диалектики о переходе количественных изменений в качественные, сущность которого выражается в том, что количественные изменения по достижении определенного момента (границы, меры) вызывают качественные изменения, а качественные изменения в свою очередь приводят к определенным количественным изменениям.
Основное методологическое требование закона перехода количественных изменений в качественные может быть сформулировано в виде принципа диалектической логики: единство качественного и количественного анализа изучаемых предметов и явлений, исследование диалектической взаимосвязи между ними.
Поскольку каждое явление обладает только присущим ему качеством, в силу которого оно отличается от других явлений, постольку и познание его должно начинаться с выявления основных свойств, компонентов этого качества. При этом следует иметь в виду, что изучаемому явлению всегда присуще множество свойств, одни из которых выступают в качестве существенных, определяющих, а другие играют второстепенную роль. Первые из них отражают предназначение явления, его место и роль среди других, а потому их обычно бывает вполне достаточно для решения практических задач. В случаях, когда речь идет о раскрытии законов развития тех или иных явлений, возникает необходимость в исследовании всей сложной системы свойств на более высоком теоретическом уровне.
Если для определения, к примеру, места и назначения уголовно-процессуального доказывания в уголовном процессе достаточно выделения лишь его сущностных признаков, то исследование используемых при этом средств предполагает анализ и таких свойств, которые характеризуют индивидуальные качественные признаки таких средств.
Но качественный анализ явления невозможен в отрыве от количественной характеристики его свойств. Количественные изменения в объекте предопределяют и его качественные изменения. Познать же механизм и форму перехода изучаемого явления в новое качественное состояние – значит в определенной мере управлять этим процессом. Принцип перехода количественных изменений в качественные дает возможность правильно понять сам процесс развития общественной жизни, вскрыть механизм превращения социальных явлений из одного качественного состояния в другое и на этой основе понять их сущность и предвидеть ход их дальнейшего развития. В сказанном здесь заключается методологическое значение рассматриваемого нами закона.
Процесс развития представляет собой бесконечную цепь диалектического отрицания старого новым. Возникающее и утверждающееся новое сохраняет в себе положительные элементы свойства старого. Но со временем оно тоже устаревает и поэтому отрицается другим явлением. По отношению к первому отрицанию данное отрицание является уже отрицанием отрицания[42]. На более высокой ступени развития происходит как бы возврат к старому, повторяются некоторые стороны и черты процессов, имевших место на низших ступенях, но на другом качественном уровне. Процесс развития в целом выступает в виде поступательного, прогрессивного перехода от старого к новому, от менее совершенного к более совершенному, имеет спиралевидный характер. В этом суть отрицания отрицания как закона материалистической диалектики.
Являясь всеобщим законом развития действительности, закон отрицания отрицания выступает и как закон научного познания, основное методологическое требование которого можно сформулировать как принцип диалектической логики – диалектическое отрицание в процессе научного познания, преемственность в развитии.
Существенная роль в процессе познания принадлежит отдельным категориям материалистической диалектики, в том числе таким, как сущность и явление, содержание и форма, возможность и действительность, структура, цель и др. Каждая из таких категорий раскрывает какую-то одну сторону действительности, одну ее закономерность, а в совокупности они отражают сущность окружающих явлений. Жизнь сложна и многообразна. Только глубокий, всесторонний диалектический анализ всех сторон, всех связей изучаемого явления может привести к успеху. А этого можно достичь только с помощью понятийно-категориального аппарата данной конкретной науки и философских категорий. Дело в том, что категории являются не только узловыми пунктами познания объективной действительности, аппаратом научного мышления. Будучи сами отражением явлений объективного мира, их свойств, связей и отношений, научные понятия, категории являются инструментом дальнейшего движения человеческой мысли по пути все более глубокого познания действительности.
Обстоятельный анализ философских понятий, закономерностей, принципов, законов и категорий имеет своей целью их практическое использование в любой деятельности, включая и конкретную уголовно-процессуальную деятельность, в частности уголовно-процессуальное доказывание.
1.3. СУБЪЕКТЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ
Доказывание по уголовным делам представляет сложную систему взаимосвязанных уголовно-процессуальных действий и возникающих при этом уголовно-процессуальных отношений. Структурным же элементом любого правового отношения, как известно, является его субъект, имеющий определенные права и обязанности. Одним из субъектов уголовно-процессуального отношения всегда выступает орган государства (должностное лицо), наделенный властными полномочиями, обязанный в силу этого при наступлении определенного юридического факта совершить предписанные ему законом действия, реализовать свои полномочия. Без такого субъекта вообще немыслимо познание обстоятельств расследуемого или разрешаемого уголовного дела. Между тем (и это мы считаем необходимым отметить особо) вопрос о субъектах уголовного процесса сегодня должным образом не разработан. Исследованию данной проблемы посвящены лишь несколько работ, выполненных к тому же 30–40 лет назад[43]. Что же касается субъектов уголовно-процессуального доказывания, то их комплексному исследованию посвящена практически лишь монография Ц.М. Каз[44]. Однако, как нам представляется, и в этой специальной работе содержатся отдельные положения, влекущие непринятие или требующие уточнения. К их числу относится и исходная посылка автора, определяющая субъектов доказывания как просто участников уголовного процесса, осуществляющих процессуальные функции[45]. Такое определение вызывает, скорее, новые вопросы, чем отвечает на вопрос о том, кто же понимается под субъектами (субъектом) уголовно-процессуального доказывания. Возникает необходимость раскрывать само понятие уголовно-процессуальных функций, определять их виды и лиц, участвующих в их осуществлении, характер и содержание их деятельности.
Следует также отметить, что, перечисляя конкретных субъектов уголовно-процессуального доказывания по уголовному делу, процессуалисты занимают разные позиции. Нетрудно увидеть попытки определения различий между такими категориями, как «субъект уголовно-процессуальной деятельности» и «участники уголовного процесса»[46]. Кстати, в наименованиях монографических работ Р.Д. Рахунова и В.Н. Шпилева это видно наглядно. К первым из них обычно относят должностных лиц правоохранительных органов государства, а ко вторым – всех остальных участников уголовного процесса. Определенный повод для этого давал и УПК РСФСР 1960 г. Третья глава в ней называлась «Участники процесса, их права и обязанности». И речь в соответствующих статьях данной главы шла об обвиняемых, защитниках, подозреваемых, потерпевших и т. д. (ст. 46–57). Что касается полномочий дознавателей, следователей, прокуроров, судей, то о них речь шла в совершенно иных разделах УПК РСФСР (см. ст. 118–120, 127–1271, 211, 221 и др.). В УПК РФ 2001 г. положение несколько изменилось. Все субъекты уголовно-процессуальной деятельности объединены в одном втором разделе. В отдельной главе речь идет о полномочиях суда (гл. 5); глава шестая посвящена полномочиям участников процесса со стороны обвинения, седьмая – полномочиям участников процесса со стороны защиты, в восьмой главе регулируются права и обязанности так называемых «иных участников» (свидетелей, экспертов и др.). Такая дифференциация участников уголовного процесса обусловлена состязательной формой его построения и равенством стороны обвинения и стороны защиты, в частности, в том же уголовно-процессуальном доказывании.
Некоторые юристы, представляющие те или иные отрасли права, позволяют себе отходить от положений, разработанных в общеметодологической для всего правоведения науке, именуемой «Теория государства и права». В теории правоотношений уже давно устоялось и апробировано суждение о том, что одним из структурных элементов правового отношения, в том числе и уголовно-процессуального, является его субъект с такими качественными характеристиками, как правоспособность и дееспособность. Надо ли конструировать то, что уже давно состоялось и, как свидетельствуют теория и практика юриспруденции, не требует какого-либо обновления, корректировки.
Понятие «субъект правоотношения» производно от наименования «субъект права». Субъект права есть «носитель юридических прав и обязанностей»[47]. В энциклопедическом словаре дается более развернутая характеристика субъекта права как физического или юридического лица, наделенного по закону способностью иметь права и принимать на себя юридические обязанности[48]. Вот та «печка», от которой, как представляется, и следует «танцевать» при трактовке такого понятия, как субъект уголовно-процессуального доказывания.
Субъект права – это прежде всего физическое или юридическое лицо, участник общественных отношений, который может быть носителем как субъективных юридических прав, так и обязанностей. Лицо это должно обладать определенными качествами, связанными со свободой воли, а именно: а) иметь внешнюю обособленность; б) обладать персонификацией (т. е. выступать вовне в виде единого лица – персоны); в) осуществлять способность вырабатывать, выражать и осуществлять персонифицированную волю. Другая наиболее характерная черта состоит в том, что именно юридические нормы образуют обязательную основу выступления физического или юридического лица как субъекта права.
По мнению С.С. Алексеева, «если социальной предпосылкой правосубъектности служит свобода воли человека, то ее содержание… состоит в том, что лица обладают способностью быть носителями юридических прав и обязанностей. Эта способность (свойство) и называется “правосубъектность”»[49]. Понятия «субъект права» и «правосубъектность» в основе своей равны, достаточно широки, но отличаются от понятия «субъект правоотношения». Субъектом права является лицо, обладающее правосубъектностью, способностью быть участником правоотношений. Субъектом же правоотношений является некий реальный участник конкретных правовых отношений. В силу того, что уголовно-процессуальное доказывание есть специфическая разновидность правоотношений, в дальнейшем изложении речь пойдет только о субъектах уголовно-процессуального доказывания.
Достаточно сложным в процессуальной литературе представлен вопрос о возможной классификации всех субъектов уголовно-процессуального доказывания.
По мнению И.Л. Петрухина, все такие субъекты классифицируются на две группы. К первой из них он относит государственные органы, ответственные за уголовное дело на каждой стадии уголовного процесса. Это – органы дознания, лицо, производящее дознание, следователь, начальник следственного отдела, прокурор (в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования), суд. Ко второй группе субъектов уголовно-процессуального доказывания автор относит как государственные органы (прокурор в суде, гражданский истец и гражданский ответчик – юридические лица), так и граждан, их представителей, отстаивающих в уголовном деле соответственно государственный или собственный (представляемый) законный интерес, а также представителей общественности[50]. Представляется, однако, что при классификации субъектов уголовно-процессуального доказывания необходимо исходить из их роли в доказывании, характера совершаемых при этом процессуальных действий по доказыванию тех или иных обстоятельств дела.
Мы уже отмечали, что субъектом права является носитель прав и обязанностей, поэтому и субъектом любой деятельности будет тот, кто совершает действия и вступает в отношения, составляющие содержание этой деятельности.
Из этого следует, что субъектами уголовно-процессуального доказывания должны признаваться органы и лица, которые уполномочены в установленном законом порядке выражать свое мнение об исследуемых фактах, собирать и представлять доказательства и их источники, самостоятельно проверять или участвовать в их проверке и оценке, обосновывать свои выводы и принимаемые процессуальные решения по делу.
К субъектам уголовно-процессуального доказывания относятся судьи, лица, проводящие дознание, следователи, прокуроры, частные обвинители, защитники, подозреваемые, обвиняемые (подсудимые), потерпевшие, гражданские истцы, гражданские ответчики, их представители. В действиях всех перечисленных лиц имеются те или иные элементы уголовно-процессуального доказывания, хотя их объем, содержание и формы различны.
Указанный перечень субъектов уголовно-процессуального доказывания является, на наш взгляд, исчерпывающим. Представить доказательства и их источники могут и другие участники процесса (свидетели, эксперты, специалисты, понятые, переводчики и др.), но их участие в уголовном процессе только этим и ограничивается.
Отдельные процессуалисты при классификации субъектов уголовно-процессуального доказывания исходят из их отношения к обязанности осуществлять доказывание и тем самым делят соответствующих субъектов на три группы: а) лица, несущие обязанность доказывания; б) лица, на которых лежит обязанность участия в процессе доказывания; в) лица, освобожденные от обязанности участия в процессе доказывания[51].
Данная классификация, по нашему мнению, страдает некоторыми недостатками. Представляется неубедительным такой отличительный признак первых двух групп: если какое-либо лицо обязано участвовать в доказывании, то тем самым оно не может нести какой-то обязанности по доказыванию. Далее, еще более неубедительным выглядит положение, когда для предлагаемой классификации учитывается лишь одна сторона полномочий субъектов уголовно-процессуального доказывания – обязанность, и не принимается во внимание другая сторона – права субъектов. По нашему мнению, одинаково важны как объем возможного поведения, так и должного поведения для объективной характеристики положения любого субъекта уголовно-процессуального доказывания. И наконец, неудачно объединение в одной группе таких лиц, как, например, защитника и представителя гражданского истца, которые выполняют различные роли в процессе уголовно-процессуального доказывания.
Существует и другой подход к классификации субъектов уголовно-процессуального доказывания. Так, П.А. Лупинская в качестве критерия для такой классификации называет «путь получения знаний о рассматриваемых обстоятельствах и цель доказывания»[52] и уже на этой основе делит субъектов уголовно-процессуального доказывания на две группы. Первую из них составляют органы суда, прокуратуры и предварительного расследования, а вторую группу составляют все другие участники процесса. Такая классификация нам представляется тоже несостоятельной. Действительно, «путь получения знаний о рассматриваемых обстоятельствах» по делу может быть одним и тем же и для прокурора и для защитника, но они отнесены автором предлагаемой классификации к разным группам. Что же касается «цели доказывания», то она, как отмечалось, для всех единая – объективная истина по уголовному делу.
Некоторые процессуалисты классифицируют субъектов уголовно-процессуального доказывания по другому критерию – по их процессуальному интересу. Но и здесь имеются различия. У одних авторов субъекты доказывания подразделяются на две группы: первая – это государственные органы, ответственные за уголовное дело на каждой стадии уголовного процесса; вторая – это государственные органы, граждане и их представители, отстаивающие в уголовном деле соответственно государственный, свой собственный или представляемый интерес[53].
Представляется, что критерий такой классификации наиболее состоятелен. Действительно, интересы различных субъектов уголовно-процессуального доказывания не равны. Но, используя именно критерий интереса всех субъектов уголовно-процессуального доказывания, классифицировать их надо бы по следующим трем группам. К первой группе отнести органы, осуществляющие доказывание от имени и в интересах государства: органы дознания, следствия, прокуратуры и суда. Должностные лица этих государственных органов несут всю ответственность за полноту доказывания, а также за достижение объективной истины по каждому уголовному делу. Вторую группу составят лица, участвующие в уголовно-процессуальном доказывании для защиты своих или представляемых интересов. Это подозреваемый, обвиняемый (подсудимый), частный обвинитель, потерпевший и его представитель, гражданский истец и его представитель, гражданский ответчик и его представитель. К третьей группе субъектов уголовно-процессуального доказывания представляется вполне логичным отнести лиц, участвующих в доказывании только для защиты интересов отдельных участников процесса, т. е. защитников. Последние выступают в уголовно-процессуальном доказывании от своего имени и при этом сочетают свои профессиональные задачи с интересами подзащитного, поскольку законом на них возложена задача защиты интересов отдельных участников судопроизводства.
Предлагаемая классификация, по нашему мнению, достаточно точно отражает значение, положение и роль каждого субъекта уголовно-процессуального доказывания. Ведущая роль в уголовно-процессуальном доказывании принадлежит субъектам доказывания первой группы. В уголовно-процессуальном законе достаточно четко определены стоящие перед такими субъектами задачи: они возбуждают уголовное дело; определяют ход уголовного процесса; принимают все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного, объективного исследования обстоятельств дела; решают вопросы о виновности или невиновности обвиняемого, обеспечивают исполнение приговора, разъясняют участникам процесса их права и обеспечивают возможность осуществления этих прав. В предусмотренных законом случаях такие субъекты доказывания имеют право применять к отдельным лицам (в первую очередь, к подозреваемым и обвиняемым) меры пресечения и иные меры процессуального принуждения (задержание, обыск, наложение ареста на имущество и т. д.).
Любой правоохранительный орган и соответствующее должностное лицо, осуществляющее доказывание от имени и в интересах государства, наделены для этого достаточными полномочиями вплоть до применения оперативно-розыскных мер и следственных действий для обнаружения признаков преступления и совершивших его лиц. На органы дознания (органы внутренних дел Российской Федерации, судебные приставы разных звеньев, командиры воинских частей, соединений, начальники военных учреждений и гарнизонов, капитаны морских и речных судов, находящиеся в дальнем плавании, руководители геологоразведочных партий и зимовок, удаленных от места расположения органов дознания, главы дипломатических представительств и консульских учреждений РФ) возлагается дознание по делам о преступлениях, перечисленных в ч. 3 ст. 150 УПК РФ, а также выполнение неотложных следственных действий по уголовным делам, по которым обязательно производство предварительного следствия (ст. 157 УПК РФ).
Начальник органа дознания возлагает обязанность производства дознания на дознавателя, который по расследуемому им уголовному делу уполномочен самостоятельно проводить следственные и иные процессуальные действия и принимать процессуальные решения. Исключение здесь составляют случаи, когда для производства действия или принятия решения требуется согласие начальника органа дознания, а также получение судебного решения и (или) санкции прокурора.
Весьма значимая роль в уголовно-процессуальном доказывании принадлежит органам предварительного следствия – следователям прокуратуры, органов внутренних дел, федеральной службы безопасности, налоговой полиции, начальникам следственных органов.
Местонахождение следователя в том или ином ведомстве не влияет на его процессуальное положение. Его единственным процессуальным предназначением во всех случаях и при всех обстоятельствах является лишь производство по уголовным делам предварительного следствия (ст. 38 УПК РФ).
Сегодня можно и нужно разрабатывать меры по улучшению качественного состава следственного аппарата в целом, повышению качества проводимого следователями предварительного следствия, а также реорганизационные меры в направлении создания единого следственного ведомства. Но ставить под сомнение необходимость следственного аппарата вообще, а вместе с тем и следователей, в условиях существующей в настоящее время преступности, организованных форм ее проявления нелогично, нельзя, да и опасно.
Процессуальные полномочия следователя как самостоятельного субъекта уголовно-процессуального доказывания обусловлены предназначением и конкретными задачами уголовного процесса. Следователь обязан возбуждать уголовные дела в случае обнаружения признаков преступления и лиц, виновных в его совершении. Руководящими основами деятельности следователя являются неуклонное соблюдение установленного законом порядка расследования преступлений, полнота, всесторонность и объективность в исследовании обстоятельств уголовного дела. Необходимо подчеркнуть, что все решения о направлении следствия и о производстве следственных и иных процессуальных действий следователь принимает самостоятельно, за исключением случаев, когда требуется получение судебного решения и (или) санкции прокурора, и несет полную ответственность за их законное и своевременное проведение. Следователь оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основываясь на всестороннем, полном, объективном рассмотрении всех обстоятельств дела, всех доказательств в их совокупности, руководствуясь законом и совестью.
Прокурорский надзор за законностью проведения следствия не только не лишает следователя процессуальной самостоятельности и не умаляет его авторитета, а, напротив, наряду со строгой процессуальной регламентацией всей деятельности следователя, обеспечивает соблюдение законности при производстве предварительного следствия и охрану прав и законных интересов обвиняемого и других участников процесса.
Следователь по расследуемым делам вправе давать органам дознания поручения и указания о производстве оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, аресте, иных процессуальных действий, а также получать содействие при их осуществлении. Непременным условием для успешного раскрытия преступления является умелое сочетание оперативно-розыскных и следственных действий, правильно организованное взаимодействие должностных лиц правоохранительных органов как друг с другом, так и с другими органами и населением. Все постановления следователя, вынесенные в соответствии с законом по находящимся в его производстве уголовным делам, обязательны для исполнения всеми предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами.
