Юрий Викторович Швец
Меч Перуна. Том 6
Глава 9
…Ольдинг, смотрел издали, как его сын Орм, со своими данами, ведёт к нему пленника, и, как сразу же разобрал это ярл, принадлежащего числу духовных служителей, так как даже на таком расстоянии на том угадывалось облачение высокого саном священнослужителя.
– … Удача улыбнулась Орму! – произнёс рядом с ним стоящий дан, – видимо это… какой-то аббат, приплывавший в Гамбург в Обители церквей по своим делам с этого берега. Теперь, мы можем ворваться в его монастырь, ибо он откроет собой его ворота!
Дан покосился на ярла Ольдинга… и помедлив, добавил:
– Если же, конечно, этого захочет мой Ярл.
Ольдинг ничего не ответил на это прозвучавшее замечание – мысли его были далеко… и заняты другим. Ярл взвешивал в голове произошедшее и… вскрывшееся предательство, или не озвученные планы Ульсона на его счёт.
«-…Ульсон… всё же хитрил. Хитрил… Впрочем… как и я. Мы оба хитрили. Ну что же, провидение вскрыло эти его не озвученные планы. Обнажило их… и этим спасло меня…»
Ольдинг повернулся к видневшемуся на противоположном берегу, за лесом, шлейфу дыма – там горели Дейниц и Гамбург. Он какое-то время смотрел в ту сторону казалось бы пустым взглядом, забыв о приближавшейся к его драккару группе данов, во главе с его младшим сыном… коего он, не скрывая этого, недолюбливал. Когда он совершенно безразлично вернул свой взгляд на туже приблизившуюся группу, оторвавшись от дымов…, то его глаза вдруг загорелись ярко проявившимся интересом, переходящим в удивление и оторопь! и он, от этого, даже покачнулся на ногах, *изпытав от этого потрясение, кое разглядели и удивились этому все даны, кои смотрели на него в этот момент…
– Что?! Да не может быть?! – пробормотал потрясённый Ольдинг вполголоса, – не может этого быть?! Что же это?! Не может быть такого! Он ведь в другом месте…
Его взгляд уже безошибочно узнал идущего, опустив голову, архиепископа-легата Ансгара. Ольдинг, уже спонтанно и не осознавая что делает, быстро зашагал к краю палубы драккара и… перепрыгнув борт… оказался по пояс в воде. Он быстро направился к берегу, навстречу идущим к кораблю, а все из тех, кто увидел это его внезапное преображение стояли на палубе ничего не понимая.
– Арихиепископ Ансгар! – громко произнёс Ольдинг, выйдя на отмель берега, – как… как Ваше Святейшество Архиепископ оказался… в Гамбурге?! Ведь вы, должны были получить моё письмо в лагере короля! Письмо-предупреждение… обо всем… что произошло сегодня! Произошло у Гамбурга!..
Архиепископ-легат Ансгар, услышав обратившийся к нему голос, резко вскинул голову… не веря в услышанное.
– Я…Я слышу барона Ольдинга?! Мне не показалось? – он поводив глазами… увидел приближающегося датского ярла, произведённого в бароны, по просьбе Святого Престола, королём Людовигом.
– Да-да! Это я! Барон Ольдинг! – датчанин не без удовольствия, констатировал внутри себя то, что Ансгар, также, как и он, явно и заметно выразил некоторое пробуждение от тех дум, кои угнетали его и выказал нескрываемую радость. – Я… как только увидел архиепископа, почувствовал невыражаемую радость и восторг от… этой встречи! Правда разбавленную горечью того… что Святейшество Архиепископ и легат Ордена не получили моего письма!
Ольдинг уже был рядом с архиепископом Гамбурским и Бременским Ансгаром и искал возможность реабилитировать себя в глазах своего, до этого момента, «святого патрона».
Ансгар, действительно преобразился, после произошедшей на реке встречей и снова, в удивлении, оглядевшись, и посмотрев на того самого седого дана, который только что грозил ему судом ярла, произнёс:
– Твои… даны готовы были убить меня, Ольдинг?! Убить Святого пастыря Господа?! Ты же христианин? У тебя что нет на них воздействий?
Ольдинг с неким упрёком в глазах посмотрел на Орма и его ближних данов, и отведя от них недовольные глаза, в коих проявились искорки гнева, вновь вернул их на пленённого Ансгара.
– Мои даны ведут себя так, как ведут себя большинство наших соплеменников. Другое бы их поведение вызвало бы у других датчан подозрения! А в моём деле эти подозрения только бы мешали нашему общему делу, Ваше Святейшество! Ведь я хожу всегда по… самому острию отточенного лезвия! Вам ли этого не знать, Ваше Святейшество! Но как вы оказались одни? Здесь?! Без всего?! Без стражи?
Ольдинг сделал озабоченный вид, будто бы и всерьёз был озабочен судьбой стражи архиепископа.
Ансгар, тоже, как будто вспомнил о чем-то… и действительно стал озираться вокруг…
– Они были… со мной… Они оставались там в зарослях, ибо твои дикари бежали с первого корабля, вопя словно звери! Они осыпали нас стрелами! Мой контур стражи решил задержать их, чтобы я смог уйти. Но… я видимо задумался… и потерял направление своего движения… и снова, не понимая этого, пошёл к берегу. Тут меня… и окружили. Вот эти… и окружили. Грозили мне смертью. – Ансгар кивнул на Орма и седого дана.
Ольдинг бросил совершенно холодный взгляд на Орма и седого дана, стоящего рядом с тем.
– Это мой… младший сын, Ваше Святейшество. – Пояснил он с холодом в голосе. – А рядом с ним мой двоюродный брат, который является его дядей – Урсон. Они истинные даны… и привыкли к некому действу в нашей жизни. В ней всегда кто-то бежит, а кто-то догоняет! Так устроено наше датское Бытие! Но… не обращай на них более своего внимания, Ваше Святейшество. Теперь, ты… более не пленник… а мой гость! Взойдём на корабль, ибо на реке небезопасно… и могут появиться совсем другие даны, норманны и или ещё хуже – вагры! и все они действительно окажутся прямыми недругами Святому Престолу и вам Ваше святейшество! Впрочем, также как и нам.
Услышав об этом, Ансгар без какого-либо промедления согласился подняться на палубу драккара Ольдинга, при этом произнеся:
– Да-да! Я согласен с этим! Но… пусть твои даны… поищут мою стражу? Как я без неё?!
Ольдинг взглянул на Орма и чуть заметно кивнул.
Орм отреагировал:
– Стража скорее всего уже в монастыре… который в паре вёрст от берега у замка барона саксонцев. Мы никак её не вызовем оттуда, не получив стрел! К тому же… они убили наших двоих.
Ольдинг отреагировал:
– И правда. Ваше Святейшество, мой сын здесь прав! Они никак не смогут вызвать вашу стражу! К тому же, мне сказали, что она… убила двоих моих людей!
Ансгар оглянулся на Ольдинга и не без расстройства произнёс:
– Значит, схватка всё же была… сколько погибло моих?
Ольдинг, поглядев на Орма, и поняв его взгляд, ответил:
– Ни одного. Они убили двух первых наших… и скрылись в зарослях. Мои даны не знали кто перед нами? И, естественно, они были полны решимости отомстить!
Ансгар принял этот ответ:
– Понимаю… Но, всё же… как ты здесь оказался, Ольдинг? Ты же должен был сопровождать переправу сакских маркграфов? А ты оказался у Гамбурга в его страшный час?!
Ольдинг кивнул, и заметил:
– Это лучше нам обсудить в безопасном месте! На драккар! Берег полон норманнами и корвегами! Уж поверьте мне, Ваше Святейшество! И вагры… Вагры тоже где-то рядом!
При упоминании норманн и вагров, Анстар сразу же заторопился к кораблю… Подойдя к нему, он вопросительно поглядел на Ольдинга. Тот с лёгкостью стал заходить в воду… со словами:
– Даны не пользуются лодками, для подъёма на свой драккар! Эй! Сбрасывайте канат! – последнюю часть фразы он обратил к тем, кто оставался на драккаре.
С носа драккара полетело два каната, на коем были завязаны петли для подъёма.
Архиепископ Ансгар, вздохнув, стал входить в воду, приближаясь к носу драккара… При этом, его взгляд был обращён к огромному шлейфу дымов, кои поднимались над лесом… в стороне оставленного им Гамбурга. Глаза его, после этого, стали печальны… а сами движения… вдруг нерешительны. В его голове крутился вихрь дум:
«-…вот ведь какова событийность моей жизни… В молодости я рисковал жизнью с мечом в руках, пока не получил духовный сан. Но… и после его получения… я стал *изполнять две совершенно разные роли: епископа Бременского и легата Ордена Святого Креста. Став архиепископом Гамбурским и Бременским… я уже думал что никогда более не подвергну риску свою… духовную жизнь… И вот… снова… Снова риск… Ольдинг скользок… и вероломен, как и все даны. Но… у меня нет выбора. Они ведь дикари… по своей сути. Как на меня смотрел тот… седой Урсон?! Зверь!.. Как же я… потерял направление?! Как я мог это позволить себе?! Судьба сыграла надо мной шутку… Освальд добился своего… отбился и ушёл, думая, что нагоняет меня… Но… Господь дал мне ещё одно…*изпытание… И я его должен пройти… Пройти… Но как?.. сил нет… я полностью опустошён… какое-то… бессилие…»
Он взялся за канат… и вставляя ноги в завязанные на нём петли… стал подниматься на палубу драккара, продолжая перебирать в голове то, что «бродило» в нём:
«-…но… мне надо… понять, что мне грозит на этом драккаре? И грозит ли „что-то“ вообще? Ольдинг ведь просил у меня сан аббата… Я помню его просящий тогда взгляд. Сейчас, он не таков… Совсем не таков. Он у себя в „тарелке“ и чувствует полное превосходство, какое тогда чувствовал я перед ним… Вот и поворот… Полный поворот. Роли поменялись… Такова жизнь. Но… надо извлечь из этого пользу… Иного нет – я остался без прихода в Гамбурге. Если я окрещу несколько кланов данов, то ореол моей значимости затмит известность этих „святых“ зазнаек: Олдрика и Регинхара. Последний уже мёртв… Олдрик ещё пока жив…»
Ансгар с лёгкостью перелез через борт, так как был довольно натренирован и силён физически, и спрыгнул на палубу драккара. Ольдинг уже давно ждал его там.
– Пройдём в моё корабельное логово, Ваше Святейшество! Там никто не сможет… нам помешать. И нам надо, как можно скорее покинуть это место – не равен час… у нас появятся проблемы! Я знаю недалеко отсюда… одно укромное местечко… на речном острове. Оно у славянского берега… но всегда пустынное.
Ансгар, оказавшись на палубе, сразу же, заметил «горы» из того награбленного данами, кое ещё не всё унесли в нижний трюм драккара, в его передней части. Этот удивлённый взгляд архиепископа поймал и Ольдинг, но не слишком расстроился по этому поводу, заметив:
– Я… вынужден быть одним из них, чтобы служить Святому Престолу. Таковы… реальности.
Ансгар, ничего не ответил на это, а только спросил:
– Куда мне идти?
– Сюда, Ваше Святейшество! – Ольдинг пошёл первым, показывая дорогу оказавшемуся в западне архиепископу.
Сам Ольдинг находился в затруднении… от того положения, в кое попал. Его голова трещала от различных идей:
«-… Вот же… проКАза! Как его занесло в Гамбург! Почему он там оказался?! И… что с моим письмом? Неужели он… у саксонцев? Тогда… те передадут его… моим датчанам! Они это зделают! Обязательно *зделают! Я попал в очень трудное положение… по-своему же просчёту!.. И дёрнул меня сатана… написать его!..»
Он спустился вниз… и провёл архиепископа в свою корабельную обитель. Открыв в неё небольшую по высоте дверь, он впустил в неё первого Ансгара, а потом вошёл сам.
Они оказались в довольно низком (Архиепискоа Ансгар почти касался головой его перекрытия) корабельном помещении ярла Ольдинга
Первым начал разговор архиепископ Ансгар и в его голосе Ольдинг уловил нотки депрессии и усталости:
– Мне… многое не понятно, Ольдинг. Ты спросил почему я оказался здесь?! Я Архиепископ Гамбурский и Бременский… и где же мне как не в Гамбурге быть?! Моя Обитель здесь.
Ольдинг подвинул архиепископу свой стул.
– Садитесь, Ваша Святейшество! Здесь довольно низко… ещё ударитесь… головой. Но… дело в том, что я… послал вам предупреждение об этом готовившемся набеге на Гамбург. Послал его с одним моим человеком… Вы не получали его?
– Нет! И впервые слышу об этом. – Ансгар непонимающим взглядом смотрел на барона Ольдинга. – Кто его вёз?
– Да в том то и дело, что я не мог послать прямого гонца! Я уже попал… под наблюдение… в тот момент, когда мне *разсказали о готовившемся событии. Я не мог… рисковать в открытую и тогда *зделал это в несколько ином плане. У одного датчанина… а может он и не датчанин… ну в общем… у него на драккаре… был маркграф Нортокс, и вот то письмо я передал человеку, который как бы не от меня должен был возвестить его об этом… Видимо, Нортокс решил это… по-другому. – Ольдинг несколько изменил событийность в своём *разсказе, но донёс в нём главную суть.
Архиепископ Ансгар не сразу вник в слова Ольдинга.
– … То есть… Нортокс решил скрыть это? Но почему?.. Каков был его посыл? Он ведь… христианин…
Ольдинг улыбнулся.
– Христианин?.. Он сакс… и в глубине своего сердца верен Зигфриду и самой Фриде! Я теперь… знаю об этом точно. На саксонцев… полагаться нельзя!
Ольдинг специально сделал акцент на своей последней фразе.
Архиепископ Ансгар со вздохом, заметил:
– То же самое саксы говорят о датчанах. «Датчане вероломны и разбойники», – вот их слова о вас. Но… тогда твоё письмо у… Нортокса?
Ольдинг покачал головой:
– Я так не думаю. Нортокс, скорее всего, отдал его… или Эгило, или Ательрейду.
Архиепископ Ансгар устало спросил:
– Для чего?
– Что бы уничтожить меня! Они передадут это письмо нашим датчанам! Я нахожусь в непростой ситуации… и скорее всего покину эти берега.
Архиепископ Ансгар, горько ухмыльнулся, и также устало, в полной депрессии, устало заметил:
– Это давно должно было произойти, Ольдинг. Тебе дали титул барона и этим нужно было пользоваться. А ты… примкнул к набегу на Гамбург. Как ты теперь объяснишь это своё появление у Гамбурга?.. Всё… стало непонятным… и таким шатким. Если об этом узнает …этот недотёпа Людовиг, имеющий чрезвычайно подозрительную натуру, для тебя это может отразиться неблагоприятно. Очень неблагоприятно…
Ансгар вдруг погрузился в какие-то свои нахлынувшие думы.
Ольдинг, напротив, вдруг стал суровым и жёстко отреагировал:
– А я и не буду никак это объяснять! Я думаю, что это должен *зделать не я…, а люди Вашего Святейшества. Я спас архиепископа… от расправы норманнов! Разве не так?.. ваши люди… должны скрасить моё пребывание в рядах налётчиков на Гамбург! Разве не так?..
В прозвучавшем вопросе из уст датчанина, архиепископ Ансгар уловил нотки угрозы для себя.
– Я оказался там… где пригодился… в самый нужный момент! – *зделал акцент Ольдинг, – и если бы я даже запоздал с прибытием к этому берегу, то неизвестно как бы сложилась судьба легата Ордена Креста! Ведь берег полон других норманнов! Кто даст за-РОК, что они бы не встретились Святейшеству Ансгару?! Да и что ещё ждать? от капризницы судьбы… в такое неспокойное время. Разве не так, Ваше Святейшество?..
Это уже был прямой намёк датчанина… на изменчивость судьбы архиепископа, при некотором несогласованности мнения архиепископа с мнением тех, у кого на корабле он оказался.
Ансгар, уловив эти намёки, прикусил язык… понимая в какое именно положение попал. Он понял, что Ольдинг явно раздумывает… над тем, как извлечь пользу… от его так называемого «спасения». Ансгар, зная скользкую, изменчивую натуру датчанина, вдруг осознал, что он совсем ничего не знает о… его вероломстве! Он вдруг вспомнил словесные намёки контура Адлихта… в адрес этого датчанина. Теперь… многое из недосказанного Адлихтом, стало вскрываться и для архиепископа, который считал датчанина полностью «прочитанным» и уже не интересным для себя. Судьба и здесь… приготовила очередное коленце… Ансгар не без страха… думал о своём положении:
«-…Адлихт… я не слушал его внимательно. И вот… прозрение. Болезненное прозрение. Что же делать? Он ведь не отпустит меня… на саксонскую землю, ибо враг саксонцам!.. Именно это… он и сказал мне!.. Сказал… иносказательно… но так, чтобы до меня дошло… Саксы враги ему. Что он предпримет? Запросит за меня выкуп?! Или казнит… для того, чтобы произвести выгодное ему мнение на своих норманнов… Никто этого не знает. Даже он сам… не знает своего будущего… позыва.»
Ансгар, поняв это и будучи всё же рыцарем легатом, поднял взгляд на ярла язычника и одновременно барона христианина Ольдинга… и прямо спросил:
– Что ты намерен делать… со мной?
Ольдинг также прямо ответил:
– Пока не знаю. Но, как Ваше святейшество, уже поняло – к берегу саксонцев я не приближусь. Хватит с меня риска! Я уже проявил благородство… и отпустил с палубы… маркграфа Нортокса, который вместо того, чтобы известить вас о планируемом набеге норманнов и варягов… отправил моё послание моим врагам. Что ещё мне ждать… от коварных саксов?!
Архиепископ Ансгар вдруг подумал вот о чём:
«-…а ведь и мне… возвращаться в Гамбург нет прока?! Просто некуда! Ведь его обители-монастыри будут разрушены, а в земли Бремена мне не пройти, без преодоления земель саксов. Саксы сейчас опасны! Они ведь давно ищут время и повода для восстания… против христианского Креста. И этот момент, как раз, как никогда подходит им. Если Эгило и Ательрейд добьются успеха и вернуться назад, то это может закончиться этим самым, давно ожидаемым восстанием саксов. И моё пленение в их землях будет для них триумфом. Нет… мне к саксам тоже не нужно. Не тот момент. По реке… двигаться тоже нельзя. Тупик… западня… Что делать-то?.. Этот… не внушает никакого доверия?.. Но и от него… мне не избавиться сейчас…»
– … Я знаю о чём думает Святейшество архиепископ Ансгар, – продолжал говорить меж тем Ольдинг, – он взвешивает мою доверительность. Но… от этого нет никакого проку. Я пока сам не знаю своих будущих шагов. Знаю одно – нам нужно как можно скорее покинуть реку Лабу! Выйти в море… а там посмотрим. Там… будет видно. На море мне всегда… легче дышится… и думается. Вода… стихия ума… Женская составляющая. А образ «жизнь» женского рода, на Двоичной основе. Впрочем, вы… племя адамово…, этого не знаете.
Ольдинг снисходительно поглядел на Ансгара.
Ансгар заметил:
– Мой дед был чистый гот.
Ольдинг улыбнулся:
– А бабка? Всё дело в бабке, Ваше Святейшество. И кому как не вам – пастырям Ватикана об этом знать.
Ансгар закусил губу… и отреагировал:
– Так значит… я вместе с вами… плыву в море?
Ольдинг улыбнулся.
– Идёшь вместе с нами, архиепископ. По морю ходят… по реке плавают… или сплавляются. Выйдем в море… я оглашу своё решение. А сейчас… – Ольдинг повернулся к своему сыну Орму. – Орм, отведи его Святейшество в самый сухой закуток нашего трюма. Постели ему… помягче. Святейшество хоть и легат-рыцарь, но любит спать в мягкости положения!
Орм, оглядев архиепископа, коротко ответил, кивнув:
– *Зделаю, отец.
…Ольдинг, проводив обоих ушедших взглядом, поймал себя на мысли:
«– Надо сопроводить его… на корабль Фрода. Там… у Фродрига и архиепископу… и мне самому, от этого его пребывания там, будет спокойней. Фроду… я доверяю более всех… Эти же… ещё приколют его… невзначай… Уж больно они… ненадёжны… в моём промысле. Один Урсон чего стоит.»
– Где встанем на ночлег, ярл Ольдинг?! – к нему подошёл тот самый седой данУрсон, являющимся его двоюродным братом.
– Подальше от этих мест, Урсон. Будем плыть по течению до темноты. Встанем на ночлег на славянской стороне! Помнишь… вход в заводь-губу старого русла у небольшого острова?
Седой Урсон закивал, со словами:
– Да-да! Я сам хотел предложить тебе то место! Там хорошо скрытое место… и глубина хорошая. Встанем на мели острова.
– Вот там и переночуем, – кивнул Ольдинг… и снова погрузился в свои петли идей и спутанный вихрь мыслей.
Урсон отправился к рулевым…
Глава 10
Празднества кои проводились в Зверине закончились, но жриц Арконы, неожиданно для всех пригласили в прибрежные селения, кои располагались у старорусья реки Лабы. Местные жрецы и волхвы проводили там празднества дня Дживы-Инты, кои потом в окрестностях старорусья, заканчивались проведением некоторых обрядов у широкой старой заводи реки Лабы. Старое русло рек, как считалось и считается, является пристанищем определённых стихий и теневых сущностей текучей воды в реках. Таких сущностей, как постаревших Водянников и их невест утопленниц, кои становятся, впоследствии, водяными кикиморами или каргами. В месяц тайлет, на празднествах Дживы Инты, у реки Лабы горожане и селяне-зверинцы и проводили в конце уходящего лета обряды замирения этих неспокойных, теневых сущностей, дабы те не вредили тем РОДовичам, кои живут близ рек или имеют промысел у самой реки. Обряд этот вмещал в себя и процесс очищения и преображения, кое связанно с водной стихией и тех, кто живёт в ней или около неё…
После прошедших празднеств в Храмах Зверина в честь дня Златогорки и сбора урожая вокруг гарда (Златогорка 21 тайлета или 2 сентября) и последующего наступления дня Дживы Инты (27 тайлета или 7 сентября), народ окрестностей гарда Зверина и многих других, прилегающих селений и их окрестностей, выдвинулся к реке Лабе, где всю ночь продолжались весёлые игрища и обряды, проводимые Жрецами Храмов (Жизнь рекущими) и Волхвами Светилищ (от свет, а не от свят). Такие игрища проводились до Дня Жели (29 тайлета или 9 сентября) для того, чтобы юноши и девушки подбирали себе наречённых суженных до следующего Любомира * (было два Любомира (Земная Дуальность) в месяц элет, а также в месяц тайлет, после сбора урожая. Любомир – День СВАдеб. Авт.) *, а после его прохождения, ждали наступления 33 тайлета, в котором поминали родителей в день Сеченик. 35 тайлета наступал день Богини Карны – той, кто следит за кармическим наследством твоего воплощения на Мидгард Земле. А после его ухода, уже все ждали… наступления НОВ-О-Летия, кое наступало 1 рамхата или с 21 на 22 сентября по-нынешнему кривдо *изчислению. Сейчас же, в описываемых нами с РОДом, событиях – берег реки полон солнечного народа, который разодет в наряды с различными свастичными узорами, кои сотканы из множества кружевных и витиеватых родовых символических сплетений…
– … Любава! Иди к нам! Здесь, так весело! – кричит одна из групп смеющихся девушек у высокого ветвистого бука. – Смотри, как выплясывают скоморохи!
Вокруг девушек много и другого народа разного пола и разного возраста. Все с интересом и весёлым оживлением смотрят и обсуждают невероятные трюки скоморохов, кои в пляске… жонглируют выпеченными на празднество кренделями и баранками так, что ни один из таковых не падает наземь…
Та, девушка, к которой обращены эти слова, медленно, без спешки, опускает свитый ею венок… на гладь речной воды… провожает его взглядом, когда он отплывает от берега… и только потом поворачивается к смеющимся девушкам.
– Иду-иду! – отвечает она и спешит в их сторону.
Около неё оказываются несколько по виду холостых парней.
– И куда торопится… красна девица, прибывшая к нам на празднества! Даже не взглянет на… тех, кто все эти дни не отрывает от неё глаз! Будто мы… пустое место! – говорит один из них.
Любава улыбается им… и отвечает, не замедляя своего шага:
– Пустое нужно заполнять! Вон сколько у вас… красивых девушек. Что же вы… не замечаете их?! И вас не гнетёт мысль, что часть из них… тоже хотят вашего внимания?
Парни оглядываются на разные группы девушек… и говорят:
– Многие из них уже имеют наречённых женихов! Они ждут их возвращений из рати, кою объявили на сбор в Ретре. Женихи не пойдут на рать, но будут охранять саму Ретру! Нас же… пока не взяли и туда.
Любава кивает головою:
– Да… так велит Кънъ. Ищите себе наречённую… и вас не обделят этим выбором.
– Вот мы и стремимся к этому! Выбери одного из нас, Любавушка! Или мы не совсем пригожи для красно девицы из легендарной Арконы?!
Любавушка останавливается и оглядывает всех окруживших её… ПАРубков* (Па-руб-ок – тот кто стоит в паре со своим учителем или сверстником, упражняясь в искусстве двуручного боя на мечах. Авт.) *, ищущих ПАРу для Жизни.
– Да нет, – говорит она, – все вы и красивы, и статны! Но… есть у меня уже один из ранов Арконы… на примете. И сердце моё… если не принадлежит ему, то… всегда помнит о нём. Сердце… понимаете? А я… слушаю его.
Парубки переглядываются и вздыхают.
Любавушка, чтобы отвести эту их печаль, призывает их:
– А ну ка стёрли со своих лиц тень печали! Вот невидаль – девушка имеет в своём сердце избранника! Смотрите сколько девушек подрастает в вашем граде Зверине! Да они младше тех, на кого падает сегодня ваш взгляд! Но… представьте, какими они будут уже через лето… два?! Глаз не отведёте! И будете рвать на себе волосы, коря себя, что проглядели их! А ну давайте за мной! В хоровод… в игры!.. Джива Инта любит Жи-ЗНь! И не приемлет печали! Печаль сегодня не приемлема!
Она хватает за руку одного из них… и тянет того за собой к уже собравшемуся вокруг огромного костра хороводу. Все остальные весело переглянувшись бросаются за ними…
– … Сегодня, мы славим Богиню Дживу в её Светлый день уходящего лета! – около горящего костра стоит высокий жрец с посохом в руках, вещая громким, твёрдым голосом. – Все мы обладаем способностью собрать свою Живу здесь в Майе! В Материальном мире, а именно на Мидгарде! Богиня Джива движет этим процессом. Жива наша «дышит» вместе с нами, но пока у многих она только в Об-Разе! Для того, чтобы Об-Раз сложился всем парням и парубкам нужно искать (слог «ИС», ибо поиски своей половины могут затронуть не только реальность Мидгарда. Но… сохранность ЕДинственного выбора остаётся для ОДной и КАждой реальности. Авт.) * свою половинку, а девушкам для своей целостности – своего единственного Первого! То есть будущего мужа! Девушкам важно хранить свою целостность для него… и тогда она своею целостностью прикоснётся к целостности РОДа её Первого, того кто введёт её в свой РОД, ибо от Рода отца она отходит в этот момент и более ему не принадлежит. Она получает доступ в РОД своего Мужа, сохраняя собранную свою наполненность. Таков порядОК у Ода в Троице. Не нам его судить! Для того чтобы стать порядочным, нужно следовать ему. У порядочного всегда порядОК! Творец Од установил такой порядок в Троице и КЪНЪ следит за ним. Мужчина – РАЗ в нём у ОДа Первый. Поэтому, всем девам и девушкам нужно постигнуть: твой муж – твой первый мужчина! Тогда всё будет в порядке – так велел Од-Творец! Как вы все знаете из Истин, кои давали вам РОДители, Троица – это ОДнО! Порядок сОБлюдается – Троица крепка! Нет – это уже Дно! Дно падения вниз… в природу. И всегда… кто-то падает! Не бывает без этого, здесь в Майе! Но… Союз Мужа и Жены – это В-енъ-чаянье * (В – Веда. Енъ – восходящий в Небеса образ. Нерукотворный образ. ЧаЯНЪе – ожидание. Складывайте образы, Родня. Авт.) *на царство ОДному МужЧине – его имЯ Бог Раз и ОДной ЖенЧине – её имЯ Диавол – Дева. В Майе все девы прямые подОБия Богородице ОБе-Диаволу. Когда Союз заключён – ОБ-РАЗ НА-ПОЛ-Н-ЕНЪ. Тогда Джива вступает в свой промысел! Мужчина-Первый должен иметь свою ПОЛовину! Он должен иметь одну ЖенЧину-Жену, а ЖенЧина – одного Первого МужЧину-Мужа. Так усТРОЕН мир и не нам его судить! ЖенЧина должна уважать и любить своего избранника, ибо он проводник для неё в РОД. А муж понимать, что без половины – он не целостен. Без семьи и детей – он не ПОЛон. Жива НА-ПОЛняется На-СТО-Я-щей семьёй. В семье Дело исПОЛняется, а Тело наПОЛняется.
Жрец замолк, оглядев собравшийся вокруг него хоровод из молодых людей: девушек и парубков… и немного изменив тон на более твёрдый и отпечатывая, при этом, каждое своё слово, продолжил:
– Но все вы знаете, что там за рекой! – он показал посохом на юг, – там царство Каверз, кои благословлены Кривдой и порядОК там изменён! Так проИЗходит везде на землях – чем ниже от вершины * (Здесь отмечу, что Вершиной Мидгарда всегда ЯВляется полюс Борея, то есть Северный полюс. Низ – это Юг. Авт.) *, тем больше кривдо отражений-подОБий! Отражений, кои падают на Дно! Поэтому, можно сказать, что Дно уже за этой рекой, на другом берегу! На том «дне» всё ИЗ-Ка-Жен-о, из-ка-вер-КА-но! Там нет ПРАва на Единство и ТриЕдинство – оно лишено его! Там царствует двоичная индивиДуальность! Тем существам на «Дне», Творец-Од не ставил запрета: много жён, много мужей или жёны с жёнами, а мужья с мужьями… или то… или другое! Всё пожалуйста! Ведь всё в пустую! Но отражения те за этот выбор будут платить своею мерой! Кто-то ОБ-огатит природу * (НА-поминаю, что природу курирует Оба-ДиаВол. Авт.) *, кто-то Кор-ОБ Сивы! Ведь всегда кто-то должен падать! Прах… должен ВАР-ится на землях, ибо без него не сОЗ-ДАТь новых миров! К тому же… как быть Добрым, если некого будет поднимать, тянуть… вверх из Праха. И это… есть наше Божье ПОДвижничество.
Жрец снова смолк, взяв небольшую паузу в своём обрядовом обращении ко всем собравшимся. Помолчав, продолжил:
– Что же Свято для нас с вами, дети мои?! – продолжил он торжественным гласом. – А Святость Союза меж Богом Разом и подОБием Обы-Диаволы Девой, входящей в чин Жены! Вот Истая Святость! Ибо именно от этой Святости отражается ребёнок! Новый ОД! И Од будет пребывать в каждом ребёнке… до пяти лет! Иного нет! Чем ОБ-у-Слав-ливается это рождение? Оно Об-у-слав-ливается славной встречей Природы и Рода! Двух энергий! Жены и Мужа! Вот встреча состоялась… и после временной гармонии Явилось Чудо – Чадо или Доча! Вспомните… у любого родившегося ребёнка – толстые руки и искривлённые, такие же кривоватые ноги, сам весь слюнявый… сморщенный, с большой головой и беззубым ртом пускающим пузыри! А все умиляются вокруг него – какая прелесть! А ведь будь взрослый в таком виде, все бы сказали – какой юрод! Почему так? Ответ прост – в Чаде или Доче находится ОД и Онъ владелец времени! Время всегда манит! А любой ребёнок, даже из выводка звериного – его владелец! Время своею сутью… притягивает! Время прекРАсно, ибо именем ОД-Творец! Но, – голос Жизнь Рекущего стал наполняться ОС-ОБ-ой чувственностью, – что ОБ-уславливает рождение самого времени?! С-ОЗ-Здание семьи! Вот точка безсмертия Живы! И для того, мы с вами должны понять, что есть СемьЯ?! Итак, для того чтобы развивалась жизнь и рождалось, пузырилось время нужны Четыре! Давайте считать! Вот одна ПАРа – РОД и Природа. Эта Пара даст отражение, кое потом станет Женихом или Невестой – то есть ОДним – или тем, или тем! Но… нужна другая Пара, другого Рода и Природы, коя тоже даст отражение в Одном или в половине, если это дочь. И вот Четыре явили Одного и Половину, кои потом, когда сойдутся Меры, встретятся… и лягут на Ложе и сольются вновь в ОДном приплоде! И так, что же мы с вами получаем? Четыре плюс Два-Пара плюс Один – Семь-Я. Вот схема Дживы, коя следит за этим порядкОМ. Первые Четыре – это Святость! Две половины ПАРа – Целостность! И малыш ОД – Творец венец всего Один! Круг замкнут! Вот так в любую реальность нисходит малый Об-РАЗ Творца! Иного нет и не будет!!!
Жизнь Рекущий жрец вновь помолчав, продолжил:
– Давайте, теперь с вами, *разсмотрим некое явление в семье, кое мы зовём ревностью! Где оно появляется?! Там, где *изчезает на земле Равность! Смотрите, как исКАжается слово: Небесная равность – земная ревность! Семья должна быть равна в Любви своей и тогда нет ни у кого никакой ревности! Ревность, как и измена – извращение первоначальных чувств, извращающая и мену при приближении меры жизни.
