Юрий Темирбулат-Самойлов
И вечные черёмушки
– Селёмуськи, селёмуськи!.. Плиехали, плиехали!..
– Дура! – в сердцах крикнул Стаська и разрыдался от несказанной недетски-зрелой обиды уже второй, после сгоревшей кепки, раз в жизни.
И до такой степени поглощающей всё существо ревущего взахлёб Стаськи была эта обида, что не расслышал он ни единого слова из последующего тут же отцовского разговора с подошедшим к машине таким же пожилым, как и водитель грузовика, председателем колхоза. Председатель просто и спокойно, ненапористо, без надежды, надо полагать, на безоговорочный успех, но в то же время уважительно-гостеприимно, как, наверное, и многих других до этого, убеждал Дьячкова-старшего не уезжать тут же, сломя голову, обратно, а немного хоть погодить, поосмотреться – места, дескать, тут привольные, рыбалка, охота… дома-усадьбы новые скоро для колхозников строить начнут. С зарплатой – пока, конечно, не слишком денежно, на подсобных работах в животноводстве, но со временем… и так далее. А Дьячков, потупившись, молча слушал, не торопясь ответить сразу ни «да», ни «нет», и постепенно склонялся к компромиссному принятию некоторых доводов председателя.
И мечтал, обливаясь слезами под этот взрослый мужской разговор, Стаська о других, никоим образом не похожих на эту бедную деревню Черёмушках, которые в его жизни обязательно будут.
Мечта сбылась…
Десятка полтора лет спустя, отслужив срочную в армии, заехал не снявший ещё солдатской формы «дембель» Станислав Дьячков в Москву. Специально заехал, чтобы убедиться, наконец, воочию, что и на самом деле существуют те Черёмушки, какие увидел он когда-то в детстве в кино. Черёмушки, разбудившие в нём прекрасную мечту о райской жизни в уютном доме «с тёплым туалетом и ванной», а вовсе не в тех, что раз за разом, за редкими небольшими исключениями (не всё чересчур плохо в нашей стране), так или иначе разочаровывали его (но и не всё в стране идеально) после очередной смены местожительства неугомонными родителями. И – убедился.
А убедившись, Станислав не стал тратить на раздумья ни минуты быстротечного времени и остался в Москве с твёрдым намерением поселиться в ней навсегда. И не просто в ней, а именно так, как мечтал…
Будучи человеком, в отличие от хронических переселенцев отца с матерью, наделённым непонятно от кого унаследованной житейской практичностью, устроился он работать, конечно же, на стройку как в сферу, обещающую скорейшее законное получение достойного жилья. Поступил учиться на вечернее отделение университета, женился, народил среднестатистическое, считающееся нормальным в современных российских городских семьях число детей – двоих, мальчика и девочку, начисто отметая советы некоторых «продвинутых» однодетных молодых родителей последовать их «модному нынче» примеру. «Строгать», подобно некоторым редкостно отчаянным сорвиголовам, троих-четверых-пятерых отпрысков откровенно боялись из-за грозящих вследствие этого материальных трудностей – накладное по нынешним временам это многодетное дело; одного, как доказывали «продвинутые», «сделать» и поднять на ноги было бы легче всего, но это значит растить обделённого в повседневном общении с собственными братишками и сестрёнками одиночку, да ещё и заведомого эгоиста; а двое – в самый раз… что ни говори, а какой-никакой детский коллектив в семье при отсутствии издержек многодетных вариантов (молодожёны Дьячковы, как люди совестливые, любящие свою страну не менее пламенно, чем друг друга, положа руку на сердце осознавали, однако, что при такой здравомыслимой «калькуляции» недовыполняют всё же «норм» даже простого воспроизводства населения, которое, по подсчётам демографов, требует от каждой семьи рожать хотя бы «средние два с половиной ребёнка», то есть фактически не менее трёх, но – реальная экономика подчас оказывается сильнее любых иных, пусть самых из самых благородных соображений).
Продуктивно используя свою прямую принадлежность к строительно- монтажной деятельности, честно заработал, выждав положенную даже среди самых заслуженных строителей, хотя и не настолько многолетнюю, как в других сферах народного хозяйства страны, но всё же очередь, хорошую – просторную и светлую государственную квартиру именно в районе, называемом Новые Черёмушки. Незамедлительно после новоселья, на этот раз на собственные скопленные деньги, безо всяких очередей приобрёл по соседству со своей ещё одну, кооперативную, в которую перевёз откуда-то с очередной далёкой окраины страны немолодых уже родителей, досыта намыкавшихся по множеству заманчиво-привлекательных издалека, а на поверку – чаще всего далеко не тех, что рисовала их буйная фантазия, «Черёмушек».
