Юрий Темирбулат-Самойлов
И вечные черёмушки
Не так уж много времени прошло с того момента, как засвербила в умах Дьячковых навеянная кинематографом мысль о Черёмушках их мечты, и вот непоседливое семейство в полном составе – мать с безмятежно спящей всю дорогу с пальцем во рту маленькой Танькой на руках в кабине рядом с водителем грузовика-вездехода, а бодрый как никогда Стаська вдвоём с отцом в кузове – в страстных надеждах на скорейшее воплощение своих мечтаний, преодолевает традиционное русское захолустное бездорожье по пути с железнодорожного вокзала в районном центре, откуда их встретила высланная председателем колхоза «Черёмушкинский» машина, на новое место жительства. Называлось это затерявшееся в бескрайних лесах огромного Красноярского края, аккурат «посерёдке необъятной нашей страны», как не соврала на прощание убелённая сединами учительша, новое место – центральная усадьба колхоза, село Черёмушки. Именно на этом населённом пункте остановились в своём выборе родители после ряда письменных запросов и телефонных договорённостей.
Куда вы, люди?! – воскликнул бы, глядя со стороны на это слепо-вдохновенное семейное переселение иной сердобольный доброхот. – Одумайтесь, остановитесь! Неужели так уж плохо чувствовали вы себя на старом месте? Трезвые люди ведь от добра добра не ищут…
Ищут! – упрямо возразил бы, крепко стиснув зубы и тем самым пресекая на корню бесполезную дискуссию глава семьи Дьячковых.
Ищут!.. – с тем же упрямством вторила бы ему его жена-спутница, наклонив вперёд, в сторону движения, свою красивую голову.
И вряд ли сразу нашёл бы подходящие слова для дальнейших увещеваний оный доброхот, понимая в душе, что если уж кто-то заболел дальне-дорожной страстью, того лечить, видно, бесполезно…
Стаська, несмотря на сумасшедшую, способную вышибить душу из тела
тряску по «убитой» дороге, не захотел и не смог в азарте путешественника усидеть на надёжных коленях отца, расположившегося на боковой скамейке кузова, встал на растопыренных, как моряк во время штормовой качки, ногах позади водительской кабины, крепко ухватился руками за верхнюю кромку переднего борта и, вытягивая по-гусиному шею, напряжённо вглядывался вдаль, надеясь первым разглядеть очертания семейной розовой мечты. А глядя во все глаза вдаль, не сразу обратил внимание на то, что, увы, значительно быстрее ожидаемого оказалось рядом – на убогонькую деревушку, посреди изобилующей лужами, без малейших признаков асфальта центральной и, похоже, единственной улице которой остановилась у крыльца бревенчатого домишки с такой же невзрачной, как и сам домишко, трудночитаемой вывеской на дверях их машина.
– Ну, вот и прибыли!.. – облегчённо кряхтя и с благостной, несмотря на усталость, физиономией, – благостной видимо оттого, что ухабистая до невозможности дорога, наконец, позади, – выкарабкался из кабины пожилой хромоногий водитель. – Сейчас возьмём у завхоза ключи от вашей хаты, – она во-он, на том краю улицы, – показал он на ещё более убогую, чем всё остальное в этой деревне, покосившуюся избу-развалюху, – и празднуйте новоселье! Воду, пока ваш колодец почистят, будете брать у кого-нибудь из соседей, или привозную с речки организуем – кадушка вроде оставалась в домашнем хозяйстве от прежних жильцов… дров пока не надо, тепло ещё, но, не успеет снежок накрыть землю, завезём, не волнуйтесь…
– М-мы, ч-чё, уже приехали? – заикающийся от сильнейшей в результате увиденного и услышанного оторопи Стаська глядел в глаза отца с такой пронзительной тоской, что тот, не выдержав, отвёл взгляд.
– Па-ап… разве такие бывают Черёмушки? В кино совсем по-другому
казали… – продолжал домогаться вразумительного родительского ответа
Стаська.
И столько было неожиданной взрослости в недоумённом взгляде мальца, что старшему Дьячкову стало совсем не по себе.
– Понимаешь, сынуль, не всё сразу… это только предварительные, ненастоящие Черёмушки, ну… игра, что ли, такая…
– Так поехали в настоящие! Пока не стемнело… Чего тута делать?
– Обязательно поедем, сыночка. Обязательно. Только позже… а сейчас пока надо где-то приземлиться хотя б на время. Отдохнём чуток, и – дальше в путь…
Мать во время этого непродолжительного эмоционального диалога мужа и сына успела сбегать в расположенный неподалёку магазин – «сельпо», как называют в деревнях эти универсальные торговые точки, в которых можно приобрести практически всё необходимое для повседневного быта – от соли-сахару и мыла до кирзовых сапог и бензопилы; купила хлеба, пару банок рыбных консервов и ещё кой чего по мелочи для первого последорожного перекуса, а маленькая Танька скакала на одной ноге возле машины и беззаботно-весело тараторила:
