Юрий Соколов
Удаленный контакт
Вспомнив, что боль вроде бы меньше чувствуется, когда рука находится в тёплой воде, он заткнул пробку в ванной и открыл краны. Когда ванна оказалась наполнена, он их аккуратно завернул. Незачем топить соседей, хотя, казалось бы, какая теперь разница? Да и жили под ним какие-то вечно пьяные скоты. И его самого обнаружили бы сразу. А то пока на работе забеспокоятся настолько, что Теплов пошлёт гонца, и пошлёт ли?
Нет, правильно. Вдруг вечно пьяные скоты сегодня для разнообразия трезвые. Ещё вызовут, кого следует; ещё взломают те, кому следует, дверь, и спасут.
Присев на корточки и опустив теперь уже обе руки в воду, он опять поднёс бритву к запястью – так близко, что почувствовал её касание. Господи, как тяжело…
– Аккумуляторная батарея разряжена. Пожалуйста, зарядите батарею или вставьте другой аккумулятор.
– Вот ты мне и поможешь, – сквозь зубы пробормотал Костя, временно отложив бритву для того, чтобы вытащить телефон и положить на край ванны, на угловую треугольную площадку. – Полежи-ка здесь. Без тебя я не смогу. А на тебя глядя – запросто…
Зажав лезвие половчее, чтобы не гнулось, и полоснув по запястью так глубоко, как только мог, Костя несколько секунд глядел на расползающиеся в воде красные клубы. Потом выпустил бритву, сунул левую руку поглубже в воду, а сам, повернувшись, сел рядом с ванной на бетонный пол. Вяло вытерев мокрую правую о брюки, достал сигареты.
Как в старые добрые времена – последняя затяжка перед смертью. И читал, и в фильмах видел. Правда, в книгах и фильмах героя казнили, а курил он обычно сигару. Или самокрутку. Один раз – трубку, но сойдёт и сигарета. Сигареты казнимые герои курили тоже. Жаль, что так и не довелось пройтись под ручку с Леной. Другой поведёт её под ручку. Не такой простодыр, как ты… Вскоре он потерял сознание.
***
Очнувшись утром, Костя обнаружил, что так и сидит, свесив левую руку в ванну, и рука совсем ничего не чувствует. Спина словно оледенела от долгого и плотного знакомства с покрывавшим стену кафелем. Зад, покоившийся на бетонном полу, был как каменный, мошонка неприятно съёжилась.
«Так и простыть недолго», – тупо подумал Костя, и, осознав нелепость этой мысли в данной ситуации, рассмеялся. Вместо смеха вышло не то кряхтение, не то кудахтанье.
Крови в ванной оказалось совсем немного, она едва окрасила воду в розовый цвет. С великим трудом поднявшись на ноги, Костя посмотрел на запястье левой руки. Там белел неровный шрам. Выглядел он так, словно после пореза прошло много лет.
Не найдя в себе силы удивиться, Костя выдернул пробку, выпуская воду. Телефон молчал. Взяв его, он зашёл в раздел «Электропитание». Шестнадцать процентов, примерно на сутки работы.
– Недорого же ты меня ценишь, – процедил Костя, пытаясь отвлечься от зверских мурашков, атаковавших затёкшее за ночь и теперь начинавшее отходить тело – особенно ягодицы и висевшую через край ванны левую руку. – А остальные восемьдесят с лишним процентов где? Ушли на нужды оживления покойника? Сутки… Ладно, и то хлеб.
Подобрав с пола сигареты и зажигалку, он пошёл в кухню, мельком взглянув на часы в прихожей. Полпятого. Полпятого, среда, лето, светает; скоро на работу, и он страшно голоден.
В холодильнике было пусто, так как Костя в последние дни совсем не готовил и почти ничего не покупал, часто забывая поесть вовсе. Настроение стремительно повышалось. Жив, жив!.. Спустившись во двор, он стуком в окошко разбудил продавщицу в «Последней надежде алкоголика» и взял килограммовую пачку пельменей. Недолго подумал и попросил ещё полторашку «Андреича». Не стоило бы пить, но Теплов своих рабочих на алкоголь не проверял, воскресаешь не каждый день, и надо же это как-то отметить. Да и что такое полтора литра светлого? До девяти всё выветрится. Вернувшись, Костя налил себе пива и стал ждать, когда сварятся пельмени. Весь килограмм вбухал в кастрюлю. Да как бы мало не было, если по аппетиту судить… Выпив один стакан, он похвалил про себя пиво и тут же налил ещё. Помешивая в кастрюле, Костя мимоходом прочитал название на выброшенном в ведро пельменном пакете: «Михалыч».
– Фантазии у них, что ли, не хватает? – хмыкнул он. – Что за мода пошла такая? Пельмени – «Михалыч», приправа – «Приправыч»… Вот жизнь! Выпил «Андреича», закусил «Михалычем»… Достал «Макарыч» и пальнул в Рабиновича.
Пельменей хватило едва-едва. На работе никто ничего не заметил. Поздно вечером, стараясь почаще моргать после длиннейшего интернет-сеанса, Костя услышал ненавистный девичий голос:
– Аккумуляторная батарея разряжена. Пожалуйста, зарядите батарею или вставьте другой аккумулятор.
– Чтоб ты сдохла, сука! – выдавил Костя, нехотя выключил компьютер и пошёл в ванную.
***
Две недели так и продолжалось. Костя мало-помалу пристрастился к пиву, пока зная меру. А что удивительного? Другой вообще запил бы по-чёрному.
Сперва он брал полторашку по утрам, на вторую неделю стал запасать пиво на вечер, в начале третьей уже захватывал бутылку с собой на работу. У Теплова продавалось пиво, но не станешь же там покупать?
Уединиться, чтобы хлебнуть из горлышка, было не трудно. Рискованно, конечно, ну да будем надеяться… Машину на стоянку загнать или подать её ко входу в гостиницу – невелика премудрость. Запах прекрасно отбивал «Антиполицай» и постоянное жевание «Орбита». Того, который без сахара. Ничего страшного. Пронесёт.
Пока проносило. Регулярная выпивка имела свои хорошие стороны – не так тоскливо ждать вечера. И особенно Костю радовала даруемая алкоголем раскованность. Он осмелел настолько, что мог теперь свободно общаться с Леночкой (называя её Леночкой), и смешил девушку на ходу сочиняемыми анекдотами, проявляя доселе дремавшее в нём чувство юмора. Вскоре Лена привычно улыбалась ему ещё издали.
Личная катастрофа Кости, как и все катастрофы в мире, разразилась внезапно. Пиво ли было виновато, частенько отвлекавший его внимание образ Леночки, то и дело вторгавшийся в сознание, или же внушавшие чувство нереальности происходящего, доводившие до отупения ежевечерние самоубийства, успевшие стать традицией, да только однажды, загоняя на стоянку дорогущий «лексус», Костя крепко приложил его к другой машине, и тоже не из дешёвых.
Заглушив двигатель, он посидел ещё в водительском кресле, прежде чем заставил себя вылезти наружу и оценить размер ущерба. Одного взгляда на передок «лексуса» с выбитой фарой, лопнувшим бампером и гнутым крылом, а также на покалеченную корму «лендровера», хватило, чтобы потемнело в глазах. Костя вспомнил случай, о котором недавно писали все газеты: шофёр грузовика на светофоре врезался в «крузер». Вот так же вылез, посмотрел, достал из кузова канистру с бензином, облил себя и щёлкнул зажигалкой.
Кто-то бежал к стоянке, заливалась сигнализация пострадавшего внедорожника, кто-то крыл матом из окна гостиницы, а потом и рядом с Костей. «Спокойно, разберёмся!» – услышал он голос Министра, но так, словно голова была закутана ватным одеялом. «Разберёмся, тебе сказали! – перебил поток яростной ругани рёв Котлеты. – Сдай назад, браток! Без рук! Со своими сотрудниками мы как-нибудь сами!..»
Костя полностью пришёл в себя и начал здраво воспринимать происходящее только в кабинете Теплова.
– Повезло тебе, – сказал хозяин комплекса, толкнув ему через стол несколько листов бумаги. – Почитай вот, и распишись. Твоё счастье, что оба владельца согласились воспользоваться услугами нашей же мастерской. Хотя мужик на «ровере» вначале упирался. Не хочу, говорит, иметь дело с сервисом, где работают такие раздолбаи. И он не так уж неправ… Раздолбай – это ты, как понимаешь. И благодари Министра. Он согласен внести за тебя сразу всю сумму.
Костя молча перебирал бумаги.
– Ну, чего мусолишь? – нетерпеливо сказал Теплов, когда Костя пошёл на второй круг. – Это результаты нашей же экспертизы, ты их уже смотрел. Не первый год работаешь здесь, машины знаешь, должен понимать, что всё справедливо. Даже более, чем ты заслуживаешь. Ребята сделают всё по внутренним расценкам, как своему… А теперь – марш домой! Отпуск без содержания, две недели. Выйдешь – подумаю, доверять ли тебе снова парковку.
– Да вы что, Андрей Викторович, – нерешительно возразил Костя. – Какой мне отпуск? Тут же моя зарплата за год. – Он вяло тряхнул листками. – Вижу, сумма ущерба не завышена, но…
– В отпуск! – рявкнул Теплов, однако без особой злости. – Да тебя вообще надо гнать в три шеи! Труженик! Подожди хоть, пока владельцы машин из гостиницы съедут!..
Выйдя на улицу, Костя столкнулся с Министром.
– Эх, Косточка, – сочувственно сказал начальник охраны. – Как же ты так, а? Ну ничего, расплатишься помаленьку. Отдавать придётся втрое больше, чем ты платил за компач. Сам понимаешь, я не могу всю жизнь ждать, пока верну свои деньги. Не хочешь сидеть на одном «Дошираке» – можешь продать квартиру и переехать в секционку… Да не вздрагивай ты так, не нужна мне твоя хата. Справишься с выплатой без этого – возьму частями. Добрый я, понимаешь, человек. Пойдём, черкнёшь расписочку.
Оставшись без дела, Костя ушёл в первый в своей жизни запой, относительно протрезвев только к концу отпуска, и тогда же узнал из выпуска новостей, что начальник охраны гостиничного комплекса «У Теплова», без вести пропавший три дня назад, найден в лесопосадках с восемью пулями в теле и одной в голове. Следствие отрабатывает версию, согласно которой…
Костя схватил телефон, сгоряча подумав, что нечаянно стёр по пьяни номер Министра, но ему пришлось убедиться, что всё же таинственный прибор – не единственная причина внезапных смертей в этом мире. Номер оказался на месте, только при открытии контакта всплыло окошко: «Абонент в настоящее время недоступен».
– Это точно, – прошептал Костя. – Куда уж недоступнее.
На работе его первым встретил Котлета.
– Не думай, что если Министр откинул копыта, то ты теперь никому не должен. Можешь считать меня его правопреемником. Расписка твоя у меня. С нею и прочими бумажками и показаниями свидетелей, я с тебя всё даже через долбаный законный суд получу без проблем. И вот ещё что… Теплов решил тебя пока до парковки не допускать. Поработаешь подметалой. Зарплата будет – сам знаешь, а я не хочу ждать с тебя денег до седых волос. Я тебе не Министр, это он у нас был широкая душа… Значит так: продаёшь хату, причём риэлтора тебе укажу я. Всё оформим в моём присутствии. А тебе подыщем секцию где-нибудь на Толстовке, идёт? И бабки ещё останутся.
– Продажа-то почему через тебя? – попробовал всё же возразить Костя, понимая, что по основному пункту спорить бесполезно. – Что я, сам квартиру продать не могу?
– Ты мне повякай, заморыш! – зловеще дыхнул ему прямо в лицо Котлета, нависая сверху как Кинг-Конг. – Заберёшь деньги и свалишь куда-нибудь в тьму тараканью, а я тебя потом ищи, да?
Кое-как отработав первую смену на новой должности, Костя пришёл домой. Долго без цели слонялся по квартире, глядя на стены так, словно видел их впервые. Наследство от матери. И память о ней единственная. Оно конечно, можно и в секции жить, тем более, что сам виноват, да только надо быть полным кретином, чтобы думать, будто после сделки с Котлетой у него останется жильё или какие-то деньги. Тут Котлета прав – он не Министр… В лучшем случае – жизнь у мусорных бачков и ночёвки в подвалах. В худшем – труп обнаружат нескоро, если ещё обнаружат.
Несколько дней Котлета его не тревожил. То ли занимался подготовкой, то ли другими делами, с Костей не связанными, то ли давал жертве время прочувствовать ситуацию. Поручиться Костя не мог, но был почти уверен, что за квартирой и за ним самим следят. Наконец Котлета подошёл к нему, поймав точно так же, утром, перед работой.
– Возьми назавтра у Теплова отгул. Наври что хочешь. За один день всё и сделаем, ручаюсь. Завтра я тебе звякну… Кстати, какой у тебя номер?
– А ты мне свой дай, – решился Костя внезапно.
– А у тебя что, нет? – удивился Котлета. – Давай, записывай…
Во время обеденного перерыва Костя тяжело опустился на стул за пустым столиком в самом дальнем углу столовой и достал телефон. Тот скромно помалкивал, переваривая порцию энергии, которую Костя по обычаю вкатил ему вечером.
