Ничего кроме надежды – Юрий Слепухин

Ничего, кроме надежды у них не осталось. А у меня не осталось и ее, уж слишком трагично и грустно закончилась эта тетралогия. Казалось бы, вот он – конец Войны. Прошло 6 лет и 1 день. В книге, конечно, меньше, то есть, для СССР меньше, но все равно много, слишком много. Я должна была бы радоваться вместе с героями книги. Но дело в том, что почему-то нерадостно. Слишком много лет, слишком много всего. Города разрушены, семьи разбиты, мужчины – многие – погибли или пропали без вести, женщины – многие – остались без опор, дети – многие – оказались в детдомах, люди – многие – оказались без дома. А того и пуще иногда – без Родины. Особенно повезло тем, кто во время войны был в плену или оккупации. Всем известно даже без книг, как отнеслись к военнопленным. Это хорошо, если несколько часов допросов и унижений. Это хорошо, если подержали три дня в кутузке и отпустили. Потому что – многим – было совсем не хорошо. Привет, лагеря и Сибирь, пополнения к тебе приехали! Героям книги тоже не очень. Что же эта война наделала? Подхватила, раскрутила, разбила все нахрен и только через 6 лет отпустила. Редко какая любовь такое выдержит. Сережина и Танина – нет. Но я думаю, она осталась в каком-то одном из параллельных нашему миров, в которой Гитлера не выбрали в лидеры Германии, или в которой одно из многочисленных покушений на него удалось. Мне так легче почему-то думать, что все, что могло бы случиться, случилось где-то когда-то в другой жизни или еще случится. Четвертый том расставил все по своим местам, не так как хотелось бы, ой не так, но тем не менее. Мне хотелось чтобы Таня и Сережа жили вместе долго и счастливо и умерли в один день. Но так не было и так не будет. Кто из них первый друг друга предал – сказать сложно. Сергей ли во времена своих офицерских загулов, Татьяна ли – когда почувствовала симпатию к Болховитинову. Случилось так, как случилось, и пусть. Но как же жаль, жаль, жаль того самого, самого первого, самого острого чувства…

Людмила вернулась из оккупации…

Если рассказывать про то, что случилось с героями, это будет один сплошной спойлер, а этого хотелось бы избежать. Поэтому я не буду говорить о героях, я буду говорить об авторе и об эмоциях.Я уже, правда, в предыдущих рецензиях пела дифирамбы Юрию Слепухину и его таланту, насколько он тонко и безоценочно рассказывает о происходящем, и несмотря на это насколько глубокие эмоции он вызывает в читателе. Придется здесь повториться. Автор удивителен. Он вкладывает глубочайшие мысли в уста героев и от их лиц представляет несколько теорий о войне, и как так могло получиться. Местами проскальзывает и его личное отношение к некоторым событиям, конечно. Например, к штурму Берлина советскими войсками по приказу Главнокомандующего. «Если бы не этот Штурм, сколько жертв можно было бы избежать?», – спрашивает автор. Но нет, СССР же не из-под кошачьего хвоста выпал, нужно показать «союзникам», кто тут главный, и ни в коем случае нельзя отдавать этот триумф более подготовленным американцам. А сколько русского мяса падет – это уже издержки. А ведь это самое страшное – умереть 8 мая 1945 года. А то и 10го, подорвавшись на мине. Но я совсем не против такого авторского мнения, мне оно подошло. А в остальном Слепухин вертит все события со всех сторон, вот буквально со всех, и позволяет читателю определиться со своей. Впрочем, можно и не определяться, мне совершенно теперь не хочется принимать чью-то сторону, у всех своя правда. Я не про стороны нацист – советский солдат. Я про стороны человек – человек.А эмоции… чем дальше в книгу, тем острее и больнее эти эмоции. Обиднее, горче и пронзительнее. Очень было странно сидеть в очереди в поликлинике и уговаривать себя не реветь «они же все ненастоящие, их не было, это все неправда, узбагойся!» Только это все наиправдивейшая наиправда, и если не было Земцовой, Николаевой, Дежнева и Болховитинова, то были всякие Досеевы, Артемовы, Купершмидты и Удовицкие, каждые со своей реальной историей, иногда похлеще, чем книжной. А автор, который умеет вызывать такие эмоции, никуда при этом не надавливая и не манипулируя – талант. Талант.

Дочитав последнюю книгу в тетралогии автора, с одной стороны хочется сказать : «Как жаль, что она закончилась..», а с другой, и хорошо, потому что все, что хотел сказать автор своим произведением , он уже сделал и бесконечное продление истории с полюбившимися и ставшими тебе где-то родными героями порой полностью портит впечатление…Читая первые книги тетралогии, ты уже примерно начинаешь представлять, что ждать от последующих. А ждать хорошего определенно не стоит. Потому что автор здесь не лакирует действительность, не щадит героев, как не пощадила их война и собственная Родина, соответственно не щадит и читателя. И как бы ты не был мысленно готов к этому, все равно неотвратимая действительность становится горькой и радость Победы омрачается осознанием того, что ко многим она обернулась новыми бедами.Своей четвертой книгой автор заканчивает тетралогию и судьбу каждого героя подводит к логическому продолжению и завершению, на их примерах живо демонстрируя как по разному, у каждого желавшего Победы и в меру своих сил приближавшего её, складывалась жизнь.И снова убеждаешься насколько чудовищно страшно и жутко можно толковать одни и те же факты. Как из правды и искренности, любви, надежды и веры в лучшее, вылезает монстр, состоящий из предательства, лжи, обмана и подлога. И даже у высокопоставленного генерала нет возможностей против годами складывающейся и хорошо отлаженной системы, а уж у простого смертного обелить себя тем более…Поэтому неласковая Русь в лучшем случае сошлет неблагонадежных, побывавших в плену, за 101-й километр, подальше от столицы, а в худшем лагеря и Колыма, а может, и расстрел..В своей тетралогии и в этом томе особенно автор постарался дать широкую панораму людских судеб на войне и тех, кто был в оккупации. И особенно импонирует его внимание и попытка проанализировать и представить отношение к оккупированным территориям со стороны воевавших солдат, со стороны высших военачальников ( дядьСаша) и собственно тех, кто волею судьбы оказался один на один с врагом и вынужден был выживать, не становясь предателем. Кому было легче и проще: кто воевал, постоянно подвергаясь смертельной опасности или тем, кто не был мобилизован, но тоже каждый день вынужден был ходить по лезвию ножа, еще не предполагая как потом все это обернется ?Порой кажется, что Ю. Слепухин пишет суховато, но от этого только правдивее и искреннее звучат его слова, когда он, не прибегая к излишней эмоциональности, дает читающему его книги, возможность самому осмыслить происходящее на страницах и добавит в свою копилку мыслей, знаний и чувств о той войне новые беспощадные страницы.

Завершающая часть тетралогии Слепухина. И – горечь, горечь, горечь…

Где те порывистые, светлые, счастливые молодые люди, которых мы видели в «Перекрестке»? Их просто нет.

Те, кто остался в живых уже никогда не будут так громко и заразительно смеяться, мечтать и стремиться переделать мир. Покорежила их, переломала война, быстро повзрослели мальчишки и девчонки, многое переосмыслили.

Хоть и хотелось всеобщего счастья и феерического финала, но я очень благодарна автору, что он остался честен и перед собой, и перед своими читателями. Какой уж там хэппи энд?!

Да, «…надо было продолжать жить – ждать, верить, надеяться.» (с) Это всё так.

Но как же больно…Потрясающие романы. Удивительная военная проза.

Мне как-то ближе по духу оказались первые две книги – «Перекрёсток» и «Тьма в полдень». Но признаю, без «Сладостно и почетно» и «Ничего кроме надежды» не получилось бы столь полной, страшной и правдивой истории о Войне.

Читать. Обязательно.