Юрий Сергеевич Аракчеев
Ибо не ведают, что творят
Свидетельство смутного времени
«По плодам их узнаете их»
(«От Матфея». 7,16)
Пролог
В юности я прочитал роман Джека Лондона «Мартин Иден», написанный еще в начале ХХ века. Эта книга меня потрясла. Переживания Мартина Идена оказались мне очень близки, хотя и трудно было согласиться с таким печальным финалом: он героически добился того, что стал знаменитым писателем, но – покончил с собой, нырнув в морскую бездну с корабля…
Сначала он был простым моряком, а потом влюбился в девушку из аристократической семьи, начал читать книги и решил, что сам станет писателем – ему есть, что сказать миру! В конце концов ему удалось достигнуть большого писательского успеха, но полностью разочаровавшись в лживом, продажном мире Америки начала 20-го века, он не захотел в нем жить.
И судьба самого Джека Лондона сложилась фактически так же – он тоже покончил с собой, едва дожив до сорока лет, хотя и достиг большого писательского успеха…
Ах, зачем же он так сделал! – сокрушался я, как наверняка и многие читатели джек-лондоновских рассказов, повестей и романов. Ну да, он в Америке жил, Стране Желтого Дьявола, понятно…
Но тогда мне почему-то и в голову не приходило, что герой любимого моего романа, писатель Мартин Иден – так же, как и сам автор романа – просто мальчишка по сравнению с нашими, русскими писателями! Судьба Мартина Идена была в сущности гораздо легче, чем у писателей в нашей стране. Его всего-то год-два не печатали, а он уже чуть ли не пал духом. И так надорвался от борьбы с издателями, что дальнейшего просто не выдержал. Так же фактически и Джек Лондон.
У нас в России, а потом в Советском Союзе настоящие книги не печатали десятилетиями! Да и судьба опубликованной книги у нас вовсе не такая, как, в Америке. В советское время за книгу (и даже за рукопись) у нас могли арестовать, выслать, убить. А сейчас, в постсоветское время «рыночной демократии» настоящие книги у нас не печатают вообще – они не выгодны. Так что, дорогой Март, мы тебе, конечно, сочувствуем, но… Нам бы твои трудности, как говорится.
В конце концов, мне даже захотелось сочинить этакий отклик на роман Джека Лондона «Мартин Иден». А заодно как бы ответить самому Джеку Лондону от человека, живущего после него в другой стране, в другое время, но занимающегося тем же делом, какому он, знаменитый писатель, посвятил свою жизнь.
Не только ему послание, конечно, а и нашим гражданам – им в первую очередь. Многие из них даже не представляют себе, что такое судьба писателя в нашей стране – хотя как будто бы и «проходили» в школе русскую и советскую литературу и не могут не знать о судьбах того же Достоевского или Толстого, а также Ломоносова, Радищева, Чаадаева, Пушкина, Лермонтова, Булгакова, Платонова, Есенина, Маяковского, Гумилева, Мандельштама, Пастернака, Солженицына и многих, многих других.
А сегодня, после распада Союза, у нас если что-то изменилось, то не в лучшую сторону. Сегодня в РФ высшее мерило всего что? Доллар! Как и в Америке в твои времена, Джек. Мы теперь, как сказал бы «лучший, талантливейший поэт нашей, советской эпохи» Владимир Маяковский, тоже, как и Америка, – Страна Желтого Дьявола! И за золото и бумажные его эквиваленты продаются не только книги, а – все, что угодно, включая честь, душу, совесть. Ну, и человеческие жизни, само собой.
И вот ведь какой парадокс! Книг в сегодняшней нашей РФ выходит уйма – сотни наименований каждый год, гораздо больше, чем в СССР! А читать нечего. О сегодняшней настоящей литературе как-то неловко и говорить. Потому что добиться издания достойной рукописи сегодня практически невозможно. И это при том, что столько серьезнейших событий происходит в последнее время, и настоящие книги как раз очень нужны! То есть не пустые выдумки, а такие, которые честно описывают сегодняшнюю жизнь и заставляют думать. Издатели считают, что такие книги сегодня никому не нужны.
Однажды вышла статья известного литературоведа, которая так и называется: «Смерть писателя». Речь в ней не о судьбе какого-то конкретного автора, а – о сегодняшней нашей литературе вообще, а вернее о ее отсутствии! Он побывал на очередной книжной ярмарке, увидел там множество разных новых книг, но не нашел ни одной, которую можно было бы назвать произведением литературы. Сплошные руководства, мемуары сегодняшних «звезд» и медиа-персон или дешевые детективы.
То же можно сказать о живописи, музыке, театральном и киноискусстве! И это при том, что даже в Конституции нашей есть статья, которая фактически отменяет цензуру, а значит, казалось бы – убирает барьеры!
Так в чем же дело? Почему катастрофически разрушается культура в нашей стране? Стране многих и многих деятелей не только русской, но – мировой культуры…
Однажды я показывал свои изданные книги и статьи кому-то из близких знакомых и вдруг осознал: ни одна из моих книг не вышла нормальным путем, без чудовищных мытарств, потерь, искажений. НИ ОДНА! Ни в советской России, ни, тем более, в «постсоветской». Каждая книга – словно прорыв из жестокого вражеского окружения. То текст изуродован, то иллюстрации, то обложка. То же со статьями и вообще публикациями. Что же это такое? ПОЧЕМУ?
И это касается, естественно, не только меня.
Если же говорить обо мне, то я никогда не был ни антисоветчиком, ни злобствующим диссидентом, и все мои сочинения – о правде, чести, добре, красоте, любви! А в Союз Писателей меня приняли «вне очереди» и «единогласно» по единственной небольшой книжечке – о чем даже написала «Литературная газета»! А в книжку эту были включены рассказы и повести, написанные ВОСЕМЬ-ДЕСЯТЬ лет назад, странствовавшие по разным журналам и издательствам Советского Союза и получавшие отказы, отказы, отказы и совершенно дурацкие отзывы рецензентов! А вот после опубликования об этой книжке очень комплиментарно писали в прессе, и меня тотчас приняли в Союз…
Одна из рецензий на мои последующие книги называлась так: «Изготовление душ хорошего качества». Но и это не изменило отношения издателей к моим рукописям – лучшие из них мне по-прежнему возвращали.
Интересно, что на прочтение одной из моих повестей, опубликованной все же в популярнейшем «перестроечном» журнале «Знамя», выстраивались сотенные очереди в библиотеках! И я, и журнал получили сотни благодарственных читательских писем! В конце концов эта повесть заняла даже одну из самых верхних строчек в опубликованном списке бестселлеров времен «перестройки», а по некоторым «закрытым» данным самую верхнюю. Еще одну книгу, изданную в советское время, продавали исключительно в «валютных» магазинах «Березка»! Но…
Но ДО СИХ ПОР лежит неизданным много больше половины написанного, причем – я уверен! – лучшее! Сегодня, в «двухтысячных», опубликовать «за свой счет» можно любую галиматью, но нормальная книга, даже если ее издать за свой счет, все равно утонет в мутном море тысяч и тысяч полуграмотных и бездарных изданий! Самое же печальное то, что люди разучиваются читать, теряют способность воспринимать читаемое, думать о прочитанном и вообще мыслить. Вот потому и названа была упомянутая статья так: «Смерть писателя».
Так что же у нас происходит?
Кроме писательства я больше полувека занимаюсь художественной фотографией. И что же? А то же самое! Мои наконец-то – с огромным трудом! – опубликованные цветные фотографии существ природного мира называли «вне конкуренции» (журнал «Семья и школа», 1986 г. и другие источники)… Чудом, случайно, изданный в 1995-м «альбом фотоживописи», куда вошла и так называемая «обнаженная натура» – не в качестве приманки или «соблазна», а с уважением к великой Природе и Красоте! – так и называли – «альбомом дивной красоты»! О нем весьма лестно для меня писали многие органы прессы, его хвалили в телепередачах! Однако…
Однако он так и остался единственным опубликованным моим альбомом. И до сих пор не опубликованы многие тысячи лучших цветных моих фотографий. Лучших! Но – уважительных, а не «коммерческих»! Дело в том, что уважение к природе, а особенно к красоте женского тела сегодня – «не в тренде».
То же самое – с видеофильмами. Их у меня – десятки. Сотни гостей приходили в однокомнатную мою квартиру, восхищались и слайдфильмами, и видеофильмами под музыку, приглашали на просмотры своих знакомых, однако… Все это так и осталось в единственном экземпляре, несмотря на мои попытки.
И с рукописями, и с фотографиями положение сегодня одинаковое: в чести не лучшее, а худшее. Так называемый «постмодернизм», «приколизм», «развлекуха», «замануха», дешевые детективы, весьма далекие от осмысленной человеческой жизни… И чем глупее – тем лучше! Зато – «понятно народу!» К природе у нас относятся как к «окружающей среде», существующей исключительно для питания людей и для отдыха. А женским телом принято не восхищаться, а – эксплуатировать его, продавать, использовать для рекламы и унижать чисто «физиологичным» подходом. Духовное, уважительное отношение ко всему «этакому» сегодня тоже – «не в тренде».
Если бы вакханалия «свободы» сопровождалась расцветом страны, улучшением жизни людей, можно было бы с ней как-то смириться, признав, что такова объективная реальность жизни. Но ведь нет же! Происходит явная деградация духовной жизни народа – расчеловечивание. А также чудовищное разделение людей на сверхбогатых и крайне бедных, господ и рабов. Неудовлетворенность жизнью, апатия, примитив и одичание расползаются во всех сферах. А в литературе и искусстве – особенно.
Раньше я, как и многие, думал, что причина происходящего – в деспотизме нашей советской идеологии, в которую все больше проникало лицемерие и ложь. Ну, а теперь-то что же? По новой Конституции вообще всякая идеология в РФ запрещена (статья 13), и у нас теперь, как говорят, другая – «свободная» страна! Так в чем же она другая и в чем она свободная?
Мы по-прежнему врем друг другу и даже самим себе. Думаем одно, говорим другое, делаем третье, а то и четвертое. Детям врут родители. Им же безбожно врут учителя в школе – согласно сегодняшним школьным учебникам. А правительственные чиновники и так называемые «олигархи» врут всем подряд – и самим себе тоже! Врут с важным, значительным видом, и чем наглее вранье, тем значительней вид. По телевизору и вообще в СМИ проскакивает иногда кое-что порядочное, но в основном – сплошная ложь, показуха, бездарность. И это не говоря о просто чудовищной по своей наглости и дебилизму рекламе, разбивающей на части любую телепередачу, а с ней и мозги телезрителей.
А о порядочности и честности большинства наших политиков и начальников говорить даже смешно.
Раньше хоть на своих кухнях люди говорили друг другу то, что думали, а теперь похоже, что кроме заработка, здоровья и выживания, люди не говорят и не заботятся ни о чем.
Так и хочется крикнуть изо всех сил: Эй, вы, опомнитесь! Неужели бабло, да одежка, да бирюльки ваши, да тачка-дачка-собачка – и есть главные радости жизни и ее смысл? Оглянитесь вокруг! Эй, мужики, на девчонок красивых полюбуйтесь, не принимайте их за товар, а милые девушки – умных и веселых любите, а не богатых и жадных! Да природу живую уважайте, да берегите ее, мать вашу! Да любите друг друга, сочувствуйте, помогайте, а не воюйте! И радуйтесь, пока живы! Хорошие книжки читайте, а не развлекуху да чернуху бездумную!
Да, Джек, в советское время опубликовать правдивую, добротную рукопись было трудно, однако, будучи опубликованной, она все же доходила до умов современников и хоть как-то прочищала мозги. Ее читали! О ней говорили! А теперь дошло до того, что почти во всех издательствах открыто говорят писателям: «Серьезная литература никому не нужна! Нужно то, что развлекает людей и что хорошо покупают!»
Издательства как государственные образования, несущие культуру в народ, у нас фактически перестали существовать. То есть издателей уйма – каждый может стать издателем! Однако сегодня это не издательства, а своеобразные коммерческие шарашки, которые обязательно – и прежде всего! – должны давать прибыль хозяевам. Фактически они ничем не отличаются от заводов и фирм, производящих кирпичи, обувь, колбасу, консервы, напитки, презервативы.
Тяжело больна, правда, не только наша РФ. Уже многим ясно, что весь мир сбрендил. Практически все «цивилизованные» страны полным ходом мчатся в пропасть. «Над пропастью во лжи» – почти по Селлинджеру!
Сейчас на дворе 2019-й. Надо ли уточнять, что мы – на грани Третьей мировой? А Вторая Отечественная война, по сравнению с будущей Третьей – цветочки… Накоплено столько ракет и всего другого, что жизнь на земле может погибнуть за один день – вот и ягодки будут! Приехали…
Но что же случилось? ПОЧЕМУ все так происходит?
Да, Джек, я пока что жив, хотя мне вдвое больше лет, чем ты прожил на этом свете. И я пока все же не думаю нырять в морскую бездну или прыгать с высокого этажа, хотя периодически очень и очень сочувственно понимаю твоего Мартина Идена и тебя. Больше половины написанного и многократно больше снятого, чем вышло к людям, лежит у меня неопубликованным. И это судьба не только моя, но – многих. А в мире творится ЧЕРТ ЗНАЕТ ЧТО.
Так вот, прожив довольно долгое время, многое обдумав, объездив вдоль и поперек бывшую Одну шестую, побывав за границей, изжив множество «комплексов», прочитав большое количество книг, газет, журналов, просмотрев несчетные фильмы, выдержав огромное число радио– и телепередач, со многими людьми пообщавшись, написав множество статей, рассказов, несколько повестей и романов, добившись даже опубликования некоторых, получив сотни писем читателей, пронаблюдав множество человеческих судеб, я считаю, что имею право высказать свое мнение о том, ЧТО ПРОИСХОДИТ и ПОЧЕМУ.
Ведь от природы нам столько дано! А мы живем в сущности хуже животных и готовы вот-вот уничтожить себя и весь мир. Но природа окружающая жива пока еще! Разум человеческий, наши чувства, женская красота, ласка и доброта – существуют! Дети радуют, пока не выросли и не научились лгать и гнобить друг друга! Не помню, кто, но явно же умный человек сказал однажды: «Мир создан Раем, и только мы, люди, превращаем его в Ад!». И еще: «Есть только одна истинная сила в жизни, и эта сила – РАДОСТЬ». Ты знаешь, Джек, вся моя жизнь подтверждала это!
Думаю, что если честно напишу все, что видел, слышал, что думаю по этому поводу, то мой «субъективный» опыт, глядишь, и поможет другим кое-что осознать с большей степенью объективности.
Разумеется, свои мысли и выводы я никому не навязываю. Пусть каждый воспринимает их так, как считает нужным.
Часть 1. Мое дерево
«Ни один человек тебе не друг, ни один не враг –
все твои учителя»
Восточная мудрость.
Ради чего?
Моряк Мартин Иден сначала о писательстве и не думал. Как я уже сказал, все началось с того, как он побывал гостем в одной «аристократической» семье и увидел молодую девушку Руфь. В которую влюбился. И ему ужасно захотелось войти в круг высокообразованных людей, к которому принадлежала та, что стала предметом его мечты.
Она любила литературу и с восторгом делилась с ним своими впечатлениями от прочитанного. Он же вдруг понял, что его жизненный опыт ничуть не менее богат, чем у тех, кто написал любимые ею книги. И ему тоже есть, что сказать! И он начал учиться и писать, осваивать эту нелегкую профессию… И в конце концов стал знаменитым писателем.
А я ведь тоже сначала влюбился в первую красавицу «женской» школы (сам учился в «мужской»)! Потому и начал вести дневник, в котором описывал вспыхнувшее во мне чувство…
Я не был моряком, однако жизнь с самого детства была у меня отнюдь не простая. Когда мне было шесть лет, началась Великая Отечественная война, а жили мы в Москве, к которой быстро приближались гитлеровские орды…
В июле 1941-го умерла от туберкулеза моя мать, а отец, похоронив ее, ушел на фронт. Вернулся инвалидом и вскоре погиб в автокатастрофе – мне тогда исполнилось одиннадцать. А в мои пятнадцать умерла и горячо любимая бабушка, которая была моим опекуном и которую я любил больше всех на свете. Я остался на иждивении двоюродной сестры, пенсию за меня платили грошовую. Жили в коммунальной квартире, с едой и одеждой, естественно, было очень и очень туго. В мою комнату сестра пускала жильцов – то одного, то двух, а то и троих, – и мне приходилось жить вместе с ними…
Но я читал книги, учился в школе, а в восьмом классе влюбился. Поговорить по душам было не с кем, и я сообразил, что можно ведь записывать в тетрадь то, что мучает или, наоборот, радует. Особенно же то, что я чувствовал к той девочке, которую звали Алла. Признаться ей в любви и как-то «действовать» я стеснялся…
Записывая то, что чувствовал, я вошел во вкус, мне все больше нравилось писать и читать потом то, что написал. Получалось, как будто я с кем-то беседую, открываю душу. А когда перечитываю, то снова переживаю – радуюсь или грущу – и к тому же могу увидеть, в чем прав, в чем неправ, чтобы поступать в будущем как можно лучше.
И постепенно я стал все больше склоняться к мысли, что стану писателем. Главным пожалуй, было и то еще, что с самого детства я стал замечать: окружающие взрослые люди какие-то странные. Хотят одного, а делают другое. Думают так, а говорят иначе. Стыдятся хорошего, а хвастаются дурным. Говорят, что любят, а сами ненавидят. Или наоборот. Знают, что нужно делать то-то и то-то, а делают наоборот. То есть все время врут. Почему? И, начав писать, а потом и читать дневник, я подумал: может быть, смогу во всем разобраться?
Конечно, уже в последних классах школы я понимал: над всеми этими вопросами ломали голову многие ученые и мыслители. Я знал, что кое-кто в древние времена уже не раз пытался хоть как-то образумить тупых, бестолковых – и несчастных… – лгунов. Успехи, однако, невелики. Одного из тех, кто пытался (его имя Сократ), отравили, дав выпить яд – что он и сделал, спокойно приняв свою участь. Другого (Джордано Бруно) сожгли… Женщин побивали камнями (именно так, если не ошибаюсь, поступили с Гипатией из Александрии) или тоже сжигали (Жанна дАрк и не только она…). А Христа распяли.
Вообще самых честных людей почему-то всегда уничтожали в первую очередь, а самых красивых и умных женщин считали ведьмами и если не забивали камнями и не сжигали на кострах, то просто душили или топили в воде. Поклонялись же, наоборот, наглым и лживым мужикам, то есть жестоким, властолюбивым, возомнившим себя избранными, «вождям». Или «священнослужителям», которые уверяли, что они «избраны Богом».
Мудрейшего и добрейшего из людей, со дня рождения которого идет современное летоисчисление, в свое время распяли на кресте, предварительно измучив до полусмерти и предпочтя ему обыкновенного разбойника, вора. А потом подробное описание этого безобразия превратили в «святые книги», и вот уже 2000 лет якобы каются, хотя на самом деле по-прежнему продолжают делать все то же самое – распяли бы и сейчас за милую душу! А так называемые молитвы и церковные службы используют почти исключительно для того, чтобы, продолжая безобразничать, считать, что Господь их прощает. Истинно верующие люди есть, конечно, но их, увы, на самом деле немного…
Думаю даже, что мы вряд ли имели бы Евангелия, если бы Христос тогда не воскрес. На иудеев подействовал вовсе не великий и полезный смысл Его заповедей, а – ЧУДО, факт воскресения! И – страх перед Его могуществом: вот ведь, убить не смогли, хотя и распяли!
Молясь и повторяя строчки из Библии, почти каждый не столько думает о «не убий, не кради, возлюби ближнего своего…», сколько мечтает о каких-то реальных ВЫГОДАХ ДЛЯ СЕБЯ. После смерти само собой, а неплохо бы и здесь, при жизни! Конечно, легче постоять в церкви со свечкой, якобы каясь, или пробормотать между делом вызубренные слова молитвы, чем на самом деле осознать свое несовершенство и делать что-то действительно праведное, требующее постоянного напряжения и усилий!
Получается, что за две тысячи лет так ничего и не поняли? Поразительно, сколь фантастическое упорство, изобретательность, изворотливость проявляет большинство людей не для того, чтобы сделать себя лучше, а – чтобы оправдать себя и скрыть от чужих глаз свою низость, свое несовершенство и свою лень!
Уже в юности меня начал занимать и такой вопрос: зачем мы живем? Для чего? Что главное в жизни? Образование, карьера, семья, дети? Именно это и считается главным, об этом даже и не задумываются. Но… Почему же тогда происходит то, что происходит? Почему столько лжи, насилия, зла вокруг?
Мартин Иден покончил с собой потому, что убедился: даже карьера свободного и честного писателя, о которой он так мечтал, не дала ему радости жизни. В Руфи, своей первой любви, он полностью разочаровался. Другая его подруга, простая девушка Лиззи Конноли, которая полюбила его, была безусловно выше в духовном плане, чем «буржуазная» Руфь Морз, однако заключать семейный союз с ней он не хотел, ибо его разочарование в буржуазных ценностях, в том числе и семейных, было полным. К тому же он очень устал от своей борьбы. Он утратил ощущение смысла жизни в окружающем мире! Когда он был свободным моряком, то был фактически счастлив и наслаждался жизнью. Но когда он приобщился к ценностям современного буржуазного общества, то понял, что там царит сплошная ложь.
Именно этот вопрос и волновал меня как увлеченного читателя романа Джека Лондона больше всего. Так в чем же истинный смысл жизни? – думал я.
И я пытался понять это, размышляя и честно описывая свои впечатления от происходящего со мной и вокруг.
«…У метро стихало воскресное оживление. Люди расходились, разъезжались по домам, прощались – все еще праздничные, нарядные в ярком электрическом свете. А я – одетый в поношенную штормовку, с потертой сумкой и с удочками – был уже не от мира сего.
В пустых по-ночному вагонах метро дремали одинокие пассажиры, устало светили лампы, медленно набирал ход, мчался машинально и, не спеша, останавливался сонный поезд.
Среди полутемных платформ вокзала я нашел свою электричку, сел в вагон. У горизонта уже начинало светлеть. Когда вагон дернулся и привычно застучали колеса, я прислонился к стенке и задремал.
Что было потом?
…Я шел по длинной пустой дороге. По обеим сторонам ее стояли дома, серые, равнодушные и как будто пустые. Уже рассвело. Руки мои в неуверенном, робком свете были чуть фиолетовыми и холодными – так всегда бывает в ранние утра.
Дома скоро кончились, начались поля, овраги, кустарник. Я казался себе маленьким и одиноким, я ощущал беспредельность земли: все эти пригорки и овраги, поля и леса, болота и реки на обширной поверхности, уходящей за горизонт.
Надо мной бесшумно, неотвратимо свершалось непременное: менялись краски, розовело небо, и я ощущал, я чувствовал, как огромная наша планета медленно поворачивается, подставляя остывший за ночь бок солнцу.
Не чувствуя ног, я летел, как на крыльях, и воздух переполнял легкие. В кустарнике у дороги щелкали соловьи.
Потом был ослепительный день. Искрящаяся рябь на воде, убаюкивающее покачивание, непрестанный плеск волн о лодку, словно кто-то легонько постукивает о ее дно, солнце, солнце и душистая тень прибрежного леса. Отчего так пахнет в гуще берез? Я нюхал ветки, растирал листья между ладонями. Откуда этот цветочный запах, когда вокруг нет цветов?
Я плыл по большому водохранилищу с его бесчисленными притоками, бухтами, островками; приближался к берегу там, где над тихой водой свисали ветви деревьев, пробовал ловить рыбу, хотя клева не было. Я наломал веток лиственницы с прошлогодними сухими шишками и поставил их в бадейку для рыбы, затем добавил еще веток березы… Лодка моя была моим домом, крошечным плавучим островком – пусть не скорлупкой, затерянной в волнах океана, но все же бесконечно одинокой среди заливов, проливов и плесов…
У одного из берегов обнаружил маленькую уютную бухту. Вылез на берег, разделся совсем и теперь ходил в зарослях, как первобытный человек, оглядываясь, правда, чтоб не попасться кому-нибудь на глаза. Здесь росла лиственница, большие кусты рябины, необыкновенно крупно цветущий боярышник, мощные, раскидистые акации, не было привычной осины, ели, сосны. Сказочные, волшебные кущи… Птицы кричали наперебой, а у меня кружилась голова. Я чувствовал себя пьяным от теплоты, от воздуха, пахучего и густого, я не ощущал своего тела – я растворился в окружающем…
Потом купался, сойдя по острым камням в теплую, ласковую воду залива. Плыть было необыкновенно легко. Я переворачивался на спину, закрыв глаза и лицом ощущая прикосновения солнца, нырял в зелено-желтую тусклую глубину, а оказавшись на поверхности, вновь радостно отдавался слепящему свету и находил глазами уютную бухту и лодку в тени акаций. Счастье, настоящее счастье…
…Были еще купания, странствия по своим владениям, отдых в пятнистой тени дерева. Потом я вдруг почему-то решил, что пора ехать домой. Легко и быстро работал веслами, пружинисто сгибаясь и разгибаясь, и лодка моя летела. Удалилась бухта, тень акаций, долго была видна еще большая береза на берегу, потом все сравнялось в темно-зеленую полоску, и стало грустно. Захотелось вернуться. Я развернул лодку, она закачалась часто и беспокойно, заплескались волны, солнце теперь стало бить в лицо, я взмахнул веслами несколько раз… Нет, не надо! Пусть останется все как было, пора действительно ехать домой.
И опять полетела моя лодка, я обгонял других рыбаков, а выходя на берег у рыболовной станции, старался сделать вид, что в сумке у меня кое-что есть. Единственную плотвицу, пойманную утром на хлеб, я давно уже выбросил в воду.
Отчего, отчего так пахнет в гуще берез? Откуда этот цветочный запах, если вокруг нет цветов?
Тот давний июньский день был одним из счастливейших дней моей жизни».
(Из рассказа «Запах берез», 1959 г.
(сборник «Листья», 1974 г., изд. «Советская Россия»)
