Юрий Самуилович Старобинец
Земная жизнь с пропиской в небе. Книга первая
– Кажется, мы оба сегодня отловились, меня Надя зовут, а Вас?
– Андрей. Что это ты со сверхсрочником на Вы перешла? – ответил он вопросом на вопрос.
– Извините меня, Андрей, ко мне тут приставали с разговорами всякие. Вы не такой, в воду бросились, не задумываясь, заберите себе этого леща, мне его все равно не донести до дома, в бидончик не поместится, он по праву Ваш.
Андрей ответил, что он сейчас один и рыбу ловит для соседей, поэтому лещ ему не нужен. С этими словами он срезал тонкую ветку с сучком на конце, продел через жабры рыбу. Ноша на кукане была готова. Половину пути они прошли в одном направлении. За это время она рассказала Андрею про себя почти все: как папа мечтал о сыне, а пришлось ходить на свою любимую рыбалку с дочерью, едва ей исполнилось пять лет. Сейчас у него болят ноги, сказались фронтовые раны, поэтому последний год Надя на рыбалку ходит одна. Такую большую рыбу поймала впервые и теперь представляет, как отец обрадуется. Учится она на пятом курсе института, будет преподавать иностранный язык. Сверхсрочников ненавидит, потому что они все хамы и наглецы, но к Андрею это не относится.
– Вы, наверное, радистом летаете в экипаже?– спросила она невзначай.
Андрей не стал отрицать и ничего о себе рассказывать. Он вообще не воспринимал Надю, как девушку: ребенок, которому было приятно помочь. На развилке он попрощался, неловко сунул ей кукан с лещом и своими плотвицами и пошел в гарнизон.
Через неделю состоялось подведение итогов в дивизии. Генерал сделал разбор проведенных учений, результат был разгромным для полка. Досталось всем от командира полка до начальников служб, ничего положительного сказано не было. Лишь в конце генерал добавил, что единственное, что увидел хорошее – это методика подготовки молодых командиров кораблей. Время требует быстрого и качественного становления молодых экипажей, текучесть кадров растет, международная обстановка легче не становится. Через год полку переучиваться на новую авиационную технику, стариков же переучивать на ИЛ-76
неперспективно, и остается мало времени. Полковник Ефимов в перерыве подошел к генералу вручить полетные листы за прошедшие полеты и попросить за командира отряда Бокова, которого комдив отстранил от полетов.
– Поймите, товарищ генерал, он опытный пилот, летал во всех условиях, если не простить ошибку, спишется, а заменить его будет некем – убеждал Ефимов.
– Александр Григорьевич! Я лучше стал относиться к Вам и вашей деятельности после этой проверки. Запомните, генерал своих решений не меняет. То, что Боков слетал плохо, это полбеды, но он озлоблен, с генералом ведет себя, как алкаш после пьянки. Я не увидел коллектива, действия членов экипажа не направлены на помощь командиру, такое впечатление, что он потерял авторитет даже у них, потом у него партийное взыскание за командировку. Ему 42 года, пенсия есть, пусть лучше списывается, чем принесет нам очередную аварию. Кем заменить? Не мне Вас учить, Александр Григорьевич, но если Вы хотите знать мое мнение, то извольте: отзовите из отпуска подготовленный экипаж, чтоб не сорвать задачу, Бокова завтра же в госпиталь, задачу врачу дивизии, я уже поставил. Старова вместе с представлением на класс отправите в отпуск. Через два месяца придет первый класс, и ставьте его командиром отряда, я приказ подпишу.
– Но он и года командиром корабля не ходит, – пытался в последний раз возразить комполка.
– И последнее, что я хотел Вам сказать – продолжал генерал. – Наводите порядок в гарнизоне, если не устраните недостатки проверки к осени, я не пожалею и Вас. Обстановка не позволит – поправился он.
В понедельник на построении объявили, что экипаж Старова в отпуске с сегодняшнего дня. Для всех это было полной неожиданностью, члены экипажа строили планы по распределенному графику отпусков осенью, планировали отпуск жен, а все сломалось мгновенно. Андрей обратился к командиру эскадрильи за разъяснениями, тот сам ничего не понимал, лишь напомнил, что приказы командиров не обсуждают, идти же к командиру полка не советовал. Андрей никуда не пошел, решил, что это судьба. Задержался на два дня, чтобы заполнить все полетные документы и убедился, что документы на класс оформлены правильно, дивизионное звено прошли. В четверг поезд нес его в родное Балашовское училище. Мысли его были уже там, помириться с женой, обнять тестя с тещей, погулять с друзьями, оставшимися в училище, сообщить, что сдал на первый класс. Будет шок, через 4 года после выпуска еще никто 1200 часов налета не набирал, в училище однокурсники Старова только подходят к рубежу 2-го класса. Андрей ехал с одной сумкой, выстоял огромные очереди в Москве, накупил всем родственникам подарки. Балашов встретил его теплой весенней погодой, о приезде он не предупреждал, чтоб радость от встречи была ярче. Светило яркое солнце, хотелось жить и радоваться. Андрей летел к дому тестя, как на крыльях. На пороге его встретил Иван Степанович, он заметно постарел за эти годы, но дух фронтовой закалки, прозорливый ум не позволял расслабиться телу. Обнялись, время было обеденное, поэтому теща быстро накрыла на стол, засуетилась, но оставила мужиков допивать армянский коньяк вдвоем. Андрей продолжал рассказывать тестю о службе, интересных командировках, о трудностях сдачи на 1-й класс, пока не остановился на полуслове и спросил:
– А Ирина-то где?
Иван Степанович поднялся со стула, его лицо стало жестким.
– Андрей, ты меня знаешь, врать тебе я не могу. Ирина живет с другим мужчиной. Она оказалась такой же безмозглой сучкой, как и ее мать. Это я виноват. Со многими парнями она шашни водила, но никто мне не нравился. Ты один, кто мог сделать мою единственную дочь счастливой и скрасить мою старость умными внуками. Если можешь, прости меня.
– С кем она сейчас? – как-то глупо спросил Андрей.
– С таким же «дерьмом» из торговли, как и все ее предыдущие ухажеры. Давай выпьем, Андрей, – продолжал тесть, наливая зятю полный фужер коньяка.
– Сегодня ее не будет, они по выходным ездят в дом отдыха расслабиться.
В душе Андрея все кипело, коньяк он проглотил, не заметив выпитого и того, что тесть наполнил его снова. Променять боевого летчика на торгаша – как она могла? Неужели он совсем ее не понимал? Сколько хороших, счастливых дней вместе прожито! Появилось желание немедленно хлопнуть дверью и бежать из дома, но количество выпитого брало свое. Он еле дошел до их с Ирой комнаты и рухнул в приготовленную для него постель.
Проснулся он от яркого солнца, слепившего в окно, медленно вернулась память вчерашнего разговора. Яркий свет не радовал, комната казалась чужой, и лишь тяжелое, красное лицо уже опохмелившегося тестя заставило его сосредоточиться. Семьи у него практически не стало, развод непременно приведет к партийному взысканию и концу карьеры, не рассказывать же офицерам об изменах жены, позору не оберешься. Андрей отогнал от себя плохие мысли, он молод, ему 26 лет, сдал на первый класс, от штурвала его теперь никто оторвать не сможет. От коньяка Андрей отказался, давно определив себе правило: алкоголь не раньше 14.00. Он не курил, хорошо собой владел. По его спокойному лицу не было видно и следов вчерашней пьянки – ни волнения, ни чувств. Он настойчиво попросил тестя помочь с оформлением развода. Иван Степанович молчал, он уже жалел, что все рассказал Андрею, потому что позвонила Ира. Она узнала о приезде мужа от матери и срочно выехала домой. Может, все бы и наладилось, подумал тесть. Ира впорхнула в квартиру яркая накрашенная, модная и бросилась обнимать мужа. Андрей стоял спокойно, не отстранился, но твердо сказал:
– Не надо Ира, я все знаю.
Ему казалось, что через плотный запах духов он слышит пот чужого мужика. Брезгливость – ничего другого он не чувствовал. Ира расплакалась, объясняла, что когда вернулась к родителям, попала в окружение своих бывших поклонников и долго устоять не смогла. Она утверждала, что продолжает любить Андрея, что готова прямо сейчас ехать с ним в полк, наконец, завела его в комнату, повернула ключ и стала раздеваться. Андрей молча взял уже собранную сумку и вышел из квартиры. Он направился к своему товарищу по училищу, где провел бессонную ночь в разговорах и воспоминаниях курсантской жизни.
Развод Андрей оформил тихо и мирно. В ЗАГСе их ждали, молча, без особых вопросов, поставили штампы. Прощание с Ириной прошло тяжело. На глазах бывшей жены стояли слезы, Андрей еле сдерживался, эмоции переполняли, хотелось обнять эту женщину и все простить. Скорее, скорее уйти отсюда и больше в этот город никогда не возвращаться, думал Старов. Тесть обещал решить вопрос по партийной линии, направив в партийную комиссию определенную бумагу, не затрагивающую чести Андрея. В этот же день поезд увозил Андрея в другую часть страны, к своим родителям. Кампания в купе попалась веселая, молодежная. Андрей выпивал осторожно, можно сказать, мало, но в компании был своим парнем. Под ночь, когда все изрядно набрались, одна из девчонок затащила его в туалет. Было страшно неудобно, кончилось быстро, но девушка не обиделась, на прощание сунула ему в карман свой адрес незнакомого ему города. Во вторую ночь уже другого поезда он ехал в купе с маленьким плачущим ребенком. Не спалось, так он оказался в купе проводницы, к которой пришел за стаканом чая после полуночи да и остался. Он с такой силой и яростью терзал ее тело, как будто испытывал ненависть ко всему женскому роду. По поведению проводницы он понял, что эта злость и дала положительный результат. Андрею пришлось самому глубокой ночью открывать дверь вагона на остановке, проводница встать не могла, сказала, что у нее болит позвоночник. Этот блуд добром не кончится, подумал Андрей про себя, что собственно и произошло позже.
Город детства встретил его пасмурной дождливой погодой. Андрей очень любил своих родителей. Они воспитали его в любви, никогда не наказывали физически за проступки. Мать, бывало, разозлится, пошлет с глаз долой в свою комнату до самого вечера, но через 15 минут уже ласковым голосом зовет:
– Андрейка! Иди кушать, что ты там засел!
Отца знали и любили во всем районе. Он работал в управлении города и считался лучшим хозяйственником. Жили они без особых привилегий в квартире, которую ему выделил еще завод. Отец старался помогать людям, по возможности решал их проблемы и давал грамотные советы. Своих заводских товарищей часто принимал дома, никому не отказывал, но был справедлив и старался держать на дистанции людей, недостаточно умных, по его мнению.
– Андрейка, сыночек, как ты вовремя, я уже и телеграмму тебе в часть отправила!
– Что случилась, мама? – спросил сын, отпуская мать из своих объятий.
– Папа в больнице, врачи хотят делать операцию.
Отец встретил сына в больнице бодро, настроение было хорошее:
– Вот сын правая рука и нога стали плохо слушаться, лег провериться. Врачи говорят, что под шишкой на лбу опухоль образовалась, надо удалить.
Андрей долго рассказывал отцу о полетах, о том, как стал первоклассным командиром корабля, что облетал весь Советский Союз и был за границей в трех странах. Рассказ слушала вся палата, подошли и соседи. Гордость за сына переполняла отца, глаза наполнились слезами, которые он еле сдерживал.
– Как же ты теперь без своего «Беломора», отец, тяжело теперь? – спросил Андрей.
– Месяц уже не курю, как прижало, так и бросил. Вспоминаю теперь, как ты ругал меня, что мать дымом отравляю, – оправдывался отец.
Старов пришел на беседу к главврачу, представился, попросил разъяснить степень опасности операции. Врач его успокоил, опухоль не злокачественная, хирурги опытные, риск есть, но он минимальный. Накануне операции Андрей еще раз зашел к отцу, о своей жене ничего ему не сказал, чтобы не волновать. Отец чувствовал себя бодро, лишь на прощанье обнял сына и тихо сказал:
– Береги мать, она у нас трудяга.
– Пап, мы еще вместе повоюем.
– Конечно, сын, иди.
По словам врачей, операция прошла блестяще, Андрей на радостях отвез всей бригаде набор коньяка. К отцу его не пустили, он находился в реанимации. Отец Старова умер на следующий день от обширного инфаркта, сердце не выдержало, хотя было ему всего 56 лет. На похороны пришел весь город. Андрей в организации похорон участия не принимал, все, включая поминки, взяли на себя городские власти. Тяжесть происшедшего накрыла его позже, когда все закончилось. Остаток отпуска он провел с матерью, поддерживая ее, как мог. Уезжать, чтобы жить с сыном, она категорически отказалась, каждый день ходила на могилу мужа.
– Я отсюда никуда, похоронишь меня рядом с отцом, когда Господь заберет. Дочь здесь недалеко живет, поможет в случае чего, да и ты, сынок, не забывай, навещай меня почаще.
48 суток летного отпуска прошли быстро. Правильно говорят – одна беда не приходит, жди пару. Андрей возвращался в полк в начале июня совсем другим человеком, разведенным и потерявшим отца. Служба должна была осложниться тем, что холостяков запрещено продвигать по службе, есть указание Главкома. Но его ждали неожиданные новости. Приехал он утром и сразу пошел на построение в свой экипаж. Но ему объяснили, что 1 июня зачитали новый боевой расчет, что теперь его место – в третьем отряде третьей эскадрильи. Сначала Андрей воспринял это как шутку, первая эскадрилья собиралась переучиваться на ИЛ-76 первой. Старов рассчитывал быть в первых рядах. Посмотрев в грустные глаза членов своего экипажа, он понял, что это не шутка, пошел в конец строя. На построении его вызвали из строя и зачитали приказ командира дивизии о назначении старшего лейтенанта Старова командиром отряда. Дали три дня на прием должности. Три командира корабля его отряда были значительно старше Андрея, завоевать авторитет этих людей можно было только за штурвалом. Вечером того же дня он пришел на прием к командиру полка по личному вопросу, высказал недоумение по поводу своего назначения и сообщил о разводе с женой. Александр Григорьевич встретил своего бывшего правого летчика радушно, но деталей и причин назначения не сказал. Поставил задачу в ближайшие 4 смены получить инструкторскую программу и серьезно заняться отрядом, после Бокова там много проблем, особенно с дисциплиной. Про развод посоветовал пока помалкивать, некоторым офицерам только палец в рот положи, по локоть откусят.
– Надеюсь, вечным холостяком ты не останешься – на прощанье сказал он.
Часть 2. Надежда
Надя заканчивала пятый курс института и шла на диплом с отличием. Много слез было пролито над учебниками, записями английских текстов и произношением. Даже мать, глядя на страдания дочери, не раз говорила на первом курсе:
– Уходи из института, нельзя издеваться над собой до такой степени. Иностранный язык преподавала старая дева, выжимавшая из девчонок все соки.
– Бездарности, – не раз воспитывала она группу, – произношения нет, запас слов мизерный, о чем вы думаете! После первой сессии половину группы выгоню с треском.
Надя шла на свою первую сессию как на «голгофу», думая вытянуть кое-как на тройку, а потом решать: уйти из института или нет. Пожилой профессор внимательно слушал ее дрожащий тоненький голос, чистенькое английское произношение. Он понимал, что этой девочке не хватает только уверенности в себе. Когда Надя увидела в зачетке оценку «отлично», то была грани нервного срыва. Следующие годы студенчества прошли в более спокойных трудовых буднях, учеба стала даже интересной, ведь им, единственным в институте, разрешали изучать произношение, слушая БИТЛЗ. Девчонки из ее группы бегали на свидания, крутили любовь, иногда рассказывали такие подробности, что Надю невольно бросало в краску. Она росла в строгой семье, где и мысли не допускали, что их дочь расстанется с девственностью до свадьбы. Надя никогда не красилась, не делала маникюр, носила косу. Ухажеры у нее были, двум из них она разрешила себя поцеловать, но дистанция, которую она установила в отношениях с мужчинами, сразу охлаждала пыл молодых самцов. Они быстро теряли к ней интерес, переключаясь на более ярких представительниц женского пола. Надю это повторяющееся явление расстраивало, однако принципов своих она не меняла. Ее спасала природная общительность, начитанность, что позволяло сохранять дружеские и ровные отношения с девчонками и парнями. Еще в школе старый учитель географии вызывал ее к доске читать по учебнику новый материал.
– Самохина, хорошо читаешь, диктором будешь.
Появился у нее и постоянный ухажер, одноклассник, курсант Ленинградского морского училища. Николай, приезжая в отпуск, всегда приходил в институт в форме, собирая вокруг себя взгляды восторженных девушек.
– Такого парня отхватила, – тихо переговаривались девочки ее группы.
Наде было приятно такое внимание, но их отношения с Николаем не складывались. Он был молчун, сам себе на уме, она всеми силами старалась его расшевелить, разговорами, вопросами, но он помалкивал, не выражая эмоций. Родителям Николай понравился. Даже мама в сердцах высказала:
– Что тебе еще нужно, лучшего все равно не найдешь. В деревню по распределению хочешь ехать? Там за тракториста замуж и выйдешь.
Николай ситуацию чувствовал, поэтому еще зимой на каникулах сделал ей предложение. Если бы он был инициативен и настойчив, может быть, получил бы согласие, но он даже не купил цветы. Надя продолжала держать Николая на дистанции, не говоря ни «да», ни «нет», ссылаясь на то, что надо окончить институт. Случай на рыбалке помог ей принять решение, она Николаю отказала, а маме сказала:
– Нудный он, лучше проживу жизнь одна.
Картина со своим первым пойманным лещом всплывала перед ней постоянно. Какой восторг был в глазах отца, когда она вошла с висящим на ветке солидным уловом, когда ели всей семьей свежую рыбу. Надя подробно рассказала о рыбалке. Родители впервые видели свою дочь такой возбужденной. Они лишь упрекнули, что не пригласила помощника на рыбу. Надя про Андрея старалась не думать, но какая-то неведомая теплота и дрожь пронизывали ее тело при воспоминании о нем. Прошло больше двух месяцев с той рыбалки, а волнение не проходило. Она бегала на рыбалку все выходные, иногда утром перед занятиями. Рыба клевала хорошо, уловы росли с каждым днем, однако радости не было. Андрей на реке больше не появлялся. Как она кляла себя, что не узнала о нем больше, не спросила фамилию. Однажды она ходила к проходной военного городка к концу работы, надеясь случайно его повстречать, однако Андрей среди военных не появился. Попытки узнать что-нибудь о радисте по имени Андрей у подруги из военного городка не увенчались успехом. Шли государственные экзамены в институте, сдавала Надя отлично, срезали ее только на научном коммунизме: в формуле капитала неправильно обвела прибавочную стоимость, поэтому красный диплом не получился. Ее ждало распределение в сельскую школу, но это не сильно ее волновало, хотелось встретить еще раз Андрея, убедиться, что она ему безразлична, уехать и все забыть.
– Привет, рыбачка, – Андрей подошел не по берегу, а сзади, – небось, всех лещей переловила в своей лагуне и мне ничего не оставила.
Надя вздрогнула от неожиданности, изо всех сил постаралась придать своему лицу безразличие, ответила:
– Помощников не было, поэтому и лещ не клевал, а Вы всю хорошую рыбалку уже пропустили, активный клев уже закончился.
Андрей сказал, что был в отпуске, но вовремя осекся, чтобы не раскрывать все его неприятности, перевел разговор на рыбалку.
– Рыбу мы сейчас поймаем, если не возражаешь, я прикормлю место.
– Давай прикармливай, только это не поможет, – перейдя на «ты», как заправский рыбак, ответила Надя и вытащила из воды удочку.
Андрей не спеша, смешал кашу и хлеб с прибрежной глиной, сделал несколько плотных комков и бросил их по краю обмелевшей лагуны. Он пришел провести выходной день на рыбалке, побыть одному и отвлечься от службы и прошедших событий. Он сразу решил идти в ту лагуну, где помог девчонке вытащить леща, надеясь пережить что-то похожее. Нахождение рыбачки на том же месте на удивление не огорчило его, а приветливый, благодарный взгляд ее зеленых глаз привел его к мысли посидеть и поболтать с ребенком. Светло-русые волосы, небольшая грудь, тоненькие, грязные от червей кисти ее рук вызвали у него любопытство. Других женщин на рыбалке он раньше ни разу не видел. Чуть ниже по течению он поставил две донки на спиннингах, повесил на них колокольчики и сел на траву рядом с рыбачкой, расспрашивая Надю о родителях, экзаменах и перспективах. Надя, воодушевленная вниманием, рассказывала, не умолкая, ее голос, как ручеек легко ложился на душу Андрею. Мешал только постоянный звон колокольчиков на донках, одолели ерши. Они с такой жадностью заглатывали пучок красных червей, что доставать крючок приходилось, выдирая все внутренности ненасытных.
– Андрей, возьмите моих земляных червей, – просто сказала Надя, глядя на его мучения.
Разумный совет, подумал Андрей, выбрал из банки толстых червей и насадил кольцами. Результат сказался почти сразу. Вскоре были пойманы язь и налим, который клюнул под вечер. Андрей тоже не остался в долгу и предложил Наде переделать ей удочку. Пока она ходила нарвать полевых цветов, он заменил всю оснастку ее удочки. Самым красивым был поплавок, он привез его из Польши. Красный поплавок всегда стоял, не ложился на бок и смотрелся на воде очень красиво, к тому же улов заметно увеличился. Наде все понравилось, но старые снасти она не выбросила, а сложила в карман. Время шло незаметно. Надя обещала родителям вернуться к 5 часам, а шел уже 7-й час вечера. Она безуспешно искала повод продления отношений с Андреем, но не находила. Наконец, она не выдержала и сказала, что ей пора, родители будут волноваться. Андрей стал отдавать ей пойманную рыбу, но она категорически отказывалась.
– Хорошо, я возьму рыбу, но Вы проводите меня до перекрестка, как в прошлый раз, – выдвинула условие Надя.
Андрей кивнул головой. Ему понравилось общение с этой молоденькой девушкой, неожиданно возникла идея заняться английским языком. Его экипаж по новому боевому расчету был включен в состав отряда для международных полетов. По дороге домой они договорились о занятиях по выходным дням, не решили только где. К Андрею она идти категорически отказалась, пришлось согласиться на квартиру Нади. Надя повела его показывать, где живет. Пригласила на чай, добавив, что отец лично хотел поблагодарить его за того пойманного леща. Андрей не очень хотел идти к ней домой, но не стал упускать возможности занятий языком. Мало кто согласиться заниматься такой специфической формой языка, как авиационной, особенностями ведения радиосвязи. Надя согласилась бы заниматься с Андреем хоть китайским языком, выучив его за ночь, однако понимала, что это не тот английский, который она изучала. Она попросила Андрея заранее принести учебники по теме, чтобы она поняла предмет изучения. Родители встретили Надю тревожными вопросами о том, что случилось, почему она не пришла к ужину. Надя с порога представила Андрея, как знакомого рыбака, помогшего ей вытащить леща, и первого своего ученика. Мать отнеслась к Андрею настороженно. Не испортил бы мне ребенка, подумала она, обратив внимание на горящие глаза дочери и неестественное покрасневшее лицо. Отец Нади встретил Андрея с открытой душой, «рыбак рыбака видит издалека». Александр Сергеевич был ветеран войны, воевал в артиллерии на Ленинградском фронте, окончил после войны Академию тыла и командовал отдельной частью, базой по хранению топлива. Год назад он ушел в отставку по болезни, фронтовые раны и контузия давали о себе знать. Он знал все руководство полка, с которым приходилось тесно встречаться по службе, поэтому разговор сразу начался о полетах и командировках, связанных с политическими событиями. За стол их пригласили в самый разгар общения, взаимную симпатию между собой они почувствовали сразу. Андрей замечал у фронтовика знакомые черты родного отца, Александр Сергеевич усмотрел в этом парне сильный характер, который так хотел воспитать в своем сыне. Андрей соскучился по домашней пище, стол был богат консервированными овощами собственной засолки, мясо и картошка в укропе стояли в центре стола в большом блюде. Надя постоянно подкладывала ему в тарелку, когда он отвлекался на разговоры, поэтому желудок был переполнен, но в тарелке Андрей ничего не оставил, привычка с детства. После нескольких рюмок он расслабился, но, пренебрегая желанием, собрался, пора было и честь знать. Домашняя обстановка так его смутила, что собственные удочки он забыл в прихожей, однако записал телефон и договорился о часе занятий в следующие выходные. Неделя прошла быстро, Андрея начали обучать по инструкторской программе полетам с правого сидения. Пилотирование получалось хорошо, а вот обнаружение ошибок, которые ему вводили искусственно, давалось хуже. Одно дело летать самому, другое не прозевать момент, когда обучаемый делает ошибку, которая может угрожать жизни всего экипажа.
Надя сдала последний государственный экзамен. Вся группа планировала отпраздновать окончание института в ресторане. Девчонки договорились о том, кто приведет своих парней. Наде сразу написали два места, рассчитывая на ее моряка. В следующий выходной занятий по английскому языку практически не получилось. Надя начала делать акцент на произношение, а Андрей решил, что это ему не надо. Не прошло и 10 минут, как с каким-то вопросом зашла мать, потом не выдержал отец:
– Занятия еще подождут, пойдем, Андрей, я тебя в шахматы обыграю.
Надя пыталась возмущаться, но отец на нее цыкнул. Надя сдалась, видя, что Андрей не против окончания занятий. Она включила магнитофон с последними записями БИТЛЗ со словами:
– Может хоть это поможет тебе понять всю красоту английского произношения – произнесла она, накрывая на стол.
В шахматы Александр Сергеевич безнадежно проигрывал, Андрей во второй партии пожертвовал две фигуры в очень острой позиции. Партия была проиграна под восторженные возгласы отца Нади, поэтому за стол садились в приподнятом настроении. После ужина садиться за английский язык было бесполезно. Они с Надей вышли прогуляться. Надя надела свое лучшее платье, подчеркивающее ровные длинные ноги, распустила русые волосы, хотела подложить ваты под бюстгальтер, но отказалась, подумав, что природу не исправишь. Всю прогулку Надя смотрела на него влюбленными глазами, однако Андрей не реагировал, не принимал никаких попыток к сближению и стал прощаться. Надя предприняла последнюю попытку:
– Андрей, на следующей неделе у меня выпускной вечер в институте, вручение дипломов. Затем всей группой встречаемся в ресторане, я тебя приглашаю.
Андрей задумался. Он понимал, что вскружил девчонке голову, однако пользоваться этим не стремился. Повторять ошибок он не хотел. С другой стороны эта девичья наивность, женская неопытность вызвали в нем непонятное чувство, которое не позволяло ему портить девушку или прервать с ней всякие отношения.
– Надя, у меня служба, на вручение дипломов прийти не смогу. В ресторан приду, но у меня два условия: ты возьмешь с меня деньги за ресторан. Я появлюсь с небольшим опозданием, должен успеть переодеться после построения.
На том и решили. За стол ресторана девушки пришли раньше, процедура вручения оказалась торжественной, но недолгой. Каждая из девушек к этому празднику готовилась особенно, ведь закончилась студенческая жизнь, начиналась взрослая. Многим из них предстояло покинуть областной центр, их могло еще спасти замужество за военнослужащим, но такой в группе оказалась одна Тоня. Ее муж, десантник, красовался в середине стола в форме. Остальные девушки были одни, накрашенные, надушенные в прекрасном настроении, они начали праздновать. Надя с ужасом начинала понимать, что зря пригласила Андрея в компанию этих стервятниц, ведь никаких обязательств у Андрея перед ней нет. Он может увлечься любой девушкой и помешать этому она не сможет. Сама Надя пришла не накрашенная, в новом, но не ярком платье. Девчонкам она объявила сразу, что придет со сверхсрочником, что бы они губы не раскатывали и не вздумали рассказывать ему о моряке. Это вызвало веселый хохот за столом, да кому он нужен, клятвенно заверили они. Языки они прикусили, когда увидели вошедшего Андрея, красивого, высокого, с легкой ироничной улыбкой, в гражданском костюме, который он надел второй раз в жизни. Он уверенно подошел к столу, весело поздоровался и сел рядом с Надей на приготовленное ему место. Где эта пигалица находит себе таких мужиков, подумала староста, за эти годы учебы найдешь 2-3-х стоящих мужика, да и те без мозгов, в голове только одно, напиться и залезть под юбку. Она сразу решила сверхсрочника проверить на интеллект и предоставила ему слово. Андрей совершенно не растерялся, он рос в интеллигентной семье, где отец приучил его к порядку: сел за стол с взрослыми людьми, будь готов достойно ответить, если тебя попросят.
– Дорогие девушки! Именно сегодня Вы превратились из студенток в преподавателей, государство вручило вам дипломы, вместе с ними и судьбу следующих поколений, а значит, и судьбу всей страны. Поздравляю вас, желаю Вам не только хорошего старта в вашей профессии, но и личного счастья. Я уверен, что воспитывать детей и давать знания нужно в радости, а на это способны только счастливые люди, женщины, – слегка смутился Андрей своей поправкой.
Он садился под дружные аплодисменты, его смущение вызвало всеобщее возбуждение и смех. Тут же последовало предложение рассказать подробнее, как сделать женщину счастливой. Смех и приколы за столом продолжались. Начались танцы, Надя старалась не отпускать Андрея далеко, познакомила его со своей лучшей подругой по институту Таней. Они вдвоем старались оберегать Андрея от «дурного влияния». Однако долго так продолжаться не могло, Андрея втянули в кулуарные разговоры, отрывали белыми танцами. Андрей почувствовал себя раскованно, был остроумен, сказывалось влияние алкоголя. К середине вечера он ощутил на себе такое неприкрытое внимание бывших студенток, что начинал терять голову. Ему уже многие доложили о моряке, рассказав о нем, как о женихе Нади и давно решенном вопросе ее замужества. Одна из самых ярких девушек, чем-то похожая на его бывшую жену, предложила уйти вместе, намекая на отдельную квартиру со всеми вытекающими последствиями. Весь этот круговорот остановила подруга Нади, Татьяна. В самый разгар танца она решительно взяла Андрея за руку, отвела в сторону:
– Ты зачем сюда пришел? Надя собралась домой и уже спустилась в вестибюль. Изволь проводить ее до дома, а потом уже решай, с кем закончишь этот вечер, – зло выговорила она и подтолкнула его к выходу.
