Ю. Б. Рипенко
Генерал Пядусов
Уничтожение батарей противника в подготовительный период ослабляло его оборону. Восстановить уничтоженные батареи финской промышленности было не под силу, что в значительной мере облегчало выполнение задачи по прорыву.
Но борьба с артиллерией противника усложнялась тем, что методы использования артиллерии противником – ведение огня кочующими взводами и орудиями и широкое применение временных запасных и ложных огневых позиций – создавали впечатление о наличии у противника большого количества батарей. Сам характер ведения огня – короткие огневые налеты с быстрой сменой огневых позиций – не давал возможности своевременно нацелить разведку, особенно АИР, с задачей определения координат огневой позиции и последующего ее подавления. Метеорологические условия – туман, снегопад – затрудняли ведение разведки, часто не давали возможности использовать аэростаты наблюдения и артиллерийскую авиацию. В этих условиях организация разведки артиллерийских батарей и незамедлительное огневое воздействие по ним определяли успех контрбатарейной борьбы.
В последней декаде декабря командир 311-го пушечного артиллерийского полка И. М. Пядусов получил «Указания по организации контрбатарейной борьбы на фронте 7-й армии», разработанные штабом артиллерии 7-й армии во главе с комбригом Л. А. Говоровым и разосланные 23 декабря в соединения армии, в том числе и группу комкора Грендаля. Здесь следует особо подчеркнуть огромную роль штаба артиллерии 7-й армии в организации планирования боевых действий артиллерии, разработке методов решения задач артиллерией и боевых документов. Не исключено, что И. М. Пядусов впервые ознакомился с требованиями своего будущего командующего Л. А. Говорова по организации борьбы с артиллерией противника. Указания состояли из трех разделов. В первом разделе давалась количественная и качественная оценка артиллерии противника и его боеприпасов.
Во втором разделе рассматривались способы боевого применения артиллерии, стрельба. Третий и наиболее обстоятельный раздел был посвящен организации контрбатарейной борьбы. В этом же разделе вскрыты недостатки и упущения в организации разведки батарей противника, в планировании в штабах начальников артиллерии дивизий, корпусов и в штабах групп АДД.
«До сих пор в штабах групп, НАК и НАД, – отмечалось в указаниях, – нет четкой организации разведки батарей противника, анализа разведданных и организованной контрбатарейной борьбы.
Поступающий материал (разведсводки и схемы) о батареях противника от пехоты, с наблюдательных пунктов, от батарей звуковой разведки, авиации и воздухоплавательных отрядов без всякого сопоставления и анализа фиксируются в разведсводках и разведсхемах и посылаются в вышестоящие штабы…
Разведкарты с анализом обнаруженных батарей противника вовсе не ведутся в штабах, а там, где имеются, ведутся очень небрежно, благодаря чему невозможно установить по дням и часам деятельность батарей противника.
В штабах групп, НАД и НАК вопрос организации и планирования разведки батарей противника упущен. Средства инструментальной и воздушной разведки работают без плана, самотеком и часто без достаточного обеспечения.
Штаб НАК не планирует и не организовывает разведывательную работу штабов НАД, а последние не руководят штабами групп АДД, штабы же групп АДД в свою очередь отдают это дело на волю ВЗР, воздухоотрядам и самолетам…
На наблюдательных пунктах артиллерии нет специально выделенных наблюдателей за батареями противника. Забыты простые, но очень эффективные методы засечки батарей по секундомеру и блеску выстрела в ночных условиях. Воронки от разрывов снарядов не изучаются, между тем по ним можно определить направление на батарею противника, тип и калибр орудий»[51].
Далее отмечалось, что подавление батарей ведется с нарушением 353–358 статей «Правил стрельбы наземной артиллерии 1939 года» и что, как правило, огонь ведется одной батареей и редко дивизионом. «Невнимание к необходимой расчетной плотности ведет к тому, что обстрелянные батареи противника через короткий промежуток времени вновь оживают»[52].
В Указаниях требовалось решительно перестроить всю систему организации контрбатарейной борьбы: штабам спланировать работу всех органов разведки, поставив перед ними конкретные задачи; при обнаружении батарей с наблюдательных пунктов артиллерийских и пехотных начальников немедленно сообщать об этом в батареи звуковой разведки, воздухоплавательные отряды и авиаотряды, нацеливая их на засечку этих батарей противника; все сведения о батареях, поступающие в штабы, тщательно анализировать, сопоставлять и обрабатывать, в итоге чего должен быть сделан вывод о достоверности батареи; установить систематическое наблюдение всех видов разведки за деятельностью батарей противника, фиксируя время их работы и огневые позиции; при засечке батарей применять наиболее точный метод засечки.
«В целях быстрого подавления обнаруженных батарей противника, – говорилось в Указаниях, – необходимо звукометрические взводы, самолеты и аэростаты придавать дивизионам групп АДД. Обнаруживаемые батареи противника подавлять немедленно, причем подавление вести, как правило, дивизионами, для чего в группах АДД иметь круглосуточное дежурство батарей и дивизионов.
По обнаруженным батареям противника и наблюдаемым с аэростата или самолета огонь вести не на подавление, а на уничтожение»[53].
Разосланные войскам Указания способствовали улучшению контрбатарейной борьбы. Начиная с января, артиллерийские группы АДД успешно подавляли и уничтожали обнаруженные батареи. Это стало возможным потому, что активно вступили в работу все средства разведки. После перегруппировки войск в 7-й и 13-й армиях действовало четыре разведывательных артиллерийских дивизиона, две отдельные разведывательные батареи, четыре эскадрильи корректировщиков и два воздухоплавательных отряда.
Для руководства войсками на Карельском перешейке приказом НКО от 7 января 1940 года образован Северо-Западный фронт (командующий С. К. Тимошенко, начальник артиллерии А. К. Сивков, со 2 марта – В. Д. Трендаль) в составе 13-й и 7-й армий, усиленных авиацией, артиллерией, танками и другими средствами. Для управления артиллерией создавались штабы артиллерии во фронте и в армиях.
В середине января 1940 года, реализуя требования указаний по повышению эффективности борьбы с артиллерией противника, в полосе наступления 13-й армии над советскими позициями за Тайпален-йоки, в районе Неосаари, в воздух взмыл аэростат. Гигантская серебристая «колбаса» с оперением в хвостовой части колыхалась в бледно-сером небе, неся в себе угрозу для оборонявшихся финнов. Впервые наблюдавшие это изобретение финские солдаты поначалу не поняли, зачем русские вывесили над рекой этого монстра. И только приглядевшись, они увидели под брюхом у аэростата висящую на канатах небольшую корзину, в которой сидел наблюдатель. Теперь все их позиции, в том числе и артиллерии, просматривались корректировщиками артиллерийского огня. Огонь артиллерии, в том числе и 311-го пушечного артиллерийского полка, стал более эффективным.
Конечно же, аэростат – штука капризная, и он мог применяться только в ясную и спокойную погоду. Но особенность здешней зимы в том и состоит, что чем тише и солнечней погода, тем крепче мороз. В ярком свете январского дня, когда световой день пусть ненамного, но все-таки больше декабрьских, советская авиация и артиллерия стали наносить противнику значительные потери в условиях наступившего прекращения крупных лобовых атак.
Наряду с налетами с земли и с воздуха, которые стали ежедневными, напор на передовые позиции также не ослабевал. Тщательным образом обдумав ситуацию, командующий войсками С. К. Тимошенко направил в войска директиву не только об изматывании противника авиационными и артиллерийскими ударами. В руководстве к действию соединениям приказывалось периодически пытаться расшатать оборону финнов вклинением и расчленением их передовой посредством захвата отдельных огневых точек.
В таких стычках прошел почти весь январь 1940 года. Когда месяц перевалил за свою середину, давление на финскую оборону начало постепенно усиливаться.
Несмотря на многочисленные неудачи, на постоянные вылазки и отходы на исходные рубежи, небольшие периодические атаки на противника все-таки выполняли определенную задачу, принося положительный результат. Мало-помалу все огневые точки обнаруживались и наносились на карту. Так постепенно командирами Красной Армии наконец была обрисована детальная картина финской обороны.
В один из январских дней финны уничтожили так досаждавший им аэростат в районе Тайпале. Это был единственный случай уничтожения советского аэростата за всю войну на всех участках Северо-Западного фронта[54].
Горящий воздушный шар поднял боевой дух у защитников линии Маннергейма, которые надеялись, что с отсутствием корректировщика стрельба русских пушек будет не такой эффективной. Но через несколько дней мерзнущие в окопах финские наблюдатели с изумлением увидели еще один аэростат с наблюдателем.
На опыт применения аэростатов для борьбы с артиллерией противника обращал внимание В. Д. Грендаль в своем выступлении на совещании при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии (14–17 апреля 1940 года): «Борьба с артиллерией противника была трудной задачей, несмотря на то, что финская артиллерия малочисленна и плохо обучена, но они применяли способ так называемых кочующих орудий, тем самым вводили в заблуждение, какое количество батарей у них имеется. Они поставят 2–3 орудия в одном месте, постреляют, потом переносят в другое место, потом в третье. Когда приносят сводку, то с ума сходишь – откуда столько артиллерии. Оказалось, что это одни и те же орудия, но они умело ими маневрировали на поле боя. Поэтому разыскивать их было трудно. Нужно сказать, что огромную пользу в борьбе с артиллерией принесли аэростаты. У меня был один аэростат, его сожгли, но через 5 дней он опять висел, принес огромную пользу. Нам нужно это культивировать. Недаром французские и немецкие армии, имея огромную авиацию и зенитную артиллерию, все-таки применяют аэростаты на линии Зигфрида и Мажино. По-моему, мы напрасно и рано отказались от этого дела»[55].
По данным всех видов разведки было установлено, что перед фронтом 13-й армии противник имел 22–26 батарей (в том числе одну тяжелую и 6 зенитных)[56].
Огневые позиции батарей противника были хорошо оборудованы в инженерном отношении: орудия находились в окопах с накатами; орудийные окопы были связаны с землянками ходами сообщения. Землянки для личного состава покрыты бревнами в 2–3 наката; ходы сообщения имели перекрытия в один накат или маскировались сетями. Задульные конусы маскировались белыми полотнищами[57].
Прорыв линии Маннергейма
На завершающем этапе Советско-финляндской войны 311-й пушечный артиллерийский полк усиливал 49-ю стрелковую дивизию 3-го стрелкового корпуса, действующего на вспомогательном направлении 13-й армии. По-прежнему борьба с артиллерией противника была основной задачей полка И. М. Пядусова. Иван Миронович учел все замечания по борьбе с артиллерией противника в предыдущих боевых действиях, устранил недостатки в ее организации, и его полк успешно выполнил боевые задачи в полосе наступления 13-й армии.
Для штурма линии Маннергейма на Карельском перешейке было сосредоточено огромное количество артиллерии всех видов, в том числе и РГК.
Войска Северо-Западного фронта перешли в наступление с утра 11 февраля 1940 года после мощной артиллерийской подготовки атаки. Затем пехота и танки атаковали противника и под прикрытием огневого вала вклинились в его оборону. Всего же в первый день наступления артиллерия 7-й армии израсходовала 149985 снарядов всех калибров, а артиллерия 13-й армии—80000 снарядов*. По свидетельству финского подполковника И. О. Ханнулы, мощь артиллерийского огня была такова, что ее «можно сравнить только с наибольшими артиллерийскими сражениями мировой войны»**. Стрелковые окопы главной линии финской обороны были уничтожены во многих местах, пулеметные гнезда и блиндажи разрушены от точных попаданий, а живая сила противника на участке прорыва понесла очень большие потери.
28 февраля 1940 года началось новое, еще более мощное наступление. 3-й, 15-й и 23-й корпуса 13-й армии после артподготовки тоже перешли в наступление, овладев Муола-Ильвесским узлом сопротивления, и начали преследование противника в направлении станции Хейниоки (ст. Вещево). 311-й пушечный артиллерийский полк под командованием И. М. Пядусова по-прежнему вел боевые действия в составе 3-го стрелкового корпуса.
Противник, не выдержав удара, стал отходить по всему фронту. Вторая полоса укреплений была прорвана за два дня.
Военные историки по-разному оценивают состояние и возможности Красной Армии в Советско-финляндской войне.
«Финская война, – пишет военный историк А. В. Исаев, – это одно из тех событий, которые порождают прямо противоположные мнения о себе в рядах историков и публицистов. Это своего рода “линия фронта” между людьми с разными политическими взглядами. Позицию одного лагеря вполне прозрачно отражает, например, А. И. Солженицын: “И потом все видели эту бездарную, позорную финскую кампанию, когда наша огромная страна тыкалась, тыкалась около этой самой "линии Маннергейма". Всем показали, что мы воевать… и противники наши видели, что мы воевать не готовы”. Другая сторона опирается на высказывания, подобные: “Ни одна армия мира не прорывала еще такой, взятой в бетон и сталь, оснащенной по последнему слову военной техники линии обороны”. То есть, с одной стороны, огромная армия, остановленная маленькой Финляндией, с другой – беспрецедентное в мировой истории сокрушение сильных укреплений в жестокую стужу. Обе стороны снимали фильмы, писали книги. В одних с каким-то мазохистским упоением показывали засыпанные снегом танки “БТ” с распахнутыми люками и замерзшие трупы красноармейцев, в других с удивлением читаем рассказы про многоэтажные ДОТы с центральным отоплением и мощными орудиями.
…Никогда не нужно бросаться из крайности в крайность. Финская война выявила как недостатки в подготовке командного состава, так и возможности РККА в качестве достаточно современной для 1940 г. армии, оснащенной массой артиллерии, танков, авиации, способной преодолевать укрепленные полосы и развивать успех ударом танков и пехоты»[58].
Не менее важны и оценки противника. В начале Советско-финляндской войны, как уже отмечалось, практически отсутствовало тесное взаимодействие пехоты с артиллерией. Либо пехота не успевала использовать результаты артиллерийского огня, либо огонь артиллерии был неэффективным. По этому поводу К. Маннергейм в своих мемуарах дает следующую оценку действиям советских войск: «Атаки противника в декабре можно было сравнить с оркестром под управлением плохого дирижера, где инструменты играют не в такт. На наши позиции бросали дивизию за дивизией, но взаимодействие различных родов войск было недостаточным. Артиллерия расходовала снаряды, но ее огонь был плохо спланирован и не очень связан с деятельностью пехоты и танков»[59]. Советское командование серьезно работало над ошибками. И в дальнейшем разительные улучшения во взаимодействии пехоты и танков с артиллерией в полной мере ощутил на себе противник. «Русские теперь научились “оркестровке” взаимодействия между различными родами войск. Это проявлялось, с одной стороны, в гибком согласовании артиллерийского огня с маневром пехоты, с другой – в большой точности огня»[60].
Комментировать эти строки вряд ли есть необходимость. Отметим только следующее. Война – самая суровая и высшая школа проверки боевой готовности войск и правильности военной теории, разработанной в мирных условиях. Только в ходе войны с достаточной полнотой можно выявить и оценить подлинные взгляды и возможности своих войск и противника на ведение боевых действий. Для военного человека война – самый серьезный экзаменатор и кадровый работник. Другими словами – война отбирает кадры. В условиях войны иного пути нет, все лишнее, не имеющее отношения к оценке личных качеств, отбрасывается в сторону. Старые заслуги, высокие звания, должности учитываются лишь до первого испытания в войне. Способен или не способен командир справиться с возлагаемыми на него обязанностями! Только так ставится вопрос при рассмотрении кандидатуры для выдвижения на любую должность в годы войны. Советско-финляндская война не стала исключением. В течение четырех с половиной месяцев этой войны трижды менялось командование советскими войсками. Сначала руководство операцией осуществлял командующий 7-й армией командарм В. Ф. Яковлев, затем – К. А. Мерецков, а на завершающем этапе – С. К. Тимошенко. Правда, пришлось полностью поменять структуру управления советскими войсками в этой войне. Добавим, что проверка в ходе войны командного и начальствующего состава – кто на что способен – тоже может быть отнесена к положительным результатам, которые были достигнуты в Советско-финляндской войне. В конце концов Советско-финляндская война «встряхнула» в положительном смысле этого слова как руководство страны, так и командно-начальствующий состав Красной Армии.
Заметим, что Иван Миронович Пядусов командовал артиллерийским полком в течение всех 105 дней Советско-финляндской войны. Уже только по этому факту можно судить, что он справился с возложенными на него обязанностями.
В ходе войны И. М. Пядусов получил опыт организации контрбатарейной борьбы, которая сводилась к разведке батарей, организации контрбатарейных групп, планированию огня и огневому воздействию по батареям противника.
Иван Миронович не по книгам, а на практике познал, что разведка группировки артиллерии противника – основа успеха борьбы с артиллерией противника. Советско-финляндская война явилась хорошей проверкой для разведывательных подразделений. Хотя подразделениям артиллерийской инструментальной разведки (АИР) приходилось действовать в тяжелых условиях северо-западного театра военных действий, они успешно выполнили возложенные на них задачи. Об этом свидетельствуют итоговые цифры войны с Финляндией. Так, артиллерийские батареи противника на 65 % были разведаны звуковой разведкой, на 16 %—средствами сопряженного наблюдения, на 10 %—артиллерийской авиацией, на 5 %—измерительно-пристрелочными взводами и на 4 %—аэростатами наблюдения[61]. Командиры артиллерийских полков, в том числе и И. М. Пядусов, на практике убедились в необходимости уделять должное внимание звукометрическим подразделениям, которые заняли ведущее место в борьбе с артиллерией противника.
С задачей подавления и уничтожения батарей противника успешно справлялись группы АДД, образованные из корпусных артиллерийских полков и артиллерии РГК, в состав которой входил и 311-й пушечный артиллерийский полк под командованием И. М. Пядусова. Опыт показал Ивану Мироновичу, что для успешной борьбы с артиллерией противника необходимо подавлять и уничтожать не только батареи, находящиеся на огневых позициях, но и наблюдательные пункты. И борьба с артиллерией противника должна вестись на всем протяжении операции. Опыт, приобретенный И. М. Пядусовым в Советско-финляндской войне, будет вскоре востребован на полях Великой Отечественной войны.
Следует отметить, что военные специалисты многих государств не прекращают обсуждать вопрос: управление войсками – это наука или искусство?! Имеют место различные точки зрения. Одно лишь верно, что не каждому, у кого на плечах погоны, дано умело управлять подчиненными в ходе боевых действий, равно как и не каждому предпринимателю (бизнесмену) дано эффективно руководить заводом и фабрикой, быть успешным в бизнесе. Можно слыть отличным знатоком военного дела, разумеется, знать принципы военного искусства, историю их зарождения и развития, но это не дает гарантии того, что каждый блестяще реализует свои знания на практике. Вспомним слова М. В. Фрунзе: «В военном деле необходимы особые, специфические качества (выделено нами. – Авт.). Самым важным из них является так называемая интуиция, способность быстро разобраться во всей сложности окружающих явлений, остановиться на самом основном и на основании учета этого основного наметить определенный план борьбы и работы»[62]. В связи с этим уместен вопрос: можно ли научить человека интуиции или способности разобраться во всей сложности окружающих явлений? Можно ли научить человека повелевать людьми? Или эти качества приобретаются с опытом? А может быть, эти качества передаются исключительно на генетическом уровне? Вопрос из вопросов! И на сегодняшний день на этот вопрос нет однозначного ответа. Заметим, что управленческая деятельность командующего (командира), его способность охватывать воедино все элементы сложной боевой обстановки, в кратчайшие сроки принимать обоснованные решения и целенаправленно добиваться претворения их в жизнь требует сочетания многих качеств, характеризующих военного человека как творческую личность в условиях выполнения боевых задач. Это и аналитическое мышление, организаторские способности, целеустремленность и сила воли, психологическая устойчивость и убедительность в действиях и др. Как видим, довольно широкий спектр способностей. И все это должно проявляться в условиях активного противодействия противника, неудач, значительных потерь в живой силе и огневых средствах.
Перед Великой Отечественной войной во всех боевых уставах Красной Армии подчеркивалась важность маневра войск, умелого взаимодействия между родами войск, управления, массирования сил на решающих направлениях, боевого и тылового обеспечения. И наши кадровые командиры в большинстве своем теоретически эти положения усвоили. И тем не менее пришлось в годы Великой Отечественной войны пройти через труднейшие испытания, провести сотни, тысячи боев, прежде чем командующие (командиры) прошли суровый «конкурсный отбор» на полях боев и сражений. Дело в том, что боевая обстановка чрезвычайно изменчива, многолика, противоречива и неповторима. Поэтому в большинстве случаев отличается высокой степенью неопределенности. Если в других видах деятельности человек часто волен сам создавать условия, благоприятствующие решению поставленной задачи, то в операции (бою) достижение цели происходит в сложной обстановке активного противодействия противника.
Иван Миронович Пядусов уже в Советско-финляндской войне прошел суровый «конкурсный отбор», показал своей деятельностью способность успешно выполнять поставленные боевые задачи. Об этом свидетельствует награда Ивана Мироновича. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 апреля 1940 года И. М. Пядусов был награжден орденом Красного Знамени № 129 за боевые заслуги перед Родиной во время Советско-финляндской войны 1939–1940 годов. Заметим, что 311-й пушечный артиллерийский полк также был награжден орденом Красного Знамени.
