Юрий Поляков
В ожидании сердца
Уходит.
Сцена четвертая
Снова квартира Кораблевых. В доме суета, готовятся к обеду.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (поет):
Канает пес, насадку лавируя.
И ширмачи втыкают налегке…
Раздается звонок в дверь. Два телохранителя принесли два ящика с вином.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Вы?
ТЕЛОХРАНИТЕЛИ. Мы.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Что, опять бомба? В прошлый раз приперли в дом клумбу. Кому, от кого? Такой шухер был! Чуть милицию не вызвали – думали, бомба…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Нет, тут не бомбы – гранаты (достает бутылку из коробки).
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Шабли, божоле…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Шабли! А вы знаете, что шабли было любимым вином Чехова?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Не знаю.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Боже, слова-то какие! Божоле, шабли… Ароматы Франции. Вот вы не бывали во Франции?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Ну почему же? Сколько раз. С шефом.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ну да?! А мне не довелось! Так мечтала Париж посмотреть! Авиньон. Нормандские замки… Даже французский язык выучила. Потом забыла. Иван Афанасьевич у нас засекреченный был. За границу ни-ни. Ну и мне тоже… Теперь все можно, а возможностей нет…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Куда ставить-то?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ой, извините. Давайте-ка, мальчики, все это быстренько на кухню, пока Иван Афанасьевич не увидал. А то погонит нас вместе с шабли и божоле… Не любит он этого.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Чего – вина?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, крутизны он этой не любит… Я правильно выразилась?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Правильно.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Вас как зовут?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Вася.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Коля.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А меня – Вера Михайловна. Божоле да божоле, а об водке ни полслова…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Водчонка нужна? Организуем…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, водка к столу есть. Это я так, к слову. Был такой поэт Денис Давыдов. Слышали?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Видели. В кино…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Так вот, он в одном стихотворении все сокрушался «Жомини да Жомини, а об водке ни полслова…»
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Жомини – вино, вроде божоле?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, французский военный историк.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Запутали вы нас, Вера Михайловна.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Садитесь, мальчики, угощу вас чаем с пирожками!
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Нам нельзя. Мы на работе.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Кто ж вас отпустит. Садитесь. (Уходит на кухню, приносит пирожки.) Ну-ка, опробуйте. С чем пирожки?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. С грибами…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. С капустой.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет. С огурцами! (Садится.)
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Не может быть!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Может! Берешь соленые огурцы, шинкуешь кубиками, потом жаришь с луком.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Надо жене сказать, чтобы испекла…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А вот о чем я вас, ребята, спросить хотела… Вы из блатных?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Обижаете! Раньше в ОМОНе служили. Ушли… Зарплата маленькая. Семью-то кормить надо.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. На одних соленых огурцах не высидишь.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Значит, по фене не ботаете?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Ну, почему же!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Тогда скажите, что означает «канает пес, насадку лавируя»?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Канает – значит идет.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Пес – легавый.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Это я и сама понимаю. Лавируя – значит «высматривая»… А вот что такое «насадка»?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Добыча…
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Какая еще добыча? Не знаешь – не говори. Насадка – это б… Х-м, девица легкого поведения.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Шмара?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Вера Михайловна, а зачем вам это?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Книгу пишу.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Интересная, наверное, книга будет!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Уж как получится… А что, у вас работа опасная?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. По-всякому.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Наезжают?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Бывает.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Тут недавно на шефа пытались наехать… Конкуренты.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ну и что? Стреляли?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Да ничего. Крышами договорились.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. «Крышами договорились». Не слышала! Надо записать.
Открывается входная дверь. Появляется Даша с продуктами.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Это ты, Дашенька?
ДАША. Я. Привет, бабуля!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Привет от старых штиблет.
ДАША (гостям). Здравствуйте. Зелень купила. Сало очень вкусное. С мягкой шкуркой, как ты учила. (Идет на кухню, видит коробки с вином.) Вино! А вы что делаете?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Да мы тут с хлопцами крышами договариваемся!
ДАША. А где мама?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Где всегда. В ванной зависла.
ДАША (выходит из кухни). Давно?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. По-моему, со вчерашнего вечера.
Даша подходит к двери в ванную комнату.
ДАША. Мама, ты там навеки поселилась?
Эдита что-то поет за дверью.
ДАША. Это, между прочим, ко мне гость едет, а не к тебе!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Конфликт поколений. А сколько у вашего шефа в доме ванных?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Три.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Четыре.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Четвертая не считается. Она для собаки…
ДАША. Мама, выходи!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Да не волнуйся ты так! Может, он еще опоздает!
Телохранители встали.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Шеф никогда не опаздывает. Никогда.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Это в сериалах показывают, как богатые дурью маются… У нашего каждая минута расписана.
ДАША. Мама! Ты что – водоплавающая?
Раздраженно уходит в свою комнату. Телохранители тоже собираются.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Мы пошли, Вера Михайловна. Нам нужно точки определить. Людей рассредоточить. Здание на режим поставить.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. А огурцы обязательно соленые или можно маринованные?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Соленые и бочковые.
Раздается звонок в дверь. В дверях телохранители сталкиваются с издателем. В одной руке у него папка. В другой – букетик цветов.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Здравствуйте! До свидания…
ТЕЛОХРАНИТЕЛИ. До свидания.
Уходят, с подозрением глянув на издателя.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Принес последнюю главу. После корректуры. Восторг! Все в редакции говорят: гениально! Вы – гений. Это успех! Но вот только псевдоним… Ричард Баранов. Мало того, что Ричард, так еще и Баранов… Может, Ричард Львов?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, именно – Баранов.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Почему же?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Потому что все они – козлы.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Кто – все?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Все, кто этим занимается. И я тоже.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Я хотел тут с вами согласовать одно маленькое сокращение.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Не вовремя вы. У нас сегодня смотрины. Прибудет Дашкин ухажер. Тоже, наверное, козел. Впрочем, почему же не вовремя? Оставайтесь к обеду. У вас вкус, я вам доверяю!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Неловко как-то….
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Неловко, когда в заду боеголовка.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Восторг! Все покорены вашим знанием маргинального фольклора… Успех будет феерический!
Из ванной выходит Эдита, соблазнительно обернутая узким полотенцем.
ЭДИТА. Пардон, Марк Львович!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Богиня!
Смотрит ей вслед.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. И куда мужики смотрят? (Выходит Даша из своей комнаты, идет в ванную.) Дашка по сравнению с ней бройлер неощипанный, а вот поди ж ты – олигарха подцепила!
ЭДИТА. Мама, как ты думаешь, если я буду в тюрбане?
ДАША. Мамочка, а танец живота ты исполнять не собираешься?
ЭДИТА. Ты ничего не понимаешь! Тюрбан это очень модно. Ты видела, Дженнифер Пампкинс получала «Оскара» в тюрбане? В конце концов, твой олигарх должен понять, что у нас респектабельная семья…
Марк Львович и Вера Михайловна сели у компьютера, обсуждать сокращения в книге.
ДАША. Мамочка, его это не интересует. Его я интересую.
ЭДИТА. Ошибаешься! В постель ложатся мужчина и женщина, а в брак вступают семьи!
ДАША. Предложение он мне пока не делал.
ЭДИТА. Сделает. В противном случае он не принял бы приглашение на обед. Это очень занятые люди. К нам в театр один нефтяной магнат ходит – всегда опаздывает, весь первый акт спит, а в антракте уезжает…
ДАША. Это верно. Бизнес – каторга.
ЭДИТА. Вот и пусть мужики вкалывают, зарабатывают, а мы будем тратить.
ДАША. Мама, я тебя очень прошу, не делай из обеда смотрины! Это унизительно. В конце концов, я сама еще не знаю, нужен он мне или нет.
ЭДИТА. Насколько я помню, по-настоящему тебе был нужен только Лешка… Но школьная любовь хороша лишь для воспоминаний. Мне, например, в десятом классе нравился хулиган по имени Галкин, его потом посадили… Представляешь, если бы я вышла за него, а не за твоего отца? Хотя, конечно, и с папашей твоим тоже маху дала.
ДАША. Что-то Леша давно не звонил. Наверное, в походе…
ЭДИТА. Ужас: полгода в консервной банке под водой! А на берегу остается жена, окруженная соблазнами.
ДАША. Папа – тоже военный.
ЭДИТА. Твой отец служил только в Москве и за границей. И я всегда была рядом с ним. Хотя сама видишь, что из этого вышло…
Даша, не дослушав, скрывается в ванной. Из кабинета появляются Иосиф и Иван Афанасьевич.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Да, такие дела, брат Иосиф. Помнишь, как у Чехова: «жареные гуси мастера пахнуть»!
ИОСИФ. Чего там нет в Америке, так это запахов. Ни запахов весны, ни запахов осени, ни вот этой пропахшей вкусностями квартиры, когда ждут гостей. В рестораны друг друга приглашают…
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Граждане, а почему стол не ломится от вкусных и обильных яств?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (идет в кухню). Мальчики, не путайтесь под ногами.
ИОСИФ. Мама, помочь?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Отзынь, штатник!
ИОСИФ. В каком смысле?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Это значит – отстань, американец. Мама – в теме.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Идите лучше в шахматы перекиньтесь!
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Может, и в самом деле – партиечку? Помнится, за мной должок оставался…
ИОСИФ. Ну ты, папа, злопамятный! Столько лет прошло!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Разрешите поприсутствовать?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Какой разговор, Марк Львович, какой разговор… Только не подсказывать!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Как вы нашли Москву, Иосиф Иванович?
ИОСИФ. Фантастика! Хожу – изумляюсь: «Мерседесов» больше, чем в Нью-Йорке! В магазинах все есть, а на каждом шагу нищие. Старухи в помойках роются, старики медали нацепили и попрошайничают.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Да-да, многое изменилось.
ИОСИФ. Не знаю, может быть, мне надеть костюм с галстуком? (Смотрится в зеркало.)
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Смокинг надень, сынок! Такое событие. Скромного советского ученого должен посетить новый хозяин жизни. Трепещи, Эдитка, если ему твое заливное не понравится! (Выходит Даша из ванной комнаты.) И ты, Дашка, смотри – вдруг ему твоя грудь не подойдет, – калибр не тот!
ДАША. Деда, если б я знала, что вы так… я бы не стала приглашать…
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Пригласила, и ладно. Посмотрим, что за человек… Значит, реванш?
ИОСИФ. Давненько я не брал в руки шашек.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Знаем, как вы играть не умеете. Заодно расскажешь отцу, как наши секреты америкашкам продаешь! Слышал анекдот? «Я открою тебе страшную государственную тайну! Но учти, если продашь – деньги пополам!»
Марк Львович заливается смехом.
ИОСИФ. Какие секреты? Все наши секреты еще Горби отдал и Ельцин добавил. Не секреты я им продаю, а мозги…
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. И почем идут?
ИОСИФ. По доллару за извилину.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Не шибко. Но мы тут тоже лиха хлебнули, когда все обрушилось… Не поверишь: чуть ордена не продал – жить было не на что. А сколько этих новых толстосумов на квартиру зарилось! Едва отбились! Хорошо, хоть Дашка пристроилась – стала зарабатывать…
ИОСИФ. А что ж скрывали? Я же спрашивал! А вы: «все нормально, все нормально!»
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Сиди уж! Знаем, как доллары там достаются.
ИОСИФ. Это точно. Но самое главное: надо соответствовать. Чтоб дом, машина не хуже, чем у других. Иначе конец…
МАРК ЛЬВОВИЧ. Общество потребления… Страшная штука!
Трое мужчин уходят в кабинет.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (из кухни). Эдита, пойдем! Надо салат порезать и сациви заправить.
ЭДИТА (выбегает из своей комнаты и бежит в ванную). Мама, я еще не красилась.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА К кому олигарх едет, к тебе или к Дашке? Вот она пусть и чистит перышки, а ты, милая моя, будешь салат резать… Боюсь, не управимся. (Идет к телефону.) Надо Гале позвонить, она ловкая девушка – поможет. (Берет телефон и уходит в кухню.)
Раздается звук отпираемой двери, и некоторое время слышится возня в прихожей. Наконец появляются сильно пьяные Виктор и Юрий Павлович, отец Даши. На нем странная смесь гражданской и форменной одежды.
ВИКТОР. Юра, ты спиваешься!
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ А ты?
ВИКТОР. Мы говорим о тебе.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ (подходит к ванной двери, из ванной слышится голос Эдиты). Рептилия. (Идет к столу.) Стаканизаторы есть, боезапас в наличии, горючка при себе. Будешь?
ВИКТОР. Нет.
Из ванной выходит Эдита, видит пьяных.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Почему?
ВИКТОР. Не могу, вырвет…
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Кто тут вырвет? Все свои.
ЭДИТА (выхватывает из рук Юрия Павловича бутылку). Вы где так набрались, голуби? Витька, совесть у тебе есть? Ты его зачем приволок? Он же ушел от меня. Вот и пусть теперь отдельно напивается. Мне в театре сумасшедшего дома хватает.
ВИКТОР. А ты говорил, кто вырвет…
ЭДИТА. Вон отсюда!
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Темпера себе нихерамент!
ВИКТОР. Чего?
ЭДИТА. Ни хера себе темперамент! Он как напьется, ему переводчик нужен.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Я, между прочим, тут прописан! И вещи мои пока здесь. (Виктору.) Вот ты спрашивал: почему? А я тебя теперь тоже спрошу: с такой можно жить?
ВИКТОР. Можно. Мне Эдитка нравится! Я бы с тобой махнулся не глядя.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Нет, ты сначала погляди!
ВИКТОР. Поглядел. Есть предложение: ты на моей Надьке женишься, а я на твоей Эдитке.
Из кухни выходит Вера Михайловна.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Не болтай глупости. Она же тебе сестра!
ВИКТОР. Не сестра, а кузина. Раньше можно было. Царь специальный указ издавал. В монархисты, что ли, податься.
ЭДИТА. Идиоты!
ВИКТОР (поет):
Боже, царя храни!
Сильный державный…
ЭДИТА. Боже, какие идиоты! Мама!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А ну кыш, алконавты!
ВИКТОР (с достоинством). Мы не алконавты, мы – монархисты!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Вот я сейчас в Ташкент позвоню и расскажу Надежде, как вы тут женами меняетесь.
ВИКТОР. Вот этого не надо.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Монархисты мохнорылые!.. (Эдите.) Забирай их обоих!
ЭДИТА. Куда я их заберу?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Куда хочешь! Испортят все смотрины. Дашка и так нервничает! (Гладит Юрия Павловича по голове.) Вставай, Юрочка, неудобно получается. К Даше сейчас серьезный человек приедет… Олигарх, можно сказать!
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Я его застрелю! Где мое табельное оружие? От олигархов все зло!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Пойди проспись! Пошли, уложу вас рядышком на широкой кроватке.
ВИКТОР. С Эдиткой.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Вера Михайловна, как я вас люблю!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. И я тебя люблю… Пошли!
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Вера Михайловна, а нельзя нам по маленькой? Обидно ведь! Если бы я еще продал этот чертов танк! А то ведь делся хрен знает куда. Был – и нет. Только следы от траков остались. Вера Михайловна, по чуть-чуть! Сопла горят!
ЭДИТА. Сгорели твои сопла. Давно уже.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Иди ты… в ванную! Никогда ты меня не любила!
ВИКТОР. Юра, она права: ты спиваешься.
Раздается звонок в дверь.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Добазарили, волки позорные! Приехал! Раньше времени.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Кто?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Дашкин олигарх!
Начинается смятение.
ЭДИТА. Ой, я еще платье не надела… Уберите пьяных! (Убегает.)
Даша(выбегает из своей комнаты). Приехал! Папочка, здравствуй. Папочка, опять… Папа, как ты мог?! Дядя Витя… и вы тоже? Уберите пьяных! (Убегает.)
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Витек, ты берешь олигарха с левого фланга, а я – с правого!
ВИКТОР. Живым будем брать?
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Как получится.
Снова раздается звонок в дверь.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Да ну вас к черту!
Вера Михайловна идет открывать дверь. Входит Галя.
ГАЛЯ. Вызывали?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Галочка! Слава богу.
ГАЛЯ. Что тут нужно порезать?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (показывая на пьяных). Вот этих алконавтов!
Занавес.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Сцена пятая
Все та же квартира Кораблевых. Стол уже почти накрыт. Последние приготовления. Перед зеркалом охорашивается Эдита. Бьют часы.
ЭДИТА. А говорили, что никогда не опаздывают. (Сама с собой.) «Я чувствую себя моложе, чем вчера. Мне только двадцать восемь лет, только… Все хорошо…»
ВИКТОР (проходя из одной комнаты в другую). Какой вздор вы несете!
ЭДИТА. Витя, я же просила! Штаны хоть надень! (В отчаянии.) Они все погубят, все погубят. (Стараясь успокоиться.) «Все хорошо, все от Бога, но мне кажется, если бы я вышла замуж и целый день сидела дома, то это было бы лучше! Я бы любила мужа…» Все погубят, алкоголики несчастные!
Вера Михайловна вышла из кухни. Глядит на наряд дочери.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Чумовой прикид!
ЭДИТА. Мама, ты хоть при нем не выражайся!
Вбегает взволнованная Галя.
ГАЛЯ. Вера Михайловна, нога!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Что – нога?
ГАЛЯ. Горит.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (на бегу – Эдите). Я же тебе за бараньей ногой смотреть велела! Лох-несское чудовище!
ЭДИТА. Ну, конечно, я во всем виновата… И почему лох-несское?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. От слова «лох». (Скрывается в кухне.)
Раздается звонок в дверь. Эдита начинает суетиться, забегает в ванную. Из комнаты выходит пьяный Виктор, чтобы открыть дверь. Эдита, выбегает из ванной, останавливает Виктора и гонит его в спальню.
ЭДИТА. Витя, сиди там и не высовывайся. (Поправляет прическу перед зеркалом в прихожей, идет открывать дверь.)Все хорошо.
Входят телохранители, демонстративно осматривают квартиру, словно они тут впервые. Появляется Корзуб.
КОРЗУБ. Здравствуйте, ваши часы спешат на две минуты. Меня зовут Владимир.
ЭДИТА. Здравствуйте! Очень рада!.. Очень рада! Даша про вас много рассказывала. Меня зовут Эдита… Ивановна. Такое странное имя. Фантазия родителей. Можно просто – Эдита.
КОРЗУБ. Ну, почему же, очень красивое имя!
Целует даме руку, берет у телохранителя букет, протягивает Эдите.
ЭДИТА. А разве это не Даше?
КОРЗУБ. Не волнуйтесь… Хватит всем!
ЭДИТА. О, какие розы!
Появляется Вера Михайловна.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Чуть без ноги не остались. Дурдом! (Телохранителям.) Привет, мальчики. (Заметив олигарха.) Ну, здравствуйте! Я – Вера Михайловна, Дашина бабушка.
КОРЗУБ. Владимир.
Возникает 1-й телохранитель с еще одним букетом. Корзбуб протягивает букет Вере Михайловне.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ошизеть!
ЭДИТА. Мама! Я же просила!..
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Благодарю. Вы чрезвычайно любезны. Где же Даша?
ЭДИТА. Даша, Даша…
Появляется Даша. На ней рваные новые джинсы, на плече свежая татуировка.
ДАША. А вот и я…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Едреный корень! Не кисло.
ЭДИТА. Даша, что с тобой? Ты что сделала с новыми джинсами?
ДАША. Ты ничего не понимаешь.
ЭДИТА. Что у тебя на плече?
ДАША. Это смывается.
Возникает телохранитель с очередным букетом. Корзуб протягивает цветы Даше.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. У вас там оранжерея?
ДАША. Благодарю.
КОРЗУБ. При близком знакомстве вы еще ослепительнее!
ДАША (насмешливо). В старину это называлось смотрины… Что ж, посмотрите, как мы живем. Скромно?
КОРЗУБ. Да как сказать… Я вырос в бараке.
ЭДИТА (спохватилась). Что же мы стоим? Ах, да! Я сейчас познакомлю вас с моим отцом и братом. (Громко.) Папа, у нас гости!
ДАША. Мама, ты же знаешь дедушку: пока не доиграет партию – не выйдет.
КОРЗУБ. Шахматы? Тогда это надолго.
ДАША. Нет, они блиц играют.
Появляются довольный Иван Афанасьевич, одетый по-домашнему, и огорченный Иосиф, а также Марк Львович.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Да, брат Иосиф, сильно ты там в Америке мозги-то свои расторговал!
ИОСИФ. Еще не вечер…
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ(увидев разодетую Дашу). А это кто такая?
ЭДИТА. Внучка твоя.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Моя внучка? Как сказала бы твоя бабушка: ну и фронтон.
ДАША. Деда, познакомься.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ(направляется к одному из охранников, протягивает ему руку). Ну, слышал, слышал. Очень рад познакомиться. Академик Кораблев… Иван Афанасьевич.
ДАША (кивая на олигарха). Деда, вот – Владимир Ильич!
Начинается знакомство.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Миль пардон. Иван Афанасьевич.
ИОСИФ (немного на английский манер). Йозеф.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Марк Львович. Издатель.
Корзуб тоже представляется, протягивает академику, Иосифу и Марку Львовичу визитные карточки. Иван Афанасьевич внимательно изучает визитку. Иосиф и Марк тоже протягивают гостю визитки.
КОРЗУБ (Иосифу). Вы работаете в «Бейтскомпютеркомпани»? У нас с ними хорошие деловые отношения. Когда Билл Бейтс был в Москве, я принимал его у себя. Отличный парень.
ИОСИФ. О да! Один раз он поздравлял наш отдел с Рождеством и очень смешно сказал про жареную индейку.
ЭДИТА. И что же он сказал?
ИОСИФ. Забыл… Но очень смешно!
КОРЗУБ. Марк Львович, а что вы издаете?
МАРК ЛЬВОВИЧ. Все. Вот недавно выпустили мемуары знаменитого киллера. Научную литературу издаем. «Любовный приворот в свете теории информационных полей». Покупают. Можем издать вашу биографию. С цветными иллюстрациями. Золотой обрез. Кожаный переплет.
КОРЗУБ. Да какая у меня биография…
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Не скажите! Про вас нужно в серии «Жизнь замечательных людей» писать! (Разглядывая визитку.) Выходит, вы, Владимир Ильич, трижды академик. Действительный член Академии мировой экономики, действительный член Академии информатизации, действительный член Академии политологии. А я всего лишь единожды академик. М-да… Жизнь прожита напрасно. Вы вот в шахматы случайно не играете?
КОРЗУБ. Случайно играю.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Блиц? Вместо аперитива.
КОРЗУБ. Не откажусь.
ЭДИТА. Папа, какой блиц? Все готово!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Пусть сыграют.
ДАША. Деда, можно посмотреть?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Посмотри, внучка, тебе полезно! Увидишь, как единожды академик будет сражаться с трижды академиком! Правнукам расскажешь…
ИОСИФ (лукаво). За кого болеть будешь, племянница?
ДАША. Странный вопрос. Конечно, за дедушку.
ИОСИФ. Тогда я поболею за Владимира Ильича. Все-таки коллеги!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Кстати, на фронтисписе, Владимир Ильич, можно поместить цветную фотографию: вы за шахматами! Впечатляет…
ИОСИФ. Вспомнил!
ДАША. Что?
ИОСИФ. Билл Бейтс сказал: на каждое Рождество американцы съедают тридцать миллионов жареных индеек… Нет, подождите… Это трудно перевести на русский язык. Игра слов. Чисто американский юмор.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Эх ты, скоро по-русски говорить разучишься. Игра слов! Лучше мы в шахматы сыграем, брат Йозеф.
Мужчины с Дашей уходят в кабинет. Остаются телохранители.
ЭДИТА. Ну что, мама? Как он тебе?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (шепотом). Сколько ему лет?
ЭДИТА. Мама, что такое полтинник для мужчины. Когда Дашке будет 52, ему будет только 79. Почти как папе.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Как же у тебя головка запущена. (Охранникам.) Вроде я ее в детстве не роняла…
ЭДИТА. Ну, очень смешно! (Уходит на кухню с цветами.)
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Мальчики, что по стенкам жметесь? Присаживайтесь!
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Вера Михайловна, вы нас только при шефе «мальчиками» не называйте!
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Мы на работе…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Работайте, а мы пока цветы устроим! Эдита, неси большую вазу! Надо стебли обрезать и положить в воду таблетку аспирина.
Раздается звонок в дверь. 2-й телохранитель открывает входную дверь. Входит участковый Кабулов.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Тебе чего, Нурали?
КАБУЛОВ. Э-э… Люди в отделение звонят, жалуются, устроили в подъезде засад-массад. Всех спрашивают: куда, зачем? Непорядок! Протокол буду писать.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Эй, капитан, сюда иди!
КАБУЛОВ. Как разговариваете?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. «Мурку» засвети!
КАБУЛОВ. Не положено.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Как раз положено. Форму-то на толкучке любую можно купить – хоть маршальскую. Показывай документы, урюк!
КАБУЛОВ. Что? (Идет к 1-му телохранителю.)
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Что такое «мурка»?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Удостоверение МУРа.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (восхищенно). О, великий и могучий!
КАБУЛОВ. Вы ответите! (Нехотя достает удостоверение.)
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Ответим. Дай-ка сюда (забирает удостоверение, рассматривает). Все верно. Капитан Кабулов Нурали Худайназарович. 15-е отделение милиции.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. А, может, шаровое удостоверение? Купил себе чурка и орудует по квартирам…
КАБУЛОВ. За «чурку» тоже ответите!
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Ответим. Удостоверение изымается до выяснения.
КАБУЛОВ. Не имеете права!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ну, это вы, ребята, зря! Нормальное у него удостоверение! Наш это участковый…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ (вынимает мобильный телефон, набирает номер). Сейчас проверим. Сергей Алексеевич. Ты? Губарев из охраны Корзуба. У тебя есть такой – капитан Кабулов Нурали Худайназарович? Ага, есть! Да нет, жив пока… Наезжает он тут на нас. Да, вот такой смелый борец с преступностью! Передаю…
Телохранитель передает телефон Кабулову, тот берет с трепетом.
КАБУЛОВ. Кабулов на проводе… Нет, товарищ полковник, совсем не так… Я зашел по сигналу жильцов. А они «чуркой» обзывают… Правильно обзывают? Товарищ полковник!.. Есть извиниться перед серьезными людьми и валить… Куда?.. К едрене матрене…
Возвращает телефон, медленно идет к двери.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Удостоверение забери, чебурек!
Кабулов забирает удостоверение.
КАБУЛОВ. Виноват!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (провожает его к двери). Нурали Худайназарович, ты извини! Нехорошо получилось… Возьми пирожков – свежие!
Участковый, не отвечая, уходит. Вера Михайловна возвращается.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Некрасиво, ребята! За что ж вы так человека обидели?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Каждый человек, Вера Михайловна, должен знать свое место.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Каждый человек, ребята, должен быть человеком! В первую очередь. Он, между прочим, на работе, как и вы. Или у вас теперь только олигархи людьми считаются?
Из кабинета выходят мужчины. Иван Афанасьевич подавлен.
ДАША. Деда, ну не расстраивайся ты так!
ИОСИФ. Лихо… лихо!
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Да-а, брат Иосиф, как нас с тобой! Под орех!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Прямо-таки разгром.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Продул?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. М-да, вы, Владимир Ильич, как Ленин в шахматы играете. Мастер!
КОРЗУБ. Ну до мастера не дорос – в кандидатах застрял. Потом бизнес – не до шахмат стало. (Улыбаясь.) А вам с Ленином приходилось играть?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Ценю ваше остроумие. С Лениным не довелось, так сказать, разминулись. А вот с Курчатовым и Королевым приходилось.
КОРЗУБ. Вот про кого книги надо писать, Марк Львович!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Оно, конечно… Но книжный рынок жесток.
КОРЗУБ. А Курчатова хорошо знали?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Знавал. Работали вместе. Ядерный щит ковали. А щит наш на помойку. Чем теперь будем защищаться?
МАРК ЛЬВОВИЧ. Да кому мы нужны, Иван Афанасьевич?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Мы? Всем нужны. Индеек-то надо где-то разводить! Тридцать миллионов! А если еще китайцы начнут индеек трескать?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ну, индейку я вам не обещаю, а баранья нога у нас сегодня – улетная! С корочкой. Прошу к столу. Поляна накрыта.
ЭДИТА (выходит из кухни). Прошу к столу!
Рассаживаются.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ(телохранителям). Молодые люди, садитесь к столу!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Коля, Вася, присаживайтесь! Вот тут местечко есть…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Спасибо, мы на работе… Нам нельзя.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Вон оно как теперь: господа отдельно – слуги отдельно.
КОРЗУБ. А разве в ваше время по-другому было?
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. По-другому.
КОРЗУБ. Не замечал.
Открывается дверь, появляются Виктор и Юрий Павлович. Виктор в костюме с орденом «Знак почета» и медалями. Юрий Павлович в парадной форме.
ВИКТОР (протягивает руку). Виктор Кораблев. Заслуженный строитель СССР.
КОРЗУБ. Корзуб.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Юрий Павлович. Отец запаса. Полковник этой красавицы!
ДАША. Папа, ты все перепутал!
КОРЗУБ. Я все понял!
Рассаживаются. С огромным блюдом появляется Галя.
ИОСИФ. Ногу на середину стола! А резать должен хозяин! В Америке только так!
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Мы не в Америке… Вот ты и режь!
Устанавливают блюдо сообща.
ДАША. Владимир Ильич, это Галя – моя подруга и соседка!
КОРЗУБ. Очень приятно! Кажется, мы не рассчитали с букетами. (Делает знак 1-му телохранителю и тот исчезает.)
ГАЛЯ (растерянно смотрит на Корзуба). Галя… Очень приятно.
Садится и продолжает с изумлением смотреть на Корзуба. Тот не замечает. Но это не ускользает от 2-го телохранителя. Он внимательно разглядывает Галю.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Марк Львович, скажите лучше тост!
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Я скажу.
ЭДИТА. Нет, Юрочка, ты не будешь.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Кочумай, полкан!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Это неожиданно… Я не готовился… Огромная ответственность! Чтобы хотелось сказать… Я предлагаю выпить за эту семью. За семью Кораблевых, которая и в самом деле, словно прочный корабль, противостоит всем бурям времени. Семья – вот истинный ковчег, спасающий человечество от потопов! И если я не ошибаюсь, мы сегодня присутствуем на встрече, итогом которой может стать строительство нового семейного корабля…
ВИКТОР. Совершенно не ошибаетесь!
МАРК ЛЬВОВИЧ. Выпьем за то, чтобы новый корабль был таким же прочным, как и тот, в гостеприимной кают-компании которого мы сегодня собрались. Ура!
ИОСИФ. Гениально!
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. У меня замполит служил. Так у него на все случаи жизни один тост был.
МАРК ЛЬВОВИЧ. Какой? Мы издаем сборник тостов. Очень хорошо расходится.
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. Бронебойным заряжай!
Вера Михайловна бьет его полотенцем, уходит на кухню. Все чокаются и выпивают.
ВИКТОР (Корзубу). Ильич, можно прямой вопрос?
КОРЗУБ. Конечно!
ВИКТОР. Ты – олигарх?
КОРЗУБ (смеясь). Нет. Олигарх – это тот, у кого власть и миллиард в придачу. В долларах, разумеется.
ВИКТОР. А у тебя сколько?
ЭДИТА. Виктор, это неприличный вопрос…
КОРЗУБ. Ну, почему же. Сколько? Так сразу и не скажешь. Деньги в деле. Крутятся.
ВИКТОР. Вот! Я тоже никогда не знаю, сколько у меня денег. Отдаю Надьке до последней копейки. И все в дело идут.
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Крутятся.
ВИКТОР. Крутятся. Сейчас, правда, крутиться нечему. Работы совсем не стало. А я ведь строитель! Настоящий! И зарабатывал хорошо. Раньше подумаешь: а что-то я давненько в Третьяковке не был и в «Метрополе» не обедал! Сядешь в самолет – и пожалуйста: вот тебе Репин, вот тебе осетринка заливная а ля три рубля, а вечером «Риголетто». А теперь… Последние Надькины серьги продали, чтобы билет на самолет купить. Помните, тетя Вера, вы ей на свадьбу подарили?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Продали?
ВИКТОР. Продали. Теперь у нас так: не узбек – не человек. Чуть что: валите к себе в Россию!
КОРЗУБ. Ну и переезжайте – строители в Москве нужны.
ВИКТОР. Ага, ждут меня здесь. Я же иностранец! Чуть в ментовку не забрали. Думал, дядя Ваня с пропиской поможет. Все-таки академик! Связи!
ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ. Все мои связи давно на Новодевичьем…
КОРЗУБ. Извините. (Выходит на авансцену, говорит по мобильному телефону.) Николай Александрович, привет. Не узнал? Богатым буду… Корзуб. У меня просьба. К тебе тут подъедет в понедельник…
ДАША. Виктор Николаевич Кораблев. Заслуженный строитель.
КОРЗУБ. Виктор Николаевич Кораблев. Очень хороший строитель. С опытом. Но он из Ташкента. Надо помочь! Договорились? Спасибо. Ты в Давос-то летишь? Вот там встретимся и поговорим…
ВИКТОР. К кому, куда подъезжать?
ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ. В Давос.
КОРЗУБ. Не волнуйтесь: позвонят, все объяснят!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ну, зашибись! Вы, Володя, как бы поинтеллигентней выразиться, – очень конкретный штуцер!
ЭДИТА. Мама! Я же просила!
КОРЗУБ. Вера Михайловна, я рад, что вы считаете меня солидным человеком. Но почему вы все время употребляете жаргон? Это у вас хобби?
