Московский гамбит – Юрий Мамлеев

Не очень мне, конечно, хотелось закрывать первую сотню развлекательным по сути своей романом, но уж коли вдохновение посетило, душить его —дело довольно омерзительное, чёрт с ним. Итак, что понравилось? – лёгкость (слегка, впрочем, корявенького временами) языка, не призывающего корпеть и вчитываться, почти идеальная книга для отдыха (прочитал – поставил на полку – забыл о) и проч. и проч.

Что увлекло? – традиционно (можно сказать сие своеобразный ритуал, просто-таки – воплощённое конфуцианство) – смешная эта «настоящая литература» в аннотации. Ребята, ну это даже не ранний Маркес, какая литература-то? Вы шутите так, или что случилось вообще? Метафизика, да. Бхагавад-гита. Шримад, я бы даже сказал, Бхагаватам. С одной стороны, можно подумать, что сие – своего рода сатира, коей впрочем, полно. К примеру:

– Да, конечно, о нем много всяких легенд и побасенок ходит. Например, дескать, устроили ему с большим трудом частные уроки, итальянского, он же знает языки, для дочери какого-то академика. По высшему счету. Мол, известный человек, Бодлера, Рембо и Петрарку переводит, почитайте «Иностранную литературу». А потом в назначенный час раздается звонок в эдакую роскошную квартиру академика. Мамаша с дочкой умильно открывают: все-таки учитель, не кто-нибудь, а переводчик Петрарки. И входит Трепетов. Два-три неуверенных шажка по импортному ковру и бац – падает. И блюёт на ковер. Явился: учитель…

Но ведь пришёл Мамлеев к Толстой (не помню имени) и какой-то там Дуне (а тут забыл фамилию) в «Школу злословия» эту прелестную, стали они дискутировать, вспомнилась история: выпил у Толстой некий, прости Господи, нонконформист духи в туалете, говорит, – боролся с буржуазией в, так сказать, лице хозяйки дома. Я одного понять не могу: зачем быть настолько непоследовательными? С одной стороны писать, как в случае Мамлеева, о том, что самиздат – это абсолютная свобода, ведь даже при демократиях будут какие-то рамки, с другой – приходить на передачу, в которой параллельно ему и замечательному нашему нобелевскому физику – Виталию Лазаревичу Гинзбургу, курсируют Павел Воля и Акунин. Вот я почему-то всегда верил, что термин «русский интеллигент» – это что-то ругательное, означающее некий синоним пустобрёха. Пример Мамлеева (да и того борца-нонконформиста) только подтвердил мои, скажем так, – искания. Метафизические.

Нет, это приятно, когда о тебе что-то слышали бездарная писака и бездарная же режиссёрша (режиссёром я её назвать не имею морального права, извините), но зачем шастать по и там позориться? Чтобы тебя эти прилюдно назвали классиком, а ты небрежно поулыбался?

Что нужно было этим дамам замечательным понятно – поднять культурный уровень передачи. Всё-таки Воля, дурачок этот Поткин, ещё кто-то, да я не смотрел особо, не суть. А вот зачем ходить на такое, да с подобными творческими людьми встречаться – для меня действительно загадка.

Кстати, целый час искренне верил, что афиша к фильму «Кококо» – порождение фантазии троллей выступающих за ликвидацию (отечественного) метала как данности, нет, ну правда. Вместо послесловия: пока лазал по ссылкам – духовно обогатился именем Толстой и фамилией Дуни. Ну, теперь заживу!

Хронологически этот роман второй в творчестве Мамлеева. Он родился в эмиграции. Работа над ним началась в 1981 году в США и окончилась в 1985 году в Париже.Сюжет романа представляет собой квинтэссенцию процесса, известного сегодня как Южинский круг. Все, что в романе происходит буквально в течение одного года, в реальности заняло более 10 лет, с начала 60-х и вплоть до отъезда Мамлеева в эмиграцию в 1974 году. Вообще, все творчество Мамлеева так или иначе связано с этим историческим периодом.В основе романа лежит идея поиска бессмертия.Разумеется, речь идет не о физическом бессмертии. Главные герои далеки от стремления навечно сохранить свои физические тела. Каждый из них находит свой собственный подход к решению этой проблемы. В этом отношении ясно прослеживаются три основные “партии”.Молодой писатель Валя Муромцев ищет бессмертия в творчестве. Он стремится увековечить своё имя в своих произведениях. Эти его стремления разделяют многие представители творческой интеллигенции, портреты которых выведены в романе весьма реалистично. Художники, поэты, бродячие философы – все они так или иначе помышляют о том, чтобы самореализоваться и обрести бессмертие в своих творениях.Иначе решает эту проблему Катя Корнилова. Всё её существо переполнено необходимостью любить и отдавать. Она стремиться спасти весь мир. Все страждущие становятся объектом её помощи и участия. Смерть для неё не существует, ибо она ощущает внутри себя бесконечный, неуничтожимый источник самобытия, который наполняет её, даёт ей силы и радость отдавать, отдавать, отдавать всё, саму себя во имя любви и вечной жизни.Наиболее загадочный персонаж романа, Саша Трепетов, ищет бессмертие в оккультизме. Его знакомство с представителями древней духовной традиции делает его адептом высшего знания. Он понимает, что земное бытие есть лишь миг в чреде бесконечного процесса самореализации. Ему открывается метафизическая бездна внебытия, в которой он обнаруживает достойный своего высокого духа вызов для дальнейшего поиска.Проблематика сюжета кажется нам сегодня чем-то очень сложным и малопонятным. Многим трудно поверить, что люди могут всерьёз задаваться подобного рода проблемами, тем более – в недрах материалистического совдепа, где разворачивается действие романа. И тем не менее необходимо подчеркнуть, что все герои романа, события и диалоги в буквальном смысле написаны “с натуры”. Разумеется, тут не обошлось без некоторой творческой доработки, однако, это отнюдь не вымысел. Роман можно в некотором смысле считать документальным срезом эпохи.

Далеко не лучшее творение ныне покойного Юрия Витальевича. Здесь нет метафизических монстров, тошнотворных образов и тотальной психопатии других произведений Мамлеева. Это рассказ о «богемной» тусовке в Южинском переулке, на квартире у автора. Из этого сообщества выкристаллизовался не только сам Юрий Витальевич, но и Дугин или Гейдар Джемаль. Книга слабая, читать её стоит либо ярым поклонникам Мамлеева. Либо тем, кто силится понять почему же Дугин с Джемалем такие…кхм…странные. Вкратце: советские маргиналы, непризнанные гении и просто интеллигенты пьют водку и болтают о всякой эзотерической чепухе.