Юрий Ляшов
За горизонтом
За горизонтом.
Андрей просыпался непривычно долго. Сон, вязкой субстанцией окутал и никак не хотел отпускать. Рёв сирены медленно пробрался сквозь эту тугую пелену, требуя открыть глаза. Кажется, ему снился дом или, по крайней мере, что-то очень близкое и родное, где уютно и спокойно. Странно, именно это чувство заставило открыть глаза, обретя форму мысли: «Быстрее сделаю дело, быстрее вернусь домой!».
Информационный терминал, спроецированный под потолком, показывал время – «04.18», никаких экстренных сообщений для персонала исследовательской станции, дрейфующей где-то в водах северных морей.
Это же уму непостижимо! Ночь, людям нужно отдыхать, продолжительность рабочих смен итак увеличена! Словно почувствовав его негодование, за ухом завибрировал коммуникатор мозгового процессора.
– Соколовский, слушаю! – хриплым ото сна голосом ответил он.
– Андрей Николаевич, ЧП в лаборатории. Вам необходимо немедленно явиться! –
преобразованный из электронного импульса в вибрации, голос дежурного офицера службы безопасности прозвучал прямо в голове.
– Да, пять минут! – ответил Андрей.
– Не задерживайтесь!
Быстро умывшись, Соколовский надел серый комбинезон – стандартную форму сотрудников инженерного сектора станции, и вышел в просторный коридор. Световые панели стен и потолка источали мягкий белый свет в дневном режиме. Сирена работала здесь достаточно громко, однако, Андрей услышал шипение открывающейся двери соседней каюты.
– Андрюшенька, что случилось? – спросил выскочивший в коридор Денис Викторович.
Этот уже немолодой учёный, всегда выглядевший растрёпано, сейчас оказался откровенно неопрятен. Его седые волосы были взъерошены, на щеке след зубной пасты, а старомодные очки криво висели на носу. Вообще, он давно уже мог бы исправить зрение, благо сотрудникам корпорации такие операции проводились вне очереди, но профессор Кремнев оставался консерватором в вопросах улучшения человека.
– Денис Викторович, вас тоже подняли? – спросил Андрей, любезно улыбаясь.
– Что делать, Андрей, я же глава научного сектора, начальство требует крови, – жалобно вздохнул Кремнев.
Профессор так гордился своей должностью, что старался упомянуть свое положение при любом удобном случае, не забывая при этом сетовать на загруженность, недостаток «рабочих рук» в отделе и непонимание его гения руководством. Конечно, руководил учёными он заслуженно, в своё время его идеи стали передовыми не то, что в корпорации, но и в мире. Один лишь только прототип мозгового процессора для усиления и систематизации работы человеческого мозга сделал его всемирно известным. Но слава и признание от занудства его не излечили.
Тревожно пискнул зуммер коммуникатора, предупреждая о принудительном подключении.
– Андрей Николаевич, сколько ждать вас?
– Уже иду, Сергей Маркович, – немного замешкавшись, отозвался Соколовский.
Присутствие Гордеева – руководителя службы безопасности, на ЧП его озадачило. Обычно всякого рода нештатные ситуации разбирались дежурными офицерами, старающимися не беспокоить руководство по ночам.
– Профессор, а давайте-ка ускоримся, – пробормотал он и поспешил к шлюзу в лабораторную зону.
У входа дежурил офицер службы безопасности.
– Денис Викторович, вас ждут в кабинете начальника станции, – сказал он, преградив путь профессору.
– Ах да, забылся я, – пробормотал тот, разворачиваясь.
Охранник молча отступил, пропуская Соколовского в открывающийся проём.
На первый взгляд в просторном помещении лаборатории ничего не изменилось. Три стола-терминала, несколько испытательных стендов и сама установка – пластиковая труба длиной около метра с гроздью подключенных проводов. Никаких признаков возгорания, или ещё каких-то неполадок, не было.
Внутри уже находились оба подчинённых Соколовскому инженера, дежурный офицер службы безопасности и его начальник.
– … Обойди все шлюзы, вентиляционные шахты, проверь печати, – медленно говорил Сергей Маркович.
Этот высокий, худощавый и по-военному подтянутый мужчина лет сорока не нравился Андрею. От его колючего взгляда становилось не по себе, а манера говорить, чеканя слова, будто шаг на параде, откровенно заставляла нервничать. Впрочем, Гордеев тоже особого радушия по отношению к нему не проявлял. Вот и сейчас он, поправив воротник чёрного комбинезона, одарил инженера холодным взглядом.
– Андрей Николаевич, а вот и вы. А мы уже и не надеялись, – нарочито любезно обратился он к Соколовскому, растянув губы в карикатурной улыбке.
Андрея взбесило такое отношение. Да что он о себе думает, этот бывший контрразведчик? Он тут не начальник, а ёрничает, как в своём кабинете!
– Не пойму сарказма, – ответил Андрей, хмурясь, – что вы вообще тут делаете? Инструкцией не предусмотрено посещение испытательных зон сотрудниками вашего подразделения. Если вы забыли, находящиеся здесь образцы являются секретными!
– Это вы забыли – за эту секретность отвечаю именно я! – сквозь зубы процедил Гордеев, ещё больше разделяя слова, – и в этом контексте у меня назрел вопрос: господин Соколовский, кому вы предоставили несанкционированный доступ в лабораторию?!
Андрей остолбенел, выкатив глаза от возмущения. Дыхание перехватило, слова приходилось буквально выталкивать из себя.
– Какой доступ?! О чём вы?! Да какое вы имеете право так разговаривать?! Что за обвинения?! И вообще… покиньте лабораторию! У вас нет полномочий тут находиться!
Неожиданно активировался общий канал связи – начальник станции собирался сделать объявление. Андрей, вдруг, подумал, что совсем не помнит его лицо, но эта мысль лишь скользнула где-то на грани сознания, не зафиксировавшись.
– Внимание персоналу! – голосом, лишённым эмоций заговорил руководитель, – в связи с происшествием, с четырёх часов двадцати пяти минут работа станции осуществляется в режиме «Заслон»!
Гордеев бросил мимолетный взгляд на часы, хищно улыбнулся и сказал:
– Не было, Андрей Николаевич, минуту назад не было!
Присутствующие застыли. Они не вспоминали, что означает режим «Заслон», это как раз все хорошо знали, вот только сталкиваться с ним на практике не доводилось ещё никому. Этот протокол водился в случае террористической или иной схожей угрозы. Теперь Гордеев фактически брал бразды правления станцией. Все перемещения и действия могут осуществляться только с его разрешения, для него и его сотрудников нет закрытых дверей и секретов.
– Сергей Маркович, так что случилось? – спросил Андрей, приходя в себя.
– Для начала вы мне расскажете, как к вам в лабораторию мог войти посторонний и куда он мог отсюда деться?
– Да я не понимаю! Кто сюда проник? Что-то украли?
Гордеев на секунду замер, видимо, отдавая очередное распоряжение. Коммуникаторы службы безопасности могли преобразовывать мозговые импульсы в электрические, передавать на связанные устройства, где расшифровывались в слова, и, таким образом, необходимость произносить слова отпадала. Со стороны эти беседы выглядели, конечно, несколько нелепо – человек мог замереть где угодно и смотреть в пустоту или наоборот – молча активно жестикулировать, мысленно отчитывая подчинённых.
Офицер вежливо выпроводил инженеров, направив их в свои каюты, и удалился сам.
Оставшись наедине с Соколовским, Гордеев как-то подобрел, прошёл к одному из столов, сел на вращающийся стул и жестом предложил Андрею сделать то же самое.
