Юрий Львович Киселев
Лестница бога. Ступень 5. Бегство в Эдем. Том 2

Однако высказанное мною предложение Ирума тут же забраковала, объяснив, что луки являются более ценным оружием, чем глефы. И, в первую очередь, не тем, что являются оружием дальнего боя, а тем, что из подручных материалов хороший лук сделать практически невозможно – композитный лук, в отличие от древкового оружия, является высокотехнологичным изделием и требует недель, а то и месяцев напряжённого труда мастера. А отсутствующие наконечники для стрел она, как только натолкнётся на более–менее приличное месторождение нужного металла, сделает в любом потребном для нас количестве – лишь бы унесли, ведь наши рюкзаки далеко не бездонны, да и наши плечи способны перенести не так много вещей, как нам бы того хотелось. Короче, опять я глупость какую–то сморозил. Спасибо моей понимающей спутнице, что она не стала акцентировать внимание на моём предложении, а, объяснив мне элементарную, понятную любому местному ребёнку истину, спокойно пошла дальше, по пути обсуждая дальнейший маршрут. Из её слов я понял, что ранее равнинная местность стала потихоньку разбавляться небольшими пока холмами и повышаться, что косвенно свидетельствовало о приближении предгорий. Карта, которую девушка хорошо помнила, говорила о продолжительной горной гряде, протянувшейся с севера на юг. Рано или поздно горы преградят нам дорогу к цели, и к этому надо быть готовыми. Впрочем, мы знали об этом препятствии и взяли с собой из дома всё необходимое – верёвки, прочную обувь, альпинистское снаряжение. Конечно, крутые склоны мы штурмовать не станем – всё же мы не профессиональные скалолазы, да и бессмысленно подобное занятие, но совсем уж неподготовленными в горах не окажемся. Однако до гор ещё далеко, а сейчас перед нами стоит значительно более важная задача – пройти через владения арахнидов и остаться при этом в живых.

Через несколько дней ходьбы по землям пауков я изрядно растерял запасы своего оптимизма – дорога с каждым шагом становилась всё тяжелее и тяжелее. Во–первых, близость предгорий сказалась на почве под нашими ногами – она стала неровной, каменистой и требовала постоянного к себе внимания. Периодически мы натыкались на вросшие в землю каменные валуны всевозможных размеров, от почти незаметного, только чтобы отбить, споткнувшись, пальцы ног, до настоящих скал высотой в десятки метров, на которые без верёвки и не влезешь. И кто бы знал, что именно такая скала вскоре спасёт нам с Ирумой жизнь…

Удачно обходя скопления паутины, быстро уничтожая единичные встреченные нами экземпляры арахнидов и расслабившись в отсутствие серьёзных стычек, мы случайно влезли прямо в скопление пауков, оказавшись с трёх сторон окружёнными серыми бронированными тушами, прячущимися в кронах окрестных деревьев. Свободным от пауков оставалось лишь направление, откуда мы пришли, и то я не был в этом уверен – поймавшие нас в западню арахниды ловко перемещались по деревьям, стремясь перекрыть нам путь к отступлению. До пауков было ещё далеко, однако расстояние медленно сокращалось – не было сомнений, что нас обнаружили и потихоньку окружают.

Первой заметившая опасность, Ирума дала мне знак остановиться и, внимательно оглядевшись по сторонам, прошептала:

– Отступаем. Быстро!

Но, стоило нам только развернуться и помчаться обратно, как я оказался сбитым с ног прилетевшей откуда–то паутиной. Кубарем покатившись по земле и пересчитав рёбрами несколько спрятавшихся в траве вперемешку с прошлогодней листвой мелких валунов, я, мгновенно перевернувшись на спину и сбросив с плеч лямки рюкзака, скинул на землю и рюкзак, и лук, попытавшись подняться. Простейшее, в общем–то, действие мне не удалось – меня удерживала на земле прилипшая к моему боку паутина. Перехватив древко глефы, я нацелился перерубить липкую нить, однако моё намерение разгадал огромный, с меня величиной паук, бросившийся прямо на мою лежащую на земле тушку. Заметив стремительный бросок мохнатого тела, я, не успевая избавиться от паутины, перебросил глефу острием вперёд, пытаясь защититься от нападения и с ужасом понимая, что мне это вряд ли удастся. Однако помирать мне, видимо, пока было рано – сбоку на арахнида вылетело другое тело, женское, чтобы, извернувшись в воздухе, одним размашистым стремительным движением глефы смахнуть голову паука с жирного бронированного тела.

Уворачиваясь от лап бьющегося в агонии обезглавленного членистоногого, я всё же перерубил прилипшую ко мне паутину, подхватил рюкзак с луком и, убедившись в том, что моя напарница после столь головокружительного акробатического прыжка осталась жива и ждёт моего освобождения, перехватив поудобнее глефу и страхуя меня от новых атак подкрадывающихся пауков. Убедившись, что я поднялся на ноги, Ирума, махнув мне рукой, тут же бросилась прочь от арахнидов. Я припустил вслед за ней, однако далеко мы не убежали – на этот раз с ног оказалась сбита Ирума. Пауки явно не хотели выпускать нас из окружения, и к упавшей девушке устремилось, быстро перебирая лапами, громко стрекоча и щёлкая жвалами, сразу трое мохнатых серых комков. Опять сбросив рюкзак – слишком уж сильно он тормозил меня в бою, – я, напрягая от предельных усилий связки, в прыжке перепрыгнул Ируму, по пути полоснув по паутине лезвием, и, кубарем перекатившись по земле, обманул отвлёкшихся на меня пауков – над моей головой пронеслось сразу несколько паутин, с которыми я чудом разминулся. Резким движением я, не поднимаясь на ноги, откатился вправо, и это спонтанное движение оказалось единственно верным – в то место, где я мгновение тому назад находился, шлёпнулся громадный паук, тут же окутавшийся коконом пламени – Ирума скастовала вокруг арахнида плазменный шар. Иммунные к прямому воздействию, пауки оказались беззащитны перед воздействием высоких температур – плазма, ослепляя, выжигала их глаза, да и другим органам чувств наверняка досталось. Да, вывалившийся из раскалённого шара паук остался живым – чтобы запечь его до состояния хрустящей корочки, нескольких мгновений опаляющего жара оказалось явно недостаточно, зато арахнид не заметил, как я подскочил к нему и, размахнувшись изо всей силы, снёс голову. Площадку нашего боя заполнил визг, клёкот и сухие костяные щелчки – напавшие на нас пауки явно переговаривались между собой. Метнувшаяся мимо меня девушка снесла голову ещё одному вывалившемуся из раскалённого шара арахниду. Оглянувшись вокруг, я заметил неподалёку двух обожжённых и одного покрытого инеем паука. Бросившись к подмороженному, я лишь чудом смог избежать встречного броска и, откатившись к другому, обожжённому пауку, добил слепо размахивающего лапами дымящегося арахнида. Вспухший на месте подморозка очередной огненный шар показал, что опыт с заморозкой прошёл неудачно – низкая температура воздействовала на пауков значительно слабее, чем высокотемпературная плазма, и практически не наносила им вреда, лишь немного снижая подвижность. Ирума исправила свою ошибку, окружив недомороженного арахнида плазменным шаром.

– Убегаем! Их больше, чем я смогу уничтожить! – отчаянно прокричала девушка, и я, видя, что на нас надвигается стена из почти окруживших нас нескольких десятков пауков, спускающихся с деревьев и стремительно перебегающих от ствола к стволу, бросился наутёк, едва успев подхватить свой рюкзак. Забрать лук я уже не успевал. Впрочем, Ирума, со всех ног несущаяся впереди меня, вообще оказалась без рюкзака – за её спиной болтался лишь лук и тул с жалким пучком стрел, а в руках вращалась, окружив девушку плотным стальным кольцом, измазанная бурой слизью глефа. Я тоже раскрутил вокруг себя веер из стальных лезвий, ощутив, как они тут же вгрызаются во что–то вязкое – арахниды продолжали обстреливать нас паутиной, но скорость, которую мы развили, оказалась для пауков недоступной. Через несколько минут стремительного бега мы, задыхаясь, остановились. Отдышавшись, мы убедились, что организованная за нами погоня отстала, но не прекратилась совсем – со стороны места недавней схватки доносились визгливые щёлкающие звуки и сухой костяной скрежет.

– Они переговариваются между собой, – пояснила Ирума.

– Разумные, гады, – согласился я.

– Если арахны разумные, то обязательно должны организовать за нами погоню, – сказала девушка, – мы неплохо их проредили. Я бы подобного точно не простила.

– Все звери в той или иной степени разумны и умеют переговариваться между собой, – озвучил свои мысли вслух я. – И вовсе не обязательно, что за нами будет погоня.

– Давай исходить из худшего предположения, – возразила Ирума, – поэтому попытаемся уйти как можно дальше.

И мы пошли, круто забирая к югу, чтобы не выдать арахнидам настоящего направления к цели нашего похода.

К вечеру мы убедились, что оторваться от погони нам не удалось. Едва мы, обнаружив удачную полянку, устроились на ночлег, как с деревьев спустилась почти незаметная тёмно–серая тень, и вечерний воздух разрезал пронзительный клёкот – обнаруживший нас арахнид подавал своим сородичам весть о находке. Увидев, что обнаружены, мы подскочили и, не дожидаясь подхода основных сил, быстро удалились с поляны, широкими шагами меряя ложащуюся под ноги лесную почву. Ирума напоследок скастовала большой плазменный шар, сбивший паука на землю и доставивший мне большое моральное удовлетворение.

Стемнело. Девушка зажгла над нашими головами яркий светлячок, освещающий дорогу шагов на двадцать, не более. Увеличивать мощность энергетического конструкта не имело смысла – слишком яркий свет просто слепил бы нас. В призрачном свете магической лампы мы шли всю ночь, останавливаясь на отдых лишь несколько раз. Каждый раз, стоило нам только расслабиться и немного подремать, периодически сменяя друг друга, нас будил резкий скрипящий клёкот очередного обнаружившего нас арахнида. Создавалось впечатление, что против нас ополчился весь лес…

Рассвет мы с Ирумой встретили с воодушевлением и тут же с первыми лучами солнца повернули на запад, предположив, что если даже не оторвёмся от погони, то в горах пауки от нас точно отстанут. Горы уже не их территория – крупных деревьев на каменистых склонах немного, и плести там паутину просто негде. Немного поспать этой ночью нам всё же удалось, и, если бы не пропажа второго рюкзака, в котором лежала почти половина нашей еды, мы могли бы весело и практически безостановочно топать в сторону гор целую неделю. Сейчас запасы нашей еды ограничивались примерно четырьмя днями похода, а там нам волей–неволей придётся охотиться. Второго лука, конечно, жалко – эту потерю нам восполнить не удастся, но самое главное – мы живы и здоровы, а вещи при необходимости раздобудем ещё. В конце концов, один лук – тот, что подарил Ируме мастер–оружейник, – у нас ведь остался.

Весь день мы быстрым шагом, практически не останавливаясь и заблаговременно обходя замеченные нами паутины, шли на запад. Даже ели на ходу, жуя холодное жареное мясо и запивая его водой из фляжек. Вот, кстати, с водой оказалось туго – за весь день нам не попалось ни единой речки, ни одного ручья. Удачно, что утром нам повезло наткнуться на маленький ручеёк и, вдоволь напившись самим, наполнить чистой прохладной водой свои фляжки. Но если завтра мы не найдём воду, не сможем даже поесть – затолкнуть в пересохшее горло твёрдый жирный кусок мяса практически невозможно. Перед закатом, обессилев, мы немного полежали прямо на траве и даже чуть–чуть поспали, невзирая на бьющее в глаза заходящее солнце. Разбудил нас громкий скрипящий клёкот арахнида, тут же подпаленного Ирумой. Погоня продолжалась…

Следующие трое суток нас гнали, как дичь, не давая даже возможности хоть немного отдохнуть. Мы исхудали и осунулись. Мои ноги гудели от усталости, а под глазами залегли тёмные круги. Моя спутница, пусть и являлась коренной лесной жительницей, выглядела не лучше. Если выживу, буду вспоминать это время как самый страшный период своей жизни – единственной бившейся в моём воспалённом от усталости и недосыпа сознании мыслью оставалось нежелание быть съеденным заживо хищными членистоногими. Никогда не думал, что пауки могут быть настолько выносливыми и способными перемещаться столь быстро и на столь большие расстояния. Правда, и пауки эти, по словам Ирумы, тоже какие–то не обычные, а изменённые магией самой богини. Руки бы поотрывать этой богине, создавшей столь кошмарные создания, да и ещё наделившей свои творения способностью разумно мыслить. А в том, что арахниды обладают разумом, сравнимым с разумом человека, у меня не осталось никаких сомнений – гнали нас грамотно, пытаясь загнать в какое–то одним паукам известное место, и, обнаружив, что им это не удаётся и добыча вот–вот выскочит из расставленных силков, резко взвинтившим темп погони.

На исходе третьих суток мы, уставшие, обессиленные и всё–таки не разглядевшие очередной ловушки, попались прямо в неё. Западню, в которую попали, мы обнаружили слишком поздно – когда, пытаясь убежать от внезапно возникших перед нами пауков, свернули в казавшуюся такой надёжной лощину и, после минутной пробежки, оказались со всех сторон окружены спустившимися с деревьев и выскочившими из укрытий арахнидами. Оглядевшись, мы к ужасу своему заметили, что путь к отступлению тоже перекрыт. И стоило ли тогда так напрягаться, пытаясь убежать от неизбежного? Скинув рюкзак на землю и поудобнее перехватив глефу, я приготовился к последнему в своей жизни бою.

– Подними рюкзак, – тихо, сквозь зубы, пробормотала Ирума, – это ещё не конец. Левее, в паре километров от нас, скалистый утёс. Если мы добежим до него – мы спасены.

– Откуда ты знаешь? – так же шёпотом спросил я.

– Когда бежала, по сторонам смотрела, – едва слышно ответила девушка.

Медленно подняв рюкзак и повесив его обратно за спину, я встал левее Ирумы, продолжавшей тихо отдавать мне указания:

– Следуй за мной и не отставай. Я пробью коридор к скале, уничтожив преграждающих нам путь арахнов, но всех, скорее всего, перебить не смогу. Если мы останемся на месте, нас просто завалят толпой, поэтому надо всё время двигаться. И, как только вырвемся из окружения, со всех ног беги за мной.

– А если я вырвусь вперёд?

– Если тебе это удастся – великолепно, но я бегаю быстрее тебя. Внимание…

И Ирума стремительно бросилась на замершее в напряжении кольцо пауков, раскрутив глефу до серебристого блестящего круга вокруг себя и нанося удары направо и налево, стремясь не столько убить, сколько нанести стоящим у неё на пути членистоногим как можно больше повреждений. Бросившиеся на девушку пауки, столпившись, мешали сами себе, поэтому ей пока удавалось остаться живой и даже ни разу не раненой. Но такое положение не могло оставаться бесконечно долго – рано или поздно преимущество в численности арахнидов непременно скажется. А, вот уже и сказалось…

Я бросился вслед за Ирумой всего мгновением позже, но наполовину пробитый ею в живой копошащейся куче пауков коридор почти затянулся, а саму девушку сбили на землю и, обстреливая липкими нитями паутины, не давали ей подняться. Тул со стрелами она уже потеряла, да и лук вот–вот слетит с перевязи, не выдержав подобных к себе издевательств. Нанося удары направо и налево, я всё же пробился к Ируме и, чиркнув по прилипшей к девушке паутине, рывком, уцепившись за шиворот, вздёрнул её на ноги и толчком придал ускорение в нужном направлении. Поняв меня без слов, девушка рванулась из окружения, опять раскрутив смертельное колесо и прорубая для меня спасительный коридор. Однако мгновения задержки, в течение которых я освобождал свою спутницу из паутины, дорого обошлись уже мне – обстрел паутиной, ведущийся по девушке, перенёсся на меня. Выстрелившие со всех сторон нити разом опутали мне ноги, повалив на землю и вынудив крутиться на спине, обрубая прилипшую паутину и отражая атаки арахнидов.

Подняться на ноги мне удалось, и даже удалось, скрипя от напряжения зубами, почти вырваться из окружения по прорубленному девушкой коридору, из последних сил уворачиваясь от летящей в меня паутины и перепрыгивая тянущиеся ко мне лапы и лязгающие жвала. Но вылетевшая неожиданно откуда–то сбоку очередная липкая нить догнала меня, сбив с ног и бросив прямо в лапы огромного арахнида, тут же вонзившего свои клыки прямо в икру моей правой ноги, которой за мгновение до этого я, не успевая дотянуться лезвием глефы, нанёс сильный удар по голове метнувшегося ко мне паука.

Укусившему меня арахниду я тут же, сквозь зубы матерясь, снёс голову и, видя, что прорубленный Ирумой проход вот–вот затянется очередными спешащими на битву мохнатыми бойцами, ринулся вслед за девушкой, успев выскочить из сжимающегося кольца. Изо всех сил перебирая ногами и крича в спину своей спутнице, что бегу вслед за ней, не оборачиваясь, я рванул прочь от места битвы.

Бежали мы недолго – минуты три–четыре, на большее у нас не осталось сил. Догнав упавшую на землю и пытающуюся отдышаться девушку, я свалился рядом с ней – сил стоять у нас не осталось. Положив рядом с собой глефу, я облокотился на рюкзак, вытянул начинающую неметь правую ногу и согнул в колене левую. Я даже не пошевелился, когда Ирума, бросив быстрый оценивающий взгляд на мою правую ногу, без слов вытащила из чехла на своём бедре нож, распорола штанину и припала губами к месту укуса. Наверное, пытается высосать попавший в рану яд – отстранённо подумал я. Мешать девушке я не стал – она лучше знает, как обращаться с ранами.

Моё лечение неожиданно затянулось – девушка высасывала из раны кровь вперемешку с ядом, периодически сплёвывая на землю, долго водила над раной руками… Потом, немного поколебавшись, сделала ножом разрез прямо в месте укуса и, продолжая высасывать идущую кровь, сплела какой–то лечебный конструкт – нити силы я видел, но само заклинание оказалось для меня слишком сложным. Закончив с лечением, Ирума подняла на меня глаза, в которых плескалась тревога вперемешку с отчаянием, и сказала:

– Плохо. Всё очень плохо. Основную часть яда мне удалось высосать, но часть уже впиталась в кровь, пока ты бежал, и с кровью разнеслась по всему организму. Заклинанием удалить остатки яда не получилось – он оказался не подвержен воздействию магии. Как и сами арахны…

– И чем мне это грозит? – подпустив в голос бодрости, спросил я. – Неужели придётся расстаться с ногой?

– Если бы ампутация ноги не позволила яду попасть в твой организм, я бы сразу отрезала тебе ногу. Потеря конечности – не слишком тяжёлая травма, любую конечность можно со временем вырастить. А вот иммунный к магии яд с неизвестными мне свойствами значительно опаснее.

– Речь идёт о возможности продолжения нашего путешествия? – переспросил я.

– Речь идёт о твоей жизни, Кейтон! – хмуро пояснила Ирума. – Яд проник в твой организм и продолжает действовать. Он в твоих мышцах, твоём сердце, твоём мозге. Твоё тело начинает мутировать, и мне не удалось прервать этот процесс – он уже запущен. Я лишь приостановила его, приглушив воздействие яда выработкой соответствующих антител. Однако это не полное излечение, а лишь небольшая отсрочка. В любой момент яд арахнов может пересилить мой лечебный конструкт и возобновить свою работу.

– Значит, я не смогу продолжить путь?

– Я не знаю, не только удастся ли тебе продолжить путь. Я не знаю, проснёшься ли ты завтра, Кейт…

Глава 3

Несмотря на полное отсутствие сил, мы, помогая друг другу, всё же с трудом поднялись на ноги и, прихрамывая, побрели в сторону утёса, который я уже отчётливо видел и сам. Хромали оба – я по причине больной ноги, стянутой обрывками извлечённой из рюкзака ткани, а Ирума – по причине растяжения связок на правой ступне. Споткнулась, прорывая кольцо окружения, о попавшуюся под ноги паучью лапу и неудачно приземлилась на затаившийся в траве камень. Бывает… На месте недавнего побоища, устроенного нами арахнидам, вообще ногу поставить некуда было – обязательно наступишь или на самого паука, или на его отрубленные лапы, не говоря уже о спрятавшихся в траве камнях. Вот так, симметрично хромая, мы и добрались до выступающего прямо из земли исполинского гранитного утёса, расположенного почти по центру заваленного большими и маленькими камнями луга. Вероятно, когда-то утёс являлся вершиной некрупной скалы, в настоящее время почти скрытой под слоем многолетних наносов и осадочных отложений, а камни вокруг – это следы эрозии самого скального выступа. Поэтому, собственно, и деревья вокруг него не росли – просто некуда пускать корни. Зато всевозможным травам и кустарникам вокруг было раздолье – мы с Ирумой скрылись в зарослях почти по грудь и с трудом пробирались сквозь густую траву к спасительной цели.

Добравшись до утёса, мы устало привалились к нему спинами, не решаясь опуститься на землю – опасались, что больше не встанем. Немного отдохнув и уняв предательскую дрожь в перетруженных ногах, мы стали обследовать каменного исполина на предмет пути наверх, обходя его по кругу. Приемлемый путь обнаружился спустя три полных оборота вокруг скалы, когда мы уже отчаялись его найти, и уже было полезли в рюкзак за верёвкой, дабы штурмовать утёс в лоб в первом же попавшемся месте. Обошлось… Страхуя друг друга мы, всё же достав верёвку и обвязавшись ею для страховки, начали медленно карабкаться по осыпающейся трещине, поднимаясь всё выше и выше и помогая себе в процессе восхождения единственным небольшим альпинистским ледорубом, чудом сохранившемся в моём рюкзаке. Хорошо ещё, что каждый из нас сам нёс свой комплект альпинистского снаряжения – после дорого обошедшейся нам схватки с арахнидами удалось сохранить хотя бы один комплект из двух. Наконец вершина утёса покорилась отважным альпинистам, и я первым развалился на ней, в изнеможении упав на спину – вымотаться настолько сильно мне ещё никогда в жизни не удавалось. Ирума полностью поддержала моё мнение, упав мне на грудь и устало закрыв глаза. Наши лица соприкоснулись. Наше тяжёлое дыхание обжигало щёки друг друга, а мои сдавленные ругательства, высказанные придавившей мою грудь девушке, вызывали лишь её судорожные хрипы.

Немного оклемавшись и найдя в себе силы принять сидячее положение, мы оторвались от нагретого камня (а кто–то оторвался не от камня, а от моей мягкой и горячей груди) и огляделись по сторонам. Далеко на западе, в голубой дымке, смазывающей контуры и скрывающей истинные очертания увиденного, небесную синеву попирали высокие заснеженные горные пики. Далеко на востоке… Далеко на востоке не было видно ничего, кроме сплошной зелёной пелены леса. Впрочем, на севере и юге виднелся тот же самый густой нехоженый лес, что и на востоке. А внизу…

Бросив взгляд вниз, я увидел, как из лесной чащи, прячась в густой траве и стекаясь к подножию утёса, на поляну просачивались крупные и не очень пауки, из–за чего казалось, будто трава колышется под налетающими со всех сторон порывами ветра. Да, наивно было бы предполагать, что после устроенного нами побоища арахниды про нас забудут. Нас не только выследили, но и окружили, отняв последнюю зыбкую надежду на благополучный исход путешествия…

С замиранием сердца осознав, что здесь, на скале, мы, похоже, и примем свой последний бой, я осмотрел имеющееся у нас вооружение. Как ни странно, глефы ни я, ни Ирума не потеряли. И даже сломать не смогли – сделанные из орешника древки оказались на удивление прочными, а переделанные из наконечников лезвия не успели затупиться, обзаведясь лишь многочисленными мелкими щербинками, никак не влияющими на боевые качества оружия. Ещё Ирума сохранила подаренный ей лук, однако без стрел он был сейчас для нас абсолютно бесполезен. Правда, на дне моего рюкзака, аккуратно замотанная в кусок тонко выделанной шкуры, лежала пара снятых со сломанных стрел наконечников, однако древки для них сделать было не из чего – на скале не росло ни одно дерево. Трава, впрочем, тоже не росла – один голый, местами крошащийся и осыпающийся под ногами камень.

Помимо оружия у нас имелась и магия, вот только наш противник, к сожалению, к магии оказался иммунным. А как было бы хорошо, заняв неприступную позицию на вершине скалы, кидаться сверху огненными сгустками и ледяными копьями, наблюдая, как они проделывают в телах копошащихся внизу пауков сквозные дыры или взрываются, попадая внутрь, с оглушительным грохотом, разбрасывая в разные стороны вырванные лапы и куски тел! А ведь в арсенале моей спутницы есть и магические плетения против множественных целей! И пусть я пока не умел плести ни заклинания ледяного копья, ни заклинания огненной стрелы, ни того же заклинания огненного роя – не будь арахниды защищены от прямого воздействия магии, Ирума в одиночку, не напрягаясь, могла бы перебить всю копошащуюся внизу серую массу.

– Их слишком много для нас двоих, – как будто прочитав мои мысли, пробормотала моя спутница.

– Все одновременно они на нашу скалу залезть не смогут, – подпустив в голос каплю оптимизма, ответил я.

– А им это и не нужно, – горько усмехнулась девушка, – через пару суток сами спустимся.

– Лучше умрём здесь от голода! – ответил я.

– Скорее – от жажды, – возразила Ирума.

Дальнейший наш спор о том, каким образом мы планируем погибнуть, прервали арахниды – они решили не ждать, пока мы помрём сами от голода и жажды, и предприняли попытку штурма скалы, выбежав серой колышущейся волной из густой травы и, облепив камень со всех сторон, устремились по нему вверх.

– Даже отдохнуть не успели, не говоря о том, чтобы поесть, – с сожалением пробормотала Ирума.

Подумав, что она в чём–то права, я, облизав шершавым сухим языком потрескавшиеся губы, отстегнул от рюкзака фляжку, на вес оценив, что воды в ней осталось чуть меньше половины, и протянул девушке со словами:

– На, попей!

– Зачем? – удивлённо переспросила Ирума. – Это наша последняя вода!

– Если переживём штурм – тогда и будем думать, где достать воду. А сейчас хотя бы будем биться, не мучаясь от жажды.

Видимо, моя спутница согласилась с моими доводами, так как, отвернув крышку, жадно присосалась к горлышку фляги. Сделав несколько больших глотков, девушка с сожалением оторвала от себя сосуд с живительной влагой и, слегка взболтав его, вернула мне обратно, добавив:

– Допивай. Вся оставшаяся – твоя.

Уговаривать меня не пришлось – в пару глотков я осушил флягу и вернул её на место, спрятав в рюкзак. Смочив горло, я подобрал свою глефу и осторожно посмотрел вниз, с досадой заметив, что за это время арахниды успели проделать больше половины расстояния от подножия скалы до вершины, не спеша, но уверенно карабкаясь вверх. Выбрав самого резвого паука, я аккуратно подошёл к краю скалы, планируя снести ему голову сразу же, как только она появится в пределах дистанции поражения моего оружия. Однако у Ирумы оказались другие планы – посмотрев, чем я занимаюсь, девушка приказала мне:

– Отойди от края, Кейт, ещё не время. Сейчас они посыплются вниз сами.

И, активировав заранее заготовленный конструкт, девушка метнула его вниз. Громкий возмущённый скрежещущий визг показал, что плетение достигло цели, сбросив со скалы множество прилепившихся к ней арахнидов. Медленно обходя скалу по кругу, девушка методично обрабатывала склоны нашего убежища, сбрасывая вниз атакующих. Менее чем за минуту скала очистилась от пауков, и пусть почти никто из них не погиб, зато пострадавших оказалось достаточно много. Я как–то не подумал, что падение с большой высоты окажется для пауков более травмоопасным, чем попадание в раскалённый плазменный пузырь. Переломанные лапы, в отличие от сгоревшего подшёрстка и обожжённых глаз, надёжнее выводили пауков из строя.

– Ну, вот и всё… Первая атака отбита, – устало пробормотала Ирума, присев на скалу рядом со мной.

– И сколько таких атак ты сможешь отбить? – спросил я девушку, рассматривая колышущееся серое живое море под нашими ногами.

– Не слишком много, – призналась Ирума, – пару–тройку десятков, возможно, даже сотню. Слишком энергоёмким получается плетение. Однако проблема даже не в этом… Ты почувствовал исходящий от моих плетений жар?

– Его сложно не почувствовать! – признался я. Действительно, сгустки раскалённой плазмы, сбросившие со скалы ползущих арахнидов и отпугнувшие тех, кто стоял рядом со скалой и уже готовился на неё ползти, основательно нагрели и воздух вокруг скалы, и саму скалу. Дыхание раскалившегося камня ощущалось даже здесь, на вершине.

– Ещё два, пусть даже три раза я выжгу всё живое рядом со скалой, и нам здесь нечем станет дышать. Я ведь для того, чтобы сжечь иммунного к магии арахнида, раскаляю достаточно большой объём воздуха вокруг него. А от раскалённого воздуха, поднимающегося к нам сюда, вверх, нагревается и скала. Мы сами, своими руками устраиваем вокруг себя печку.

– Быть сожжённым заживо не лучше, чем умереть от жажды, – согласился я.

– Стоит только скале хоть немного остыть, и арахны предпримут ещё одну попытку штурма, – продолжила девушка. – После второго раза здесь станет значительно жарче, чем сейчас, а третьего раза, возможно, мы уже не переживём.

– А если создать заклинание холода прямо под нашими ногами? – спросил я. – Такое, каким ты замораживаешь продукты?

– Не поможет… Нагревшаяся скала всё равно станет гнать жар прямо на нас. А если охладить всю скалу – по ней тут же станут взбираться пауки. Только силы зря потеряю.

– А если покрыть скалу льдом? – я попытался озвучить ещё одну безумную идею. – Пауки станут скользить по льду и не смогут взобраться наверх.

– А где я возьму столько воды? Да и заморозить всю скалу у меня не хватит энергии.

– Тогда будем сражаться глефами, – предложил я самый очевидный вариант.

– Мы слишком устали для продолжительного боя, – возразила Ирума. – Нас сомнут практически сразу же, как только первые арахны достигнут вершины скалы.

– Если нам всё равно умирать, так давай хотя бы заберём с собой как можно больше этих мерзких созданий! – предложил я.

– У меня имеется вариант получше, – пробормотала девушка.

– Какой? – тут же поинтересовался я.

– Погоди, не мешай, дай мне подумать, – остудила меня Ирума. – Сама не знаю, получится или нет, но, видимо, это наш последний шанс.

Мне сильно, до дрожи в крепко сжавших забрызганное бурой слизью древко руках, захотелось узнать, что же задумала моя спутница, но я боялся помешать ей даже одним не вовремя сказанным словом – ведь от этого сейчас зависела наша жизнь…

Пока я находился в нерешительности, не зная, что мне делать дальше, Ирума, закрыв глаза и вытянув полусогнутые в локтях руки вперёд, перебирала пальцами невидимые нити струящихся вокруг неё энергетических потоков и чуть слышно бормотала что–то себе под нос. Мне удавалось разобрать лишь отрывочные фразы:

– Привяжем две Иссы к Эвас… Энергетические каналы по количеству узлов, скрепляем связку в узловых точках… Не хватает энергии… Эрх… Добавим ещё одну Эрх… Три руны Гебо, получаем расширяющееся кольцо… Нет, трёх не хватит, нужно семь… Семь не удержать, связка, ещё связка… Гебо тоже не держит, вставим Йера, закрепляем… Есть устойчивое кольцо… Добавляем тепло… Нет, тепло не подходит, нужен антагонист, пробуем холод… И холод не держит связку… Тогда берём чистую энергию… Нет, две руны Эрх у нас уже есть, узловые точки заняты, поэтому строим каналы от Эрх к Гебо… Есть, получилось! Теперь добавляем жизнь… Хмм… Одной жизни мало, включаем четыре – по количеству реперных точек… Теперь инверсия… Одной руны Хагал тоже недостаточно, ставим три – во все свободные узловые точки, и запитываем их энергией от обеих Эрх… Нет, не то – конструкт статичен, нужно движение… Ускоренное движение… Приращение… Ещё одно приращение… Есть!!!