Юрий Корочков
Мат трефовому валету
Душегубец был мужчиной лет сорока. Он успел сменить надетые явно для маскировки зипун с меховой шапкой на вполне приличный костюм. Помимо мушкета и кинжала, нападавший имел при себе кистень, бумажник с полусотней рублей ассигнациями и, главное, пакет с документами Сеньки. На шее у него стояло клеймо каторжника, искусно пережженное в изображение трефового вольта.
Следы крови на кинжале говорили, что именно он послужил орудием убийства Сеньки. Больше ничего, представляющего интерес, на месте преступления найти не удалось. Не удалось обнаружить ничего и на пристани, где «треф» убил Сеньку. Пакет с документами мне открыть также не довелось – его забрал лично приехавший к месту происшествия Александр Христофорович Бенкендорф. Он, кстати, немедленно отстранил меня от расследования и упрятал с глаз долой в Петропавловскую крепость, где я был, практически, на положении заключенного, хоть и очень привилегированного.
Неделю спустя я встретился с усталым, посеревшим лицом шэфом. Он рассказал, что за эту неделю на моего двойника трижды совершались покушения, было отловлено пятеро наемных убийц, и кое-кто из высшего общества навсегда «добровольно» покинул столицу коротать остаток жизни по отдаленным поместьям. Убитый мной «треф» был первоклассным наемным убийцей, на счету которого не один десяток жизней. Сенька, по оперативным данным, напоил «трефа» настойкой лауданума и собирался представить мне вместе с бумагами, но не рассчитал дозы, за что поплатился жизнью. «Треф», спрятанный на дне лодки среди пшеницы, очнулся, выждал момент, и убил ничего не ожидавшего Сеньку ударом лома по затылку. Он догадывался о бумагах, знал о грузе гашиша, и решил уходить к морю, прихватив ценный приз. Если бы я не дернулся в момент выстрела, план «трефа» блестяще бы осуществился.
Шэф, озабоченный моей судьбой, отправил меня подлечиться куда подальше от столицы минимум на полгода. Сейчас, три месяца спустя после событий, я сижу в уютном подмосковном поместье своего старинного приятеля и в общем то искренне радуюсь, что все сложилось именно так, а не иначе: пять тысяч Бенкендорф передал мне, посвященным в ненужные тайны я не стал, а главное – выжил во вполне безнадежной ситуации.
