Юрий Корчевский
Ратибор. Забытые боги
Глава 2. Рим
Прошло ещё два месяца, и по римским понятиям наступила зима. Но Илья только усмехался: снега нет, растения цветут, по ощущениям – градусов двадцать тепла. Какая же это зима? Правда, ветра были, и на море неспокойно, штормило.
Жизнь Ильи наладилась – сытая, беззаботная, да ещё и с хозяйкой-любовницей в придачу. Другой бы на его месте ничего лучшего и не желал. И Деа периодически осыпала его подарками: то перстень с камнем на палец наденет, то массивное резное кольцо. Илье уже неудобно было, как ёлочная игрушка, сверкает. А снять нельзя, Деа обидится. Да и не носил он раньше украшений, считая, что это не мужское дело – себя украшать. Мужчина делами, поступками славен, а не побрякушками – даже дорогими. Но прислуга завидовала.
Учёба с Гектором шла хорошо. Илья освоил спряжения и склонения и уже писал тексты на восковых табличках. Гектор расхаживал по комнате и произносил текст – раз от разу всё сложнее, своего рода диктант. Проверял Гектор его сразу, и замечаний с каждым днём становилось всё меньше.
Иной раз занятия перерастали в беседы. Как-то коснулись земляка Гектора, Архимеда. Вот здесь Илья блеснул – от винта Архимеда до лебёдки и баллист.
Гектор был удивлён:
– Неужели в твоей далёкой стране слышали об Архимеде?
– Не только слышали, но и механизмы применяют, им придуманные.
Илья чуть не брякнул о Леонардо да Винчи, но он ещё не родился.
За беседами они с Гектором сблизились. Илья всё-таки высшее образование имел, умён был, мог объяснить природу явлений.
Фидий иной раз обижался:
– Ты всё время то с Деа, то с Гектором… Совсем меня забыл!
– Латынь учу, пригодится, – примиряющее улыбался Илья.
– Чувствую – далеко пойдёшь, я о тебе ещё услышу.
– Типун тебе на язык!
Оба посмеялись, а ведь потом именно так и случилось.
Но вот настал день, о котором Илья постоянно помнил и которого опасался в душе: вечером на виллу к Деа прибежал запыхавшийся гонец с известием, что в порт прибыл корабль, на котором находится муж хозяйки.
На вилле сразу поднялась суматоха. Деа отдала кухаркам приказ готовить кушанья, которые любил муж, сама же направилась в термы – принимать ванну с лепестками роз.
Дворцовые слуги тоже забегали. Доливали масло в светильники, срезали в саду и ставили в вазы свежие цветы, в который раз смахивали перьями не видимую глазами пыль.
Илья же не находил себе места. Вот явится сейчас муж-рогоносец – прислуга и доложит ему об отношениях Деа и слуги. Как он отреагирует? На Руси в лучшем случае морду били. А учитывая, что муж любовницы – сенатор, он лично руки пачкать не будет. Для этого слуги есть и наверняка какая-то личная охрана, сопровождающие. По крайней мере, Илья это предполагал.
Сенатор Маркус Брутус Сервилий Гракх прибыл часа через три – за ним к причалу выслали колесницу с Фидием. Колесница ехала медленно, и за ней бежали слуги, неся поклажу сенатора.
Вся прислуга, все домочадцы выстроились перед входом в две шеренги – слева и справа от дорожки.
Увидев его, Илья разочаровался. Небольшого роста, толстый, с бабьим лицом и завитыми волосами. Поверх туники – белая тога сенатора с пурпурной полосой, на ногах – кожаные сандалии с золочёными ремешками. И возраст – за пятьдесят.
Сенатор, стоя на колеснице, поднял в приветствии правую руку:
– Аве!
И важно прошествовал к дому, где у колоннады его встречала приукрашенная Деа – внешне она годилась ему в дочки. Но сенатор – это власть и богатство, они вершат судьбы империи и цивилизованного мира.
В доме играла музыка, но вскоре она стихла. Тускло светили дежурные светильники. Похоже, господа улеглись спать.
Разбрелись и слуги. Илья был доволен – впервые за много дней ему удалось по-человечески выспаться ночью.
А с утра к сенатору стали собираться гости. Слуги почти беспрерывно носили в триклиний разные яства и уносили пустую посуду. Играла музыка, кружились в танце танцовщицы.
День шёл за днём, но каждый день был похож на другой: гости, музыка, танцы, пиры за полночь…
Илья выходил из комнаты только на трапезы – незачем мозолить глаза господину.
Но не обошлось. Недели через две, когда поток гостей и визитёров иссяк, Илью нашла служанка:
– Иди немедля, тебя господин ждёт.
Илья шёл с бьющимися сердцем, волновался – что его ждёт? Отлучение от дома, битьё кнутом? За время работы ему удалось скопить три сестерция и два дупондия – мало, если добираться до Рима. Почему именно в Рим, он не знал, но что-то тянуло его туда.
Сенатор возлежал на клинии, положив голову на подлокотник. На нём была одна туника без рукавов, на голове – лавровый венок как символ принадлежности к власти. Илья был в недоумении – дома-то венок зачем нужен? Все и так в курсе, что хозяин – сенатор. Что, самолюбие потешить захотелось?
Войдя в триклиний, Илья поприветствовал сенатора его полным именем – у римлян в имени было и имя отца, и принадлежность к роду. Личное имя сенатора было Сервилий.
– Аве, Маркус Брутус Сервилий Гракх!
Сенатор улыбнулся – приветствие ему явно понравилось.
– Так вот ты какой, Илия! – Он произнёс имя Ильи на римский манер.
Сенатор встал с лежанки, медленно обошёл Илью, разглядывая и оценивая его. Потом засмеялся, выказав в своём смехе визгливые женские нотки. И пахло от сенатора, как от женщины – пудрой и благовониями.
– Деа всегда умела выбирать для себя жеребцов! Между прочим, она тебя хвалила!
Илья подосадовал про себя: не прислуга донесла сенатору о его отношениях с Деа, а сама хозяйка похвастала мужу… Можно сказать – из первоисточника, теперь не отвертится.
Сенатор Илье не понравился, сильно смахивает на голубого. Но он хозяин, из его мошны платят жалованье Илье, поэтому своё мнение ему лучше оставить при себе.
– Ложись. – Сенатор широким жестом указал на лежанку.
У Илье в голове мелькнуло – не отравить ли хочет? Казнить его или ругать последними словами сенатор явно не собирался. Но как бы не получилось – мягко стелет, жёстко спать придётся.
Слуги, стоявшие сбоку от лежанок, разлили вино по стаканам.
– Не скрою, ты мне понравился, – сказал сенатор. – Я хочу забрать тебя с собой, в Рим. И разрази меня молнией Юпитер, если все сенаторы не обзавидуются.
– Прости, сенатор, но я не раб, я свободный человек.
– Знаю, – отмахнулся Сервилий. – Сколько тебе платит Аякс?
– Один сестерций и два дупондия.
Сенатор рассмеялся и смеялся долго, до слёз.
– Я буду платить тебе золотой ауреус, подобающе одену, и жить ты станешь в одном из лучших домов Рима.
Сенатор горделиво поднял голову:
– Разве кто-нибудь откажется от такого предложения?
– Прости, сенатор. А каковы будут мои обязанности?
Бесплатным сыр бывает только в мышеловке. Предлагая такие деньжищи, что потребует от него сенатор? Если спать с ним, то – никогда!
– Не то, о чём ты подумал – вижу по твоим глазам. Ты высок, сложен, как Аполлон, – ты будешь сопровождать меня. Будешь идти впереди моей процессии, разгоняя чернь.
– Лучше бы телохранителем, – вздохнул Илья.
– Разве ты воин? – удивился сенатор. – Ты же не пленный, тебя не взяли в бою.
– Верно. Ты сомневаешься? Проверь.
Сенатор подозвал слугу:
– Позови ко мне Юлия. А мы с тобой пока выпьём…
Поскольку сенатору наливали из того же кувшина, что и Илье, он выпил, не опасаясь.
Через несколько минут следом за слугой явился мужчина, которого Илья раньше на вилле не видел. Хоть и без вооружения и защиты, но выглядел он как воин. Среднего роста, жилистый, бритое лицо и короткая стрижка, жёсткий взгляд карих глаз.
– Юлий, проверь человека. Он утверждает, что воин. Но только не покалечь, он мне нравится.
Юлий кивнул и повернулся к Илье.
– Кулачный бой или деревянные мечи?
– И то и другое.
– Где будем драться?
За Илью ответил сенатор:
– Здесь! Разве тут мало места? И потом – я хочу всё видеть.
Прислуга замотала обоим кисти рук длинной тканевой лентой, и получилось нечто вроде боксёрских перчаток – чтобы не нанести сопернику травм.
Илья спросил:
– Ноги применять разрешается?
– Нет, правила – как в греческой борьбе.
Плохо. Илья имеет преимущество в длине рук, в весе, но он незнаком с противником и хотел драться в полную силу. Мышцы ног всегда сильнее бицепсов и трицепсов на руках. Но не он устанавливает правила игры.
Бойцы отошли от стола, слуги опасливо отодвинулись к выходу – вдруг в пылу схватки достанется и им?
Юлий сразу начал атаковать. Он нанёс серию быстрых ударов, но ни один из них не достиг головы или туловища Ильи – тот принимал удары на левую руку и выжидал. Затягивать спарринг нельзя, сенатору может надоесть. Улучив момент, Илья нанёс противнику молниеносный удар в подбородок и тут же второй – в печень. Юлий на секунду замер, а потом рухнул на пол.
Слуги бросились к нему, обрызгали водой, но боец остался без чувств. Нокаут! Вчетвером они унесли бойца.
Сенатор покачал головой:
– Я не заметил, как ты бил. Но я бы хотел увидеть схватку на мечах.
– Юлий не в состоянии…
Сенатор приказал слуге:
– Лео ко мне, быстро!
Пока ходили за ним, Илья размотал тканевые полосы на кистях, помогая себе зубами.
Вошедший Лео, в переводе с латыни – Лев, и в самом деле выглядел внушительно. Ростом ниже Ильи на голову, он был широк в плечах, мышцы накачаны.
– Лео, проверь человека на мечах.
– Деревянных или железных?
– Мне только крови здесь не хватало! – Сенатор брезгливо поморщился.
Лео вышел и вернулся с деревянными мечами – такие применяли в учебных боях легионеры и гладиаторы.
В предвкушении зрелища сенатор уселся на лежанку.
– Эх, жалко – гостей нет! Всё лучше, чем на танцовщиц смотреть, надоели уже.
Оба противника смерили друг друга взглядами. Лео состроил зверскую физиономию, желая ещё до начала боя устрашить соперника. Ну-ну, давай, Илья и не такие страшные хари видел.
Лео осторожничал – вынос бесчувственного тела Юлия его насторожил. Он сделал несколько выпадов, но его палка неизменно со стуком отражалась мечом Ильи.
Но Лео был бойцом опытным. Он то пытался имитировать уколы, то, прощупывая защиту Ильи, наносил рубящие удары.
Насколько это было можно, Илья напустил на себя безразличный вид. Противника это обмануло и раззадорило. С воплем он кинулся вперёд, работая палкой, как ветряная мельница крыльями под сильным ветром.
Илья стоял на одном месте, принимая удары на палку и отклоняясь только телом, и, когда Лео стал выдыхаться, сам перешёл в наступление. Он больно ударил Лео по кисти и тут же нанёс скользящий удар вдоль предплечья, в печень. Удар был очень болезненный, и лицо Лео непроизвольно скривилось от боли. А Илья продолжал наносить удары – лёгкие, концом меча, имитируя уколы – в грудь и левое плечо.
– Браво! – услышал он женский голос.
Он обернулся – в дверном проёме стояла Деа. Зрелище ей явно понравилось, глаза блестели, и на щеках румянец.
Сенатор поднял руку в знак окончания схватки:
– Лео, как он тебе показался?
– В строю гоплитов не стоял никогда, но дерётся здорово.
– Свободен.
Лео забрал палку из рук Ильи, подмигнул и вышел.
– Дорогая, зачем ты здесь? – обратился сенатор к Деа. – У нас мужской разговор.
– Тебя не было так долго, и ты снова в делах… А мне хочется твоего внимания, толстячок.
Деа подошла к сенатору, поцеловала его в щёку и уселась к нему на колени.
Сенатор отпил вина.
– Даже не знаю, что с тобой делать, – внимательным взглядом он уставился на Илью. – Ты и в самом деле искусный воин, успешно противостоял моим людям – а они не последние бойцы. Силён, красив, и на латыни говоришь чисто… Слишком много достоинств для одного человека.
Деа подскочила:
– Что ты задумал? Он мой!
– Деа, мне нужен этот муж. С ним не стыдно идти в Сенат – даже на приём к консулу. Если он так же умён, как и силён, ему не место на вилле носить твой паланкин. Рано или поздно твои заклятые подруги перекупят его у тебя, как только увидят.
– Аякс назначил ему жалованье, и он ни в чём не знает нужды.
– Дорогая! Ты не поняла… Он не римлянин, у него в городе нет ни родных, ни знакомых. Ведь так? – Сенатор обратился к Илье.
– Ты совершенно прав, сенатор, у меня здесь никого нет.
Илья тогда не знал, что были покушения на сенаторов, причём зачастую удачные – даже на императоров. Причём совершали их подкупленные телохранители или слуги. Поэтому к подбору брадобреев, работавших острой опасной бритвой у горла хозяина, как и вооружённых телохранителей, подходили со всей тщательностью.
Но Деа было на это плевать. Супруги начали спорить, и в какой-то момент сенатор махнул Илье рукой – уйди, мол, не слушай разборки.
Илья вышел и прошёл к себе – уже месяц он спал в маленькой, но отдельной комнате. Прилёг отдохнуть, да так и уснул, видимо, сказалось волнение. А ведь зря волновался, римские нравы были свободными, супруги имели любовников и любовниц, причём в открытую. И то сказать, язычники.
Поздно ночью он проснулся от прикосновения женских рук.
– Это я, Деа. Мой властитель спит. Мне не удалось тебя отстоять, ты уезжаешь с ним.
– Мне жалко, – соврал Илья.
– Правда? Я так и знала. Тогда не будем терять времени…
Ушла Деа от него под утро, оставив на прощание перед разлукой золотой браслет с изумрудами. Когда Илья при свете дня разглядел его, то ахнул: да он же стоит огромных денег! Что по сравнению с ним его жалкое жалованье?
На третий день к нему в комнату вошёл Лео:
– Собирайся, парень, сенатор ждать тебя не будет. Можешь с вещами идти на пристань.
– Да какие у меня вещи?
Из всех вещей – запасная туника и набедренная повязка. Все подаренные Деа украшения были на нём – остерегался Илья оставлять их в комнате. Зачем соблазнять слуг? Могут украсть, такие случаи в доме иногда происходили.
Свернув всё в узелок, он зашёл попрощаться к Фидию – тот занимался колесницей. Обнялись.
Илья забежал к учителю Гектору – попрощался и с ним. Надо и к госпоже зайти, всё-таки общались куда как тесно, и подарками она его одаривала. По большому счёту – хорошая баба, да с мужем ей не повезло.
Но тут он воздержался, не пошёл. Явится в дом, а там Сервилий.
Илья побрёл к порту. На причале уже сидел на бочке Юлий и болтал ногами. После того боя они не виделись, и Илья опасался, что Юлий затаил на него злобу.
Увидев Илью, Юлий спрыгнул с бочки, подошёл:
– Аве, Илия.
– Аве, Юлий. Ты не обиделся на меня?
– Ты оказался сильнее, чем я ожидал, – на что обижаться?
– Отлично, тогда мы уживёмся в доме сенатора.
– Пошли к кораблю.
Корабль оказался биремой, судном с двумя рядами вёсел. Впереди таран, как у военного судна. Такие суда Рим использовал как посыльные или патрульные. Воевали чаще на триремах, вмещавших большое число воинов и пару баллист с запасом горшков с греческим огнём.
Капитан безразлично осмотрел и Илию, и Юлия. Он стоял у трапа, где остановились и они.
Вскоре раздался стук окованных колёс по булыжной мостовой, и показалась колесница, за которой бежали слуги. Свита была положена сенатору, а вот слугам колесницы не по чину.
Сервилий важно сошёл с колесницы и кивнул капитану, который расплылся в улыбке. Похоже, сенатор в Риме на самом деле важная персона.
Первым на борт по трапу взошёл Сервилий, за ним – капитан. Сенатор поместился в единственной каюте на корме. Его слуги, в том числе и Илья, – под палубой, на носу судна.
Как только все разместились, бирема тут же отошла от берега и развернулась носом на север. Под мерные удары барабана гребцы стали грести.
Илье было интересно. Ход бирема по спокойному морю развила приличный, около семи-восьми узлов. И, как заметил Илья, гребцы на судне были наёмными, а не рабами, поскольку рабов обычно приковывали цепями к скамьям, и на судне был надсмотрщик с кнутом.
Мерный плеск вёсел, шипение воды, разрезаемой тараном, небольшое покачивание судна, запах моря – такие знакомые ощущения!
Прислуга сенатора расположилась в узком помещении под палубой, на носу судна – оно предназначалось для десанта в случае боевых действий. Рим почти постоянно с кем-то воевал – с пиратами Средиземноморья, Карфагеном, с варварами на всех границах.
Плыли в виду берега на удалении нескольких миль. Плавание выдалось спокойным: погода стояла безветренная, шторма не было.
Достигнув устья Тибра – реки, на которой стоял Рим, бирема зашла в него. Вверх против течения ей не пришлось подниматься долго, столица империи была недалеко от Тирренского моря. По грязной реке сновали лодки и небольшие суда.
Бирема ошвартовалась у пристани. Но сенатор восседал на корме, не думая спускаться на берег. Зато двое слуг сразу сбежали по трапу и исчезли в переулке.
Вскоре подъехала двуколка, запряжённая мулом. Вот тогда сенатор не спеша сошёл с корабля и, поддерживаемый с двух сторон под локти слугами, уселся на мягкое сиденье. Повозка тронулась, слуги шли за ней пешком.
Илья с интересом разглядывал Вечный город, но он ему не показался. Первые этажи зданий глухие, без окон, дома стоят тесно, вплотную друг к другу. Но, что занятно, на дверях висят деревянные колотушки – прообраз современных электрических звонков. Народа на улицах много, но по большей части это простой люд. Попадались и стоящие женщины с набелёнными лицами.
– Ты чего глазеешь? – толкнул его локтем Юлий. – Неужели проституток не видел? Всего два асса.
Да, Илья в очередной раз убедился в том, что нравы в Риме были свободными.
Но чем дальше процессия отходила от реки, тем более широкими были улицы и тем больше и роскошнее дома. Но богатство в них только угадывалось. Сам дом располагался внутри, по периметру был застроен строениями для прислуги и хозяйственными постройками, образовывавшими уютный и закрытый внутренний дворик. Единственно – у входа были портики с колоннами, а внизу на мраморе выложено мозаикой слово «сальве» – добро пожаловать.
Повозка сенатора въехала в ворота такого дома, вошли слуги, и привратник запер ворота.
Юлий на правах старожила показал Илье его топчан в комнате:
– Будем жить вместе.
Илья оказался единственным новичком, прибывшим с сенатором в Рим.
Побросав вещи, они отправились обедать. На корабле прислугу кормили однообразно – похлёбкой из бобов и отварной рыбой с сухарями. Впрочем, военное судно – не передвижная харчевня.
Их накормили ячменной кашей с мясом и горячими лепёшками, потом подали два вида сыра к красному вину, а под конец и вовсе деликатес – оливки в винном соусе. Расщедрился сенатор по случаю благополучного прибытия!
После обеда – сиеста, полуденный отдых. Но Илья выспался на судне, поэтому под храп Юлия просто размышлял.
Во-первых, схватка, пусть и учебная, с Юлием и Лео показала, что он не утратил боевых навыков. Стало быть, не смогла или забыла Макошь лишить его воинского умения. Уже неплохо! А во-вторых, он всё-таки добрался до Рима. Вот только в толк взять не может – зачем он ему? Что его сюда так манило, толкало, звало? Знакомых и родных у него здесь не было и быть не могло, деловых интересов – тоже, не купец он и не промышленник. Но ведь существовало что-то, пока непонятное, толком не осознанное, но тянувшее его в этот город.
После того как Юлий проснулся, он провёл Илью по дому, познакомил с привратником и многими слугами. Вначале Илья не смог запомнить все имена, но главное – чтобы его запомнили, иначе тот же привратник его просто не пустит во двор.
Следующим днём вместе с Юлием они подбирали Илье амуницию, оружие и одежду.
С оружием всё решилось просто – только нож в ножнах. Ходить по городу с мечом в ножнах могли только легионеры, их же принадлежностью были скрещённые ремни портупеи. Рядовые велиты или гастаты носили мечи на правой стороне, поскольку в левой руке был щит. Военачальники, начиная с центуриона, меч носили слева. Кроме того, центурионы имели посеребрённый чешуйчатый панцирь, а гребень на шлеме шёл поперечно.
С одеждой разобрались быстро, поскольку её размеры были таковы, что подходили любому. Туники подобрали две – с рукавами и без них. К каждой – свой пояс. А ещё люцерну – кусок плотной ткани, своеобразная накидка для холодного времени года. А ещё пенулу – одежду, похожую на пальто с капюшоном из толстой ткани. Для ветреной погоды нашлась каракалла – похожее на тунику одеяние с капюшоном, сейчас такую носят католические монахи.
В заключение Юлий вручил Илье личный квач для туалета. Что поделаешь, у римлян не было туалетной бумаги…
Илье хотелось выбраться в город, но Юлий остановил его, сказав:
– Не торопись. Завтра сенатор отправится к своему хорошему знакомому, сенатору Антониусу, в термы. Как правило, возвращается он под утро. У нас будет свободный день, и тогда вместе сходим в город. Если ты не знаешь Рима, то очень легко заплутаешь.
Илье стало интересно. Сенатор на Сицилии две недели провёл, в Риме по полсуток в термах с приятелем общается… Как же он деньги зарабатывает? А то, что сенатор богат, сомнений у него не вызывало. Илья спросил об этом у Юлия.
– Неужели Деа тебе не рассказала? Он же армии зерно поставляет – нет ничего выгоднее.
– Он где-то покупает большие партии?
– Известно где – в Египте, там урожай два раза в год. У него там свои поля, рабы, надсмотрщики.
– Лихо!
– Ещё бы! И он не только зерно поставляет…
На следующий день Юлий с Ильёй отправились в город.
По меркам того времени Рим был огромен. Но окраины приятелей не интересовали, они направились в центр.
Рим стоял на холмах, и с их высоты город был хорошо виден.
Они шли мимо трёх- и четырёхэтажных домов. Когда Илья спросил, кто в них проживает, Юлий пренебрежительно махнул рукой:
– Это наёмные дома, инсулы. А проживает в них плебс, вроде нас с тобой. Ремесленники, мелкие торговцы…
