Юрий Иванович
Становление Империи
© Иванович Ю., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Пролог
Худощавый, высокий мужчина, осторожно пробирался среди древних руин. Со стороны могло показаться, что излишне осторожно. Присматривался подолгу к пространству перед собой, смотрел куда ставит ногу, и особо косился на толстенные стены, оставшиеся стоять на месте полуразрушенных зданий. Видимо, очень опасался, что они рухнут ни с того ни с сего, да и придавят его своими массивными обломками.
Но стены не шелохнулись, земля под ногами не просела, да и неожиданные дыры в остатках канализации не образовались. Так что в конце концов мужчина, которого очень многие в узком кругу Грибников знали как Петрония Баккартри, добрался до конца некоего проспекта и замер на краешке внушительной по размерам площади. По центру её громоздились покорёженные остатки монумента. А может, и памятника, неизвестно по какой причине специально разрушенного неблагодарными потомками.
И в тот же момент с другой стороны площади послышался крик:
– Ну сколько можно было тебя ждать, Петроний?! Неужели к старости стал опаздывать?
– Крайний срок ещё не вышел! – крикнул в ответ Баккартри. – Так что я уговор не нарушил. Мне только странно, о чём ты, Тамихан, хотел со мной поговорить?
И сделал скорее чисто символические два шажка на пространство площади. С противоположной стороны ему навстречу двинулся мужчина совсем иной комплекции: приземистый, широкоплечий, с несколько кривоватыми ногами прирождённого наездника. На ходу он выкрикивал вполне искренним, дружеским тоном:
– Рад тебя видеть в полном здравии! А поговорить нам есть о чём. Тем более что последние события могут привести к вселенской катастрофе.
– Неужели? С чего это вдруг такие панические, полные пессимизма выводы? – При этом худощавый Грибник оставался на месте.
– А то ты сам не в курсе! – уже сердито выкрикивал Тамихан. – Или ты совершенно перестал проверять свой личный сектор? Подобное вообще недопустимо!
– Не только проверяю, но поддерживаю регулярные связующие нити между мирами, – перешёл на спокойный тон Петроний. – Фактически постоянно нахожусь в движении, и меня никто не вправе укорить в бездействии.
Приземистый тип добрался до развалин в центре площади и с удивлением зафыркал:
– Чего ты там стоишь? Мы ведь договорились встретиться у развалин монумента, а не на том краю площади!
– Ну вот мы и встретились. Тем более что монумент, разваленный руками твоего кукловода Морта, у меня вызывает самые негативные эмоции. Так что я поговорю с тобой отсюда. Если не хочешь подойти ко мне, говори оттуда. Что ещё не так в мироздании, по мнению вашей банды?
– Ну-ну! Ты следи за словами-то! – Тамихан сжимал и разжимал кулаки от злости, странно дёргал плечами, крутил головой, но, наверное, понял, что собеседник ближе не подойдёт и перешёл на гневный ор:
– Началось неуправляемое террогральное самоопределение систем воздействия. Ты должен это остановить! Оно будет мешать глобальной корректировке всех процессов!
Высокий и худощавый скептически рассмеялся:
– Интересно, а когда ты в последний раз заглядывал в инструкции и спецификации своего сектора? И где ты такое вычитал, что террогральное самоопределение систем помешает отладке и самовосстановлению нарушенных процессов? Причём нарушенных вашей же группой неврастеников и полных идиотов?
– Ты ответишь за свои слова! – перешёл к открытым угрозам широкоплечий Грибник. – Мы приговорим тебя к казни!
– Руки коротки, – скривился в ухмылке Баккартри. – А вот когда системы закончат самовосстановление и корректировку, тогда и посмотрим, кого они приговорят к дезинтеграции.
– Да ты глупец, Петроний! – вопил его оппонент в споре. – После окончания корректировки система и тебя порешит! Причём самого первого распылит на атомы!
– Ладно, я готов подождать. Посмотрим, кто из нас окажется прав. История нас рассудит! – Он аккуратно, косясь по сторонам, стал отступать за пределы площади.
– Стой! Неужели ты так и уйдёшь?!
– Запросто. Потому что обниматься с тобой меня почему-то не тянет…
– Ведь мы были друзьями, – надрывался Тамихан. – И всегда раньше распивали бутылочку-вторую нектара при встрече. Давай забудем о делах, просто вспомним былое, нашу молодость…
– О-о! Нашёл о чём вспоминать! – возмутился Петроний. При этом уже двигался боком, с гораздо большей скоростью. – И ещё о чём я хотел заявить со всей ответственностью: больше вызовов на встречу мне не присылайте, не приду. Пусть лучше мой сектор провалится в изначальную бездну, чем я откликнусь на ваши глупые и бессмысленные приглашения. Прощай!
Он резко перешёл на бег и вскоре скрылся за первым же плавным поворотом. Тогда как оставшийся на месте Тамихан со злобой пнул один из камней и запричитал:
– Вот же тварь! Словно почувствовал для себя возможные неприятности! Эй!.. Вылезайте!.. Морт?.. Или ты со своими шакалами уснул?
Обломки шевельнулись, а потом осыпались со встающей на ноги фигуры. По сторонам возникло ещё пять подобных фигур, отряхивающихся от мусора и отплёвывающихся от пыли. И самый первый из них наконец прорычал с презрением:
– Сам ты шакал! Тебя бы на три часа в эту кучу дерьма и пыли! Не мог даже зубы этому недоумку заговорить! Сделай он хотя бы десять шагов больше, наши проблемы уже остались бы позади. А так…
– Что я сделал не так? – окрысился Тамихан.
– Глупости спрашиваешь. Сколько раз тебя убеждал: что если хочешь заманить врага в ловушку, то сразу предлагай ему всю вселенную, а не начинай с ругани и угроз!.. Эх, и почему судьба мне дала такого тупого соратника?..
Перебранка между ними вспыхнула с новой силой.
Глава 1
Где искать выход, когда его нет?
Когда я нащупал опору под ногами и второй раз выбрался из странного масла, доходившего мне по пояс, вновь удалось рассмотреть окружающий меня дикий ландшафт. Вернее – кошмарный футуризм, который отпугнёт даже серьёзно больного на голову абстракциониста. Шанса на выживание в подобном месте путешественнику между мирами нет. Попадая сюда, почти любой человек немедленно обрекался на смерть. Потому что всплыть из глубины чёрного, отработанного и тёплого машинного масла – дело нереальное. Оно ведь легче воды, как ни барахтайся в нём, обязательно утонешь.
Разве что заранее следовало отправляться сюда в водолазном костюме и с независимой системой акваланга. Но и не факт, что, сразу не захлебнувшись на глубине четырёх-пяти метров, человек в дальнейшем сумеет выжить. Допустим, всплыл он, как и я, нащупал опору под ногами, а дальше что? И дело не в окружающей ядовитой, полной гадостных испарений атмосфере, а в том, что отсюда нет выхода. Такого быть не могло, но так мне виделось изначально. Ведь как я ни присматривался по сторонам, как ни напрягал своё ночное зрение, ни единой двери, крышки, люка, пандуса или лестницы не замечал. Тем не менее, стараясь подавить в себе как иррациональный, так и рациональный страх, я в немалом шоке пытался как-то осознать творящееся вокруг меня чудо.
Изначально поражали размеры. Этакий зал-пещера со сторонами по пятьдесят метров и в высоту – до тридцати. Причём свод не из чего-то сплошного и стабильного. Там виднелись многочисленные движущиеся части и механизмы, от которых низвергался настоящий дождь из капель чёрного масла. Именно меня «дождь» не задевал благодаря цельному участку свода как раз надо мной. Но мелкие капли тумана оседали.
Вот две стены по сторонам, те смотрелись сплошными образованиями. Причём не из стали, как мне удалось просмотреть из точки моего расположения, а из массивных каменных блоков. По крайней мере, камень скрывался под слоем прикипевшей за долгое время смазки.
Там, откуда я «приплыл», стены не существовало. В самом низу – стальная плита, одной гранью закреплённая на глубине и другой – возвышающаяся над уровнем жидкости метра на полтора. Она регулярно опускалась в центр зала, приоткрывая за собой плохо различимые мной тоннели. Плохо, так как я видел только верхние кусочки сводов этих самых тоннелей. Но именно поступательные, равномерные движения плиты́ создавали этакие волны в здешнем «озере».
Выше плиты и до самого свода торчали хвостовики осей или стержней, закреплённые в гигантских, до двух, а некоторые и до трёх метров подшипниках. Каждый подшипник, как и валы, тоже щедро поливался изнутри маслом, и оно стекало по общей стене вниз, к той самой продольной плите. Но данная стена уже явно была собрана из стальных плит.
Рассмотрев её, я аккуратно развернулся, стараясь не уйти с удачно выбранной позиции. Потому что опора под ногами регулярно, где-то раз в минуту, вздрагивала и дёргалась, словно норовила меня сбросить. Лишний раз «выплывать» из потока маслянистой грязи не хотелось.
Вторая стена из механизмов начиналась внизу шнековыми валами, толщиной до полуметра. Причём эти валы, в количестве шести штук, протянулись на всю ширину стены строго друг над другом. Напоминали они валы зерноуборочного комбайна, подбирающего пшеницу с поля. Прижимались друг к другу плотно, вращались быстро, именно они создавали тот самый скрежещущий шум прибоя, когда очередная волна накатывала на них. Чёрные потоки разлетались в стороны мельчайшими брызгами и горячим туманом, а специфический скрежет указывал на несомненную грязь и посторонние, нежелательные частицы в смазочной субстанции.
Выше валов деловито сновали по направляющим каретки, виднелись шатуны, что-то куда-то толкали странные поршни, периодически открывались и закрывались клапаны. И всё это тоже в свою очередь обильно орошалось ручейками чёрного масла.
Вот такая картина, наталкивающая на мысль:
«Никак я в картере какого-то несуразного мотора. А точнее – в трюме некоего завода, невесть что производящего… Если сам не превратился в лилипута… Но в любом случае данный мир очень, ну очень технически развит. И имя ему никак не «Молот». Наверняка местные обитатели обиделись бы за такое отсталое название. Ну и на ловушку или на западню этот зал никак не смахивает. Понять бы ещё, почему именно сюда выводит окно портала? И неужели все остальные здешние порталы забрасывают в подобные озёра грязного масла?..»
Логичные вопросы, которые я бы с удовольствием и с неким пристрастием задал создателям подобных порталов. Ибо получалось, что они сотворены именно для умерщвления неосторожных, совершенно не информированных путешественников. Простой человек здесь бы не выжил. Даже Светозарный, не обладающий умениями создавать мощные эрги’сы, был бы обречён. Хотя и не факт, что я своими таранными ударами сумею проломить выход наружу, в нормальное пространство. Или хотя бы остановить всю эту гигантскую машину.
Да и с чего начать? И тут же второй вопрос: а стоит ли вообще давать о себе знать местным жителям? Помня о таких существах, как зроаки, кречи (ладно, пусть будут с прилагательным «чёрные») и гаузы, следовало остерегаться первого контакта. В идеале надлежит всё узнать о здешних жителях и только потом вступать с ними в какой-либо контакт. К тому же логика мне подсказывала: не стоит обольщаться и по поводу собственных сил и бессмертия. На любого терминатора отыщется более совершенный индивидуум. Любая крутая вершина может оказаться маленьким холмиком по сравнению с иной вершиной. Ну и любой Кощей Бессмертный может стать смертным при стычке с Иванушкой-дураком.
Именно эти рассуждения заставили меня отложить порчу здешнего имущества на самый крайний случай. Первые страхи улеглись, панику в себе я подавил, пора было включать соображение на максимальную мощность.
«Портал двусторонний. Значит, надо опуститься на дно и шагнуть в обратную сторону. Наверное, там у меня за спиной остался некий порог или ступенька… Весь фокус в том, как оказаться на той ступеньке? Я ведь её даже отыскать не смогу…»
В самом деле, бурлящая чёрная субстанция никак не позволяла просмотреть её на глубину. Мне даже не удавалось понять до сих пор, на чём таком вздрагивающем я стою. Только и убеждал себя время от времени, что подо мной не спина какого-нибудь монстра и не готовящаяся вот-вот открыться заслонка мясорубки.
Да и как опуститься на дно? Приказать защитной вуали сжаться, лишая меня положительной плавучести? Не знаю, получится ли отдать такой приказ. А если моя защита вообще растворится и даст окружающей жидкости свободный доступ к моему телу? Не задохнусь ли я при этом? Это пока я на удивление сухой и чистый, но как только представлялось полное окунание, по спине пробегали мурашки озноба и отвращения. Интуиция громко кричала, что в такой купели лучше крещение не устраивать.
Может, надо обвешаться тяжестями и тогда уж шагать по дну? Даже если бы получилось их отыскать и на себе закрепить, вряд ли я рассмотрю под ногами нужное место с символом перехода. И что делать? Не стоять же здесь до того момента, пока сюда заявятся техники для профилактического ремонта?
Хотя именно ремонт, или, точнее говоря, смена масла, данному заводу требовался давно. Я слабо разбирался в металлах, но, будь тут всё сделано из титана, или ещё из чего прочнее, всё равно поломки трущихся и скользящих поверхностей неизбежны. Слишком много грязи, мелкого абразива и микроскопических кусочков того самого металла. Уж это я, приподняв руку с зачерпнутой смазочной субстанцией, рассмотреть сумел.
Дальше у меня пошли вполне логичные рассуждения. Коль масло совсем уж негодное, но менять его никто не спешит, значит, замена или очистка ведутся автоматически. Следовательно, по самому дну расположен забор, в который ведут стоки или сток. Иначе любая подобная система механизмов долго не протянет.
Но сколько я ни присматривался, нигде водоворота в озере или места с усиленным течением не заметил. То есть лишнее масло, стекающее сюда по стенам и со свода, уходило либо по тоннелям за плитой, образовывающей волну, либо через валы, создающие грохот прибоя. А так не могло быть по умолчанию. Все вредные для трения частицы должны скапливаться на дне и оттуда вытягиваться в фильтрующие системы. Иного не дано.
То есть я после наблюдений и размышлений пришёл к выводу, что завод уже работает в аварийном режиме. Иначе говоря, в преддверии аварий. Сток на дне озера забит, но здешние системы контроля на это не реагируют. Такое тоже случается при выходе датчиков из строя или при повреждении самой системы.
Что же в таком случае предпринять? Пробить дырку в дне, чтобы масло вытекло? А где у меня гарантии, что оно вытечет? Вдруг по законам сообщающихся сосудов оно, наоборот, хлынет сюда из вышерасположенных резервуаров? Тогда меня точно снесёт с нестойкой опоры и бросит прямо на валы. Ну и шнеки меня не преминут порезать на мелкие кусочки вместе с хвалёной вуалью Светозарного.
Пробить каменные стены чуть выше уровня смазочной субстанции? Вначале следовало рассмотреть, какой они толщины и есть ли за ними стоящие, пригодные для перемещения пустоты. Для этого лучше подплыть к стенам вплотную.
Перспективу выхода отсюда сулили и тоннели, верх которых просматривался за равномерно качающейся плитой (или заслонкой?). Но как в них забраться? Плита над уровнем вздымается метра на полтора, при наклоне в мою сторону опускается до метра, и как, спрашивается, мне ухватиться за её скользкий край, находясь при этом на плаву? Левитировать-то я не умею!
Да и, честно говоря, слишком много плавать по чёрной жиже меня не тянуло. Благоразумие подсказывало, что там, возможно, находятся коварные иголки, острые лезвия, а то и капканы, от которых вуаль меня может не спасти.
Так что примерно после часа осмотра и размышлений внутренний голос возмутился:
«Хватит пялиться по сторонам! Ты не в джакузи! Пора действовать! Начинай с пролома стен!»
Ладно, с пролома, так с пролома. Сам с собой не поспоришь. Вначале я хорошенько запомнил ориентиры моей опоры. Затем помянул благих шуйвов и с содроганием стал сползать в чёрную жижу. Ведь прежде чем бить тараном по стене куда ни попадя, следовало её не только осмотреть с близкого расстояния, но и руками пощупать.
Глава 2
Переполох
Сегодня её императорское величество, Мария Ивлаева-Герчери, вышла из своего личного крыла замка задолго до обеда. Чего придворные никак не могли предвидеть. Всегда она появлялась коротко перед обедом, а порой только после него. Причём для неё обед заменялся именно завтраком. Все прекрасно знали, что во время нахождения в столице у высшей правительницы именно такой распорядок и нарушать его никому не позволено.
Также никто не допускался в личные покои главы государства. Разве что обеим принцессам или главнокомандующему империи, Апаше Грозовой, позволялось пройти на запретную для остальных территорию. Или сама дочь богини Герчери проводила в свои спальни избранных фаворитов, применяя для этого никем не используемые коридоры и двери.
По причине слишком раннего выхода императрицу окружило лишь три десятка особо настойчивых дворян и прочих представителей знати вместо сотни, а то и полутора сотен. В это раннее время тут околачивались самые стойкие и терпеливые, которые оказались готовы к любому развитию событий.
Но и факт, что их мало, не означал, что коронованная особа соизволит остановиться возле кого-то и милостиво выслушать просьбу, жалобу или предложение. Порой Мария пролетала мимо, только кратко отвечая на приветствия. После такого игнорирования знати никто не расстраивался и не стенал, все понимали чрезвычайную занятость коронованной особы. Грустно вздохнув, придворные молча устремлялись за своей харизматичной правительницей и пытались поймать удачу за хвост в течение целого дня, а возможно, что и ночи.
Сегодня Мария смилостивилась. Видать, находилась в хорошем настроении. Причём все знали причину этого настроения: вчерашняя победа над стаями кречей, положенная вечеринка в её честь и стоны страсти и удовольствия, которые доносились из спальни её величества чуть более двух часов назад. Пошатывающийся от усталости фаворит ушёл только два часа назад, вот потому никто и не ожидал появления первой дамы империи так рано.
Причём выглядела она великолепно и настолько свежо, словно спала не меньше шести, а то и восьми местных каров, иначе говоря, часов. Остановилась возле первого, склонившего голову маркиза и поинтересовалась своим грудным, завораживающим голосом:
– Как поживает ваше семейство, баресс? – Если тебе повезло спасти людей из гибнущего мира, приходится помнить в лицо все значительные фигуры из числа спасённых. И даже знать, что творится в их семьях. – Можно поздравить с пополнением?
Маркиз заулыбался, не в силах скрывать радость:
– Да, дочь родила без осложнений, и теперь у меня есть внучка. Если твоё величество не даст ей имя лично, придётся тебе участвовать в церемонии посвящения богине Герчери в роли второй матери.
Подобная церемония соответствовала крестинам на Земле, а высшая знать имела полное право обратиться с подобной просьбой к вышестоящим особам. И отказаться нельзя. Либо имя – либо на церемонию. Мария уже раз попадала по глупости на такое мероприятие. Было, конечно, шумно, весело и сытно, но время!.. Три часа – на развлечение? Такого себе ни один правитель, пекущийся о благе своего народа, да ещё и в военное время, позволить не имеет права. Поэтому приходилось пользоваться лазейкой, которая отыскалась в правилах и традициях: достаточно было дать только имя ребёнку, тем самым получая полное освобождение от участия в церемонии. А уж этой прелести у бывшей землянки хватало на годы вперёд.
Вот она и огласила:
– Предлагаю имя Лилия! – А так как подобного цветка не было в мире Трёх Щитов, а могли и не знать в погибшем мире Эйтранов, то сразу пояснила: – Это такой очаровательный белый цветок, растущий на воде.
Судя по глазам баресса, губы которого шевелились в повторении нового имени, оно ему понравилось. Новое, и в самом деле красивое. И он рассыпался в благодарностях. Но только императрица собралась пойти дальше, как новоиспечённый дедушка воскликнул:
– Но я жду твоё величество ещё по одной причине! Жалоба у меня! Причём мне позволено и от имени остальной знати сделать заявление.
– Ого! Неужели вся знать чем-то недовольна? – нахмурилась императрица.
– Не вся, но большинство! Потому что во дворце свершилось вопиющее безобразие! – Маркиз подозрительно покраснел от гнева, губы его стали трястись. – Ибо где это видано, чтобы детей и совсем юных отроков мобилизовать на войну?!
Коронованная особа с недоверием осмотрела остальных просителей и придворных, замечая, что более половины из них согласно закивали головами и недовольным ропотом выражали поддержку сказанному.
– О чём речь? – решила всё-таки уточнить Ивлаева-Герчери.
– В течение ночи и раннего утра из наших семей и из семей нашей прислуги были забраны отроки в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет!
У эйтранов взрослели рано. В пятнадцать лет уже получали полную самостоятельность и могли отправляться хоть на войну, хоть на собственную свадьбу, хоть в кругосветное путешествие. С четырнадцати могли совершать то же самое, но лишь при согласии обоих родителей. Или одного, если второго нет в живых. Но при более раннем возрасте не могло быть и речи, чтобы влиться во взрослую жизнь. Детей эйтраны слишком любили, лелеяли и берегли, особенно после гибели своего мира и обоснования в мире Трёх Щитов.
Да и спасшие их дочери богини делали всё для комфорта детей, усиления мер их безопасности и того, что называется «Дети – наше достояние, цветы и наивысшая радость». Именно поэтому коронованная особа изволила гневаться и даже повысить голос:
– Кто посмел?!
– Новый атрегут-комендант дворца, Платон Когуярский! – излишне сухо, сугубо официально доложил баресс. – В общем итоге мобилизовано только во дворце шестьдесят два отрока, которые не имеют права быть оторваны от родителей.
Любой из придворных знал, кто такой экселенс Когуярский, что собой представляет как маг и что в некоторой степени является фаворитом её величества. Правда, в последние две-три ночи он как бы был отторгнут от божественного тела, но мало ли какая последует реакция Марии на подобное самоуправство. Вернее, права комендант имел максимально возможные, скорее всего и такие. Но титулованная знать вполне справедливо возмущалась: такого в истории не бывало. Кто-то из них даже выкрикнул:
– Мы требуем возвращения наших детей! – стараясь это сделать, оставаясь за спинами впередистоящих.
Тогда как Ивлаева явно растерялась. Не сумев совладать с эмоциями, она неуверенно спросила:
– И для каких дел ребят мобилизовали?
– Для отладки внутренней секретарской службы, работы посыльными и младшими порученцами! – тут же подсказал один из секретарей императрицы, оказавшийся сбоку.
– И как к этому отнеслись сами дети?
– Они в восторге! И уже перебрались с вещами в выделенные для них апартаменты при комендатуре. Сейчас ведётся их переодевание в единую форму и начинается распределение обязанностей. Через два часа назначены первые занятия по освоению и изучению арбалетов.
Подобные объяснения заставили с досадой и недовольством скривиться маркиза и всех остальных просителей по данной теме. Потому что отроки давно рвались к какому-нибудь полезному делу на благо новой родины и просто мечтали вырваться из-под надоевшей опеки родителей или иных родственников. Всё-таки патриотизм и чувство ответственности в них воспитывались с раннего детства. А тут ещё и такие факторы вмешались в судьбу, как война, переселение в иной мир, таинственный дворец. Конечно, ребятне хочется любыми правдами и неправдами покинуть надоевшие апартаменты родителей и приевшиеся классы со строгими учителями. Вот они и радуются до поросячьего визга.
Да и не на войну их мобилизовали, а для помощи внутри громадного комплекса. Именно это и попыталась обсудить императрица:
– Значит, речь о войне не идёт. Ребята так и останутся рядом с родными… так зачем волноваться?
– Но им собрались выдавать новое, убийственное оружие! – вспылил маркиз. – Они могут попросту убить друг друга. Ведь это не учебные мечи из дерева.
– Я рада, что вы это осознаёте. И вы сами вскоре приступите к обучению стрельбе из этого оружия. Мною подписан указ, вступающий в силу уже с завтрашнего утра. Арбалет будет выдан каждому, кто достиг десятилетнего возраста. В том числе и девочкам. Разве что у них будет несколько облегчённый вариант. Но стрелять из него обязаны научиться все. Без всякого исключения. Так что господин комендант только немного предвосхитил моё распоряжение, призвав себе на помощь самую активную и боевую молодёжь.
После такой речи просители сникли. Понимали, что против императрицы никакие жалобы не пройдут. Последняя инстанция, дальше жаловаться можно только богине Герчери. Хотя один из придворных всё-таки проворчал довольно громко:
– Конечно, в должность коменданта за красивые глазки не производят…
Иначе говоря, ерничал, нахваливая экселенса Когуярского вслух, а на самом деле намекая на его недавнюю близость к божественному телу. Мария на подобное не могла смолчать. Сдвинулась чуть в сторону, рассмотрела ёрничающего виконта, и строго процедила:
– Господин клайден! А кто тебе мешал стать комендантом, когда я вас всех умоляла добровольно взвалить на себя эти хлопотные обязанности? Напомнить, как ты же плакался и ссылался на древние законы старого мира, запрещающие тебе занимать подобные должности? И утверждал, что твоё место по праву древности рода только в моей свите? – Она обвела всех огненным взглядом и повысила голос: – А вам всем не стыдно жаловаться, зная, что до того на должности коменданта находилась хрупкая и слабая женщина? Да и когда Марта Вольна вас просила о содействии, как вы себя в ответ вели? И это вам напомнить?!
Наверное, впервые с момента создания новой империи спасительница эйтранов настолько грозно и сердито отчитывала своих придворных. И многие позавидовали тем просителям, которые сейчас спешили отоспаться. Императрицу обожали все без исключения, поэтому тем больней прозвучали откровенная ругань и справедливые укоры в адрес собравшегося здесь дворянства. В подавляющем своём большинстве им подобные, титулованные особы воевали на фронтах, даже те, которые могли по праву древности своего рода оставаться в свите её величества.
А эти вот остались. Поэтому Мария их не жалела. Хотя и старалась не доводить свою ругань до крайности. Потому что тоже помнила одну из самых главных причин: все, кто стоял перед ней, являлись многодетными родителями, сумевшими чудом спасти из погибающего мира своих отпрысков. Те, кому это не удалось, – воевали все без исключения.
Поэтому завершила встречу словами:
– В остальном я разберусь. И если кто из детей не захочет служить при комендатуре, будет возвращён под опеку родителей.
И уже ни с кем больше не заговаривая, поспешила по своим делам. Кроме секретарей, телохранителей и ординарца её сопроводить поспешили человек двадцать. Тогда как оставшиеся в зале дворяне затеяли оживлённую дискуссию между собой. Но вся она сводилась к сути одной, сказанной фразы:
– Как же! Захотят наши сорванцы отказаться от службы! Тем более при выданном арбалете! Я бы сам в их возрасте зубами ухватился за такую возможность уйти из дома.
Императрица шла в сторону комендатуры:
– Где сейчас находится атрегут-комендант?
– Неизвестно! – отозвался семенящий сзади секретарь. – По словам заместителя коменданта, господина Бродского, экселенса Когуярского в его апартаментах нет.
– А где он может быть? И почему об этом никто не знает? – сердилась Ивлаева-Герчери. – Немедленно его разыскать! Хотя бы с помощью тех же только что мобилизованных отроков. Остальные воины пусть отсыпаются после ночи.
Кто-то из секретарей ринулся вперёд процессии бегом. Но ненамного всех опередил, пока подошли отставшие, он только переговорил с юной девицей, старшим порученцем коменданта, и устремился в сторону большой столовой. Видимо, там проводился основной инструктаж набранных рекрутов.
Тогда как Мария по-хозяйски прошла сразу в апартаменты искомого Платона Когуярского, оставив телохранителей снаружи и приказав никого без крайней надобности в помещение не впускать. С ней вместе и шустрая ординарец заскочила, похожая на лилипутку Аня. Вот ей и последовал приказ:
– Обыщи спальни! Этот жук может и за шторой прилечь, чтобы выспаться без помех. – Сама же приступила к осмотру письменного стола в углу гостиной.
На нём была разложена чистая бумага, стояли писчие принадлежности, словно экселенс готовился к написанию важного письма.
– Нет тут никого! – вскоре доложила коротышка. – Зато высокая стремянка стоит возле самой стены.
Сидящая за столом женщина, разглядывая бумаги, только плечиком на это дёрнула:
– Это он, наверное, свой дурацкий балдахин над кроватью подвешивал… – замерла, поморщилась, что-то припоминая: – Правда, он балдахин раньше повесил, и лестницы там не было… И там, где он стены пробил, точно такие же апартаменты… – после чего быстро прошла в спальню, рассматривая местоположение стремянки и бормоча: – Но там он пирамиду из столов выстроил. Точно в том самом месте. И вот спрашивается, зачем?..
– Понятия не имею! – искренне заявила ординарец, думая, что вопрос последовал в её адрес. И первое пришедшее на ум предположение выдвинула: – Он ведь пустоты ищет и думает, как в них пробраться. Атрегут – познающий твердь!
Последние слова сказала с такой гордостью, словно Платон – это её брат, а то и супруг. И тут же смутилась под строго-насмешливым взглядом императрицы.
– Хм!.. Познающий, говоришь?.. Знаю, что он больше всего познавать любит… Знаю… Присмотри, чтобы сюда никто не вошёл!
После чего руководительница и основательница империи Герчери, заправив подол своего роскошного платья за пояс, лихо стала карабкаться по стремянке к потолку.
Аня замерла на пороге спальни, отвесив чёлюсть и пытаясь сообразить, что же наверху может быть интересного. На входную дверь она регулярно посматривала, но вот за действиями своей повелительницы наблюдала с ещё большим вниманием. А та принялась ладошками ощупывать всю стенку до самого свода, а потом и потолок. Затем опять вернулась к стенке, аккуратно пальчиками прощупывая нечто, невидимое со стороны. Разве что бормотала себе под нос еле слышно. К ординарцу донеслись только некоторые слова:
– Вот ведь!.. какой зрячий!.. а мы только…
Минут десять сидела, словно на насесте. Потом спустилась вниз и что-то нарисовала на листе бумаги. Озадаченно покривилась, свернула лист и упрятала в кармашек пояса. После чего поспешила на выход и в коридоре столкнулась с ожидающим заместителем коменданта. Видно было, что телохранители ему даже в дверь не разрешили постучаться, и по этой причине он выглядел раздражённым:
