Юрий Горюнов
Zero. Миссия "К"
– А может это просто заказ? – задал я провокационный вопрос.
– Что вы имеете ввиду? – напрягся он.
– Заказ ваших друзей, – я рисковал нарваться на грубость, но посчитал, что он выдержит мои высказывания. – Они не трогают вас, а вы им помогаете установить тот режим, где они хотят, который им интересен. При этом они не финансируют.
– Не надо говорить того, чего не знаете. Ваши домыслы – это лишь домыслы. Покажите мне стану, которая не имеет своего вещания, если она хочет быть услышана. Чем мы хуже.
– Но вы же,не только на свою страну хотите вещать? Вы собираетесь доносить свои взгляды и до других. Приучать их к своему мировоззрению.
– Так делают все.
– Не у всех есть возможности.
– Это верно. Вот мы и хотим использовать свои возможности.
– Откровенный разговор у нас. Не боитесь?
– Не боюсь, – отрезал он, – микрофонов здесь нет, если вы не принесли с собой.
– Хотите обыскать?
– Не вижу смысла.
Наступила пауза. Я понимал, что разговор подошелк финалу, но я еще не доиграл свою партию.
– Чтобы окончательно закрыть вопрос, как понимаю, вы отказываетесь с нами работать, – спросил он, нарушив молчание, – я имею ввиду организацию телекомпании.
– Вы правильно понимаете. Я отказываюсь. Я привык видеть цель, понимать ее, а вданном случае я не вижу своего интереса, а уж цели тем более.
Их цель я уже знал и более того дал ему понять, высказав свое мнение. Я провоцировал его на ответы, и он даже при наличии ума, открывался, чего я и добивался.
– Как хотите, – спокойно он произнес.
А зря. Мог бы выразить сожаление, но он уже все давно решил. Его тон сказал больше, чем он хотел скрыть. Я не знал, что за игру он вел, но я был ему не нужен. Он играл не только со мной, но возможно ис Махмудом. Это была его игра и не думаю, что он был в ней главный. Все прояснялось, хотя еще не вечер.
– Учитывая, что по моей, пусть косвенной вине, вам причинили неудобства, могу я быть вам чем-то полезен? – поинтересовался он.
Я уже знал, на что он согласиться, но все надо было проговорить.
– Я хотел сначала открыть у вас здесь свое отделения по бизнесу.
– Знаю. Мне было бы проще помочь, если бы вы согласились на предложение, а так вопрос сложный. Мне будет трудно повлиять на принятие положительного решения, – теперь он провоцировал меня на предъявление информации.
– Да, чтобы влиять на человека, надо иметь серьезные аргументы.
– Выражайтесь яснее, пожалуйста.
– Короче не всегда яснее, я просто придерживаюсь фактов.
– Вы о чем?
– Об аргументации.
Он ждал, что я преподнесу ему документы, что дал мне Марк. Нет, Омар, – думал я про себя, – документы я даже не взял с собой. Их ты уже получил от Марка. Сейчас ты ждешь, что я их выложу, и ты возмутишься. Но,увы, мой собеседник, я не дам тебе такого шанса. Мне хватит того, что и так меня во всем подозреваешь. Ты знаешь, что они у меня есть и вдруг они тебе не предъявляются. Это тебя напрягает. Слишком много для тебя непонятных вещей. Пусть будет еще одна, а вы думайте с Марком, почему.
– Вы смотрю, не очень расстроены, моим отказом?
– Скажем так, несколько огорчен, но не думаете же, вы, что мы будем рассматривать только один вариант – вас.
– Даже мысли не было и знаете, иногда чтобы добиться цели, надо умышленно ставить на непроходной вариант, чтобы сработал тот, который нужен, и считался якобы запасным.
Омар внимательно смотрел на меняи как то странно, дружелюбно улыбнулся.
– А знаете, даже немного жаль, что мы не договорились. У вас есть то, чего порой не хватает другим: умеете думать на будущее и умеете высказывать свои мысли, при том, так, что на них и обижаться трудно. Уметете аргументировать.
– Спасибо за комплимент.
– Это просто факт.
– И я тоже соглашусь с вами. У меня нет желания вести здесь бизнес. Строить бизнес в атмосфере, если не доверия, это, по меньшей мере, в атмосфере подозрительности – значит провалить его. Я бизнесмен, а значит должен держать удар. Я не строил радужных планов в отношении вашей страны. Используя военную терминологию – я приезжал на разведку.
– Я так и понял. С этим и уедете?
– Да, с чувством выполненной задачи. Я определился, а то, что не получилось, я не огорчен.
Какое может быть огорчение, если основную задачу я выполнил, мелькнула мысль.
– Мне легче если вы так думаете.
– Думаете, я вам поверю? Вы забудете все, как я только выйду за дверь.
– События постараюсь, вас вряд ли.
– Но не зависимо от произошедшего, вы сами сказали, что хотели бы сгладить остроту отношений, и у меня есть еще одна просьба, более простая. Один журналист, англичанин, просит вас дать ему интервью. Вы это можете?
– Какой журналист? И что он хочет конкретно?
– Я упоминал о нем в прошлый раз. Он здесь работает.
Я достал из сумки листки Марка: – Вот здесь его вопросы и телефон. Посмотрите. Здесь не надо ни какого влиять.
Омар взял вопросы и пробежался по ним: – Это возможно. Теперь все?
– Теперь да. Будете в Париже, заходите, здесь мы уже вряд ли увидимся.
– Я тоже так думаю.
Я встал и направился к выходу, а дойдя до двери, обернулся: – И все-таки, так лия неправ в своих выводах. Нужна ли вам такая спешка? Стоит ли открывать ящик Пандоры. Все итоге к вам и вернется, они потом будут больше всего вас, и ненавидеть, – и вышел, закрыв за собой дверь.
Доехав до отеля, я решил не откладывать встречу с Марком, пока Омар не передал ему наш разговор. У администратора я поинтересовался, где Марк, и он указал мне на ресторан. В зале я его нашел быстро: он пил кофе, просматривая журналы.
– Добрый день, приветствовал я его, подходя к столику, – что как обычно в творческом поиске? Ждете, когда придет информация?
– Вы правы, – улыбнулся он, откладывая журнал, – жду вас с новостями.
– С какими? – спросиля, присаживаясь и делая заказ официанту принести кофе.
– А как же! Мне интересен итог вашей встречи.
– А вы откуда знаете, что она была?
– Догадался, – вздохнув, ответил он, – интуиция журналиста.
– Вы считаете, что моя встреча достойна обсуждения и публикации?
– О чем вы! Меня интересует другой вопрос.
– Понятно. Не буду вас держать в напряжении. Вопросы ваши передал, приняты они благосклонно, убежден, вам позвонят. Принятую на себя миссию выполнил, но это единственное положительный итог нашей встречи, хотя и остальные я не считаю отрицательными.
– Вы имеете ввиду вопрос бизнеса?
– Не только. Вопрос по моему бизнесу закрыт… Мы не договорились
– Почему?
– Он не высказал желания помогать, а я не настаивал.
– Но у вас же, были сильные аргументы на руках.
– На руках у меня ничего не было, я не говорил ему ничего о документах, полученных от вас.
– Совсем не понятно.
– Я передумал, мне здесь не нравиться – слишком жарко.
– В каком смысле?
– В обоих. Я не хочу работать в условиях недоверия друг к другу. Я не получу свободы действий, а рисковать не хочу.
– Жаль. Я надеялся, что вы здесь закрепитесь, и у меня будет приятный собеседник. Что вы собираетесь делать с информацией?
– Ничего. Она для меня теперь бесполезна. Продавать ее – рисковать жизнью.
– И что вы с ней сделали?
– Удалил из памяти.
– Хотелось бы вам верить.
– У вас есть выбор?
– В данной ситуации нет.
Интересно, как преподнесет ему Омар наши разногласия. Судя по записи их разговора, вопрос о предложении мне возглавить телеканал, не было. Недумаю, что Марк не знал об этом, вероятнее каждая из сторон делал вид, хотя не известно, кто является куратором операции. Марк мог быть простым исполнителем, и не посвящен во все детали. Еще когда я ехал от Омара я думал, стоит ли говорить о моем отказе, но, уже войдя в ресторан, отказался от этого. Не надо давать лишней информации по вопросу телекомпании, если надо и без меня скажут.
– И что вот на этом вы и расстались? Вы знаете, ктоя и мне трудно поверить, что вы проделали столь долгий путь, чтобы решать вопрос бизнеса.
Я отпил кофе, выдерживая паузу. Не собирался я ничего говорить конкретно, пусть сами додумывают.
– Был еще один вопрос, но он вас не касается.
– Этокак сказать, – выпалил Марк.
– Сказать можно по-разному, но я промолчу. Это мой вопрос, чем меньше я делюсь, тем спокойнее мне. А что касается бизнеса не жалею, я получил результат. Если бы я не приехал сюда, то думал бы об упущенной возможности.
– Значит, вы здесь все закончили? Собираетесь уезжать?
– В самое ближайшее время. Это у вас здесь надзорные функции.
– В каком смысле?– напрягся Марк.
– В прямом. Вы же здесь в качестве наблюдателя за ситуацией. Доступ вам отрыт, хотя до сих пор не понимаю, почему надо было решать через меня, но это дело не мое.
– Да уж, оставьте наши дела нам.
Я допил кофе и встал из-за стола: – Пойду. Надо погулять по городу, ато еще и не видел его толком.
– Мы увидимся перед отъездом?
– Возможно.
Я вышел из ресторана и направился в номер. Марк, очевидно, сделает запрос в отношении меня, да и с Омаром будет встреча. Увидим, а пока мне предстояла последняя операция здесь, и к ней надо было подготовиться.
12
В номере я задержался не долго, положил в сумку фотоаппарат и вышел в город. От отеля пошел пешком с праздным видом туриста, хотя было очень жарко, и по ходу фотографировал окрестности. Знойное солнце вскоре заставило меня искать тень. Выбрав ресторан, где я мог укрыться от жары, я сел за столик у окна с видом на море. Мне сейчас очень хотелось ничего не делать, а просто так сидеть, пить прохладный напиток и смотреть на мир. Море накатывало волнами на берег, но я не слышал их шелеста за окном. Посидев немного, я спросил, где телефон и пошел делать свой важный звонок. Из номера звонить Омару я не мог, не известно, может быть, у него определялся номер. Отсюда звонить также было несколько рискованно, но доказать, что это звонил я, было невозможно, точнее не просто, даже если потом спросить служащих был ли я и звонил ли кому, то не факт, что звонил, а просто передумал, зайдя в кабину.Я набрал прямой номер Омара, в расчете, что он дома. Мне повезло. После нескольких гудков трубку сняли, и раздался голос Омара:
– Слушаю.
– У меня к вам предложение и я прошу о вас встрече, – сказал я по-арабски.
– Кто вы? – голос его звучал спокойно.
– Не важно. У меня есть то,что вам будет интересно.
– Я не встречаюсь по анонимным звонкам. И это может быть интересно вам, но не мне.
– Напрасно, иногда это важно. У меня есть пленка с записью вашей беседы,и я хотел ее вам вручить. Считайте, что она – входной билет для разговора.
– Почему я должен вам верить?
– Потому что я звоню по этому номеру, а значит, знаю несколько больше, чем вам хотелось бы.
– Вы ее хотите продать?
– Давайте встретимся и поговорим. Вам по-прежнему не интересно?
– Ваше предложение?
– Вы приедете в район Грандин Парк, остановитесь у ворот, а я к вам подсяду. Если увижу, что вы не один – встречи не будет, и я буду волен распорядиться пленкой по своему усмотрению. Я вам не угрожаю, а просто страхуюсь от неприятностей.
– Вы думаете, защищены от них. Ваша пленка, как граната с дернутой чекой, долго не удержать.
– Вот потому и хочу быстрее решить вопрос, но чеку я не вынимал. Так что? Встреча в восемь часов. Быстрее думайте, время разговора идет, не надо меня засекать.
Он понял, что я имею ввиду, и ответил: – Успокойтесь, я не засекаю место звонка. Хорошо. В восемь.
– Номер машины?
Он продиктовал, и я повесил трубку. Теперь пора было возвращаться в номер, и я отправился обратно на такси. Город не так велик и поездка была быстрой. Гримироваться в номере на этот раз не стал, потому как уходить через черный и ход становилось опасно, не мог же я все время говорить, что отдыхаю. Всегда можно ожидать гостей.
Я достал из тайника записи и положил в сумку, туда же положил принадлежности для грима и арабскую одежду. На выходе сдал ключи администратору и на такси отправился в центр. Время до встречи еще было, а у меня еще было небольшое дело. Я прошелся по магазинам, проверяя, нет ли слежки. Все было чисто. После той ночи допроса, быть уверенным, что меня оставят без внимания я не мог.
Купил сумку, с которыми ходило местное население и в одном из крупных магазинов, зашел в туалет. В кабине я переоделся, достал зеркало и, прикрепив его к стене жевательной резинкой, стал накладывать грим. Когда убедился, что узнать сразу не удастся, сложил все это в купленную сумку. Хорошо было тепло и одежды было минимум, что сумка не раздувалась. Через несколько минут из туалета вышел араб. Проходя мимо витрин, я останавливался, рассматривая товары, на самом деле смотрел на себя. Отражение показывало мужчину лет сорока, чуть сгорбленного с морщинами на смуглом лице. При ходьбе походка была чуть тяжеловатой.
Я шел к связному. Войдя в магазин, увидел, что он не один и, отойдя в сторону, стал осматривать прилавок. Хозяин узнал меня, но вида не подал, также ожидая, когда мы останемся одни и лишь, когда мы остались без свидетелей, я подошел к нему, и быстро достав сверток, передал, попросив переслать во Францию.
– Переправьте в Европу, а там по указанному адресу. Отсюда сразу не отправляйте. Есть такая возможность?
– Да, сделаю.
– Машину можете забирать, она мне больше не нужна, она там же, где я ее брал.
Адрес, чтобы сложнее было распознать мой почерк, я написал левой рукой по-арабски и по-французски, чтобы потом смогли переписать. Сверток должен был попасть к связному, а тот знал, что делать дальше. Для вида я купил чай и вышел, задерживаться не было смысла. Я не боялся, что он посмотрит записи, они были зашифрованы. Адрес был указан не мой, а до востребования связному. Так было спокойнее и безопасней. Бумаги и запись на пленке нужно было переслать заранее, чтобы можно было анализировать ситуацию. А дальше будут ждать моего заключения.
Время еще было, и я направился пешком к месту встречи с Омаром, так как необходимо было проверить все подходы, осмотреться; я не хотел сюрпризов, он мог прислать наблюдателей заблаговременно. За час до встречи я уже бродил по улицам, заходил в магазины, сидел в кафе, не выпуская из поля зрения вход в парк. Все это время мои глаза работали в поисках лиц, машин, которые могли попасть в поле моего зрения не единожды. Каких либо признаков присутствия людей Омара я не заметил. В назначенное время подъехала машина с включенными фарами; уже было темно. Из нее никто не выходил. Я пошел вдоль улицы и, увидев освещенный номер, который мне назвал Омар, открыв дверь сел на заднее сиденье, предварительно мельком посмотрев, что он один.
– Поехали, – велел я на арабском.
– Куда? – не оборачиваясь, спросил он.
– Пока прямо, а там посмотрим.
Омар, ни слова не говоря, отъехал от обочины. Мне нужно было убедиться, что за нами никто не едет. Сделав пару кругов по улицам, я велел остановиться возле одного из переулков, чтобы у меня остался маневр для отхода. Варианты я просмотрел заранее. Остановив машину, Омар сказал:
– Убедились! Я один и за мной никого нет. Мне бояться нечего, – посмотрев на меня в зеркало заднего вида.
– Я не собираюсь вас пугать.
– Откуда вам известен мой номер телефона?
– Не могу сказать, что его дали мне вы, но вопрос адресован в никуда.
– Что вы хотите? – спросил он не терпеливо.
Я, чтобы не затягивать беседу, достал из сумки кассету и протянул ему.
– Запись вашей беседы с коллегами и еще каким-то европейцем.
Я умышленно обратил его внимание на последнее слово. Он взял кассету.
– Вы ее слушали полностью?
– Наивный вопрос, не детские же песенки я вам принес.
– Я ее послушаю потом. Вы знаете английский?
– К чему это вопрос?
– Раз вы слушали запись, то знаете, о ком идет речь с европейцем
Это была проверка. Я по роли не мог знать о ком идет речь. В разговоре с Марком не было названо ни одного имени, ни каких конкретных данных.
– Я не знаю, о ком идет речь. Ясно только, что у вас с ним какие-то тайные дела. Разговор шел о встречах, счетах, видимо вы их имеете и опасаетесь, огласки со стороны того о ком велась беседа, но я не знаю о ком шла речь, это может проявиться потом, в зависимости от развития событий. Достаточно?
– Вполне. Как собираетесь воспользоваться информацией?
– На первый взгляд обе беседы разделены, но если внимательно слушать и подумать, то можно протянуть между ними ниточку. Счета, встречи и обсуждение смены власти с согласия друзей. Не мало.
– Это вы так думаете.
– Это подсказывает логика. Горячая кассета.
– Что вы хотите в замен? Сколько?
– Вы же умный человек. Деньги здесь не играют роли, мне нужна информация.
– Какая информация?
– Все что нас будет интересовать.
– Кого вас?
– Не важно. Вам потом объяснят, если сочтут нужным.
– Это шантаж.
– Это вербовка.
– Даже так!
– Конечно. Мы хотим знать о предстоящих изменениях чуть раньше, чем другие.
Я вдохновенно лгал. Развитие событий я просчитывал. Вряд ли Омар согласиться на вербовку, но я должен был с этого начать свою игру, и он должен ее принять, не зная, что я хочу в реальности.
– А если я откажусь?
– Копию получит эмир, ему будет интересно узнать о готовящихся событиях. Что будет с вами – вам лучше знать.
– Предположим, я соглашусь, предположим, – подчеркнул он. – Проходит время, власть меняется, и ваша пленка ничего не стоит. Случилось то, что случилось. Кому она будет нужна?
– Вы правильно поняли, что мы не собираемся вмешиваться в ваши планы, – старался я убедить его, – но и ошибаетесь. Если о ней узнают потом, то вы не сможете доказать, что ничего не передавали, вам не будут верить и при новой власти. Утрата доверия при новой власти также печальна для вас, почему не сказали о кассете. Так что выбор у вас есть, но лучше о нашем разговоре ничего не говорить, и мы промолчим. В этом случае оба варианта безболезненны. Утрата доверия крах, – снова подчеркнул я. – Вас изолируют.
– Где гарантии, что дубликат не всплывет?
– Я не могу дать вам иных гарантий, кроме слова, хотя понимаю, что он для вас ничего не значит. Но молчать о нашей встрече нам также выгодно.
О каких гарантиях он вел разговор, он их сам не соблюдал бы, да, скорее всего не будет. Я не верил в то, что он говорил. Омар был достаточно близок к Махмуду, и они так глубоко увязли, что скрывать информацию о прослушке – для него приговор. Он понимал, что все всплывет и должен будет показать запись Махмуду. Будет ли запись разговора с Марком не уверен, скорее всего, сотрет. Они понимают, что без моральной помощи извне, их затея слаба и возможно преждевременна.
– И как на меня выйдут?
– Так же как ия. Позвонят и передадут привет от Шамиля, – этот пароль я придумал заранее.
– И все?
– И все. Дальше будете поддерживать связь с позвонившим.
Интересно, будут они ждать звонка? Наверное, да, но вряд ли им передадут привет. Никто ему звонить не будет. Зачем попадать под прицел их спецслужб, да и других тоже, но держать их в напряжении не плохо. Механизм еще не запущен на полную мощность и операцию можно приостановить, а все эти потенциальные звонки – игра, правила которой они не знали. Их неведение – выигрыш времени.
– Вы говорите с акцентом. Вы не местный, – заявил Омар.
– Не отрицаю. При вашей малочисленности населения меня легко было бы вычислить, если бы я был коренной житель. Я из другого государства. Не спрашивайте, откуда, ясное дело не скажу.
Возможно, они будут проверять всех арабов, кто въехал в страну на заработки. Пусть поработают.
– И не собирался. Вы можете быть, откуда угодно, но у вас акцент северной Африки.
В общем, он был прав, мой арабский был ближе к ним.
– Вам это важно?
– Хочется знать, откуда дует ветер. Не из тех ли вы стран, что могут быть нам интересны. Вы же слушали кассету.
– Не утруждайте себя разгадать меня. Для вас должно быть важно, чтобы ветер не принес песок из пустыни и не запорошил глаза, чтобы не сбиться с пути.
– Постараемся. Ветер иногда дует и со спины, а не в глаза.
– Вам он точно дует в лицо. Так что скажете?
– Мне надо подумать.
– Думайте. Время немного есть. Вам позвонят, тогда и узнаем о принятом решении по вашим действиям. Вы же торопитесь. Подумайте, но не долго. Недели думаю, хватит, – за это время я должен покинуть страну, думал я. – Я с вами прощаюсь. Встречаться с вами лично не буду, ухожу в тень Я свою миссию выполнил.
– Вы главный?
– Возможно, но вам это, ни к чему.
Открыв дверь, я вышел из машины и ушел в переулок, петляя по улочкам проверяя, нет ли слежки.
Сменив несколько такси, я снова приехал в магазин и провел обратную процедуру с переодеванием. Бросил в урну салфетки, которыми снимал грим, чай, что купил в магазине связного. Омар видел меня в арабской одежде, и оставлять ее при себе было опасно. Я положил арабскую одежду в купленную сегодня сумку, ту, что мог видеть Омар и все это выбросил в ближайший мусорный бак. Парик выбросил в другом месте. Примне осталась только моя обычная одежда, в которой я вышел из гостиницы и сумка с фотоаппаратом, таким образом, предпринимал я меры защиты от случайностей. Омар мог прислать гостей, чтобы еще раз убедиться,не я ли был в машине. В уме ему не откажешь, а также в страховании действий, поэтому сумка содеждой это была улика, как и парик с гримом. Теперь я был чист. Мне не надо было больше переодеваться, и пора было уезжать.
Ближе к десяти я вошел в отель. Отдавая мне ключи от номера, администратор протянул мне записку.
– Вам звонила женщина, просила перезвонить, когда вы придете.
Я посмотрел на номер и понял, что мне могла звонить только одна женщина – Инга.
– Спасибо, – ия повернулся, чтобы уйти, но он меня окликнул: – Вас ожидают, – и указал на мужчину, сидящего в глубине холла. Это был майор.
– Спасибо, – и направился к ожидающему майору. Оперативно сработали, Омар все-таки подстраховался. Правильно я сделал, освободившись от одежды. Но была опасность, что он снова захочет пройти в номер, а там одежды уже не было. Ну что же, если он начнет настаивать, то буду вести себя как положено, через консула, а если все же ему удастся попасть в номер, скажу что выбросил, не понравилась и все. Оба одновременно не видели моей одежды, так что сравнивать им было сложно.
– Добрым вечер не назову, – сказал я, подходя к нему, – вы опять за мной?
При моем приближении он поднялся из кресла: – Нет, не завами, но к вам.
– Поднимемся ко мне? Снова осмотр? – провоцировал я его.
– Я не задержу вас надолго. Поговорим здесь.
Я поймал его взгляд, что он бросил на мою сумку. Было видно, что она пуста. Если бы там была одежда, то он это понял бы. В номере смотреть было бесполезно, так как он наверняка спросил, когда я ушел, а вернулся я уже при нем. Перехватив его взгляд,не мог, не усмехнуться:
– Показать?
– Не надо. Где вы были в течение последних часов?
– Допрос?
– Нет, вопрос.
– Гулял по городу. Прощался, фотографировал. Могу показать пленку.
Он внимательно всматривался в мое лицо, ища возможные остатки грима. Наивный. Если ты считаешь, что я профессионал, то должен знать, что это пустая трата времени. Но я его понимал, он выполнял свою работу.
– Не надо, я вам верю.
– Из ваших уст слышать это! Скоро уеду, и вам будет спокойно.
– Скорее бы.
– Провожать придете?
– Вряд ли.
– Жаль. Мне было бы приятно, чтобы меня хоть кто-то проводил. У вас есть еще вопросы?
– Сейчас нет, может быть потом, но вас уже не будет.
– Какая досада. Вы огорчены?
– Нет, я рад, что не буду слышать пустых ответов.
– Тогда я пойду. Всего доброго, – и повернувшись, направился к лифту. Мне было его жаль: отправили на встречу со мной, так на всякий случай, хотя он наверняка понимал, что бесполезно и лучше бы провел время дома.
13
Поднявшись в номер, я бросил пустую сумку на кресло, прошел к телефону и набрал номер. Как и думал, ответила мне Инга.
– Слушаю, – прозвучал ее голос.
– Это, я, вы мне звонили.
– Доброй ночи, я не думала, что вы так поздно вернетесь, у меня было предложение встретиться.
– Почему было?
– Потому что поздно, скажите, когда вам удобно.
– Я могу и сейчас, – мне хотелось завершить здесь все свои дела. – Если для вас не поздно, то я готов.
– Тогда я подъеду?
– Не у меня, снова могут нагрянуть гости, лучше где-то на стороне.
– Я подъеду и позвоню вам.
– Договорились.
Я повесил трубку и подошел к окну, за темной пеленой которого, чувствовалось дыхание моря. В другой стороне – изнуряющая пустыня. Мне вновь вспомнилась местность, где проходил мой последний маршрут, и где нас обстреляли, и с этого момента моя жизнь пошла по-иному пути, а не так как я представлял. Все это казалось было так давно, хотя, в сущности, не так уж и прошло много времени. Память хранила все в себе: пустынную коварную местность, покрытую редкими кустарниками, с невысокими холмиками, из-за которых по нам и стреляли. Там, там остались те, кто не смог выжить. Я выжил, хотя по документам давно погиб. Интересно и заманчиво предаваться воспоминаниям, зная, что они уже в прошлом, но сейчас я здесь и пора размышлять о ближайшем будущем. В целом информация у меня была, чтобы в целом представлять картину, не хватало нескольких деталей, чтобы мозаика случайных факторов была собрана. Да, пора возвращаться, здесь уже делать нечего.
Что я имел на сегодня: согласно записи идет подготовка к государственному перевороту, но не в этом суть для меня. Надо отдать должное они не живут одним днем, наслаждаясь роскошью. Денег у них достаточно, ноих количество уже не приносит удовольствия, как прежде, им нужна власть. Я не сомневался, что им удастся совершить задуманное, но, сколько они отмерили себе времени? Теперья должен работать максимально быстро, чтобы упредить. Я чувствовал, что на верном пути и моя задача не просто дать информацию, а анализ ситуации. Надо подсыпать песочку в механизм, чтобы оттянуть время, и этим песочком могла быть моя информация. Здесь уже нечего узнавать, – подумал я, но я ошибался.
Из моих раздумий меня вывел телефонный звонок.
– Слушаю.
– Вас ожидает дама, – сообщил администратор.
Я набросил легкую куртку, чтобы в карманы положить документы и бумажник. В холле при моем появлении из кресла поднялась Инга.
– Куда поведете? – поинтересовался я.
– Есть еще места, – загадочно ответила она.
От отеля мы поехали не к центру, а впротивоположную сторону. Вся поездка заняла минут пять, и вскоре мы подъехали к небольшому заведению с открытой верандой, где и расположились. Время было позднее и за столиками, которых на веранде было штук шесть, сидело человека четыре, таких же, как мы полуночников. Освещение было достаточным, чтобы видеть собеседника, но в паре метров от кафе – темнота. Только одинокая Луна служила ночной лампой.
– Здесь тихо и спокойно, – пояснила Инга. Она была права: легкий шелест волн, напоминал о близости моря и приносил успокоение, давая настроение для тихой беседы. Подошедшему официанту мы заказали напитки; вино в кафе не продавали.
– Душно, – пожаловался я на влажный воздух.
– Зато в стороне от посторонних глаз.
– Здесь днем, наверное, красиво от пустынности – песок и море.
– Не многие знаю это место, но оно пользуется спросом, особенно вечером. Сейчас уже поздно и народу мало.
– Почему в прошлый раз не поехали сюда?
– Вы же хотели посмотреть город.
Официант принес заказ и удалился.
– Вас что-то интересует, раз позвонили? – решиля перейти к делу.
Инга посмотрела на меня, подбирая слова, но потом, тряхнув головой, словно отбросив ненужное, сказала:
– Можно, конечно сказать, что мне захотелось посидеть свами просто так, послушать море. Здесь, для меня это редкость. Все что говорю – правда, но после нашего разговора я много думала. Зачем вам был нужен телефон Омара?
– Хотел позвонить и поговорить без посторонних. Я вам это говорил в прошлый раз.
– Звонили?
– Нет, – солгал я, благо сумерки вокруг нас позволяли это сделать легко.
– А встречались?
– Инга, вы не находите несколько странными ваши вопросы?
– Нахожу, но мне здесь еще работать и очень хочется знать, чего ожидать.
– Я думаю, это вас никак не коснется.
– Как знать! Но как понимаю, встреча была.
– Была, – не счел нужным я отказываться, тем более она могла меня видеть, -я приезжал и мы поговорили.
– Учитывая ваш настрой, разговор, наверное, был не очень милый.
Я понял, что она не работала на стороне Марка.
– Вы помните, что я говорил о предложении организовать телекомпанию?
– Да, это я хорошо запомнила, как и ваш настрой.
– Я не хочу иметь с ними дел. Я не хочу организовывать для них рупор, чтобы они вещали о своем мировоззрении. Эта игра не для меня, а то, что со мной это игра, я не сомневаюсь.
– Почему?
– Он легко принял мой отказ, мне кажется даже слишком легко, был готов и хотел этого.
– И вы сделали свой вывод на основании его интонации?
– Сделал. Я не знаю, для чего я им был нужен, но я выступал в роли ширмы, а что за ней происходит, меня не посвящали. А почему вас интересует наша встреча?
Инга посмотрела поверх моего плеча в темноту и сказала, как будто разговаривала сама с собой.
– Что-то затевается. Сегодня вечером, как поняла, Омар получил известие, встревожился и уехал один. Это бывает крайне редко.
– А может быть поехал к женщине? – пошутил я.
– Я вас умоляю! Этого скрывать он не будет.
– Хвалиться своими победами?
– Нет, но и не поедет сам за рулем.
– Извините, Инга, я повторяюсь. Я все никак не пойму, вам какое дело до этого?
– Я уже говорила, что хочу спокойно уехать, а если что-то произойдет, сделать это будет сложнее.
Я понял, что она видела, как Омар уехал на встречу со мной.
– Не волнуйтесь, я думаю, что вы зря опасаетесь, – что я мог ей еще сказать. Поверить в ее причину было не просто наивно – глупо. На кого она рассчитывала или у нее не было иных слов, чтобы оправдать свой интерес.
– Если бы… Встречи с Махмудом и другими участились. Я думаю, они хотят смену власти.
Я внимательно вглядывался в ее лицо, пытаясь понять ее слова. Что это? Задание Омара проверить мою осведомленность или проверка третьей стороны. Такими выводами просто так не разбрасываются, тем более с незнакомым человеком.
– Почему вы так решили?
– Не первый день здесь живу. Я всегда в тени и вижу, что происходит в стороне.
– И вы не боитесь такие заключения говорить мне?
– Теперь нет… Вы же сами приняли решение не открывать здесь бизнес и не иметь с ними никаких дел.
Говорить, что это может быть прикрытие – значит перейти на сленг разведки, а это уже опасно.
– Не надо доверять малознакомым людям.
– Иногда приходится.
Верить ей можно было только частично. Скорее всего, она поинтересовалась, ктоя, иначе не было бы этой встречи. Она сейчас была на моей стороне. Не знаю, кого представляла, но явно не заинтересована в изменении политической ситуации в регионе.
– Ну, если вы так наблюдательны, то скажите, Махмуду плохо живется?
– Он вырос из коротких штанишек.
– А что Омар?
– Он близок с Махмудом. Его частые поездки, встречи, даже здесь с европейцами. Как-то я видела, что к нему приезжал англичанин, но входил через другую дверь.
