Юрий Горюнов
Zero. Кольца анаконды
На другой день я покинул Францию, которая оказалась такой непредсказуемой для встреч, но которые были приятны своими воспоминаниями.
5
Решение было принято, а значит, пора готовиться, и через неделю я позвонил Майклу и дал согласие.
– Правильное решение, у меня были сомнения, но не большие.
– Ты всегда так уверен?
– Нет, но я понимаю, что тебе должно быть тесно.
Мы обговорили процедуру создания компании, какие документы требовались от меня. То, что Майкл будет директором, меня устраивало, так как в этом случае я не буду регистрироваться в их органах. На все организационные вопросы: получение визы, завершение дел по текущим делам, ушло около месяца. Я, как и думал, не получил отказа от некоторых компаний, когда обратился к ним за рекомендациями.
В начале весны я вылетел в Нью-Йорк, аэрокомпанией Iberia из Мадридского аэропорта Барахас. Вылетел я после обеда, полет занимал около восьми часов, но с учетом разницы во времени, самолет совершил посадку в аэропорту Кеннеди в семь вечера по местному времени.Во время полета, я общался с очаровательной стюардессой, которая, как понимаю, была не против продолжения знакомства, но, увы, она должна была возвращаться.
– Вы летите к друзьям? – поинтересовалась она.
– Если бы. Я лечу работать, но там все равно буду гостем, впрочем, как почти везде.
– Почему?
– Я француз, а вот работал в вашей стране. Жаль, что мы познакомились только в полете. А здесь все так быстротечно.
– Не все, как вы думаете, – лукаво ответила она.
– Я учту.
На выходе из 7-го терминала меня ждал Майкл. Он тепло приветствовал меня, а проходящая мимо стюардесса с нашего рейса, кокетливо улыбнувшись, заметила:
– Забирайте своего иностранного, гостя. Мы его вам доставили невредимым.
Майкл, не скрывая удивления, выпалил:
– Молодец, как ты быстро находишь язык с женщинами.
– Да, мой друг, у меня есть одно преимущество – я не женат, а это такой стимул для них.
– Так, не надо омрачать нашу встречу грустным, – притворно вздохнул он, и, подхватив чемодан и сумку, направился к машине; погрузив их в багажник, мы отъехали от здания аэропорта.
Нью-Йорк встретил меня пасмурной погодой: тихо моросил дождь, по темному своду неба, проползали клочья туч, а мягкий сумрак готов был поглотить город, опустившись ниже крыш домов, и от этого пелена дождя казалась еще гуще и плотнее.
– Погода сегодня не важная, – оправдывался Майкл, – но обещали исправить.
– У тебя там тоже связи, – спросил я, поглядывая на проплывающий мимо город.
– Да, есть немного, договорился. Сейчас я тебя отвезу в гостиницу, а завтра займемся делами. Тебе надо отдохнуть с дороги, да и разность времени скажется.
Он подвез меня к одной из небольших гостиниц на Манхэттене, там я попросил его не стараться ухаживать за мной, а приехать завтра. Он не настаивал, и я,положив вещи в номере, подошел к окну.Начинался новый этап моей жизни, что там ждет не известно и какова длина этого этапа.
Угасал серый дождливый день, ветер время от времени швырял в стекла окон, частые, стремительные капли дождя, и иногда казалось, что я слышу, как он завывает в ветвях деревьев. Я стоял и смотрел на этот неприветливый пейзаж, и уныло размышлял. Мне известно, что надо было делать, но пока не определился как. Поле моей деятельности было чистым, но вся беда заключалась в том, что оно был минным; один неверный шаг и все закончиться. Отбросив грусть, я отвернулся от окна, не для этого приехал, мне нужна была тропинка по этому полю и я обязан ее протоптать.
Спустившись вниз, я поужинал в баре при гостинице и, вернувшись, лег спать.
Утром, когда я проснулся, то увидел, что солнце заливает комнату, как и обещал Майкл. Это радовало, всегда приятнее начинать дела в солнечный день.
Я уже был одет, когда он за мной заехал.
– Уже готов! Молодец! Дело превыше всего!
– И как ты до него дотянулся?
– Подпрыгиваю. Поехали завтракать.
Он повез меня в небольшой ресторан, хотя можно было зайти и в закусочную, но Майкл предпочел заведение рангом выше, пытаясь показать, что Америка может гордиться своей «кухней». Мы взяли яйца – «бенедикт», что представляли тост с ветчиной, яйцом, голландским соусом; говяжье филе; я кофе с кофеином, а Майкл без кофеина и с обезжиренным молоком.
– Ох уж эта забота о здоровье! – вздохнул я.
– Потом будет поздно заботиться.
– Но все, что вкусно, как обычно – вредно. Если не ты, то кто-то же должен уничтожать вредные продукты. Пусть это буду я.
– Ты холост, тебе проще.
– Да, завещание не составлял.
После завтрака он предложил начать осмотр подобранных им квартир, сообщив, что бытовые условия, по его мнению, надо решать сразу, чтобы потом не отвлекаться от дел, а особенно это касается холостого мужчины. Посмотрев несколько вариантов, я выбрал квартиру на 4-ом этаже пятиэтажного дома, что на Западной 85 улице Манхэттена. Это был район Верхний Вестсайд и расположен между Центральным парком и рекой Гудзон. Район избежал туристического хаоса, и улица была относительно спокойной, что меня устраивало, так как на такой легче заметить слежку. От дома была хорошая доступность к метро и автобусам, что играло не маловажную роль – машину я покупать не собирался, не хотел регистрироваться, лучше было взять на прокат.
Внутренняя отделка дома меня тоже порадовала:светлые стены, а широкая лестница вела на этажи. Лифта не было, что также исключало возможные неожиданности. Сама квартира была скромной: войдя, сразу попадаешь в комнату, что типично для многих американских квартир, затем проход в спальную, направо дверь на кухню, рядом в санузел. Окна кухни выходили тихий внутренний дворик. Окна были большие, что делало квартиру светлой и уютной.
– Ну что решил? – спросил меня Майкл, и, получив положительный ответ, улыбнулся. – Я ее специально последней показал, мне она тоже понравилась и расположением и чистотой. Все есть, осталось перевезти вещи и купить минимум продуктов. Готовить умеешь?
– Я много ездил, и ни разу не голодал.
– Еще бы, да тебя женщины прокормят, только мигни.
– Нет уж, я лучше сам, кто знает, что она положит в еду.
– Если все устраивает, то давай посмотрим офис, он не далеко.
На машине, с учетом пробок мы доехали до здания, где Майкл арендовал помещение под офис минут за двадцать. Помещение располагалось на пятом этаже многоэтажного офисного здания и состояло из двух кабинетов и приемной, где нас встретила миловидная женщина.
– Познакомься – это Кейт, наша сотрудница. В ее функции входит переписка, почта, телефонные звонки и прочая бумажная работа.
Мы с Кейт поздоровались, и, осмотрев офис, я остался доволен.
Майкл помог мне перевезти вещи, и мы договорились, что он заедет за мной через два дня, а все это время я посвящу обустройству и знакомству с районом.
– Только постарайся по вечерам не ходить далеко, – попросил Майкл.
– Боишься?
– Не за тебя, за других, – ответил он.
Оба дня я был поглощен устройством на новом месте: с вдохновением ходил и изучал улицы, переулки, виды транспорта и их маршруты. Посещал магазины, чтобы чуть украсить квартиру и придать ей жилой вид. На пересечении Бродвея и 81– улицы обнаружил большой магазин Zabar's, и как, впоследствии, узнал, что ньюйоркцы считают его главным. В нем было все: кофе разных сортов, оливки со всех концов света, супы, чтомогло избавить меня от их приготовления. Но главным в этом магазине является копченая рыба, которую можно пробовать перед покупкой. На втором этаже я купил кофейник, для варки кофе по утрам, а в кафе рядом с магазином, с таким же названием, перекусил, найдя свободное место, хотя в нем было достаточно многолюдно. Я люблю иногда посидеть в шумном месте, что давало возможность понаблюдать повседневную жизнь.
Но эти два дня я потратил не только на магазины. Как там сказал Майкл – дело превыше всего. Вот и начнем, но не подпрыгивая. В один из дней я отправил письмо, по адресу, который мне дали, еще в Европе. Я написал некоему Айку, в котором извещал, чтоя проездом и с его братом все в порядке. В общем, обычная чепуха, главным было, что подписано Макс. Это и давало сообщение, что я приступил к работе. Письмо было написано левой рукой, до востребования.
Через два дня, Майкл заехал за мной, и мы отправились в офис.
– Ну, что наступило время зарабатывать деньги, – поделился мыслью Майкл, когда мы расположились в его кабинете, а Кейт приготовила нам кофе. – Я тут проработал несколько вариантов. Заказчики есть.
– Майкл, еще одно. Надо попытаться попадать на различные мероприятия, где могут быть представители интересующего нас бизнеса, особенно представители государственных органов, чтобы через них выйти на крупный капитал.
Мы оба понимали, что самые вкусные заказы – от государства, это визитная карточка, если работаешь с ними.
– А наоборот?
– Можно, но чиновники не обращаются с маленькими организациями.
Майкл задумался, а яне стал продолжать, видя, что у него идет мыслительный процесс, что отражалось на лице.
– Есть у меня знакомый, учились вместе, – пояснил Майкл, – он сейчас вращается наверху. Подумаю, как до него добраться и других посмотрю.
– Идею оставь для раздумий, – засмеялся я, – это дальний прицел. Сейчас давай начнем с того, что ты наметил, но параллельно думай, где и кого можно зацепить. Через знакомства отрываются многие двери.
В течение месяца я работал с небольшими компаниями, помогая им в реструктуризации управления, работе с документами по участию в конкурсах, и как их выигрывать. Потихоньку, денежные средства стали поступать на счет, позволяя нам содержать компанию и выплачивать содержание. Дело сдвинулось с мертвой точки.
В один из погожих весенних дней, когда я появился в офисе, где бывал не каждый день, Майкл с порога сообщил:
– Кажется, нашел возможность. В ближайшее время в Нью-Йорке будет очередная художественная выставка, где будет присутствовать высокопоставленный человек.
– Неужели президент США!
– Ага, так туда нас и пустили, но это будет сенатор.
– А он нам нужен?
– Надо же знакомиться. Мне обещали пригласительный, но пойдешь один. Ты что-то понимаешь в картинах?
– Эх, Майкл, это одно из моих увлечений, вчем я немного разбираюсь. Здесь я тебя не подведу.
Через несколько дней он вручил мне пригласительный билет, на открытие художественной выставки, каких-то современных художников и скульпторов. Майкл уточнил, что планируется, что будет сенатор Фил Моррис.
Я навел справки из прессы, и выяснил, что Моррис занимался внутренней денежной политикой. Мне это мало о чем говорило, но попробуем с чего-то начать попытку забраться на Олимп.
В назначенное время я подъехал к выставочному залу и, показав пригласительный, вошел. Зал был не большой и состоял из трех помещений, в каждом из которых были представлены работы по темам: классика, авангардизм, керамика: вазы, статуэтки и прочее. Я прохаживался по залам, посматривая на вход. Появление сенатора было трудно пропустить; собравшаяся публика потянулась к входу, и там образовался легкий шум. Сенатор отвечал на приветствия. Я узнал его по фотографиям в прессе. Но сейчас видел его воочию: ростом он оказался вышесреднего, широкие плечи, возраст за пятьдесят. Он стал передвигаться в сопровождении организаторов вдоль вывешенных произведений. Для него это было дежурным мероприятием, но я узнал, что он интересуется картинами, и направился к одной, котораямогла его заинтересовать.
Я стоял возле холста, и когда он подошел, я, не поворачивая головы, словно рассуждая с подошедшим неведомым собеседником, произнес:
– Не плохо, но вот чуть светлее краски положить в верхнем углу, было бы не плохо. Картина стала бы светлее. Но из этого художника может выйти не плохой мастер, нужна поддержка дарований. Искусство не может жить само по себе, его надо внедрять в массы, к нему надо приучать, особенно к хорошему, а плохому сами научаться.
Я услышал за спиной чуть левее меня смешок: – Это верно, плохое не требует поддержки, но надо разбираться в том, что говорим.
Я повернулся и увидел сенатора, смотрящего на картину. При моем повороте он переключил внимание на меня; взгляд его был спокойный, уверенный, цепкий.
– Я не берусь судить о том, чего не знаю, но высказываю свое мнение, – заметил я, обращаясь к нему.
– А вы знаток? – усмехнулся он.
– Во всяком случае, отличить школу могу, также как, и преподнести.
– А вы кто? – спросил он заинтересованно.
– Гость, – скромно ответил я. – Жан Марше.
– Француз! И что вас привело сюда?
– У меня здесь бизнес, но не имеющий отношения к искусству.
– А основная деятельность?
– Экономическое и политическое прогнозирование. А искусство – хобби.
– Это тоже интересно. Но дорогое у вас хобби.
– Не дешевое, но надо уметь из пока не дорогого сделать признанное и дорогое.
– И вы это умеете?
– Думаю, навыков не потерял.
Сенатор внимательно посмотрел на меня, прикидывая, пригожусь лия ему, и видимо решив, что ничем не рискует,спросил:
– Давно из Европы?
– Несколько недель.
– Фил Моррис, сенатор, – представился он. – Если вы, с ваших слов что-то понимаете в искусстве, то уделите свое время мне.
– Если смогу.
Он повернулся к своему помощнику: – Запиши номер телефона господина Марше, и потом мы обсудим возможное время встречи, – и снова повернулся ко мне. – Вы не возражаете, если вам позвонят?
– Но я не эксперт.
– Я это понял. Посмотрите мои картины дома. У вас возможно свежий взгляд.
– Возможно.
– Мы договорились?
– Я не возражаю
Он попрощался и направился дальше, помощник, задержавшись, записал мой телефон и поспешил догонять начальника.
Для вида я пробыл на выставке еще с полчаса и покинул ее, направляясьдомой.
На другой день я обратил внимание Кейт, что если меня будут искать из приемной сенатора Фила Морриса, то она должна меня найти, где бы я ни был.
– Прямо везде?
– Хоть в постели, хоть в ванной.
При разговоре присутствовал Майкл и вступил:
– Не провоцируй даму, она же не будетдежурить у тебя в постели?
– Это уж как получиться.
У нас сложились хорошие отношения и все поняли шутку.
– Я не прогадал, – радостно сделал вывод Майкл. – У меня нюх на деньги, и я рад, что уговорил тебя приехать, я чувствовал, что с тобой можно иметь дело.
– Только не простудись, иначе нюх потеряешь. Берегите его Кейт.
6
Я навел справки и узнал, что Фил Моррис занимался внутренними вопросами страны, а точнее денежной ее составляющей, явного прямого отношения это ко мне не имело, но деньги за что-то проплачиваются. Через него, я мог познакомиться и с другими интересными личностями. Любое знакомство на таком уровне было очень полезным.
В конце мая мне позвонили от сенатора и спросили, могу лия приехать на уикенд в Гривич в субботу во второй половине дня. Получив согласие, по голосу я узнал, что звонил помощник, что записывал мой телефон, он поинтересовался, на чем я поеду, и, получив ответ, что поездом, заверил, что меня встретят на станции, после трех часов.
Вот так вот. В любом деле нужно усердие, умение ждать, но и без случайностей не бывает. Можно много времени потратить на возможность входа туда, куда очень хочется попасть, а можно познакомиться, хотя в моем случае это вряд ли случайность, и попасть в нужный круг быстрее.
Обычно выходные я проводил в городе, работал, гулял по Центральному парку, вчем была даже необходимость, пару раз был в гостях у Майкла, познакомился с его семьей.
Поездка попадала на первую субботу лета. День выдался солнечный и утреннее солнце, с утра заливало комнату, извещая, что день будет жарким. Позавтракав у себя дома, я не стал строить планы относительно встречи, так как не знал, кто там будет, и что вообще будет происходить.
Вначале четвертого я сошел на небольшой станции; машин было не много, и одна явно выделялась среди других своей новизной и дороговизной. Я подошел, назвал себя, водитель положил сумку в багажник и мы отъехали от здания вокзала.
От станции мы ехали по асфальту, но вскоре свернули на второстепенную, покрытую гравием дорогу. Она была извилистой и проходила между деревьями, крона которых утопала в листве, сквозь которую редкие лучи солнца пробивались до дороги. Машина подъехала к отрытым воротам, столбы которых были увиты плющом, и мы въехали на территорию, где моему взору открылась усадьба. Как только водитель остановил машину у подъезда, из двери дома вышел мужчина и замер, следом вышел Фил.
– Добрый день, Жан! Рад вас видеть в своем скромном жилище, – приветствовал он, как только я вышел из машины.
– Скромность вас точно украшает, – ответил я. Конечно, возможно я был не прав, и надо было быть более скромным при разговоре, но здесь не кабинет, да и отношения лучше выстраиваются в непринужденной обстановке. В высших кругах оценят, что ты не человек второго сорта, да и не был я его подчиненным.
– Билл, – обратился он к стоящему на ступеньках мужчине, – отнесите вещи Жана в его комнату.
Водитель достал из багажника сумку и передал Биллу.
– Вы не устали? Здесь не далеко ехать.
– Даже не успел.
– Тогда пойдемте за дом, у нас сегодня небольшая компания, будем отмечать наступление лета, – он открыл дверь, и мы вошли в холл. Справа, почти под лестницей, стол, рядом полукруглый диван. Широкая лестница вела на второй этаж, на стене, вдоль лестницы висели картины. Справа и слева были массивные двустворчатые двери. На стенах, от дверей также висели картины.
– Если не возражаете, то мы осмотрим картины позже, а пока я вас познакомлю со своими друзьями. Обед будет в семь часов.
Мы прошли по паркетному полу, и вышли на задний двор, где возле бассейна расположились двое мужчин и три женщины. Справа от шезлонгов стояла тележка с напитками, возле которой стоял мужчина. Услышав нас, он повернулся, взглянул и вновь отвернулся, разглядывая бутылки, раздумывая, что налить. Когда мы подошли Фил представил нас:
– Представлю вам своего нового знакомого, знатока искусства – Жан Марше. Он не так давно в нашей стране и у него еще свежий вкус из Европы. Прошу не обижать.
– Вкус либо есть, либо нет, – буркнул мужчина, повернувшись от тележки. Он был примерно одного возраста с Филом, но худощав, гладко выбрит. Узкое лицо, глаза чуть на выкате, с пышной шевелюрой волос. Лицо немного бледное, загар не пристал к нему, и красок на лице было мало. Но в его кажущихся простых, бесцветных глазах пряталась жизнь, вних проскакивали лукавые искорки, при том, в самой глубине его газ.
– Стив, ты не прав. Он не всегда такой угрюмый, – пояснил мне хозяин. – Напускает на себя строгость, но на язык злой. Это Стив Картер – известный журналист и телеведущий, а по совместительству мой друг детства. Вы его видели по телевизору?
– Я мало смотрю телевизор, особенно шоу.
– Это правильно, – поддержал меня Стив, – там веселого очень мало.
– Стив, как всегда очень подозрительно относиться к новым людям, или пытается таким казаться.
– А как иначе! Того и гляди ляпнут что-то глупое, а так хочется услышать умную, если уж не мысль, так хоть фразу и увидеть умное выражение лица. Смяться – это вообще редкость. Разве только над вами сенаторами. Вы порой такое скажете или такой принимаете закон, что остальной части населения остается только смеяться
– Или грустить, – заметил я.
– О! Вы умеете ловить мысль!
– Ну, что вы, я их только улавливаю.
– Нашли общий язык, – сделал вывод Фил.
– Договоримся, – и Стив протянул мне стакан с бурбоном.
– Потом обсудите, все, – Фил повернулся к женщине, сидящей слева: – Это моя жена Синди.
Синди была блондинкой, по возрасту лет на десять моложе Фила, привлекательна и свеселыми глазами, даже мелкие веснушки не портили ее.
– Александр Брукс, – мой коллега, сенатор, – указал он на мужчину сидящего справа, на вид лет сорока пяти, – а рядом его жена, Дженнис.
Брукс не вставая, оценивающе посмотрел на меня снизу вверх и кивнул головой, в знак приветствия, но в этом кивке не было снисходительности, просто приветствие, я ответил тем же. Его жене было лет сорок, хорошая фигура, смуглое лицо, с короткой стрижкой черных волос.
– Со Стивом ты уже знаком, а рядом с Джессикой его жена – Марта. Как видите чисто дружеский вечер.
– Только я нарушил его, тем, что я один.
– А где ваша супруга? – спросила Синди.
– Таковой, нет, и никогда не было.
– Да вы что!
– Я вам сочувствую, Жан, – произнес Александр. Голос у него был мягкий и тихий. – Теперь вы для них объект номер один. Они будут пытаться исправить эту вашу ошибку.
– И что? – возразила Синди смеясь. – Мужчина вы интересный.
– Не сложилось, – пояснил я. – Может быть в этом и беда, что интересный. Не хотят теряться рядом со мной.
– Так их, Жан, – поддержал меня Стив.
– Мы вас познакомим с такой, которая не затеряется.
– Вы хотите лишить меня свободы передвижения? – улыбнулся я.
– Вы ей так дорожите?
– Это, то не многое, чем я еще могу дорожить.
– Абсолютной свободы не бывает,
– Пусть будет хотя бы относительная. Относительно женатых.
– Синди, отцепись от человека, – вступил Фил. – Женщины очень болезненно воспринимают холостого мужчину; видимо бояться, что вы плохо повлияете на женатых, поэтому его обязательно надо пристроить.
Я смотрел на гостей Фила, мне интересны были все, и не обращать внимания на них было бы не вежливо, поэтому я переводил взгляд, чтобы видеть реакцию всех на наш разговор. Меня занимал лишь один вопрос, случайно ли я оказался здесь? Или они?
– А пока еще есть время, пойдемте, Жан, посмотрим картины. Встретимся за обедом, – сообщил он остальным.
Мы направились к дому. Я проходил мимо картин, поднимался по лестнице, осматривая их. Произведения были не плохие, не шедевры, конечно, но достаточно приличные. Но мешало то, что не было системы. Вдоль лестницы висел авангардизм, я не против него, но чтобы я мог понять, а точнее почувствовать ее. Не важно, что чувствовал сам художник, когда писал ее, важно чтобы она вызывала положительные эмоции у того, кто смотрит. Фил, молча наблюдал за мной, не комментируя. Это была своего рода проверка, моих знаний. Обойдя все, я разместился на диване, Фил сел рядом.
– Не плохие картины, достойные, – и, я рассказал ему о школах, приверженцами которых были мастера.
– Мне их помогали приобретать, я прислушиваюсь к мнению специалистов, но решаю, конечно, сам, по принципу, «нравиться – не нравиться».
– Разумно, но есть один недостаток. Они разных школ, разного стиля. Разместите их в разных комнатах. Это же не выставка дарований. Пусть будет какой-то один стиль. Или хотя бы на разных стенах.
– Здесь, я с вами соглашусь. Думал об этом, но как-то времени нет разобраться, как их лучше разместить. Вам доводилось заниматься размещением картин?
– Да такой опыт у меня был. Я же владел арт-салоном.
– Так вот откуда опыт! Это хорошо, что мы познакомились.
– Именно.
– А что бросили?
– Сменил направление деятельности и как видите место жительства, но интересоваться не перестал.
– Поможете раскидать их правильно?
– Да хоть сейчас, – и я высказал свое мнение, какуюкуда повесить. – Если будет интерес, то можно подобрать еще в Европе, каналы остались.
– Это мы тоже обсудим.
Потом мы обсуждали, что и кому нравиться.
– Жан, Фил, – услышали мы голос Синди, – идемте обедать.
– Обедали мы на террасе, во внутреннем дворе, которую окружали заросли кустов. Солнце уже коснулось верхушек деревьев, но еще освещало стену, к которой примыкала терраса. Меня посадили справа от хозяйки, напротив Брукса. После несколькихминут с начала обеда, Фил рассказал присутствующим о нашем разговоре и осмотре.
– Надеюсь, вы не против? – обратился он ко мне.
– В этом нет тайны.
– И что важно, бесплатно консультировали, – заметил Стив.
– Не все можно измерить денежными знаками, да и приятно иногда делать доброе от души, хотя подобные услуги стоят денег, но не в данном случае, – пояснил я Филу.
– Откуда вы знаете об искусстве так много? Изучали и все храните в памяти? – поинтересовалась Дженнис.
– Пока еще могу наскрести в своей памяти опыт прошлого, – отшутился я.
– А здесь тоже занимаетесь искусством? – спросила Марта.
– Увы, все в прошлом. Здесь я занимаюсь вопросами прогнозирования в области экономики, до политики еще дело не дошло, но все впереди.
– Ну, в этом у нас все специалисты, – пошутил Стив.
– В любом деле – экономике, политике, искусстве должна быть своя система. Художник редко пишет в разных жанрах. Должен быть стиль, чтобы он стал узнаваемым, стал известным.
– А вот это интересно, – заметила Синди. – Как становятся известными?
– Лучше всего известность сформировать.
– Это как? Вы знаете?– спросил Брукс.
– Надеюсь, что да.
– Поделитесь?
– Не поделюсь, но свое мнение могу высказать.Нужно время, чтобы провести анализ, сделать выводы, принять решение по конкретному художнику, чтобы я мог порекомендовать или мне предложат посмотреть его работы. Найти специалиста по живописи, этакого критика-рецензента, но авторитетного. Хотя каждый считает себя авторитетом в их среде. Итак. Обсудить с ним стиль, что вам ближе, затем посмотреть, кто из начинающих или немного известных заслуживает внимания по желаемому стилю, это чтобы не была откровенная халтура или подражание. Отобрать картины, купить их. Организовать выставку, не афишируя, что вы владелец. Дальше главное – формирование мнения. Специалист критик пишет статью в престижном журнале о художнике, его школе. Рецензент должен быть еще и борцом. Его мнение может не совпадать с другими, и на него могут начаться нападки. Он должен уметь защищаться, написав еще пару статей. Главное – проявить интерес к художнику. Статьи требуют финансирования. Как результат – подогревается интерес, и картины растут в цене, но выими уже владеете. Это ваш капитал, ваши вложения.
– Вы так делали? – спросил Фил.
– Так явно нет, не было необходимости, но интерес подогревал.
– У вас есть рецензент?
– Здесь нет. Вам лучше найти специалиста здесь, а вот если понадобиться помощь, то порекомендую из Европы.
– Вы всегда так все раскладываете? Мне казалось, что в искусстве это не применимо, – сказал Александр, глядя на меня.
– Алекс, ты сейчас начнешь о работе. Потом, – попросила его жена.
Мы сменили тему на нейтральную. После обеда, за кофе, я сел в кресло около столика возле стены, ко мне подошел Александр и сев напротив, спросил?
– Вы давно занимаетесь прогнозированием?
– Несколько лет.
– И как успехи?
– Не жалуюсь, но, как и любому, хочется более масштабного.
– Например?
– Более крупные компании.
Говорить о том, что мне в действительности интересно работать с теми, кто работает на правительство – глупость.
– А в Европе, что не сложилось?
– Тамвсе хорошо, а сюда пригласил Майкл.Мне стало интересно, я одинок и почему бы не попробовать. Здесь другая культура, другие отношения.
– Вам нравятся американцы?
– Мне нравиться ваш оптимизм, умение признавать ошибки, коих вы, впрочем, как и все, делаете не мало.
– Вы не делаете поспешных выводов?
– Нет, я пытаюсь реально взглянуть на положение со стороны, у меня еще свежий взгляд.
– И что увидели?
– Это уже предметный разговор, и здесь нужна информация для анализа.
– Вы со многими компаниями работали в Европе?
– На жизнь хватало. А с чего такой интерес?
– Я возглавляю комитет по работе европейского направления, ну еще бывает и близлежащие страны. Вы из Европы, знаете ее. В Африке бывали?
– Приходилось.
– Не плохо.
– Вы не ответили на мой вопрос?
– Я думаю, что вы можете представлять интерес, как специалист. Я выслушал ваше мнение по искусству и подумал, что стоит посоветоваться с коллегами о привлечении вас. Ваши знания и опыт могут пригодиться.
– Кому?
– Компаниям. Мы имеем к ним отношение, а они работают по всему миру.
– Интересно.
– Тогда, если будет необходимость встречи, то вам позвонят.
– Звоните.
– Хорошо, а пока не будем касаться тем работы на отдыхе, поэтому и хочу отдохнуть.
7
Ночь прошла спокойно, спал я крепко, а комната, что мне отвели, понравилась, она была комфортной хоть и была не большой: кровать, шкаф для одежды, столик с зеркалом и туалет с умывальником.
Когда я часов в девять спустился на террасу, то там уже сидел Стив и пил кофе.
– Присоединяйтесь, в этом доме нет общего завтрака, утро у всех наступает по-разному.
– Ясно, когда проснулся тогда и утро.
– Именно, – улыбнулся он. – Мое началось давно, наливайте кофе, еще не остыл.
Я налил себе кофе, намазал тост маслом.
– Рано просыпаюсь, хоть и ложусь поздно, передачи обычно идут вечером.
– Но вам же это нравиться.
– Конечно, иначе ушел бы давно. Но специфика работы накладывает свой отпечаток, даже на лице.
– Твоя специфика тебя доконает, отдыхать нужно, – раздался от двериголос Фила. Он подошел к столу и сел рядом со мной. Принесли свежий кофе.
– А где остальные? – спросил Стив.
– Есть захотят, придут.
Вскоре к нам присоединились остальные. Разговор велся на нейтральные темы. Около полудня я стал собираться в обратный путь.
– Жаль, что рано уезжаете, -сказал Фил. – Но я думаю, еще увидимся, вы не откажетесь встретиться со мной и еще кое с кем из искусствоведов.
– Буду рад новым знакомствам.
– Вы были в Вашингтоне? Нет, – отреагировал он, когда я отрицательно покачал головой. – Тогда договоримся о встрече там.
– Про меня не забудьте. Вы интересный собеседник, – подал голос Стив.
– Ну, как я вас могу забыть.
Я вообще никого не собирался забывать. Стив мог быть полезен, общался он на самом верху, умен и может масштабно мыслить, скажем, континентально. Брукс на прощание пожелал удачной дороги, а женщины поведали, что теперь они тоже будут рады меня видеть.
– Конечно, теперь у вас есть дело – лишить человека свободной жизни. Почему вам так плохо, когда мужчине хорошо? – заявил Стив.
Машина отвезла меня до станции, и к вечеру я был дома. Майклу я не говорил, где и с кем буду проводить выходные, а то еще будет, мучатся и плохо спать от ожидания чуда. Чуда я не ждал, а он да.
На другой день началась обычная текущая работа. Я не ждал звонка от Брукса быстро, не тот уровень. Если даже они вскользь обсудили меня, то вопросы, которыми он занимался, не позволяли вот так просто привлекать человека к сотрудничеству, не проверив его, а уж тем более иностранца. Пусть проверяют. За свои документы я был спокоен – столько лет являюсь гражданином Франции, диплом тоже подлинный, а некоторые временные выпадения из бизнеса, если понадобиться я смогу объяснить.
Прошло около месяца, и мне позвонила Кейт, я тогда находился у заказчика в фармацевтической компании, и сообщила, что меня просят позвонить в Вашингтон в приемную сенатора Брукса. Я записал телефон, но звонить не стал, с чужого телефона этого делать не надо, и только на другой день из офиса я набрал переданный мне номер. Услышав женский голос, который известил меня, куда я звоню, назвал себя и через минуту меня соединили с Бруксом.
