Юрий Глебов
Власть огня
Пурга началась быстро и закончилась уже к полудню. Харви продолжал спать, но остальные решили выбраться наружу, вдоволь наслушавшись его сладких баллад сна. Мягкий снег под напором поднимающихся с земли людей поддался не так легко, как ожидалось. И это было понятно, намело его не меньше метра. Кони послушно стояли на своих местах, а чуть дальше от них находились еще две лошади. Значит Кайл и Марли все же не проскакали мимо и были где-то поблизости. Ветер утих, снег прекратился, но небо все еще было серым. Маркус только успел подумать, что пора бы отправляться в путь, а Харви был уже на ногах.
Очистив коней от снега и накормив их припасенным зерном, путники двинулись дальше. Яркий свет сияющего свежестью белого покрова слепил глаза до головной боли. Приходилось щуриться, привыкая к этому эффекту. Лошади, хоть и отдохнули, но шли тяжело, проделывая за собой в снегу длинные глубокие борозды. Харви достал наполовину опустевший флакон, прогоняя сон сделал глоток. Маркус, несмотря на то что выглядел бодро, время от времени зевал. Сказывалась бессонная ночь и не простой перед ней день. Особенно конец дня, когда по велению Яго они с Харви сначала пытались сдерживать пьянчуг в таверне Сема, а потом прятать труп элианца в конюшне. Конюх, конечно, был неплохим парнем и умел держать язык за зубами, но все же за молчание ему пришлось заплатить золотыми контами. Маркус догадывался что, когда все закончится, конюх скорее всего уедет из Рокота и уже не будет кому-либо прислуживать. Но до этого ему еще нужно было дожить, а жадных и неуместных Яго не любил. Особенно, когда приходилось платить из собственного кармана. Конюху бы взять да сбежать, только вот Рокот Яго уже перекрыл. Не войти и не выйти из поселения без его разрешения было нельзя. Теперь судьба конюха находилась в руках управляющего городом. Если, конечно, Яго вспомнит о нем. Слишком уж он увлекся драгоценным мечом элианца. Даже забрал его для сохранности. Чувствовал Маркус, что камушков в его рукояти после такой сохранности будет не хватать.
Сыновья Яго в полудреме плелись следом, кивая головами, едва не сваливаясь с коней. Харви, пожалуй, повезло больше всех. Он успел выспаться, тогда как остальные слушали его громогласные пения сна. Ждать Марли и Кайла они не стали и двинулись без них, но отъехали не так далеко, когда те уже были на ногах. К лошади Кайла был привязан заледеневший Барнс. Оставалось только гадать, когда Кайлу надоест таскать его тело за собой и он его похоронит. Не мог же он вечно возиться с ним.
Валун уже казался маленькой исчезающей вдали точкой, когда послышался шлепок и долгий глухой стон. Обернувшись, Маркус увидел, что Иден лежит в снегу и громко звонко засмеялся.
– Так мы далеко не уедем. – вздохнул он, вытаскивая из мешка длинную веревку. – Не хотел я прибегать к этой мере, но…
– Что ты собираешься делать? – Спросил Роберт, готовясь к худшему.
– То, что необходимо. – Ответил Маркус, не желая разъяснять свои действия.
Усадив Идена на лошадь, он крепко привязал его к ней веревкой. То же самое он проделал с двумя остальными братьями. Кайл и Марли, успевшие к тому времени подъехать, молча наблюдали за происходящим. У парня на лице застыла гримаса печали, словно у провинившегося ребенка. Губы его посинели от холода, но он, казалось, этого не замечал, хоть и вздрагивал время от времени. Не меняющееся лицо Марли было невозмутимо спокойным. За весь путь он не произнес ни единого слова, так что у Маркуса и Харви сложилось впечатление, что он немой. Харви тем временем подъехал к Кайлу и протянул ему флакон. Тот недоверчиво посмотрел на него и так же недоверчиво взял.
– Не бойся, мальчик, – произнес с ухмылкой Харви, – это лишь для того, чтобы ты согрелся. А то ты с лошади скоро свалишься замертво, и твой колдун не спасет тебя. – Кайл, с его не меняющимся опечаленным лицом, словно оплеуху получил, вопросительно переводя взгляд то на Марли, то на Харви.
– Что тебя так удивило? – Спросил у него Маркус, закончив с веревками. – То, что Марли маг или то, что мы об этом знаем?
Кайл глотнул из флакона, раскашлялся, чуть помедлил и приложился еще раз. После второго глотка он долго не мог остановить кашель, боясь разодрать себе горло.
– Что это за гадость? – вымолвил он наконец, отдавая флакон Харви.
– Вытяжка из кукольника на спирту, – ответил Харви, делая глоток. – Очень редкая вещь.
– И очень гадкая. – Сморщился Кайл.
– Наверное, – пожал плечами Харви. – Но от нее теплее. Говорят, соки кукольника могут омолодить человека. Я в это не верю. – Харви сделал еще глоток. – Не знаю, от чего она такая редкая, но бодрит эта штука не на шутку.
– Кукольник водится в Лживом лесу, а добывают его эники, – вмешался в разговор Марли, обращая на себя удивленные взоры Харви и Маркуса. – Люди не могут распознать его среди других растений, а эники знают о нем практически все. Их добыча очень сложна и требует особой подготовки. Кукольник плотоядное растение и при неправильном подходе вероятность стать его жертвой крайне велика. В этом случае смерть неизбежна. Эники добывают его для себя, для лекарств и омолаживающих мазей. Поэтому он так редок в Коне и других странах верхнего и нижнего Края. Этот народ никогда не покидает своего дома. Кроме леса они не знают иного мира. Чтобы достать Кукольник нужно самим прийти к ним.
На лице Маркуса засияла улыбка.
– Харви, ты слышал? Он умеет говорить. – Его смех заставил Харви тоже улыбнулся.
– Не обижайся приятель, – сказал он. – Мы думали ты немой.
Марли на это никак не отреагировал, не меняя строгого, но спокойного выражения лица.
– Маркус, рядом с Лживым лесом живет лорд Олгрих. Ты частенько бываешь в Мельне, ухлестывая за его дочкой. Почему ты мне ничего не говорил о кукольнике? – Спросил Харви, когда успокоился. Маркус пожал плечами:
– Я сам мало что о нем знаю. Лишь то, что есть такое растение. Я даже не видел его ни разу.
– Это точно, в Мельн ты ходишь за другими потребностями. – Попытался задеть друга Харви, но Маркус лишь улыбнулся, прекрасно понимая, что он прав.
– Ты не ответил на мой вопрос, – обратился он к Кайлу. – Ты знал, что твой приятель маг?
Кайл замялся. Ему не очень-то хотелось развивать эту тему. Марли в его краях был известен своими деяниями, далеко не самыми хорошими и благородными. Кайл не знал, чем именно он занимался, но не так давно отец назначил награду за его голову и Марли пришлось бежать из Крахора. Отправляясь с Барнсом в Рокот, они встретили по дороге повозку. Выглядела она так, словно принадлежала одному из лордов юга, но заправляли ей какие-то оборванцы. Барнс сразу понял, что это разбойники и вступил с ними в бой. Кайл тоже не стоял в стороне, но выиграв сражение получил серьезное ранение. Внутри повозки лежал связанный по рукам и ногам человек, но и он не был лордом. Барнс видел его раньше и сразу узнал в нем Марли. Когда он предложил отвести мага лорду Кетману, Кайл отказался. Они взяли его с собой, хоть Барнс и был категорически против этого. Марли за три дня вылечил рану Кайла и тот решил отпустить его, но маг захотел отправиться с ними. С тех пор, они были всегда вместе, и пока Барнс учил Кайла искусству боя, Марли показывал ему фокусы магии. Кайл даже сам пытался чему-то научиться, но сражаться у него получалось лучше. Однако он всегда внимательно слушал мага и выполнял все его поручения. Думая задержаться до тепла в Рокоте, Кайл в мечтах представлял себя великим колдуном и хотел научиться всему, что мог бы дать ему Марли. Только маг не спешил его обучать, обосновывая это тем, что магом не нужно становиться. Маги уже рождаются со способностями, которых в Кайле он не видел.
Теперь, когда он мог стать героем в своей стране, прославить имя отца и, наконец, найти время и серьезно заняться магией, одно неправильно сказанное слово могло лишить его всего. Если отец узнает, что он связался с Марли, он его не простит никогда. В этом случае ему будет сулить темница. Подобная перспектива мало радовала, но что придумать он не знал. На помощь пришел сам маг:
– Кайл с Барнсом освободили меня от разбойников, – начал он. – Я умирал, и они взяли меня с собой. Ни он, ни его наставник не знали о моих способностях. Я неплохо владею мечами и только поэтому они позволили мне поехать с ними.
– О каких способностях ты говоришь? – спросил с ухмылкой Харви. – Потому как владеешь мечом ты явно паршиво. Как, собственно, и этот малыш. – Пренебрежительно указал Харви на Кайла. Парня задели его слова, но он сдержал себя, ожидая что ответит Марли. В нынешней ситуации главное было спокойствие. Поддайся он чувствам и Харви с Маркусом сразу бы раскусили его, поняв, что он хорошо знает Марли.
– Я маг-некромант. – Ответил Марли, крепко сжимая поводья. Харви и Маркус неодобрительно переглянулись, оголив тут же мечи. Кайл был в ужасе, услышав это от мага, столь много рассказавшего ему о чистой магии. Иден, Гарри и Роберт вымотанные дорогой, крепко спали, привязанные к коням и не слышали их разговора.
– Советую тебе отъехать в сторону мальчик. – Обратился Маркус к Кайлу, держа в руке один из своих мечей, и сверля злобным взглядом Марли. Все остановились, кроме коней с привязанными спящими всадниками. Харви свистнул так сильно, что Кайл прикрыл уши. Сыновья Яго проснулись, не поняв в чем дело, остановили коней и уставились сонными глазами на резко поменявшуюся картину. – Я сказал тебе уйди в сторону. – Злобно прошипел Маркус.
– Нет, – произнес Кайл, перегораживая своей лошадью путь к магу. – Он мне нужен для нашего дела. Я не позволю причинить ему вреда. – Кайл достал свой тонкий меч.
Маркус спрыгнул с лошади и в одно мгновение притянул к себе парня, легко выбивая с его руки меч. Свой клинок он направил к горлу юнца. Кайл не ожидал от него такой прыти и столь резкой реакции. Струйка крови выступила на шее и побежала по лезвию к рукояти.
– О каком деле ты говоришь, лорденыш? – спросил спокойно, но резко и жестко Маркус. Не сводя взгляда с Марли. – Ты едешь рядом с преступником и хочешь защитить его? Мечтаешь сразиться? Я не вижу твоего меча, малыш.
– Я… – Кайл от волнения стал заикаться, но пытался собраться и не давать волю чувствам, как учила его мать. Нужно было успокоиться и сосредоточиться. Об этом так же часто упоминал Барнс. – Я хочу сказать… я иду в Наскрай… в Эклоцион… Если Марли и впрямь маг, он поможет мне пройти сквозь пепельные врата. – Выдавил наконец Кайл. Маркус еще какое-то время держал у его горла меч, а потом отшвырнул парня в снег, будто потеряв к нему интерес.
– Никуда он с тобой не поедет, – произнес Харви, разминая левой рукой кисть правой. – Он сейчас отправится на тот свет.
– Эй, я вижу тракт! – Прокричал Роберт, он был дальше всех и не слышал их разговора.
На секунду все замерли, соображая, что делать и в этот момент Марли резко рванул поводья. Лошадь помчался в ту сторону куда указывал Роберт.
– Задержите его! – Прокричал Харви сыновьям Яго, пуская своего коня вдогонку, но уже было поздно. Марли промчался мимо Гарри и Идена, и едва не задел Роберта. Лошадь его шла легко и спокойно, в то время как конь Харви еле плелся, застревая в толще снега. Осознав, что догнать его он уже не сможет, Харви развернул своего скакуна. Марли добрался до тракта и по нему помчал на восток.
К каменной дороге Харви, Маркус и Кайл подъехали, не сказав друг другу ни слова. Лишь неугомонные братья постоянно галдели, расспрашивая у них, что произошло. Широкая мощеная булыжником дорога находилась на возвышении от поля, по которому они шли. Обдуваемая ветром она была абсолютно чистой от снега. На ней всадники остановились.
– Кайл, что ты делал в Рокоте? – спросил вдруг Маркус. – Ты ведь не бывал на севере прежде?
– Нет, – ответил парень. – Не бывал. Но это не ваше дело. – Голос его был спокоен, однако в нем читалась обида.
– Если бы не элианец, у вас были бы серьезные проблемы, – указал Маркус на Харви. – Ты похоже не плохой парень, но мягковат для всего этого. Нужно было тебе оставаться у себя на юге, там, где и место таким как ты.
– Я выполню это поручение. – Сказал серьезно Кайл и развернул лошадь на восток.
– Один тебе совет, – прокричал Харви ему в след. – Встретишься снова с Марли – убей его! Иначе они с Барнсом убьют тебя!
Кайл ничего на это не ответил, не сразу распознав жесткий юмор Харви. Он знал, что Марли делал что-то непозволительное, но то, что он был некромантом, его сильно удивило. Маркус и Харви отправились по тракту на запад. Иден, Гарри и Роберт, так и не дождавшись ответов на свои вопросы, стояли на дороге в недоумении. Обоюдно решив, что им лучше идти с воинами, которых они хорошо знают, они развернули своих коней так же в сторону запада. Маркус резко повернулся к ним на встречу.
– Куда это вы собрались?
– Но мы… – начал было Иден. Маркус его перебил:
– Вы идете с Кайлом в Эклоцион. – Сказал он и развернув лошадь помчал вперед, догоняя Харви.
Спорить с ним братья не хотели.
МОРОК
ВОНАГАЛ И ХЭЙЯ
– Хэйя, ты как всегда прекрасна!
– Ты мне льстишь, мой милый,
но продолжай.
– Каждый рассвет украшает мир
только благодаря твоей улыбке!
– Каждый рассвет не вечен, мой милый.
– Это так, Хэйя, но твоя красота
бессмертна.
– Как ты это понял? Смерть нами не
повелевает, как и вода, которой
правишь ты. Но красота может
наскучить и тебе она более не
покажется столь привлекательной.
– Судя по слухам, смерть скоро
настигнет и нас. Но даже после нее
я всегда буду помнить улыбку
богини любви.
– Черный ветер? Не верь слухам,
и пойдем со мной…
– Ограланд!!!
Громогласный крик прокатился горным эхом по мрачной процессии. Камень вождя, представлявший собой невысокое нагромождение скалистых валунов, где всегда восседал вождь племени, а ныне собралась добрая сотня орков, накрыл недружественный ропот, взбодрившихся от дремоты и мрачности похорон зевак. Здесь обычно вождь принимал своих советников или жалобников. Сегодня в этом месте его хоронили, следуя традициям племени. День только начинал свой разбег, но холодные северные ветра уже нагнали туч. Мрачность церемонии была еще более омрачена погодой. Где-то издали доносились раскаты бушующей грозы. Боги гневались. Им что-то не нравилось и все чувствовали это. Что-то нагоняло беду на народы орков и предвещало конец эпохи. Запах этого безумия летал над всем Течквардом, и его невозможно было не уловить. Но орки не могли догадываться, что это творилось по всему Краю.
– Ограланд!!! Где ты?!!
Дикий крик повторился и теперь уже все увидели, кто был нарушителем спокойствия и порядка. Кто так бесцеремонно и издевательски относился к обычаю, заведенному долгие годы назад. Обряд погребения, происходящий в полной тишине, вплоть до сожжения тела погибшего, был прерван орком, на вид средних лет, крепкого телосложения, но не высокого роста. Он был воином. Поверх рубах на нем пестрела кольчуга, а на ней металлические пластины, опоясывающие живот, грудь и плечи. На раскрытых руках можно было видеть концентрации дикой мощи орка. Мышцы на руках находились в напряжении и внушали уважение. В тяжелые шипованные сапоги, какие носили орки в глубокой древности, были заправлены старые изношенные черные кожаные штаны. За спиной его висел длинный двуручный меч на широком ремне, костяная рукоять которого выглядывала высоко над головой, а самый конец едва не касался земли. Ширина лезвия меча была поразительно большой, и в ножнах он закрывал половину спины орка. Низкорослые воины обычно не сражались двуручными мечами, тем более такими широкими. Тяжелым и неповоротливым оружием управлять было не так уж просто, даже более массивным воинам. Поэтому смотрелось это странно, необычно и немного забавно. Такое оружие мог носить лишь искусный воин. Было тяжело представить, как этот орк смог бы вытащить меч из-за спины и насколько хорошо он им владел. Но смелости и наглости у него хватало.
Воин был не один. По правую руку от него стоял высокий и взрослый орк. Одет он был как монах в рясу с капюшоном на голове. Он так же имел двуручный меч, но никто даже не обратил на него внимания. Слева стояли двое совсем молодых орков воинов. У каждого был короткий меч, подобный акинакам. Все они были напряжены, в немом ожидании, вдыхая запах неизбежности.
На камне вождя, в самом возвышении, появился утопленный печалью орк. Серость и хмурость его лица источали горесть. Даже безумец внизу не мог разбудить других его чувств. Скорбь и боль утраты накрыло его нескончаемой волной необъяснимого спокойствия и безразличия ко всему вокруг. Он тоже был воином, но оружия при себе не имел. В этот день он не стал его брать. Провожая в иной мир ушедшего отца, он даже в мыслях себе не мог представить, что оно ему пригодится именно сегодня.
– Кто ты, безумец? – спросил он. – И чего тебе надо, в столь скорбный день? – Голос его был наполнен грустью. Всем своим видом он показывал, что собеседник ему не интересен. Слишком тяжела была печаль, овладевшая его мыслями.
– Мое имя ты узнаешь на смертном одре. – Произнес нарушитель спокойствия и тишины, снимая с ремня свой меч и одновременно вынимая его из ножен. Он сделал это настолько легко и быстро, что не многие даже успели уловить этот момент. Расписные ножны он швырнул в сторону. Широкое лезвие было исписано вырезанными на нем старинными рунами, которые слегка светились на свету. Меч вызвал немалый интерес у толпы. Таких клинков они еще никогда не видели. Обычно мечи такой длины не носили в ножнах, но этот орк явно отличался от других. Что также возбуждало до этого сонливую толпу. – Я вызываю тебя на бой Ограланд, сын Варгуна! Твоя кровь будет пролита здесь и сейчас, да помогут мне боги!
Низкорослый орк был чрезмерно храбр и тщеславен. Он мог умереть, ведь в Течкварде еще не встречалось воина, кто был сильнее и проворнее Ограланда. А сам сын вождя уже давно превзошел умениями своих учителей. Но Ограланд не спешил вступать в бой. Скорбь не отпускала его ни на шаг от себя, и разум был переполнен этим мрачным чувством. Он никак не мог настроиться на диалог, мысленно все еще провожая отца.
– Ты хочешь сразиться со мной в этот день? – голос его был по-прежнему отрешенным и монотонным. – В день, когда великий вождь Течкварда умер. Ты хочешь обагрить кровью его имя? И ради чего я должен принять этот вызов слепого безумца? Почему бы мне просто не запереть тебя в яму? – После этих слов стражники Ограланда, словно получив приказ, оголили свои мечи и направились в сторону воина.
– Ты не сможешь этого сделать. – Произнес орк, вытаскивая из кармана рубахи черный медальон, на стальной цепи. Стража тут же остановилась, словно перед ними оказалась невидимая стена. Толпа зароптала, нарушая полнейшую тишину, опутывающую собеседников. Ограланда будто окатило кипятком, он вдруг почувствовал непонятную боль и немоту в голове. В это время, где-то вдали прогремел гром. Надвигалась гроза. Холодный ветер начинал доставать сквозь одежды. Но дикая увлеченность сковала толпу на месте.
– Это печать вождя, – произнес Ограланд уже более ожившим голосом. – Где ты ее взял?
– Печать моего отца, – ответил низкорослый воин. – А до него его отца. А теперь я намерен получить и твою. Выйди ко мне и сразись со мной!
Ограланд был обескуражен. Он не ожидал такого поворота событий, но скорбь по отцу еще не до конца отпустила его. Судорожно собираясь с мыслями, он пытался понять, что делать дальше. Все было словно нереальным, будто странный сон пробивался из глубин подсознания и охватывал все вокруг. Отец умер, будучи в полном здравии. Он просто начал задыхаться во сне. Так и не проснувшись, он ушел в другую жизнь, оставляя сына одного. Не в силах свыкнуться с этим событием, появляется новое, в виде орка с печатью вождя, не чтившего святых традиций и ничуть не уважающего смерть. Все это казалось жутким кошмаром.
– Дай мне с достоинством похоронить своего отца, и я обещаю тебе – мы сразимся. Кем бы ты ни был. – Ограланд пытался вести себя смиренно и выдержанно, как учил его отец, переняв это поведение у людей, но внутри он чувствовал, что начинал закипать. Лишь из уважения к отцу он подавлял в себе бурное беспокойство.
– Твой отец был великим вождем! – сказал низкорослый воин. – Он восстановил мир в наших землях, собрав все кланы воедино. Он удерживал мир в Течкварде и сделал много для этой страны. Но ты никто! Бледная тень своего отца. Ты не достоин того, чтобы править орками, и я пришел забрать у тебя то, что принадлежит мне! Достань свое оружие и сразись со мной. Во имя справедливости, во славу моего деда – я не дарую тебе жизнь! Я пришел отнять ее у тебя и избавить Течквард от вашего проклятого рода. Готовься присоединиться к своему отцу. Сегодня ты с ним встретишься! – Толпа была поражена смелостью и наглостью нежданного гостя. От него исходила мощная энергетика и все ее чувствовали. Она словно вихрем поглотила разум скупых на мысли, растворяя все то, что было до этого. Предвкушение от грядущего сражения подогревало их кровь и все молча, внимали каждому слову двух воинов.
Ветер усилился. Порывы его срывали листья деревьев, части соломенных крыш и дорожную пыль. Поднимая эту смесь вверх, а потом бросая вниз, словно диким фонтаном окутывали все вокруг. Наступали холода. Но эта зима была необычной. В мире что-то менялось.
Зима в Течкварде, пограничной стране орков, между нижним и верхним Краем, всегда была теплой и спокойной. Дожди лили часто, но и они не были холодными. Поэтому Течквард являлся чрезвычайно плодовитой страной. Здесь росли такие травы и растения, которых не встречалось ни в Коне, ни в Элии, ни даже в Атоне, земле странных и могущественных норлов. В это время года здесь созревали самые экзотические растения, которых нельзя было отыскать ни в нижнем, ни в верхнем Крае. Течквард был богат и плодовит, и несмотря на то, что империя высших забирала большинство его урожая, орки были всегда обеспечены едой. Находясь практически на экваторе, они жили в тепле и им не было нужды думать о зимовке. По-настоящему холодные дни редко заходили в эти края. И один из таких настал именно тогда, когда умер главный вождь страны. Тот, кто собрал ее по крупицам, не позволив междоусобицам разорвать Течквард на части.
После того как, высшие пришли к власти, оркам было строго запрещено воевать и делать набеги на людей. Тогда начались междоусобицы и дележ земель Течкварда. Продолжалось это не одно десятилетие, пока к власти в Ахор-Гнатоте, столице Течкварда не пришел Варгун. Он был единственным вождем, который смог собрать воедино всех, своей мудростью, прекратив распри и воссоединив земли орков в одну большую и сильную страну. Никогда еще Течквард не был столь велик в своей нравственной силе, как при нем. Ограланд понимал это и гордился своим отцом. Но он всегда боялся, что не сможет оставить в руках то, что удалось сделать его отцу. У орков в груди текла горячая и вспыльчивая кровь, и удерживать страну в узде могли лишь сильные духом вожди. Ограланд опасался того, что эта ноша будет не по нему, но после смерти отца дал себе обещание, сделать все, для продолжения его миссии.
– Я не буду с тобой биться, – произнес громко он, не снимая маски печали со своего лица. – Не сейчас, когда смерть витает в воздухе и не отпускает мыслей. Уходи и оставь меня наедине с моей скорбью. Мне нет до тебя дела.
На воина эти слова повлияли с обратным эффектом. Он сорвался с места, с мечом на перевес, и быстрыми шагами двинулся к сыну вождя всех орков. Никто его не остановил, медальон на груди был защитным амулетом от подобных действий. Ограланд быстро соображал, что делать дальше. Оружия у него не было, а безумец стоял уже близко. Но, так и не придумав ничего, он просто остался ждать на месте, не сдвинувшись ни на полшага в сторону. Трусость уж явно не пошла бы ему на пользу, и он это прекрасно осознавал. Низкорослый воин легко взобрался на камень вождя и в несколько шагов достиг свою цель. Ограланд ощутил весь его пыл, когда меч безумца коснулся шеи. От воина исходил жар и аура ненависти, пропитывающая все, что находилось в непосредственной близости к нему. Но было в нем что-то еще. Что-то странное, непонятное и в то же время родное оркам. Это чувство засело глубоко в голове сына вождя. Ограланд понял лишь одно – воин безумен в своей жажде убить его.
– Ты будешь биться или я лишу тебя жизни бесчестно, прямо здесь и сейчас.
Было понятно, что он не шутит, но мысли Ограланда никак не могли собраться воедино. Нереальный кошмар оживал, надежды, что вот-вот это все закончится, и он с диким криком очнется в своем ложе, иссякали со скоростью галопа самого быстрого скакуна в Крае. Сон затягивался и не хотел заканчиваться, превращаясь в реальность. Наконец безумец отошел и повернулся к своему помощнику, что был по правую руку от него.
– Тегур, дай ему свой меч, – прошипел он, лишь едва бросив взгляд на воина. Но тот стоял не шелохнувшись. Прошла минута, прежде чем он повторил: – Тегур, дай ему свой меч. – Теперь повернувшись к воину, он сверлил едким взглядом приближенного к нему орка.
Тегур, старый воин, не желающий прощаться со своим оружием, с огромной неприязнью посмотрел сначала на Ограланда, потом с чувством жалости на того, кто ему отдавал приказ. Но третьего раза не было, и он, достав свой меч, опустился на одно колено и протянул его в сторону Ограланда. Тот стоял, не желая приближаться к оружию. Тогда низкорослый воин не выдержал, схватил меч из рук Тегура и швырнул его к ногам Ограланда. Толпа зароптала, но сын вождя не шелохнулся, всем своим видом давая понять, что он не настроен драться. В следующую секунду воин занес меч над его головой, угрожая ударом. Лишь в этот момент сын вождя, молниеносно увернувшись, схватил меч Тегура.
Двуручник был не его оружием, слишком тяжел и неудобен был этот меч. Но Ограланд умел обращаться и с ним. Следующий удар он парировал, мечи соприкоснулись, высекая стремительные искры. Сверкнула молния, раздирая пространство вокруг жутким грохотом. В это время резко начался дождь, но никто не сошел со своего места, наблюдая за смертельным танцем мастерских движений рук и тел. Бой завораживал взоры, проникая в глубь сознания толпы. Мечи со звоном перекликались с дождем. Парировав еще несколько ударов, Ограланд, наконец, приноровился к своему оружию и начал с легкостью отбивать все выпады противника. Но дикие глаза его соперника были полны гнева, страсть и жажда непонятной мести делала удары тяжелее. Ограланд же не спешил атаковать, пытаясь изучить врага. Оба воина двигались быстро, но уже совсем быстро сын вождя понял, что у него есть преимущество в скорости. Осознав это, он перешел в атаку.
Дождь многократно усилился, образуя стену из воды. Небо стало настолько темным, что казалось, будто посреди дня наступили вечерние сумерки. Молнии все чаще озаряли пустынные степи. Боги гневались. Орки это видели. Тревога с каждой минутой все сильнее вырастала в их подсознании, словно яд, расползаясь по всему телу. Но никто не уходил. Завороженные битвой, они стояли столбами, будто земля приковала их кандалами к себе.
Под усиливающимся градом атак Ограланда, низкорослый воин начал отступать, понимая, что битва идет не в его пользу. Он изначально недооценил мощь и мастерство сына вождя, и теперь приходилось защищаться. Двигаться становилось все тяжелее, одежды промокли, и вода мешала, заливая глаза. Изучив тактику ударов Ограланда, низкорослый воин предпринял отчаянный шаг и, собрав всю силу, нанес удар, который был встречен мечом. Но он был настолько сильным, что сын вождя отскочил назад и чуть не упал. Не ожидая удара такой силы от столь мелкого противника, Ограланд удивленно раскрыл глаза. Успев понять всю прыть воина, он не оценил, что с ней делать дальше. Низкорослый воин нанес повторный удар, который тоже был встречен машинальным движение Ограланда, совершенно необдуманным, но простым и действенным. Мечи скрестились. Воины навалились на них, пытаясь силой сдавить друг друга. Будучи более массивным, Ограланд начал сдвигать низкорослого по скользкой мокрой земле, превращающейся от дождя в вязкую жижу. Тогда воин взревел, пытаясь собрать воедино всю мощь и ярость. Но Ограланд упорно сдвигал его к краю камня вождя. Почуяв это, воин вдруг отступил, убирая меч и резко сворачивая в сторону. Ограланд не удержался и слетел с искусственного пригорка, лицом вниз. Это была его ошибка, которая могла бы стоить ему жизни, будь низкорослый воин проворнее. Но он намеренно не спешил кончать поединок так скоро. В это время молния разрядила в толпу, раздирая жутким грохотом и ярким светом все вокруг. В диком ужасе орки разбежались в разные стороны. Быстро ретировались и те, кто пришел с низкорослым. Трое лежали на земле неподвижно. Удар поразил их. Боги давали понять остальным, что они не в восторге от происходящего. Но низкорослый воин не унимался. Битва возобновилась, но теперь уже они остались наедине, предоставляя всю зрелищность поединка самим себе.
Атаки перетекали с переменными успехами от одного, к другому. Битва озлобленного с отчаянным сбавляла обороты. Оба воина устали. Удары уже не были столь быстры и тяжелы. Но Ограланд находился явно в лучшей форме. Нанося серии ударов ему, наконец, удалось ранить воина в плечо, попав концом меча между защитных пластин. Из раны потоками полилась кровь, перемешиваясь с ручьями воды. При этом сын вождя встал так близко к противнику, что тот, превратив кулак левой руки в кувалду, обрушил свой удар прямо в лицо Ограланда. Подача оказалась столь сильной, что сын вождя не смог устоять на ногах и повалился в грязь, вновь дивясь мощи низкорослого. Это было так быстро, что он на время потерял связь с миром живых. Лицо заливало водой, ливень будто пытался утопить его, но он не мог никак прийти в себя. Понимая где-то глубоко в душе, что это опять возможный конец, он лежал неподвижно в нарастающей луже грязи. Но низкорослый не спешил с последним ударом. Выбитый из сил, и раненый он опустился на колено, облокотившись на меч. Рана была не глубокой, однако кровь не переставала бежать. Она вперемешку с водой стекала по телу орка, вливалась в грязь земли и утекала вниз по склону. А вместе с ней утекали и силы. Восстанавливаясь, воин не заметил, что Ограланд пришел в себя. Воспользовавшись этим моментом, сын вождя атаковал первым не дожидаясь, пока противник наберется сил. Подлый и недостойный воина удар, был нанесен из-за спины, но низкорослый воин все же учуял его и успел развернуть свой меч. Сделано это было со скоростью молнии, так, что Ограланд, оживший надеждой на скорую победу, совершенно не ожидал этого выпада и опешил назад с диким безумным взглядом. Никогда еще ему не приходилось сражаться со столь искусным воином. Низкорослый встал. Глаза его блестели адским огнем. Лицо перекосилось в такой гримасе боли и злобы, что сыну вождя стало не по себе. Этот орк явно ненавидел его. И ненависть эта была жуткой, яркой и демонической. Воин дико взревел в почерневшее, полное воды и энергии небо. Рев его был столь громогласным, что гроза уходила на второй план, уступая разрывающему воздух звуку. Вода заливала его лицо и рот, но рев пролетел над Течквардом, словно раскат грома. А потом он нанес удар. Он был настолько силен и резок, что Ограланд не смог устоять на ногах. Словно в этот удар вселился демон из мира, не подвластному этому. Воин стоял все с тем же диким выражением лица, ожидая пока Ограланд встанет. А следующий удар оказался еще сильнее и Ограланд вновь упал. Его глаза опять округлились. Но теперь это было выражение страха. Такого чувства сын вождя еще никогда не испытывал. Тело ломило. Мощь ударов воина ошеломляла. Что это было, он не понимал, но отдаленные сигналы бедствия уже заполняли его мысли.