Юрий Данин
Амарант
– Не включай свет, – прошипел Яромир.
– А как я увижу, что куда втыкать?
– Тыкай на ощупь. Нас увидят за километр.
– И услышат за два, – раздался сзади грубый голос стражника. Еретик повернулся, но никого не увидел. Он отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от невидимого удара. Со всех сторон начали доноситься звуки битвы. Крестьяне размахивали своим импровизированным оружием. Кто-то, самый умный из их группы, включил фонарь. Тот осветил несколько метров, и Яромир смог разглядеть силуэты сражающихся, хотя правильнее было бы сказать умирающих и убивающих. Крестьяне не могли ничего противопоставить охране, их инструменты ломались, одежда рвалась, а конечности отлетали. Один из солдат увидел крамольного, лежащего на земле, и направился к нему. Яромиру стало страшно. Инстинкты взяли верх, и он выстрелил из самострела в грудь бойца. Все отвлеклись на громкий звук, дав мятежникам шанс на бегство.
– Бежим! – крикнул мужчина, вскакивая с земли. Те, кто еще оставался жив, кинулись за ним, бросая оружие.
Яромир бежал настолько быстро, насколько мог, забыв о своих товарищах. План уже невозможно было осуществить, поэтому крамольный спасал свою шкуру. Он побежал в лес, не останавливаясь и не обращая внимания на ветки, царапающие его кожу. В голове была ужасная мешанина. Он мчался изо всех сил, но не смог оторваться от стражников, преследующих его. Его сбили с ног и связали.
Глава 16
– Привет. Чего ты тут? – спросил Лот, садясь на землю. Когти неудобно врезались в грунт, причиняя попугаю дискомфорт.
– Грущу, – великан протянул птице кружку с водой.
– Понимаю. Слушай, весь вечер хотел спросить. Почему у тебя волосы стали темнее? Да и они какие-то…
– Синие? У меня часто такое. То блондин, то брюнет, то шатен. Пару раз волосы становились рыжими. А вот почему, я не знаю. Думаю, это тоже от отца досталось. Высокий рост, странные волосы и длинный мизинец.
– Мизинец?
– Да, вот, на левой ноге. Смотри, – гигант показал Лоту длиннющий палец, в котором было четыре фаланги.
– Жесть! Он просто огромный. Как ты его в ботинок умещаешь?
– Сгибаю несколько раз. Вот видишь, теперь он лишь немного длиннее большого.
– А он всегда был длиннее остальных?
– Не знаю. Я заметил в семь, а мои ноги никто не рассматривал. А ты имеешь какие-то странности для… птицы?
– Нет. Серые перья. Клюв. Когти. Нюх. Говорю. В общем, все как у порядочного попугая. Эй, ты чего?
– Я… я не знаю, что делать! – великан заплакал.
– Из-за ареста Яромира с компанией или смерти Чеслава?
– Ты думаешь, его все-таки убили? Это же только слухи.
– Я слышал разговор Рехора с…
– Кого?
– Коменданта. Вот. Он говорил со старейшиной и сообщил, что у одного из арестованных было смертельное ранение. А потом я слышал, как старейшина плакал в своем доме, так что, думаю, это из-за смерти сына.
– Это лишь предположение.
– Как знаешь. Я не настаиваю.
– Все очень грустят. Комендант приказал старейшине отдать половину запасов зерна. Говорят, что с голоду зимой не дадут умереть, но я не верю. Кажется, все кончено. Я хочу им помочь, но не знаю как! Райна совсем себе места не находит. Она в шаге от того, чтобы с ножом в город пойти в одиночку.
– Им нужно время смириться с ситуацией.
– Когда они успокоятся, будет поздно. Самые умные уже ищут работу в городе. Теперь жилье дадут не бесплатно. Это ужасно. Я просто не знаю.
Лот опустил голову. В его голове складывались все возможные варианты событий. В деревне птице оставаться нельзя. Попугаи всегда были северными птахами. Они могут разгрызть скорлупу любого фрукта, но в средних широтах им делать нечего. Еду можно найти в городе, но лететь к коменданту невероятно страшно. Птица уже понимает немного в крамольных учениях, а спрятанная в избе книга делает из Лота потенциального преступника. Он слишком слаб и глуп, у него нет идей. Кроме одной.
– Я знаю, кто может нам помочь, – прошептал попугай.
– Что?
– Когда Яромир рассказывал об этом месте, он упомянул некого древнего воина, которого приблизили к хозяевам. Он очень близок и к нашему миру, поэтому мы с ним можем поговорить. Он способен помочь. Хозяева умные, они создали наш мир. А дух – почти один из них. Значит, тоже умный.
– Ты сейчас серьезно?
– Абсолютно. В книге Яромира есть ритуалы, с помощью которых можно связаться. Далеко не все приводят к сумасшествию. Книга может быть хорошим выходом. Только я ее открыть не смогу. – Попугай грустно показал на неподстриженные когти.
– А я читать не умею. Давай Райне расскажем! Она и читать умеет, и руки у нее хорошие.
– Ты просто хочешь привлечь ее к делу?
– Да.
– Так в следующий раз и говори. Я не хочу, чтобы ты давал ей лишнюю надежду. Мы пока сами не знаем, сработает ли идея. Ты куда? – Попугай попытался взлететь и догнать великана, который побежал со всех ног в сторону деревьев. Лот проклинал себя за то, что не заставил своего владельца постричь его и почистить до ареста. Летать, есть, ходить становилось тяжелее. Птица смотрела вслед счастливому селянину и вдруг поняла, что не хочет останавливать обладателя длинного пальца.
Лот посмотрел на горизонт, где начала вставать луна. Он задумался о своих собратьях. В Усть-Горе каждого попугая бесплатно приводили в порядок, но в тропиках людей почти нет, а значит, умнейшим существам в материальном мире после земмеров пришлось самим разбираться с проблемами своего тела. Только вот неизвестно какими.
Птице удалось оторваться от земли, лишь когда луна полностью показалась, освещая мир. В этот момент коменданты вставали на новую вахту, стражи ночной смены уступали место своим утренним сослуживцам, а крестьяне должны были начать работать в поле, но только не в ближайшей деревне. Лот услышал шум толпы задолго до того, как долетел до поселения. Люди собрались вокруг обеденного стола, где еще четыре дня назад крамольный рассказывал интересную историю про новый дом насекомого. На столе, возвышаясь над всеми остальными жителями, стояла Райна, рассказывающая план. Выглядела она слегка пугающе. Заплаканные глаза, лихорадочный румянец, порванная в некоторых местах одежда… Но в ее движениях была уверенность, а на лице – широкая улыбка.
– Когда ритуал закончится, с нами свяжутся. Мы сможем попросить помощи. Все вы слышали, что рассказывал Яромир. Хозяева мудры, они помогут.
– А что если он соврал? – выкрикнул один из сельчан, тощий и низкий темноволосый мужчина, держащий за руки своих удивительно высоких и мускулистых для своего возраста рыжих сыновей.
– Именно! Мы и так на плохом счету! Не хватало нам с ересью связываться! – поддержал его опасения староста.
– Тогда бы он не помог нам. Яромир взял всю вину за поступок Чеслава на себя! Он говорил, что трирельс уничтожит все. И теперь вся рыба в реке мертвая! Он говорил, что никто не прислушается к нашим мольбам. А теперь они забрали урожай! Завтра они придут убить нас! – на крик Райны толпа ответила аплодисментами. Кто-то, особо озлобленный наказанием, даже выкрикнул несколько матерных выражений. За ним зазвучали еще голоса, а затем еще. Большая часть поддерживающих состояла из стариков, не желающих изменений, и молодежи, ненавидящей казначея за наказание. Тут же кто-то начал вспоминать другие выражения крамольного. Лот прекрасно их понимал. Еретик почти никогда не ошибался в мелочах, оказался прав и насчет трирельса. Возможно, он не заблуждался и насчет будущего всех сельчан.
Лот заметил, что в толпе не хватает нескольких семей, тех, кто был больше готов к переезду. Наверняка решили, что лучше побыстрее проявить инициативу. Возможно, кому-то из них повезет получить те подарки, что обещал им лорд.
– Так вы мне поможете?! – крикнула девушка, а толпа ответила ей настоящим ревом. Все напряжение, накопленное за месяцы, вырвалось. Ограничения, бедность, смерть одного из самых любимых в деревне людей – все это превратило озлобленных крестьян в толпу, готовую пойти на любой шаг. К счастью, от людей требовалось совсем немного.
– Тогда нужно сделать все как можно раньше! Коменданты наверняка захотят нас остановить. Особенно тот жирный! – крикнул гигант.
– Долой жирного! – выкрикнул кто-то из стариков.
– Долой жирного! – поддержали его остальные.
Лот почувствовал неловкость. Рехор вызывал у него странную симпатию. В отличие от Яромира комендант был приземленным, простым и оттого по-своему привлекательным. Попугай был уверен, такие жандармы просто выполняют свою работу, не строя из себя героев, спасающих мир. И оттого Лоту было неприятно слышать оскорбления. С его точки зрения, ситуация была слишком неоднозначной. Он ненавидел комендантов всем своим маленьким птичьим сердцем. Любой бы их возненавидел, увидев, как проходят чистки и как жандармы хладнокровно убивают любого, в ком слишком много крамолы. Однако подрывать пути, ставя под угрозу мирных людей, тоже было неправильно. Но мысли разъяренных и одновременно с этим дрожащих от страха крестьян потеряли всякую логичность.
– Я думал, мы тихо спросим, а потом уже расскажем всем о плане, – прошептал Лот, садясь на плечо великана. Когти попугая врезались в плоть, но гигант даже не почувствовал этого.
– Я тоже, но когда мы нашли книгу, то поняли, что для ритуала нужны люди. Много людей. Там написано, что чем больше, тем лучше. Думаем, если три сотни согласятся, то все получится. Я сказал одним, те сказали другим, а теперь все в курсе. И все за проведение ритуала! – великан улыбнулся, не понимая, как сильно ошибся. Если бы не Яромир, сумевший убедить каждого в том, что строительство трирельса грозит катастрофой, а допустить его запуск нельзя, все могло закончиться плохо. Им невероятно повезло. Крамольный блистал своей харизмой, и никто даже не подумал отклонить предложение. За несколько дней приличная деревня с нейтральным отношением к хозяевам превратилась в оплот ереси.
– Ритуал будет проведен через три часа! Надо действовать быстро! Солдаты дышат нам в спину! – крикнула девушка и спрыгнула с постамента. Она могла произвести большое впечатление, но поскользнулась на траве и чуть не упала. Ей удалось удержать равновесие, но великан, бросившийся спасти ее от падения, сбил бедняжку с ног. Толпа засмеялась. Великан смущенно встал, опустив голову. Лоту стало очень грустно.
– Нам надо поговорить в узком кругу! – он подлетел к девушке и крикнул, не останавливаясь.
– Хорошо. Лети в дом. И ты тоже давай к нам. Хочу, чтобы ты присутствовал, – сказала Райна, обратившись к гиганту. Тот просиял, и вся неловкость от падения исчезла. Парень отправился в избу, стараясь не прыгать от счастья. Попугай влетел в окно и приземлился на лавку. Девушка уже сидела, листая книгу.
– Слушай, можешь постричь мне ногти, пожалуйста?
– Ты об этом хотел поговорить?
– Нет, я хотел поговорить о том, что ты собрала всю деревню и собираешься через три часа нарушить закон.
– Вообще-то законом не запрещено общаться с хозяевами, до тех пор, пока это не вредит империи, – вмешался в разговор великан. Ему пришлось заползти в избу на четвереньках, но, похоже, он был счастлив оказаться на собрании.
– Значит, все прекрасно? – ехидно спросила девушка.
– Нет!
– А по-моему, все хорошо! Ты сам сказал, что решение можно найти у того духа…
– Вообще-то он не совсем дух…
– Неважно. Так, значит, ты хочешь, чтобы мы прекратили?
– Нет… просто… так быстро.
– Я понимаю, но так нужно. Ты поможешь нам?
Лот слабо кивнул. Девушка была права, но все развивалось слишком быстро. Райна улыбнулась, гордясь своей победой. Она быстро привела когти попугая в порядок, а потом вышла из деревни, чтобы помочь селянам подготовиться к ритуалу.
За пять часов они успели сделать очень многое. Идолы, фигурки, странные символы на досках. Райна даже смогла выучить длинное обращение на фиванском, чем похвасталась перед Лотом, продолжающим сомневаться в правильности своего совета. Девушка захотела сама поговорить с сущностью. Для этого она и решила выучить речь, и эта идея была очень самонадеянной. Одна неправильно произнесенная буква – и история закончилась бы очень плачевно.
Райна стояла на вершине холма, возвышаясь над остальными. Девушка была в платье, изрезанном специальным образом, чтобы соответствовать стандартам красоты хозяев. Лоту подобное одеяние скорее напоминало одежду бездомной, пережившей одну из ужаснейших ночей в ее нелегкой жизни. Он был уверен, что все сделано неправильно. Не могут такие великие существа, которых описывал Яромир, считать такое красивым.
Жрица стояла на холме, глядя на толпу. Крестьяне остановились у подножья холма, не решаясь пройти вперед. Большая часть из них смотрела на металлическую табличку. На ней был изображен повешенный, а снизу тянулась угрожающая надпись, предупреждающая еретиков о последствиях вторжения на территорию хозяина. Никто не смел пройти вперед. Вся решимость и злоба куда-то пропали. Вдруг один из сельчан сделал шаг, преступив невидимую границу. Это был знак остальным. Люди двинулись вперед на холм, забыв все сомнения.
Новообращенные распределились специальным образом. Они подняли ритуальные предметы над головами. Все было готово к ритуалу. Птице не нашлось в нем места. Сложно держать тяжелую деревянную табличку или еще более тяжелого идола, когда твои ноги с трудом справляются с весом собственного тела. Рейна начала громко говорить заученные слова, двигаясь странным образом. Вначале ее жестам не хватало плавности, но постепенно она начала двигаться правильнее. Ей будто помогал сам ветер. Несколько сельчан, посвященных в таинства крамольных больше остальных, стали повторять движения за жрицей, остальные – за этими ведущими, но их танец был неловким и напряженным. Однако уже через минуту на лицах некоторых еретиков появились улыбки. Лот предположил, что так на их настроение повлиял приближенный к хозяевам.
Вдруг воздух завибрировал. Птица замерла, почувствовав невообразимую силу, окружившую их за секунду. Народ начал волноваться. Многие остановили танец, замерев от страха. Присутствие кого-то, живущего по ту сторону, резко изменило атмосферу. Улыбки пропали с лиц крестьян.
– Продолжаем! – громким басом приказал великан, он не остановился ни на секунду. На удивление он, самый неловкий и неповоротливый в деревне, двигался лучше остальных. Лот не успел ознакомиться с деталями ритуала, но он чувствовал: хозяину нравится именно поведение гиганта. Это было завораживающе. Казалось, что пространство вокруг просто светилось. Вдруг попугай услышал гудящий звук, который исходил откуда-то сверху. Остальные будто не замечали шума, который становился все громче.
– Что это? – вдруг спросил один из крестьян, не переставая танцевать.
– Будто кисель заливается прямо мне в мозг!
– Я не слышу голоса, но он здесь.
– Помоги нам!
Глава 17
Рехор был на рынке, когда все началось. Все в городе почувствовали приближение чего-то большого и ужасного, злобного и жаждущего крови. По коже коменданта пробежали мурашки. Он достал булаву и огляделся по сторонам. Крестьяне торопились вернуться домой, постоянно озираясь. Большая часть из них смотрела на юго-запад. Логично было предположить, что угроза идет именно оттуда, и люди это ощущают. Однако жандарм еще не знал, какая это будет угроза.
– Эй! Ты чувствуешь это? – послышался сзади скрипучий голос Кубы. Главный комендант в городе был бледным от страха.
– Да, даю четыре дублона, что это крамольные. – Рехор пошел к городской стене, стараясь не перейти на бег. Простолюдины явно не оценили бы панику жандарма, который призван защищать их от самой страшной угрозы – их создателей и бывших хозяев.
– Естественно, они. Кто же еще? – Мужчина плохо сдерживал свой страх. Он был более чувствительным, особенно по отношению к вещам, происходящим в другом мире, чем его толстый напарник. Чувство некоего присутствия становилось все сильнее. Некоторые жители уже не скрывали своего ужаса перед сущностью.
– Давай на башню, солдатам пока ничего про крамолу не говори, – приказал Рехор.
– А если…
– Ничего не если. Пока не поймем, что происходит, незачем поднимать панику. Возможно, просто кто-то контактирует с хозяином, а это побочный эффект.
– Раньше такого не было, да и мы совсем не готовы к психам.
– Привыкай. Вся суть нашей службы – это отсутствие готовности. Эй, солдат! – крикнул комендант молодому десятнику, уставившемуся в одну точку на горизонте.
– Да! – испуганно отозвался мальчишка и посмотрел на жандармов.
– Сгоняй за капитаном. Мы пока подменим тебя. Давай шустрее! Трубу отдай! – Рехор выхватил из рук стража оптику, приставил ее к глазу и посмотрел в сторону холма, вспомнив, что там было небольшое место для связи с сущностями. Жандарм был уверен, что атаковать станут оттуда. Как и всегда в кризисных ситуациях, комендант оказался абсолютно прав. Ужас шел от холма. Оттуда к ним направлялось нечто пугающее настолько, что хотелось бежать так далеко, как только возможно. Огромное существо шарообразной формы двигалось в сторону города. Из одного бока у монстра торчала длинная конечность, что-то среднее между щупальцем и рукой, ею он хватался за землю. Затем чудовище подтягивалось. Таким образом оно передвигалось с большой скоростью.
– Что это?
– Я не знаю!
– Что это такое?
– Не знаю!
– Что это за… – Куба побежал вниз по лестнице, забыв о своем товарище. Рехор с большим трудом удержался, чтобы не поступить так же. Он посмотрел еще раз на монстра. Изображение было совсем размытым. Комендант сфокусировал подзорную трубу, после чего упал на пол. В его голове гудело. Чудовище было собрано из тел. Человеческих тел, сплетенных странным образом. Люди были еще живы. Они кричали от боли, пытались вырваться, но существо неумолимо двигалось к городу.
– Оно нас убьет! Оно нас уничтожит! Мы все погибнем! Погибнем! – заорал солдат и спрыгнул вниз со стены, приземлившись на голову. Рехор не мог сдержать эмоций. Он встал и начал бить себя по лицу. В глазах темнело. Веки становились очень тяжелыми. Комендант находился в шаге от того, чтобы упасть в обморок. Он ударил себя еще раз, чтобы прийти в себя.
Вдалеке послышались вопли, чудовище добралось до пригорода. Жандарм вновь посмотрел в увеличитель, стараясь не потерять самообладание. Удивительно, но куча тел, склеенных в очень странную композицию, передвигалась чрезвычайно быстро. Прошло меньше минуты, но угрозу стало видно намного лучше. Жаль, это совсем не обрадовало Рехора. Помимо основной твари, были еще и другие. Куча монстров, отдаленно напоминающих людей, бежала во главе основной массы. А впереди этой кучи шло нечто, что комендант сразу определил как вожака стаи.
Существо было в три раза больше своих сородичей, хотя, по сравнению с основной массой, было ничтожно мало. Чудовище напоминало медведя, но с рогами, длинным хвостом и зеленоватой шерстью. Монстр повернулся и посмотрел прямо на коменданта, будто бы понимая, где он. Жандарм побежал вниз. Нельзя было больше терять время, борясь со страхом, который все равно никуда не уйдет.
На улице было пусто. Ни одна живая душа не осмелилась выйти из своего убежища. Кто поглупее, сидел дома, кто поумнее, додумался спуститься в подвал, самые сообразительные поспешили спрятаться в крепости, а идиоты побежали в ту же цитадель, но позже, когда внутри не осталось места. Хотя в сложившейся ситуации не было абсолютно никакой разницы, где прятаться. Единственный шанс выжить – это не пустить армию за стены.
Рехор побежал к ближайшему посту стражи, не думая о разрывающихся легких. У башни стояло не меньше двадцати солдат, уже успевших надеть броню. Пятеро из них – в тяжелых латах. В таких доспехах они почти ничего не видели, а обогнать их мог даже безногий. То, что нужно, когда имеешь дело с толпой крамольных.
– Куба! – рявкнул Рехор.
– Здесь!
– Хватай этих обормотов и иди к внешней стене, постараемся не пустить их в город!
– Так точно! Выдвигаемся! Вы слышали приказ! А что ты будешь делать? – Куба решил не спорить со своим напарником. Звание и статус сейчас не влияли ни на что. Все решал боевой опыт, которого у толстяка была навалом.
– Постараюсь понять, в чем дело. Подберусь как можно ближе к той большой штуке.
– Какой штуке?
– Из тел которая.
– Что? Мы не видели ничего. Все, кто поднимается на крышу, не могут описать происходящее.
– Боюсь, скоро увидишь. Мне пора!
***
Когда ритуал закончился, Яромир сидел в камере, запертый от внешнего мира. Его поместили отдельно от остальных заговорщиков. Рядом с ним сидели воры, мошенники, лжецы. Был даже один убийца, которого все сторонились. Мужчина убил крамольного, проникшего в его сарай. Будь преступник комендантом, а не фермером, получил бы большое жалование, а так вышло нарушение права человека на жизнь. Закон суров, но это закон.
В камере было полно светящихся стекляшек, сделанных из особого материала. Свет их был очень ярким, особенно для мира, где даже солнца нет. К сожалению, свечение слишком сильно рассеивалось, а делать своеобразные фонари было чересчур дорого. К тому же сияние было очень неприятно глазу. Как итог, никто не использовал стекляшки, чтобы освещать себе путь или помещение. Однако для заключенных, от которых ждут раскаянья, все подходило просто идеально. Глаза крамольного сильно болели. Это был далеко не первый раз, когда еретика арестовывали. Наученный горьким опытом, он даже не пытался сидеть с открытыми глазами. Закрыл их сразу, как только его бросили в темницу, а при первой возможности отворачивался к стене. Так поступали многие. Естественно, тюремщики были против. Они заходили в комнату и пинками заставляли арестантов открывать глаза и поворачиваться к свету. Повезло, что он и стражникам не нравился, так что смотрели они в камеру редко.
Единственный выход – закрыть глаза. К сожалению, даже это почти не помогло. Свет проникал сквозь веки. Казалось, даже если бы отступник вырвал себе глаза, он бы все равно ощущал дискомфорт. И все же Яромир чувствовал себя намного лучше, чем остальные. Один из заключенных уже давно был доведен до предела. Он стонал, кричал, бился об пол и плакал, последнее было неправильным решением. Вода делала хуже, намного хуже. Ужасная пытка. Отступник возмущался, не понимая, как подобное может происходить. В основном кодексе и гражданском кодексе империи описываются все права граждан. Довольно подробный список. И многие из них соблюдаются, но в имперских законах были исключения. Никто не будет пытать человека, пока его вина не считается доказанной, но, если судья, или прокурор, или комендант, или даже стражник с высоким званием скажет, что подозреваемый считается виновным, – все. Бедолагу тут же засовывают в светящуюся клетку, где невозможно находиться. То же самое и с вопросом крамолы. Никто вроде бы не ограничивает, но стоит коменданту сказать, что последователь хозяев представляет угрозу, – и все права на жизнь и счастье пропадают. Яромир, будучи преступником и убийцей, находился в ужасном положении, не зная, сколько ему сидеть в этом ящике.
– Да заткнись ты уже! – рявкнул убийца.
– Пусть орет, ему можно, – заступился за беднягу крамольный.
– И без этого урода плохо, а он стонет, как не знаю кто!
– А ты бы не стонал, если бы терял зрение?
– Я и так теряю! – Убийца бросился на орущего. Послышался глухой удар и возня. Яромир приготовился к вмешательству стражи, но его не последовало. Даже когда крики ослепшего сменились тихим хрипом, не предвещавшим ничего хорошего, никто не вмешался. Это было странно. Отступник знал, что к заключенным относятся хуже, чем к свиньям, но игнорирование подобного было слишком даже для стражи. Крамольный прислушался, в коридоре никто не разговаривал. Еретик вдруг понял, что слышит только заключенных. Он повернулся к решетке и открыл глаза. Свет был ужасно болезненным, но Яромир смог перебороть себя и посмотреть, что творится в коридоре. Там было абсолютно пусто. Все охранники ушли, даже не предупредив их. Удалились в спешке, оставив еду и карты на столе. Вкусную еду, которой мужчине так не хватало. Голод дал о себе знать в самый неудачный момент. Урчание живота эхом прокатилось по всей тюрьме.
Вдруг сверху донесся звук глухого удара. Было похоже, что кто-то шумел на кухне. Кто-то рычал. Переворачивал все в комнате, создавая ужасный шум. Наверное, незваный гость задел кастрюли. Заскрипел пол, затем раздалось цоканье чего-то твердого о камень. Яромир вновь открыл глаза и увидел чудовище, идущее по коридору тюрьмы. Монстр был весь в крови, а на его шипах, торчащих только с одной стороны темно-зеленого тела, висел легкий шлем. Головной убор, скорее всего, принадлежал солдату. Остается только догадываться, каким образом это произошло и насколько больно было стражу.
Монстр подошел к решетке, обхватил несколько металлических прутьев своими щупальцами, каждое из которых было разной длины, и внимательно посмотрел на заключенных. Семь глаз, хаотично расположенных на морде существа, были направлены на каждого из преступников. Яромир подметил, что гляделки были мало того что разного размера, но даже не одного цвета. Абсолютно несимметричное нечто поднялось на три задние лапы и резко опустилось, ударив тяжелыми передними по двери. Та слетела с петель и упала.
Проход был свободен, если не считать машину для убийства. Еретик подошел к монстру, пытаясь понять, не представляет ли освободитель угрозу. Никакой агрессии не наблюдалось, по крайней мере по отношению к отступнику. А вот остальные в клетке зверю явно не приглянулись. Яромир подошел к монстру вплотную и, убедившись в своей безопасности, протиснулся мимо освободителя в коридор.
– Спасибо, дружище, ты меня спас. Еще немного – и я бы ослеп. – Крамольный повернулся к своему новому другу, тот тихо зарычал и кивнул отростком, выполняющим роль головы, в сторону клетки. – Конечно, конечно. Солидарность – это самое важное. А эти… делай то, что считаешь нужным. Приятного аппетита!
Яромир пошел по коридору в сторону. На звуки борьбы и последовавшее за ними чавканье он не обращал внимания. Жертвы сами выбрали свою судьбу, когда решили отвернуться от хозяев. Если уж не признаешь власть тех, кто управляет миром, то не удивляйся смерти от рук крестьянина, превратившегося в монстра.
В тюрьме было еще несколько клеток. В каждой около десяти человек. Яромир зашел в комнату улик. Его рюкзак лежал на самом видном месте. Рядом с ним помещалось все имущество крамольного. Он взял его, небрежно сложил в сумку. Вдруг его глаза наткнулись на интересную вещь. На столе рядом с полупустыми гранеными стаканами лежала связка ключей. Еретик подумал, что один из них должен подходить к тюремным дверям. Бедняги были обречены, но крамольный мог дать им маленький шанс. Однако не ценой своего времени. Он подбежал к ближайшей клетке и бросил туда ключи.
– Откройте замок и освободите остальных.
Яромир развернулся и побежал в сторону ворот. Он не знал, что делается снаружи, но мог представить происходящее во всех красках. На улицах наверняка много крови. Ворота тюрьмы были открыты настежь. На них не имелось следов когтей или иных повреждений. Солдаты открыли створки сами, бросившись в бой. Храброе, но абсолютно нелогичное решение. Надо было держать оборону, а не нестись сломя голову на армию, которая намного сильнее. Яромир начал выходить, как вдруг услышал бормотание.
– Петь, семь, ночь, подарок, крики, крики, крики! Думаешь всякое, а потом думают, что ты сумасшедший. Я ненавижу их! Восемь, восемь, восемь, восемь! – тихо говорил кто-то. Отступник пригнулся и посмотрел в сторону, ища обратившегося. Безумец нашелся быстро. Он сидел на коленях, закрыв лицо руками. Форма на стражнике была светло-зеленого цвета. Бормочущий все еще учился военному делу. Кадет, должно быть, думал укрыться в крепости или, может, прибыл на какое-нибудь простое задание. Увидев существ и то, что они делают с людьми, юноша испугался. Тут-то его и поработили. Наверняка ему предложили безопасность. Чудовища его не тронули, но взамен у него забрали рассудок. Вдруг бедняга резко вскочил, схватил ближайший камень и начал бить им себя в висок. Раздался неприятный хруст, после чего безумец упал. Изо рта его выходила желтая пена.
– Надеюсь, тебе хватит храбрости не возвращаться. Мне жаль, что все так вышло. Когда-нибудь плохие времена кончатся. – Отступник достал кинжал и вышел на улицу, оглядывая окутанный крамолой город. Поселение сдалось ереси без сопротивления. Улицы были красными от крови и внутренних органов, казалось, что монстры даже не пытались есть крестьян, а просто начали украшать здания, как праздничное дерево. Повсюду лежали изувеченные трупы, по большей части лишенные одной или двух конечностей. Яромир недовольно покачал головой. Сложно ненавидеть комендантов, когда некоторые хозяева устраивают такой ужас.
– Наши хотя бы делают это ради благого дела.
На улице было много живых людей, тех, кто покорно принял благословение хозяев. Яромир не мог тратить время на избавление бедняг от мучений. Его ждала важная задача.
***
Рехор оттолкнул зеленое уродливое тело. Чудовище было мертво, но продолжало стоять на ногах, будто хозяева лично поддерживали его. Асимметричные монстры сражались без задней мысли. Они делали упор на свою силу и когти, а не на тактику. Это работало очень хорошо против обычных солдат, но вот коменданта одолеть с наскока не получалось. Тогда измененные решили брать числом, но и тут Рехор знал, что делать. Он зашел на пост стражи, в коридорах которого мог поместиться только один зверь, да и тому было тесно.
Булава разламывала кости так, будто они сделаны из картона. Идеальное оружие. Рехор вышел на улицу, оглядываясь по сторонам. Угроз поблизости не было, не считая гиганта, добравшегося до города. Занятый битвой комендант совсем забыл о созданном из тел существе. Рука монстра ударила в метре от солдата. Голова толстяка загудела еще сильнее, он почувствовал, как что-то пытается поговорить с ним. Не было произнесено ни слова, но смысл послания был очевиден. Сдайся и прими свою природу или погибни.
Нечто двигалось к месту обитания стареющего. Здание целиком отлили из бетона, поэтому сломать дворец было бы не так просто. Однако существо и не планировало крушить стены. Оно схватило шпиль одной рукой, после чего подтянулось. Монстр был размером со здание. Выглядело это поистине ужасающе. Рехор обхватил голову руками и вдруг закричал. Нечто насадило само себя на острие храма. Ужасный крик разнесся по всему городу. Стекла в домах лопнули, а у коменданта зазвенело в ушах. Люди, чьи тела стали частью другого организма пытались вырваться, отстраниться, сбежать от ужасной участи, но у них не получалось. Жизнь покидала крамольное создание. Раздался грохот, и крыша сломалась. Тела начали падать вниз, отклеиваясь от создания. Оно дернулось и вдруг остановилось. Все закончилось. Дворец был осквернен, погребен под стремительно разваливающимся телом монстра. В тот момент все безумие резко прекратилось.