Юрий Батурин
Властелины бесконечности. Космонавт о профессии и судьбе
Зачем идут в космонавты?
Отправить двух пилотов на ракете в космос на высоту до 200 км конструкторы предлагали еще в 1946 г., сразу после большой войны, задолго даже до первого спутника. «За год справимся», – говорили инженеры. Самые строгие критики тогда отвечали: «Не справятся. Два года как минимум…» И отправили бы. И добровольцы бы нашлись, а скорее всего, их просто назначили бы. Жизнь тогда после миллионных людских потерь цену имела небольшую. И были бы мы первые в космосе на 10 лет раньше. Но, скорее всего, на Землю вернулись бы трупы. Слава Богу – точнее, спасибо профессионалам, принимавшим решение, – они цену этого решения понимали хорошо и не допустили катастрофы.
Зачем люди идут в космонавты? Ведь это огромный риск. Невозможность с высокой вероятностью рассчитать результат, который, что ни говори, определяет судьбу. Гарантированные значительные затраты времени в молодые годы, когда хочется достигнуть первого успеха как можно раньше. Романтика влечет? Ответ разный для разных эпох.
Первые космонавты хотели летать дальше, выше, быстрее. И им это удалось. Летчикам, когда их отбирали в кандидаты в космонавты, сообщали лишь, что летать они будут «на новой технике». О космическом назначении своих будущих летальных аппаратов они узнали, только приступив к занятиям и тренировкам. Конечно, каждый из них хотел стать первым, но они понимали, что для этого надо доказать свой профессионализм, и готовились, готовились…
Вторую волну звал в космос пример первых, неизведанность Вселенной, к краю которой подошел человек, опасные условия профессиональной деятельности, романтичность новой профессии, да и что уж кривить душой – всемирная слава.
Потом пошли инженеры, которые создавали космические корабли, и им казалось естественным сопровождать собственное детище на всем пути от чертежа в сборочный цех, на старт и, разумеется, проверить его в деле – в космосе.
Следующая волна обязана целенаправленной подготовке, начиная еще с институтов, где появились космические кафедры и специальности. Они были созданы в Московском высшем техническом училище имени н. э. Баумана, в Московском авиационном институте, в Московском физтехе и других. Многие из космонавтов уже начали преподавать там, и студенты шли на них.
А вот нынешняя смена представляет собой наибольшую загадку. Тем, кто хочет много зарабатывать, явно следует поискать себе другую специальность. Славы никакой – назовите-ка фамилии космонавтов, которые в данную минуту работают на Международной космической станции (МКС)? Подготовка к полету занимает годы. Стопроцентной уверенности в том, что твой полет состоится, нет. Условия работы опасные.
Например, среди инженеров Ракетно-космической корпорации имени С. П. Королёва, где создают наши космические корабли и где в 1966 г. был создан отряд гражданских космонавтов, сегодня очень мало желающих стать космонавтами. Почему? Представьте, что выпускник института пришел на предприятие и за несколько лет стал настоящим специалистом. Он что-то умеет делать лучше других, следит за научно-техническим развитием в своей области знаний, получает неплохую зарплату и в высокой степени востребован. Он контролирует ситуацию в какой-то, пусть даже очень малой, сфере космической деятельности. Его приглашают для консультаций. Без него не могут обойтись зарубежные партнеры, он ездит в командировки. В конце концов, он обеспечивает свою семью.
И вдруг ему предлагают: «Иди в космонавты». Специалист начинает размышлять. Допустим, он окажется годен по медицинским показателям. Однако предстоит вновь учиться, сдавать множество экзаменов, получать новый диплом (а подготовка к космическому полету – это полноценное новое высшее образование), проходить подготовку в группе, экипаже. Желающих учиться второй или третий раз не так много. Своего полета надо ждать, и ты не знаешь, сколько лет на это уйдет. Может и так случиться, что, несмотря на всю подготовку, спишут по здоровью на пути к цели. Поэтому не все хотят рисковать и выбирают более надежные и денежные профессии. Или просто обстоятельства сложатся неудачно, и полета не будет, как у многих других.
Вернуться на прежнее место, предыдущие свои позиции, вряд ли удастся, там уже заправляет кто-то другой, более молодой, обученный новым методам, владеющий новыми инструментами, которых и в помине не было несколько лет назад. И наш хороший специалист остается на обочине общего движения, хотя, конечно, дело ему найдется.
Но даже достижение цели – полет в космос – не обеспечивает автоматически житейских благ, связано с риском для жизни и здоровья и не помогает попасть в социальный лифт, возносящий человека к вершинам успеха в традиционном понимании. Коротко говоря, совокупность рисков выше потенциального выигрыша.
Аргументов, вызывающих сомнения, много. Но не следует ли из этого, что в космонавты идут если и не неудачники, то во всяком случае «середнячки», люди с пониженным чувством ответственности за семью? Ответ: «Нет!» Исследования социолога Л. В. Ивановой и космонавта С. В. Кричевского показывают заметный рост уровня образования космонавтов. Это означает, что те, кто изъявляет желание стать космонавтом сегодня, знают и умеют достаточно много, обладают способностью к усвоению новых знаний, имеют великолепные навыки самообразования, многие из них даже во время подготовки к полету оканчивают второй вуз и получают дополнительное образование, чтобы после ухода из отряда космонавтов не остаться не у дел. Они уверены в своих силах достаточно, чтобы не беспокоиться о будущей своей работе в случае неудачи. И, конечно, они ощущают крепкий семейный тыл, понимают, что их не будут упрекать в неумении решить жилищные проблемы, обеспечить семью материально и т. п.
И еще один немаловажный момент. Сказывается наше прагматичное время: детское ощущение романтичности работы космонавта, проявляющееся обычно в школьных сочинениях, с возрастом сменяется рациональным подходом к планированию собственного будущего. Поэтому в современных условиях дорога в космонавты вряд ли может считаться верным путем к жизненному успеху, особенно после радикальной смены системы ценностей, которую претерпела наша страна. Однако некоторые люди, которым не свойственен конформизм, не поддаются общему течению и сохраняют в себе наиболее сильные установки своего детства и юности.
Вывод таков: сегодня в космонавты идут высокообразованные люди, строящие свои жизненные планы не на взвешивании рисков, а на управлении ими; люди, выбирающие свои цели сугубо индивидуально, не из стандартного типового набора; люди, двигающиеся к цели по личным своим алгоритмам и к тому же не утерявшие свое детское, правильное по сути ощущение принадлежности к космосу. Они идут туда за опытом, который не получишь больше нигде.
Понятно, что таких не так много, но сегодня масштаб космической деятельности довольно скромен, и много космонавтов для страны не требуется. Пройдут годы, десятилетия, и ситуация изменится. Для «новой волны» ответ на вопрос: «Почему они летят в космос?» – окажется совсем иным. Поскольку космическая дорога уже открыта, всегда будут появляться люди, одержимые космосом, влюбленные в него и потому готовые посвятить себя работе космонавта.
Как ни парадоксально, но падение интереса к этой опасной, но не лишенной романтики профессии облегчило дорогу к мечте тем немногим энтузиастам космонавтики, которые еще готовы переносить трудности и даже приносить жертвы ради будущего человечества.
Зачем человеку эта опасная профессия?
Хочешь опасностей – пожалуйста, мир полон ими. И другие профессии, связанные с риском, не испытывают недостатка в желающих приобрести их. Интересно, почему все же люди идут в космонавты, зачем им эта опасная профессия? Ключом к ответу на этот непростой вопрос оказывается мотивация, о которой мы уже не раз заговаривали раньше. Собственно, это справедливо для любой жизненной сферы. Мотивация к космосу не является исключением.
Уже достаточно людей побывало в космосе, так что можно получить довольно ясное представление о том, что тебя ждет, сделать осознанный выбор и идти к цели, стиснув зубы, проявляя силу воли, когда хочется все бросить и остаться на уютной, комфортабельной Земле. И желающих лететь стало намного меньше. Раньше быть космонавтом значило работать на грани неизведанного. А теперь все знают, что это очень тяжелый труд, требующий многих лет подготовки.
Но у кого-то мотивация к профессии космонавта есть. Она не возникает из ниоткуда. Источником может стать какая-то потребность, и детская мечта, и пример отца, которому ребенок искренне хочет подражать (уже появились космические династии), и книга, которая позвала в космос, и романтика, конечно. Это как с людьми, которые полюбили горы. И трудно там, и холодно, а все равно тянет. Сродни этому чувству и стремление в космос. Но пламя мотивации может так же легко погаснуть, как и вспыхнуть. Поэтому свою мотивацию нужно поддерживать и укреплять, постоянно вновь и вновь мотивировать себя. Мотивация человека, решившего стать космонавтом, может, и будет меняться: вчера вас звала в космос романтика, а сегодня исследовательский интерес к космосу. Мотивирующими факторами способно стать многое: возможность работы на самой передовой технике, стремление увидеть красоту Земли, признание со стороны коллег и многое другое.
Особенностью мотивов к столь трудной и опасной деятельности, как космонавтика, оказывается то, что они обычно лежат вне зоны комфортности, всегда связаны с умением устанавливать и поддерживать ограничения для себя, многим жертвовать: вкусной едой и веселящими напитками, свободным временем, прогулками под луной и т. д. Без этого никак. Слово «хочу» заменяется словом «надо», и никакие отговорки не работают. Ваши мотивы коренятся в вашем характере, в ваших потребностях, но их жизнеспособность зависит от вашей силы воли.
Вы можете сослаться на то, что у вас в организме появилась болячка, которая мешает вам пройти отбор в космонавты, а можете начать искать специалистов, которые помогут вам вылечить ее, даже если врачи в поликлинике и говорят, что дело безнадежное. И победить, добиться своего (пример не придуманный). А можете запастись пивком и расположиться на диване, чтобы посмотреть по телевизору фильм «Марсианин».
Вы можете сказать, что вам и 10 раз не подтянуться на перекладине, а можете просто выйти во двор к турнику и заставить себя для начала подтянуться на один раз больше, чем можете. Поставить цель и верить в себя!
Не надо оправдываться: «Хочу, но не могу». Честнее признаться себе: «Не смог, потому что недостаточно хотел». Отсюда вывод: «Если захочу – смогу!»
Из полетного дневника, 1998 г.
Космонавты – категория профессионалов, которые все, без исключения, гордятся тем, ради чего они живут и что делают. Но и они нуждаются в постоянной подпитке своей мотивации, иногда в смене мотивов, ибо постоянно поддерживать ее высокий уровень не получится. Посмотрите их интервью, они часто комментируют, какая мотивация у них была, как они сберегали или меняли ее.
Сергей Константинович Крикалев – человек неба. Мастер спорта международного класса по самолетному спорту. Участник международных соревнований. Чемпион мира и Европы. В соединении с инженерным талантом способности летчика закономерно привели его в космическую профессию. Его мотивация была классической. В 1980 г. он пришел в НПО «Энергия», и через пять лет был отобран в отряд космонавтов «Энергии». Шесть полетов в космос. Налетал 803 дня. В 2009–2014 гг. начальник ЦПК.
По-другому сложился путь в космос у военного летчика Александра Александровича Волкова. Когда в космос полетел Юрий Гагарин, Александр Волков радовался этому, как все, но даже не предполагал, что ему самому доведется продолжить дело космического первопроходца. Понимал, что космонавт – профессия очень необычная, постичь ее необычайно трудно. Но в подсознании отложилось, что Гагарин был летчиком, и это подспудно влияло на Александра. Окончив школу, он не сомневался, что станет летчиком. И – получилось! Учился в Харьковском училище летчиков. Подражать было кому – Кожедуб, Леонов, Добровольский… Стал летчиком-инструктором. Летал. Учил курсантов. Рапорт о желании стать космонавтом не подавал, понимал, насколько все это далеко и недостижимо. Но однажды на автобусной остановке встретил знакомого штабиста. Тот и говорит: «А ты знаешь, что у нас уже три месяца лежит приказ главкома о наборе в космонавты? Его не объявляют, но ты знай. Вижу же, что мечтаешь…» Волков обрадовался новости и тогда понял, что в глубине души действительно мечтал.
Командование не оглашало приказ, чтобы не терять подготовленных инструкторов. Но Александр написал рапорт. Командир полка вызвал капитана Волкова: «Саша, ну поедешь ты поступать в отряд космонавтов. Ты же любишь небо. А тебя обязательно спишут с летной работы после медкомиссии. Сколько уже таких, как ты, было – ни один не прошел». Вернулся Александр домой и начал анализировать ситуацию, придирчиво вслушиваясь в свое здоровье. Жена вспоминает, что тогда он сделал вывод: «Единственное, за что волнуюсь, – одна пломба в зубе». Все же решился и прошел в космонавты. Было очень здорово, что тогда набирали группу на «Буран», то есть подготовка началась с продолжения летной работы. В августе 1976 г. состоялся приказ о зачислении Александра Волкова слушателем-космонавтом, а в сентябре следующим приказом он уже направлен в Ахтубинск, в школу летчиков-испытателей. Так мечта каждого пилота окончить школу летчиков-испытателей осуществилась попутно. Вот это подарок! Ведь поступить в школу летчиков-испытателей почти так же трудно, как пройти в космонавты. Тогда Волков понял, что доберется до космоса. Такой уж характер: если ставит цель, обязательно ее достигает. Учиться было очень сложно, и сегодня не меньше, чем космическими полетами, Александр Волков гордится тем, что в школе летчиков-испытателей сдал аэродинамику на «отлично» тем, кто учебники по аэродинамике пишет. Окончил школу всего с одной четверкой – по партполитработе. Считал: зачем она? Вот эта четверка обернулась ему еще одной подготовкой: впоследствии пришлось окончить с золотой медалью Военно-политическую академию и проработать пару лет замполитом в Отряде космонавтов. В Отряде, кроме летной работы, приходилось осваивать новые предметы по космонавтике. В училище курс «Авиационное оборудование» читал М. С. Козлов, в прошлом летчик. Он говорил так: «Вот гляжу я на вас и сразу могу сказать, кто станет летчиком, а кто нет. Вот ты – отличник. Ну, какой из тебя летчик? Волков учится на четверки, даже одну тройку получил, значит, летчиком будет». Но, когда Волков пришел в Центр подготовки космонавтов, он понял, что здесь даже четверок не должно быть. До первого полета сдал, как все, более 120 экзаменов и тоже получил всего одну четверку, за которую генеральный конструктор академик Глушко ругал его, когда утверждали экипаж.
Первый полет Александра Волкова в 1985 г. состоялся только потому, что мудрый человек, начальник Центра подготовки космонавтов генерал Владимир Александрович Шаталов, вызвал его и сказал: «Саша, “Буран”, на который вас готовят, никогда не полетит. Я тебе предлагаю готовиться на орбитальную станцию». Именно Шаталов счастливо определил космическую судьбу Волкова-старшего, а значит, и Волкова-младшего, его сына Сергея.
Сергей Волков с детства рос в мире авиаторов. Когда к ним домой приходили товарищи отца – летчики, они, как водится, быстро переходили к разговорам о работе. Сережа слушал с полуоткрытым ртом. А взрослые «летали»!.. В 1976 г. отец впервые надел на трехлетнего Сережу защитный шлем и посадил в кабину «МиГ-21». Выпал тот редкий случай, когда жена Аня из-за какого-то неотложного дела доверила сынишку мужу. А тот, естественно, взял его с собой на аэродром – куда еще он мог его взять? С тех пор и до окончания школы Сергей думал только о профессии летчика. Сергей влюбился в небо, когда ему было лет двенадцать. Александр Волков летел на «Ту-134», служебном самолете воинской части. И летчики разрешили Сереже сесть в правое кресло и подержать штурвал в горизонтальном полете. Так что он еще подростком почувствовал, что такое штурвал в руках: он управляет самолетом! Добавьте сюда красивейший вид из кабины и подсвеченное закатным солнцем небо. Такие эмоции запоминаются на всю жизнь. У сыновей Александра Волкова – Сергея и Дмитрия – есть одинаковая личностная особенность: когда им что-то особенно удается или они чего-то очень хотят и кто-то делает им именно такой подарок, они радостно смеются. Как минимум, их лица озаряются улыбкой. Отец смотрел на Сергея. Тот держал в руках штурвал и улыбался, улыбался… На его лице была буквально написана необычайная радость. Отец молчал, боясь спугнуть это удивительное чувство.
Теперь Волковы жили в Звездном городке, и для Сережи стало открытием: в их доме живут космонавты! Идешь в магазин – за тобой очередь занимает космонавт! А уж 12 апреля на построении – вот они, все космонавты в шеренге! Поначалу было удивительно, а потом привык. В школе учились дети уже слетавших космонавтов, человек тридцать. Учителя спрашивают детей космонавтов точно так же, как других. Жизнь в Звездном городке сглаживала ореол романтичности, навеваемый героическим в те времена освещением прессой и телевидением работы космонавтов. К Волковым снова, как бывало, друзья часто заходили в гости. Все – космонавты. Сергей слушал разговоры взрослых с не меньшим интересом, чем прежде, даже с восторгом. И проникался духом космонавтики. А как он смотрел на слетавших космонавтов! Представьте мальчика, с которым запросто общается космонавт Леонов! Алексей Архипович буквально взял шефство над сыновьями Волкова: сначала заходил как командир Отряда космонавтов, позднее отношения Леонова с Волковыми переросли в крепкую дружбу.
Сергей всегда уважал отца, а когда тот приступил к космической подготовке, стал и гордиться папой. Он видел, сколько отец готовился к экзаменам, каким уставшим приходил домой, знал, как у космонавтов целая комиссия в течение нескольких часов принимает один экзамен. С точки зрения школьника, это было чем-то невероятным. Он так волновался и переживал за отцовские экзамены! И, сопереживая, становился взрослее. Школьникам организовывали экскурсии в Центр подготовки космонавтов. Сергей видел работу космонавтов под водой в гидролаборатории, видел, как тяжелы другие тренировки, и понимал, что эту профессию далеко не все могут освоить. Поэтому тогда не думал о том, чтобы стать космонавтом.
Экипаж Александра Волкова стартовал осенью 1985 г., Сергею было 12 лет. Когда прощались, слезы навернулись Сереже на глаза. В момент расставания он обнял отца так, что у него самого чуть слезы не потекли. Но оба не расплакались, одинаково мужественно перенесли проводы. Сергей уже тогда остро чувствовал риск, на который идут космонавты, улетая в космос. Напряжение передавалось ему не только от отца, но и от матери – она и радовалась, что супруг дошел до цели, и переживала, прекрасно сознавая опасность. Незадолго перед этим Владимир Титов, проходивший отбор вместе с Волковым, стартовал и сразу попал в аварийную ситуацию, за секунду до того, как ракета-носитель взорвалась на старте, система аварийного спасения увела корабль с экипажем Владимиром Титовым и Геннадием Стрекаловым. Случилась как раз та самая ситуация, против которой еще не было средства спасения при старте Юрия Гагарина, кроме корыта на сетке. Александр Волков сказал сыну: «Остаешься старшим мужчиной в семье. Береги маму и старайся, чтобы она не расстраивалась. Береги и помогай!» Сережа серьезно, по-взрослому воспринял слова отца. Потом, во время сеансов связи из ЦУП, как оставшийся за старшего, докладывал на борт космической станции: «Дома все нормально. Сломались часы и потек кран…» И еще ответственнее стал относиться к учебе в школе. Каждый раз рассказывал папе, сколько пятерок получил на прошедшей неделе… Но недолго оставался старшим в доме: первый полет Александра Волкова продолжался всего 64 дня. По-настоящему Сергей ощутил, что его отец – космонавт, оказавшись в пионерском лагере, не имевшем отношения к Звездному городку. Весь лагерь показывал на него пальцем: вон мальчик, у которого отец Герой Советского Союза и летал в космос.
Как-то журналисты брали у Александра Волкова интервью и задали вопрос Сергею о будущей профессии. Он ответил: «Космонавт». Для отца это оказалось сюрпризом. Потом он очень грамотно поговорил с сыном: не отговаривал, но и не хвалил его за такой выбор. И тогда Сережа действительно понял, что хочет стать летчиком. После школы поступил в Тамбовское училище летчиков. Отец воспринял его решение с гордостью и беспокойством – знал, какую нелегкую профессию выбирает сын.
В третий полет Сергей провожал отца уже курсантом. Ему дали недельный отпуск – проводить отца на Байконур. Он провожал его и волновался, как в первый раз. Сергей никогда не строил свои отношения с людьми на том, что он – сын космонавта. Был воспитан так: отец сам заработал свою репутацию и ему надо делать это самому. Курсанты быстро привыкли, что он так же ходит в наряды, и достается ему, как им. Иногда, когда Сергею не удавалось посмотреть телерепортажи с борта, однокурсники пересказывали новости.
Сын шел путем отца и дальше – в космонавты. В 1990-е гг. у летчиков налета почти не было, керосина не хватало. Сергей служил уже в авиаполку, но хотел что-то изменить в жизни. Прошел год, и он принял решение, не предупредив отца. Александру Волкову как командиру Отряда космонавтов приносили личные дела кандидатов в космонавты. И вдруг однажды открывает он одну папку, читает, вторую, третью и… видит фотографию сына и его рапорт. Хотел схватить телефонную трубку, но удержался. Сидел, размышлял: «Ну вот Сергей и стал мужчиной, самостоятельно принял такое решение». После работы шел домой и волновался. Собрался с духом и сказал жене: «Знаешь, Аня, твоего сына хочу принять в Отряд космонавтов». – «Как?! Ты что!..» – «Есть его рапорт. Дело рассматривается. Теперь уж не все от меня зависит». Анна долго разубеждала Сергея. Александр был нейтрален: «Если решился, будь уверен в себе полностью». Сергей ответил кратко: «Мама, это мое твердое решение!»
Чтобы Сергея Волкова взяли в космонавты, пришлось его отцу покинуть Отряд. Был такой приказ еще со времен Красной армии: сын не может служить в одной части с отцом, да еще под его началом. Когда Сергей благополучно прошел все ступени отбора, Александра вызвали и сказали: «Или – он, или – ты». Отец не стал сомневаться: сын остается, а он уходит. Безусловно, с его стороны это была жертва. Ведь он мог еще служить, быть востребованным… Но Александр Волков видел и вторую, позитивную сторону ситуации: сын продолжает дело отца.
Что же испытывает отец-космонавт, когда сын летит в межзвездном пространстве: гордость, волнение, беспокойство? Непросто провожать сына в космический полет. Вроде бы все ему известно, но чувства гораздо острее. А Сергей, отправляясь в полет, сказал просто: «Небо, особенно в солнечный день, – это радость жизни!»
Беседы с космонавтами Волковыми раскрывают нам еще одну классическую схему: летчик хочет летать все выше и выше, а выше – космос; сын гордится отцом и хочет пойти по его пути – сначала в летчики, а потом и в космонавты.
Спрашиваю у представителя второй космической династии (Романенко Юрий Викторович – Романенко Роман Юрьевич, оба летчики, как и Волковы):
– Роман, отец приедет провожать на Байконур?
– Надеюсь, он будет здесь в день старта. Я знаю, он волнуется больше, чем я.
– Давал ли бывалый космонавт, отправляя сына в космос, советы «перворазнику»?
– Нет, перед полетом отец никаких советов мне не давал. Но, когда я прошел отбор в Отряд космонавтов, сказал: «Учти, все надо сделать своими руками. Хочешь полететь – добьешься своего. Все зависит от тебя самого». Я старался следовать его совету, и мне кажется, у меня получается.
Слова Юрия Викторовича Романенко подтверждаются историей Олега Валерьевича Котова, российского космонавта № 100, интереснейшего и очень талантливого человека. По образованию он – медик, в 1988 г. окончил Военно-медицинскую академию имени С. М. Кирова. Пришел на работу в Центр подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина. Поработал врачом-испытателем, заинтересовался профессией космонавта, непосредственно общаясь с ними, а также выполняя свои профессиональные функции в процессе отбора и подготовки космонавтов. В 1996 г. добился зачисления в Отряд космонавтов, стал космонавтом-исследователем. Однако места для врача в назначаемых экипажах не было. И все же мотивация Олега Котова была настолько сильной, что через два года он оканчивает Качинское высшее военное училище летчиков и затем, уже с летным дипломом, приобретает квалификацию космонавта-испытателя. Он добился своего и слетал в космос три раза, хотя и долго ждал первого полета. Я спрашиваю Олега, был ли он уверен, что полетит, придя в Отряд космонавтов. Вот его ответ: «Абсолютно уверенным в нашей профессии быть нельзя. Что касается лично меня, то я знал, что стресс ожидания наступает от бездействия, и всегда находил себе интересные занятия, связанные с подготовкой к полету. Но 10 лет все же долго».
Вот главные слова. Мотивация к космосу включает совершенствование самого себя, постановку себе все новых и новых задач. Занимайтесь собой. Чтобы добиться большего, нужно брать все новые и новые барьеры. Запомните это! Чтобы дойти до космоса, нужно трудиться, причем очень много и хорошо. Тогда вы достигнете большего, вы станете другим человеком! Особенно возвратившись из космоса.
Интересны мотивационные особенности у второго космического туриста, «афронавта», как его любят называть в ЮАР, Марка Ричарда Шаттлворта. Он начал свой IT-бизнес практически без денег в родительском гараже в Кейптауне. Став миллионером, он столкнулся с проблемой использования своих капиталов вне ЮАР и решил вложить деньги в космический полет. Один из тех, кто приветствовал на параде вернувшегося из полета Шаттлворта выразился образно: «Вы, 20-летний, прошли путь от безработного к собственному делу, стали миллионером и астронавтом. Вашу карьеру можно изобразить траекторией ракеты, улетающей в космос». Обращаясь к соотечественникам, Шаттлворт ответил: «Хотя мы прошли черт-те через что на пути в космос, но мы просто обыкновенные люди. Все, что мы можем делать, можете сделать и вы».
Обозреватель южноафриканской газеты Business Day писал: «Не будучи солдатом, летчиком, инженером, героем, сверхчеловеком; позволяя нам всем следить за его пульсом и давлением в ракете, Шаттлворт сделал космический полет впервые действительно человеческим. Бóльшая часть враждебности, которую вызывал план Шаттлворта, даже со стороны русских космических торговцев, была следствием зависти к человеку, достаточно богатому и достаточно здоровому, чтобы сделать это. Есть и еще один вопрос, который не отпускает. Шаттлворт примерно в том же возрасте, примерно с таким же деловым и личным успехом, что и дюжина молодых русских бизнесменов, чьи имена хорошо известны, как и их жажда славы. Что же удерживает каждого из этих новых русских выложить $20 млн? Как назвать черты характера, которые продемонстрировал Шаттлворт и которые отсутствуют у новых русских?»
Интересный вопрос задал журналист, не правда ли?
И все-таки лучшую мотивацию к тому, чтобы стать космонавтом, проявляют люди из стран, в которых в космос никогда не летали за редким исключением, – а это почти все государства мира. Означает ли это, что «мотивационная волна» уходит из России?
В сентябре 1990 г. ЕКА разместило сообщение о наборе новых астронавтов (возраст от 27 до 37 лет; рост 153–190 см). Андре Кейперс из Голландии откликнулся на объявление. То, что он среди 25 человек из почти 500 кандидатов дошел до финальной стадии отбора, многое говорит о его характере. Но в 1992 г. Кейперс выпал из программы, так как по экономическим причинам (как нам в России это знакомо!) ЕКА заявило, что теперь нуждается не в 25, а в 6 астронавтах. Разочарование было огромным, но Кейперс не сдавался.
После получения в 1987 г. диплома врача Кейперс всегда выбирал такую работу, которая могла бы ему пригодиться потом, когда он станет космонавтом. Исполняя в период военной службы обязанности врача, он с 1987 г. регулярно летал с пилотами на F-16. В 1989 г. Кейперс нашел работу в Аэромедицинском институте в Сустерберге (тогда он назывался Национальным медицинским центром воздушных и космических полетов). Там была центрифуга, в которой голландские пилоты тренировались на перегрузки, испытываемые в реактивных истребителях. Максимальное ускорение центрифуги в 9 раз превышало ускорение свободного падения (9g). Центрифуга имела среди летчиков реактивных истребителей славу пыточного инструмента. Но Кейперс рассказывал на своем сайте, что он время от времени садился в центрифугу (правда, в режиме не 9g, а 3g). Для него это было нечто вроде карусели на ярмарке.
Эксперименты Кейперса с центрифугой были частью исследования, которое должно было завершиться защитой диссертации, но он ее забросил, как только представился шанс поработать в ЕКА на полставки научного сотрудника. Руководитель его диссертации профессор Вил Оостерфелд не был этим удивлен. Он всегда знал, что для Кейперса имелись более значимые вещи, чем защита диссертации. «Я помню, – рассказывал он, – как-то вечером мы вышли из Амстердамского медицинского центра и над нами было чистое звездное небо. Андре указал вверх и сказал: “Знаешь, куда я в действительности хочу? На Марс”».
После отчисления из ЕКА в 1992 г. Андре пришлось ждать нового шанса 6 лет. В 1998 г. Нидерланды опять получают одно место среди «больших братьев по ЕКА», то есть Франции, Италии и Германии. Его занял Андре Кейперс, который был признан пригодным во время предыдущей процедуры отбора и наконец-то смог называться астронавтом.
Андре Кейперс должен был полететь в космос в 2003 г. на борту шаттла «Колумбия». Но в последний момент НАСА сделало свой выбор в пользу гражданина Израиля Илана Рамона, в общем-то, по политическим соображениям. Поэтому так получилось, что Рамон, а не Кейперс, оказался на борту того самого шаттла, который, возвращаясь на Землю, взорвался и рассыпался на тысячи фрагментов на пространстве от Техаса до Луизианы на юге США. Такое случалось и в истории советской космонавтики: снятые с полета космонавты остались живы. Это довольно тяжелое эмоциональное и моральное переживание. Андре Кейперс был хорошо знаком с одним из членов экипажа «Колумбии», Дэвидом Макдауэллом Брауном. В свой космический полет Кейперс взял e-mail, посланный ему американцем накануне катастрофы. В нем Браун пишет Кейперсу о том, как красиво смотрится Земля из космоса.
